Глава 4
Светило жаркое августовское солнце. От асфальта и нагретых за день каменных стен зданий струилось тепло. Гул автомобилей смешивался с неумолчным говором людей. По выложенной плиткой дороге туда-сюда сновали торговцы, отдыхающие, туристы. У лотков с диковинными сувенирами собирались толпы. По бокам улицы расположились бабули, торгующие вязанными платками и кофточками, мастера резьбы по дереву и художники, старьёвщики, букинисты. Жизнь на Старом Арбате кипела и бурлила.
Дверь антикварного магазина отворилась, и в помещение вошла невысокая девушка с распущенными волосами длиной до плеч. Одета она была в длинную, немного поношенную черную юбку и белую кофту.
- Здравствуйте! – сказала она продавщице.
- Добрый день! – та приторно улыбнулась и осмотрела пришедшую с ног до головы. Что-то в облике посетительницы показалось ей странным, даже пугающим. Нет, девушка была очень красива, на одежду можно было не обращать внимания, но ее взгляд, ее взгляд в этот момент был настолько пустым и потухшим, можно сказать, ужасным, что продавщице стало смертельно тоскливо, и захотелось побыстрее разобраться с такой гостьей.
- Вы принимаете… - начала говорить девушка, но продавщица, как будто, получив разряд тока и потеряв способность элементарно вежливо общаться с посетителями, да и просто говорить, её перебила.
- Приёмный день – пятница. А сегодня понедельник. Приходите в конце недели.
- Вы можете посмотреть, что я хочу продать?
- Я работаю только продавцом, а не экспертом.
- Мне нужны деньги…
- Это ваши проблемы. Я сказала: приёмный день – пятница.
Несмотря на упорство продавщицы девушка не собиралась отступать.
- Тогда скажите пожалуйста, где здесь ещё антикварные магазины. Может там есть люди посговорчивее…
- Через два переулка, но там закрыто.
С этими словами продавщица ушла в подсобку. Девушка ещё немного постояла, потом вышла на улицу, остановилась и осмотрелась. В двадцати шагах от неё торговал художник-портретист. Сейчас он пристально смотрел на девушку в чёрной юбке. Она заметила его взгляд и направилась к стенду с портретами.
- Вам что-то угодно? – спросил художник.
- Мне казалось, вы звали меня, ответила девушка.
- Хотел. А как вы догадались?
- Просто очень уж пристально вы на меня смотрели.
Художник засмеялся.
- Можно вас нарисовать?
Такое предложение немного смутило девушку. Она внимательно оглядела художника. Длинные нечёсаные волосы, узкие, видимо в дорогой оправе, очки, за ними серые глаза; нос тонкий длинный и прямой. Одет художник в старые потёртые джинсы и чёрную футболку. На вид ему лет двадцать.
- Рисуйте, - наконец сказала девушка, и, немного помолчав, добавила – только заплатить мне вам нечем. Вон там – она указала на магазин, из которого её чуть ли не прогнали несколько минут назад – отказались купить… - она показала маленький красный бархатный мешочек, немного потёртый, наполненный чем-то тяжёлым.
- Что это? – спросил художник.
- Старинные деньги.
- А можно посмотреть?
Девушка замялась, потом нерешительно развязала мешочек и достала одну монету.
- Они все одинаковые, - объяснила она.
Художник взял монету, повертел её в руках.
- Дореволюционные деньги…
Он бросил взгляд на красный мешочек.
- Говорите, все такие? Ну, это тысяч на пять потянет. Вы пытались их продать?
- Да. Извините, а пять тысяч – это много?
Художник удивлённо посмотрел на неё. “Прикалывается”, - подумал он.
- Смотря для чего, - сказал вслух. – Скажите, вы нездешняя?
- А это очень заметно? – насторожено спросила девушка.
- Не очень… но одеты вы не типично. Для Москвы.
- Да, - девушка опустила глаза.
Несколько минут они молчали. Наконец, художник спросил:
- Это всё, что у вас есть?
Взгляд девушки выражал некоторое недоверие…
- Да, - наконец ответила она..
- Знаете, давайте, вы продадите мне ваши музейные деньги… за пять тысяч.
Девушка засмеялась. Она с минуту думала и решила, что выхода нет – эти старые деньги – всё, чем она располагает
- Ладно.
Художник достал кошелёк и отсчитал несколько фиолетовых и синих бумажек стоимостью в пятьсот и тысячу рублей. Девушка отдала ему мешочек.
- Спасибо, вы выручили меня, - поблагодарила она художника, убирая деньги.
- Так можно я вас всё-таки нарисую? За бесплатно. Для себя.
- Можно.
Вечерело. Поток автомобилей на улицах увеличивался – люди возвращались с работы домой. Художник, собравший картины и несущий их в одной руке и девушка в чёрной юбке шли по Арбату в сторону центра. Вышли на Арбатскую площадь, свернули направо. Потом пошли по многочисленным узеньким переулочкам, которыми известна Москва. Наконец, остановились у невысокого дома со старинными окнами. Художник потянул на себя ручку большой деревянной обшарпанной двери. Двое вошли в полутёмный подъезд, поднялись по лестнице на третий этаж
По дороге они разговаривали мало. Но успели перейти на “ты”.
- А как, кстати тебя зовут? – спросила девушка.
- Стас. Стас Искандер. А тебя?
- Наташа Апраксина.
Стас открыл дверь и вошёл в тёмную прихожую. Наташа последовала за ним. Он нашёл выключатель и включил свет. Наташа огляделась. Стены в прихожей были голые и оклеены старенькими выцветшими обоями. На одной из них были прибиты крючки для одежды, и висело небольшое зеркало. Из прихожей были видны три двери: одна закрытая и две открытые.
- Проходи, - сказал Стас, указывая на одну из открытых дверей.
Наташа вошла в маленькую светлую комнатку. Из мебели здесь были только диван и пара стульев. Посередине стоял мольберт. На полу валялись обрезки бумаги, пустые баночки и тюбики от красок, кисти. На стенах висели законченные и незаконченные портреты.
- Не обращай внимания, - виновато сказал Стас.
- Ты живёшь здесь? – спросила Наташа.
- Нет, это моя, так сказать, мастерская. Я снимаю эту квартиру.
- А ты работаешь?
- Ну только продаю свои картины. А так нет. Учусь не третьем курсе в художественной академии. А живу с родителями. А ты?
Наташа замолчала.
- Как тебе сказать? – вскоре снова заговорила она. – Мне негде жить и школу я бросила.
Стас с удивлением посмотрел на неё.
- Почему так?
- Лучше не спрашивай! - чуть ли не выкрикнула Наташа. На её глаза навернулись слёзы.
Несколько минут стояла тишина. Стас был потрясён случившимся.
- Ладно, садись, - он показал на стул.
Наташа села. Стас достал чистый холст, прикрепил его к мольберту и молча стал рисовать. Через полчаса он спросил:
- Ты ещё не устала сидеть?
- Немного.
- Хорошо, на сегодня я заканчиваю.
Стас встал, отошёл и посмотрел на холст. Наташа тоже встала и посмотрела. Ей не понравилось, но картина была только начата.
- Давай поедим, - предложил Стас.
- Давай, - согласилась Наташа.
Они вышли из комнаты и вошли в другую открытую дверь – на кухню. Обстановка была также весьма аскетичной – раковина, электрическая плитка, стол с двумя табуретками, маленький холодильник. В углу – кушетка.
Стас поставил чайник, кастрюлю с водой.
- Я не рассчитывал, что у меня будут гости, поэтому стол небогатый… - оправдался он, кидая в кипящую воду пельмени.
- Ничего.
- Натали, так тебе совсем-совсем негде жить?
- Только если вернуться в деревню, откуда я приехала. Вообще, наш дом сгорел… - эти слова она произнесла как-то натянуто.
Стас решил, что на эту тему лучше вообще не говорить.
- Оставайся пока у меня.
- Спасибо.
Поужинав, Стас и Наташа вернулись в комнату. Они стали разговаривать и говорили долго – до полуночи. Наташа узнала, что родители Стаса, весьма богатые люди, долго не хотели уступить сыну в его желании стать художником, долго сердились на него и не давали денег. Вместо них это делал дедушка. Вообще Стаса с дедушкой родные называли “заговорщиками”.
Наташа о себе говорила мало. Сказала, что ей всего 16 лет, что в семью она не вернётся, так как её родители погибли. Призналась, что хочет учиться.
Ложась спать, Стас думал о том, что было бы неплохо, чтобы Наташа жила где-то рядом, может даже в его доме. Было в этой девушке что-то притягивающее, что заставило его рисовать её. Он рисовал только родных, друзей или за деньги. Наташа оказалась исключением. Он думал о чём-то ещё, пока им не завладел сон.