...Ах, соседи! Помню если не всех, то многих.
Возле самой уборной, в самом неудачном месте, в малюсенькой комнатке, напоминавшей купе – две кровати и между ними, под окошком, столик – жили две, уже тогда очень старые, сестры-еврейки Сима Моисеевна и Реля Моисеевна. Они были пенсионерки, видимо, бывшие преподавательницы, давно не работали и были бедны, как церковные мыши. Их кастрюлька на плитке всегда издавала такую невыносимую рыбную вонь!.. Этот кусочек рыбы не первой свежести, вареный в кастрюльке, был их дежурным обедом.
Отличались эти старушки приятной интеллигентностью, особенно Сима Моисеевна, более разговорчивая: вступая со мной в беседу, она всегда стремилась сопровождать её полезными нравоучениями.
Однажды, взобравшись на стул, я не удержался и свалился вниз, на табуретку, с маху треснувшись об угол копчиком. Боль была страшной: я зашёлся в крике. Сбежались соседи, и первой оказалась Сима Моисеевна; из-за её плеча уже выглядывала мама. «Что случилось?!» – приступила ко мне Сима. «Уда-а-арился-а-а!…» «Ударился?! Всего лишь?.. А где же твоё мужество, мой милый? Ты напугал весь дом! Мы сбежались, думали, что-то страшное… Ударился!.. Ты же мужчина!»
Именно от Симы Моисеевны я впервые услышал об этом факте, и это произвело на меня сильное впечатление: не смотря на жуткую боль, я замолчал. Постыдив меня ещё немного, соседи разошлись. Мамочка сняла с меня штанишки и пришла в ужас: они были залиты кровью.
Глубокий шрам на копчике как память о первом уроке мужества сохранился у меня до сих пор.