Рушник
Домик покосился не столько от времени, сколько от отчаянной тоски обитателей. Свет проскальзывал в узкие окна неохотно, будто ему душно было в затхлых комнатах.Бабка день деньской сидела на сундуке с тряпьём, повторяя монотонно:
-Охо-хо-хо-хо
От такой жизни можно было сбежать куда угодно, хоть на рудники. Бросить на стол вилку в крапинках ржавчины, отвернуться от опухшего лица матери - и закрыть за собой дверь.
-Маш, ты что, оглохла! Постирала бы. Белья вон полная корзина.
-Не видишь, я читаю...
-Да какой толк от твоих книжек? Дура зачитанная!
Мать раздражённо швыряет на стол дырявое полотенце.
-Взяла бы иголку, заштопала! О чём думаешь-то, Маш?
-О чуде думаю,- Маша резко отодвинула стул.
-Тю, дура..- протянула ей вслед мать.
Но ей уже было всё равно.
Федька нагнал её у сельпо
-Мать сказала, ты вышла.
-Ну, вышла,- Маша глянула пристально и недобро.
-Я, того,- он теребит козырёк засаленной кепки,- Маш, может на танцы сходим?..
Маша разглядывает его извазганные глиной сапоги, потом поднимает глаза:
-Я не танцую. С тобой, во всяком случае.
-Тю... Прынцесса.-
Федька сплюнул и оседлал мотороллер
-Да, я чо ещё сказать хотел..Тебя баба Груша искала. Так и сказала: "Передай, мол, Машке малахольной пусть зайдёт ко мне, ежели не боится".
-Чего тебе? - зевнула Люська-продавщица
-Спичек и конфет,- буркнула Маша.
-Кому конфеты-то?
-Тебе какое дело?
-Ой, хамка ты всё-таки...
-Какая есть.
На полках кособочились сгущёнка, чёрствый хлеб и польские консервы. Мыши трудолюбиво попискивали за мешком с сахаром. Есть такое слово - запустение.
Маша тихо притворила за собой дверь.
Бабу Грушу в деревне не любили. Всякое говорили. Будто по дому ей помогает здоровенный рыжий котяра, будто яблони и вишни у неё родятся сочные сами собой, без удобрений, на одних заклинаниях. Будто всех кулаков ещё за царя Панька в Сибирь да в Казахстан сослали, а их семья осталась.
-А всё потому,- шипели, озираясь, толстозадые старухи, что Фёкла,- уж та точно ведьма, не сумлевайтесь!- перед смертью передала Груше то ли сумку, то ли рушник, а с ним, милые вы мои, всю колдовскую науку... Вот и детей у Груши нет, потому что ведьма она. Вот те крест! Сама в газете читала: у ведьмы детёв быть не может.
Маша россказням не верила, но иногда всё же думала: а вдруг бабка Груша и правда ведьма?..
-Чувствую, скоро будет мне облегчение,- пробормотала старуха, глядя на скользящего к груде цветных подушек паучка,- только бы передать успеть
-Здрасьте,- пискнула от дверей Машка, я от вам - конфеток,- метнулась к столу,- чаю поставить?
-Поставь, милая, поставь...
Баба Груша вертит лежалую карамель в липкой обёртке.. смотрит на Машу молодыми зелёными глазами:
-Подарок от меня примешь? Пустячный подарок
-Отчего не принять? - Маша пожимает плечами.
Старуха, кряхтя, шаркает к обклеянному старыми газетами и вырезками из журнала "Крестьянка" сундуку:
-Вот. Рушничок. У вас-то уж, поди, все прохудились.
Они сидят долго, молча. Груша отхлёбывает чай.
-Пойду я. Спасибо вам, баб Груш. Я заскочу ещё на днях.
-Помру я сегодня,- тихо говорит старуха,- не осталось у меня больше дел на свете. Скучно.
Маша плетётся домой по колдобинам, прижимая к себе подаренный рушник. На рушнике заяц-русак вышит, а по бокам цветы да ветви разные, ботаника...
Фонари, те, что ещё горели, гаснут, стоит Маше к ним приблизиться.