Епифан, кран и облако

Олег Шаркан
Епифан работал крановщиком. Он гордился своей работой, но еще больше он гордился своим краном. Кран само совершенство был всем на загляденье, его было видно с любой точки города. Каждому своему знакомому он с гордостью указывал на кран, высившийся над коробками домов, над подушками облаков, чуть ниже пролетающих транзитом самолетов:
- Смотри, где тружусь! О, громада! Мой кран. Где еще такой увидишь?
Знакомые Епифана в тысячный раз задирали головы и пытались где-то там, в синеве неба разглядеть рабочее место крановщика. В двадцатикратный бинокль кабина крана казалась маленьким квадратиком, несуразным пятном в бескрайнем океане неба.
Единственное, что расстраивало Епифана в его отношениях с краном, так это отсутствие в нём лифта. При предыдущем крановщике лифт еще работал, но одним апрельским утром предшественник Епифана сел в кабину лифта, улыбнулся всем, сказал «Поехали!» и взмахнул рукой… после этого его никто не видел. Уже позже, когда задним числом подписывали приказ об увольнении крановщика, кадровичка с удивлением обнаружила, что исчезнувшего работника звали Юрий Гагарин.
Епифану же в отсутствие лифта, чтобы быть в понедельник утром на своем рабочем месте в кабине лифта приходилось начинать восхождение по лестнице крана утром в воскресение. Первые полгода Епифан раз в неделю поднимался в кабину крана, в пятницу вечером спускался по той же лестнице. Дома он оказывался уже в субботу вечером, ужинал, ложился спать, чтобы на утро начать новое восхождение.
 Один раз Епифан попробовал совершить спуск на парашюте, но ветром его снесло так далеко, что пришлось давать телеграмму-молнию в свое строительное управление с уведомлением, что в силу сложившихся обстоятельств ему удастся быть на рабочем месте только через три дня. Три дня он трясся в плацкартном вагоне, проклиная ветер, дороги и парашют, что скомканный валялся в проходе вагона. После этого случая Епифан решительно отказался от парашюта и спускался старым дедовским способом – пешком по ступенькам, делая остановки для приема пищи и ночлега. Для этого у него всегда был собой замечательный пуховой спальник.
Иногда к кабине крана подлетал вертолет, сбрасывал кое-что из продуктов и письменные распоряжения начальства. Но после того как вертолет винтами зацепил бельевую веревку, на которой сушились Епифановы носки, и беспомощно повис на ней, прекратилась и эта связь с землей. Летчику тогда пришлось три дня провести в кабине с Епифаном – один спускаться он наотрез отказался.
Через год работы на кране Епифан спускался на грешную землю уже раз в месяц, да и то только за тем, чтобы купить продуктов, забрать из прачечной свое бельишко, оставленное месяц назад в стирку и сдать туда же грязное. В бухгалтерии он расписывался за переведенную на какой-то счет зарплату, у инженера по технике безопасности – за якобы прослушанный инструктаж по работе на больших высотах.
Пробыв несколько часов на нулевой отметке, Епифан поднимался к себе в кабину и начинал принимать команды «вира-майна» по рации. Что он поднимал-опускал Епифан не знал, да это и неинтересно ему было. В те минуты, когда рация не просила «вира помалу» или «майна», Епифан представлял себя птицей летящей по бескрайней сини неба в бесконечном вольном полете. Невесть откуда взявшийся голубь нагадивший на штурвал крана, убил в Епифане всякое желание быть какой-либо птицей. После этого случая он стал представлять себя кучерявым белым облаком, неспешно движущимся в одном ему известном направлении.
К тому дню, когда все произошло, рация молчала уже две недели и Епифан раздумывал - стоит ли спускаться вниз и узнать что там у них случилось, когда около кабины затормозило необычайной белизныоблако и в кабину сошел человек. Епифан ничуть не удивился этому, только тихонечко ущипнул себя за ногу.
- Ты хотел стать облаком? – спросил пассажир облака.
Опешивший крановщик кивнул головой.
- Так стань им! – Епифан почувствовал, что тело становится невесомым и сквозняком его вытягивает в открытую форточку кабины.
Епифан увидел весь мир под собой. Кран до того казавшийся огромным, казался маленькой несуразной щепкой на фоне всего мира.
- Как хорошо мне! – воскликнул Епифан и пролился на землю теплым летним ливнем.