(отрывок)
Мотив противоборства двух трикстеров, встречающийся во многих мифологических циклах аборигенного населения американского континента, лежит в основе сюжета тетралогии Рудольфо А. Анайи: «Лето Зиа», «Осень Рио-Гранде», «Шаманская зима», «Ревнивая весна». Злой колдун Ворон хочет уничтожить существующий миропорядок, чтобы на его месте воздвигнуть собственное Королевство Зла. Ворону противостоит детектив Сонни Бака, которому для того, чтобы справится со своим могущественным противником приходится призвать на помощь своего духа защитника – Койота. По целому ряду признаков образы ворона и койота в тетралогии соответствуют литературному архетипу трикстера, который достаточно широко распространен как в мировой литературе, так и в фольклорных традициях разных народов.
Современная културология признает существование четкой взаимосвязи образа трикстера с образом культурного героя (54).
Во многих произведениях художественной культуры трикстер и культурный герой выступают в неразрывной связке, при этом зачастую они соединены родственными узами (чаще всего протагонисты являются братьями). В рамках данной модели трикстер чаще всего является негативной пародией на своего положительного собрата. Если роль культурного героя заключается в том, чтобы дарить людям культурные блага, помогать, учить ремеслам, убивать могущественных врагов, обустраивать жизнь и быт людей, то трикстер напротив является обманщиком, лентяем, распутником, вором и даже убийцей. Вместо того, чтобы дарить людям культурные блага трикстер их похищает; базовые моральные-этические категории, такие, как добро и зло, честь, совесть, любовь для него не существуют. При этом нередко одним из важнейших признаков, характеризующих трикстера является глупость, из-за этого он постоянно попадает в неприятные и смешные ситуации.
Если поступки культурного героя должны вызывать у наивного слушателя восхищение, то поступки трикстера способны вызвать лишь смех, отвращение или даже страх, граничащий с ужасом.
Близнечный миф в различных вариантах широко распространен в индейской мифологии, причем встречается как варианты, содеражщие мотив братьев-антагонистов (например, ирокезский миф о братьях Иоскеха и Тавискарон), так и противоположный мотив братьев-созидателей (например, Ахайюта в мифологии племени зуни) (54, Индейцев северной америки мифология).
Образ злого колдуна и преступника Ворона в тетралогии обладает набором признаков, характерных для трикстера. В роли второго трикстера выступает помощник и духовный защитник (нагуаль) главного героя детектива Сонни Бака, Койот.
Их борьба – которая по своей сути является соперничеством двух трикстеров - становится главной сюжетной линией романа. В то же время необходимо отметить, что образы трикстеров в романе значительно отличается от традиционого литературного/фольклорного архетипа.
Функции трикстеров в тетралогии
В основной массе фольклорных текстов Ворон и Койот выступают в роли помощников, культурных героев, иногда демиургов (особенно Койот в мифах индейских племен юга и юго-запада США) (77). и конечно же трикстеров-преобразователей.
Одна из главных черт, характеризующих трикстера из индейских мифологических циклов – бессознательность. Его руки борются друг с другом, собственные половые органы и анус он не воспринимает как части своего тела - тестикулы и пенис он носит в коробе за спиной, рассердившись на собственнй анус, прижигает его пылающей головней (253).
Ключевым моментом в определении ролей и функций, которые выполняют в романе трикстеры, становится близнечный миф рассказанный доном Элизео – учителем Сонни Бака. В мифе Ворон и Койот являются братьями, и выполняют функции культурных героев. Ворон и Койот помогают первым людям выбраться на поверхность из темного чрева черепахи-земли. Чтобы поссорить Ворона и Койота между собой злые волшебники придумывают соревнование – кто из трикстеров первым сумеет поднять из подземелья сны людей, которые те позабыли внизу, когда поднимались на поверхность. Ворон и Койот подняли сны, но при этом перепутали их, поэтому человеческие сны стали такими непонятными. С этого момента люди потеряли возможность правильно толковать свои сны. В наказание они прогнали Ворона и Койота.
В тетралогии трикстеры получают возможность проникать в сновидения людей и наделяются функцией регулирования чеовеческих снов на Земле. Отныне они способны трансформировать человеческие сны, и таким образом изменять прошлое, настоящее и будущее. (О значении сновидений (Time Dreaming) в мексикано-американской культуре и литературе см. предыдущую главу «Мифы и мифологемы в тетралогии»). Между трикстерами начинается соперничество за главенствующую роль. Ворон начинает выполнять деструктивную функцию уничтожителя человеческие сны. Его цель – разрушить существующую цивилизацию, чтобы не ее обломках создать собственное царство Зла. Койот (Сонни Бака) выполняет противоположную функцию Хранителя Снов.
«Таким образом, Койот и Ворон – старые (древние) трикстеры, представляющие нашу природу, - сказал Сонни. – Две стороны одной и той же монеты»(ссылка).
Ворон пытается уничтожить существующий миропорядок с тем, чтобы создать на его месте собственное царство – налицо несомненное присвоение черт первоначально разрушителя, а затем демиурга, причем обе эти функции сочетает один образ.
Образ трикстера
В тетралогии Рудольфо А. Анайи исследователь сталкивается с моделью противоборства двух протагонистов, обладающих рядом сверхъестественных способностей и характерных качеств. Следуя традиционной классификации, можно было бы предположить, что речь идет об интерпретации одного из вариантов близнечного мифа, в котором отрицательный герой трикстер противопоставляется положительному культурному герою (54).
Однако положительный герой Койот в тетралогии также является трикстером, и автор неоднократно подчеркивает его в его образе черты пройдохи и обманщика – Сонни успешно противостоит в романе Ворону, только когда начинает использовать блеф. В одном из эпизодов дух-защитник подводит своего хозяина, напившись пьяным в момент, когда тому нужна его помощь. Подобная необязательность и разгильдяйство являются недопустимыми качествами для культурного героя, но в то же время являются атрибутивными чертами для образа трикстера.
В рамках сюжетной канвы тетралогии Койот не выполняет функций культурного героя или демиурга, а только лишь помогает Сонни Бака одержать верх над другим трикстером. Следовательно, данная модель не является классической моделью близнечного мифа «культурный герой + трикстер-обманщик».
Перед нами модель противоборства именно двух трикстеров. Тем не менее, и ее следует признать весьма необычной.
Анализируя, какую (положительную или отрицательную) смысловую нагрузку несут в себе образы Койота и Ворона в общем контексте индейских мифов, придется признать, что образ трикстера ни в коем случае не может иметь однозначную характеристику. «Стихия трикстера – парадоксальность, непредсказуемость, импульсивность поведения. Герой-трикстер обычно выступает в глубоко противоречивом обичье, его фигура амбивалентна: он обладает властью умерщвления и оживления, несет в себе черты самовлюбленного хитреца и заступника людей. В пределах одного сюжета трикстеры нередко сочетают и качества создателя-преобразователя, и возмутителя спокойствия, и культурного героя, бездельника, обжоры, носителя социально негативных черт характера» (77).
В своей тетралогии Рудольфо А. Анайя отказывается от амбивалентности образа трикстера, свойственной индейским мифам. Ворон и Койот в его тетралогии уже не нейтральные персонажи, которые руководствуются исключительно собственными эгоистическими интересами, но отождествляются с категориями абсолютного Добра и абсолютного Зла.
Статус трикстера в романе повышается до роли своеобразного резидента – полномочного бессмертного представителя Добра или Зла на земле.
Более того, по мере эскалации напряженности в романе, противники оказываются во враждебных лагерях. Сонни Бака (Койот) выступает в роли апологета Добра и Света, Ворон – Зла и Тьмы.
Например, одно из воплощений Ворона, в котором он появляется в третьем романе тетралогии «Шаманская зима» - образ злого духа, которого индейцы называют «Несущий проклятия» (Bringer of curses). Именно под этим именем Ворон приходит во сне Сонни, чтобы похитить прародительницу детектива индеанку Сову – хранительницу священного Календаря снов.
«- Ты всегда стоял на пути, - нахмурился Ворон. - Ты и другие твои формы в предшествующих жизнях. Время - континуум, цикл, повторяющийся, подобно змее, глотающей собственный хвост. Мы боролись друг с другом в прошлом, и рано или поздно один должен был уничтожить другого. Добро и зло, священники называют это, - его лицо стало темным. - Как упрощенно, как глупо».
В то же время следует отметить, что образ Койота в тетралогии имеет некоторые, явно не обозначенные родственные связи с творцом, созидательным началом. Душа Сонни Бака, перерождается из одного тела в другое, и в каждой новой ипостаси выступает в роли бессмертного защитника Света. При этом в тексте имеется отсылка, о существовании данного порядка с момента создания мира.
Все вышесказнное позволяет говорить о создании Рудольфо А.Анайей новой трактовки образа трикстера, опирающегося на общеизвестный литературный/фольклорный архетип.
Следует отметить еще один немаловажный факт, дифференцирующий фольклорный архетип и протагонистов Рудольфо А. Анайи. Образы трикстеров и повествование об их поступках в рамках тетралогии лишены того оттенка комичности, который практически всегда сопровождает мифы о трикстерах, и сатиры, что встречается гораздо реже (в качестве примера можно привести цикл мифов о трикстере индейцев племени виннебаго (253). Напротив, противостояние трикстеров в тетралогии исполнено драматизма и напряженности.
Образ Ворона у Анайи сохраняет внешние черты свойственные трикстеру: тщеславие, лживость, коварство, самовлюбленность, эгоизм, бахвальство, страсть к игре. Во многом авантюрные приключения Ворона в романе можно сравнить с похождениями персонажа индейских фольклорных текстов. В то же время он приобретает черты и преследует цели, не свойственные трикстеру-преобразователю.
Главными мотивами поведения «классического» трикстера из фольклорных текстов являются голод и похоть. Также не чужды ему такие чувства, как месть и зависть. Нередко его поступки абсолютно бессмыслены, и не могут быть истолкованы с точки зрения человеческой логики. Ворон в романах Рудольфо А. Анайи с одной стороны имеет много общего со своим фольклорным прототипом, однако в то же время имеет и ряд существенных отличий.
Также как и его фольклорный прототип, Ворон крайне похотлив, и эту черту своего протагониста автор неоднократно подчеркивает. В первом романе тетралогии – «Солнце Зиа» Ворон живет с четырьмя женами и множеством детей. Дом Ворона – типичное жилище трикстера, вышедшего из архаичных периодов первобытной эпохи. Это грязная глинобитная хижина с четырьмя входами/выходами, выполеннная в виде крестообразного сакрального символа Солнца Зиа.
«Четыре двери вели в четыре меньших комнаты, которыми заканчивалось жилище. Внутри, хижина была заброшена, жилище не было ни оштукатурено, ни окрашено. …
- Точно, как гнездо ворона, - пожал плечами Эскобар. - Ворон похищает все, что только может похитить».
Ворон мстителен. Из чувства мести он провоцирует выкидыш у беременной Риты, жены Сонни Бака, и похищает душу младенца.
В то же время Ворон в тетралогии более высокоорганизованное существо, чем его фольклорный прототип. Они никогда не совершает необдуманных и немотивированных поступков, что нередко встречается в мифологических циклах о трикстере. Перед ним всегда стоит конкретная цель и все его действия продуманны и четко спланированы. Несмотря на то, что порой конечная цель Ворона скрыта от читателя, в результате чего в процессе прочтения текста создается впечатление некоторой хаотичности его действий, в конце, когда планы Ворона становятся известны, все встает на свои места.
Вместо голода Ворон в романах Рудольфо А. Анайи испытывает более сложные чувства. Он одержим жаждой власти. Эта страсть является довлеющей, и она - главная мотивация его поступков. Данный признак - важнейший критерий, проводящий границу между протагонистом Рудольфо А. Анайи и классическогим трикстером, которому обычно не свойственно честолюбие и жажда власти.
Детектив Сонни Бака выступает в качестве положительного персонажа. Однако, его образ гораздо более сложен по своей структуре, чем образ Ворона. Сонни Бака сам не является трикстером, повествовательный континнум тетралогии позволяет лишь наметить некоторые ассоциации образа главного героя с образом трисктера (например, его любовь к еде). Трикстером является нагуаль Сонни Бака - дух Койота, который выполняет функции духа-защитника.
Автор намеренно не допускает полного отождествления своего героя с образом Койота, сохраняя за ним человеческий облик. В сновидениях, где разворачиваются главные схватки между трикстерами, Сонни и Койот выступают в качестве двух разных персонажей. Детектив лишь прибегает к помощи своего защитника, заимствуя черты его характера – хитрость и коварство.
Описание поэтапного введения главного героя в мир его нагуаля, история родовых отношений с духом-защитником, детские воспоминания о первом знакомстве с койотами с одной стороны позволяют сделать предположение о подразумевающейся автором родо-племенной связи с тотемными прародителями предков главного героя романа, с дургой - помогают автору избежать дегуманизации образа главного героя.
Данный факт можно объяснить нежеланием автора случайно или намеренно лишить своего главного героя человеческих черт, и тем самым отдалить его от читателя, превратив в такого же колдуна-трикстера, каким в романе является Ворон. Поэтому Сонни Бака в тетралогии в первую очередь человек, и именно своими человеческими качествами он близок читателю.
Архетип трикстера принадлежит к архаической эпохе, когда только-только начало пробуждаться сознание человека и начался переход от бесформенного бессознательного к оформленному разуму. Вот почему наш современник Сонни Бака не в состоянии оценить поступки трикстера, истолковать их с точки зрения логики и разума. Нагуль-трикстер необходим Сонни Бака, чтобы суметь отказаться от догм человеческой логики, от рационализма и эмпирических представлений, накопленных им в течение жизни, прожитой на рубеже второго и третьего тысячелетий нашей эры. Потому что все это – опыт, знания, разум – не помогут ему одержать победу в схватке с трикстером, рожденном на заре человеческой эпохи, на границе сознательного и бессознательного. Ведь поведение трикстера иррационально по определению, его поступки непредсказуемы и алогичны, его хитрость и умение обманывать сверхъестественны. Противостоять трикстеру может только другой трикстер.
Нагуаль Койота помогает Сонни отказаться от бесполезного в данной ситуации разума и вернуться к инстинктам, духовной силе и древним знаниям, существовавшим задолго до наступления эпохи рационализма.
Социальный аспект в образе Койота
Образ койота, разрабатываемый Рудольфо А. Анайей в рамках тетралогии, помимо реализации в мифологической модели противоборства двух трикстеров, имеет еще один, уже этно-культурный вариант прочтения, корни которого уходят в фольклорную культуру. Слово «койот» также заключает в себе концепцию метисного населения месоамерики, сочетающего в себе смешение кровей и способного выживать в любых катастрофах. Образ койота как городского чикано получает систематическое развитие в более ранних произведениях Рудольфо А.Анайи, начиная с тетралогии о людях Ацтлана. Как вполне целостная идейно-эстетическая концепция он найдет свое воплощение в четвертом романе автора – Альбукерке. А наиболее полное воплощение концепция фольклорного образа койота найдет в образе Сонни Бака, и как дальнейшее ее развитие – в мифологическом мотиве противоборства двух трикстеров.
«Он улыбнулся своему отражению в зеркале и показал зубы. У него были замечательные ровные зубы, которые богатая кальцием вода Южной долины сделала крепкими и белыми.
«Хорошие мексиканские зубы», - говорила его мать. Ему не раз доводилось участвовать в драках в барах Южной долины после окончания высшей школы, но он не потерял ни одного зуба, и его орлиный нос ни разу не был сломан. Его глаза были темными как каштан на свету. Женщины любили его длинные ресницы. ...
Новые мексиканцы жили в долине Рио Гранде на протяжении столетий, поэтому индейская кровь струилась в их венах. И множество других кровей (genes), подумал Сонни. Не только история Испании, но и история Нила была его наследием. Летом, когда он дочерна загорел на пляже, некоторые из его друзей утверждали, что он стал похож на араба. Возможно в нем также была капля еврейской крови - наследство скрытых (cripto) евреев, кто прибыли в Новую Мексику с экспедицией Онато несколько столетий тому назад. Католики назвал их Марранами (Marranos). Он вероятно также унаследовал кровь франко-канадского траппера, немецкого купца, индейцев племен навахо и апачи.... В долине Рио-Гранде находился центр торговых путей. Здесь происходило великое метисное кровосмешение.... Все крови бежали как одна в койотах Нуэво Мексико».
He smiled at his image and bared his teeth. He had a handsome set of teeth, even, made hard and white by the calcium-rich South Valley water. Good Mexican teeth, his mother said. He had been in his share of fights In South Valley bars after he graduated from high school, but he never lost a tooth, and his aquiline nose hadn't been broken. His eyes were dark chestnut In the light. Women liked his long eyelashes.
"You're lan all over," a gringa once exclaimed in surprise,
"What did you expect?" he answered,
The Nuevo Mexicanos had been m the Rio Grande tor centuries, so Indian blood flowed in their veins.
And lots of other genes, Sonny thought. Not only the history of Spain but the history of the Nile was his inheritance. In the summer when he tanned dark from swimming, some of his friends said he looked Arabic, Maybe he had a drop of Jewish blood, too, the legacy of the crypto Jews who came to New Mexico with the Onate expedition centuries before. The Marranos, the Catholics called them- He probably also carried French-Canadian trapper blood, German merchant blood, Navajo, Apache, you name it, the Rio Grande was the center of a trading route- Here a grand mestizo mixture took place. The Nile of the desert Southwest- All bloods ran as one in the coyotes of Nuevo Mexico.
Связь с образом трикстера в фольклоре
Весьма интересным представляется вопрос о степени антропоморфности/зооморфности образов трикстеров в тетралогии Анайи. В индейских циклах мифов широко известен «зооморфный (реже безликий или одновременно антропоморфный) персонаж, соединяющий в себе функции творца мира и культурного героя, а чаще и функции злоумышленника, премудрого глупца-трикстера, обладающего способностью всевозможных перевоплощений. В образе трикстера соединяются противоречивые начала, отражающие первобытный синкретизм представлений о добре и зле» (ссылка на мифологию, индейцев северной америки мифология).
Преобладание антропоморфных или, напротив, реликтовых зооморфных черт, по мнению Е.М. Мелетинского, позволяет говорить о возрасте мифа (54, 26), герои которых стали прототипами образа трикстера в романе.
Образ Ворона в тетралогии частично зооморфен. Он появляется то в человеческом облике, то в облике птицы. Однако, какая из его сущностей – антропоморфная или зооморфная является первичной, и кем на самом деле является Ворон – человеком или птицей, представляется большой загадкой, на которую автор не дает однозначного ответа.
Когда Сонни Бака навещает жилище Ворона в горах и разговаривает с его женами, на дереве появляется большой ворон, который внимательно наблюдает за происходящим. Женщины объясняют, что это – дух Ворона (сам Ворон в это время находится в тюрьме, далеко от места событий).
«- Ворон не здесь, но его дух с нами, - сказал самая молодая женщина. - Слышишь крик воронья в лесу? …
- Он всегда с нами! Тюрьма не может удержать его дух…» (33).
Однако наяву Ворон чаще является в образе человека. В остальных эпизодах о его даре оборотничества Сонни только догадывается по оставленным следам – отпечаткам вороньих лап, перьям, а также по звукам - карканью и хлопанью крыльев.
Мотив оборотничества является важнейшим неотъемлемым элементом фольклорно-мифологических повествований и восходящих к ним литературных жанров. По мнению С.Ю. Неклюдова, «в оборотничестве отразились представления о двойной зооантропоморфной природе мифологических персонажей – тотемных первопредков и культурных героев …. Двойственность их природы обнаруживается первоначально не в облике, а в поведении, причем грань между ипостасями человека и животного подчас трудноуловима» (54, оборотничество). Данное определение можно считать вполне справедливым для образа Ворона – Энтони Паджаро. В то же время, в снах Сонни Ворон чаще появляется в зооморфном облике.
“Он Ворон может превратиться в животное, возможно, в красивую женщину, или он может принять облик друга. Ты должен узнать его”, - предостерегает дон Элизео Сонни о повадках оборотня, перед тем, как тому предстоит погрузиться в очередное сновидение (ссылка).
Как мы уже говорили, Ворон в тетралогии является оборотнем. Рудольфо А. Анайя неоднократно подчеркивает эту черту персонажа в ходе повествования. Как оборотень он использует два имени – имя трикстера и имя человека.
С одной стороны его протагонист – это полный обаяния, харизмы и силы вести за собой людей общественный лидер Энтони Паджаро, прекрасный оратор и чуткий психолог. Он борется против размещения в Нью-Мексико отработанных ядерных отходов и пытается объединить вокруг себя все оппозиционные данному проекту общественные силы.
С другой стороны – это таинственный маг, «человек гор», известный в восточной части долины Сандиас под именем Ворон, который на самом деле способен превращаться в ворона. Лидер секты, который живет высоко в горах, в убогом и грязном жилище; многочисленных своих жен и детей он держит в черном теле, и сурово с ними обращается. Его сподвижники больше похожи на бандитов или на хипии, а для отправления своих зловещих ритуалов они то и дело похищают у окрестных фермеров скот, который впоследствии уродуют, во время совершения ритуальных убийств.
«- Почему ты используешь два имени? – спросил Сонни.
Человек, который стоял перед ним, был Энтони Паджаро, но здесь, в восточной части Сандиас, как он и сказал, он был Вороном. Человек, казалось, менял образы» (33, 245).
Неким разделителем между образами Ворона и Энтони Паджаро выступает не менее загадочный персонаж – Тамара Дубронски. То ли русская, то ли полячка, - узнает читатель в начале романа. Впоследствии оказывается, что Тамара – дочь цыганки. Всю свою жизнь она провела в лишениях, унаследовав от матери инстинктивную любовь к солнцу. Эта любовь, помноженная на неординарные способности Тамары и сакральные эзотерические знания, вылилась в сектантский культ Солнца, в чем-то родственный индейским, египетским и другим языческим культам, поклонявшимся дневному светилу. Жертвой культа становится Глория Доминик и люди подпавшие под влияние Тамары и Ворона. Тамара Дубронски оказывается тайной пружиной детективной интриги, разворачивающейся в первом романе тетралогии “Солнце Зиа”.
«- Образ Паджаро – лишь удобное воплощение, некто, кто нравится Тамаре. Она настоящая леди, ты знаешь, великая женщина, действительно великая женщина. Но я? Эй, я – горный человек. Тамара не позволила бы мне быть рядом с ней и с ее необычными друзьями, но она позволяет Энтони. Она не позволила бы мне спать с ней, но она позволяет Энтони». (33, 245)
Койот-нагуаль приходит к Сонни Бака во сне, в бреду, во время алкогольного/наркотического опьянения и во время совершения обрядов. Сон, так же как и бред, и ритуальное время обрядов (см. предыдущую главу «Мифы и мифологемы в тетралогии») является сферой бессознательного человека. Это – лишнее подтверждение того, что трикстер-нагуаль - действительно бессознательная «теневая» часть самого Сонни. Трикстер приходит в облике Койота, тем не менее, мы можем говорить о наличии у него антропоморфных черт – например, он может раскручивать и бросать лассо, ездить верхом, выпивать, флиртовать с девушками и т.д.
Фратриальное деление
Койот и Ворон в романах о Сонни Бака выступают в роли апологетов двух абсобютизированных категорий – Добра/Света и Зла/Тьмы. На протяжении всей истории цивилизации (то есть со времен мифологической эпохи) они ведут смертельную, ни на миг не прекращающуюся войну, и эта война является отражением глобального противостояния между двумя абсолютными категориями. Присутствие данной модели в тексте произведений не случайно, более того, она является одним из важных элементов мексикано-американской мифопоэтической модели мира, представленной в тетралогии.
Мифопоэтические модели мира архаических культур характеризует так называемая логика бриколажа (от фр. Бриколер – «играть отскоком». т.е. пользоваться окольными путями для достижения поставленной цели). В недрах мифопоэтического сознания вырабатываеся система бинарных оппозиций, признаков, набор которых является наиболее удобным способом описания картины мира. Данные противопоставления касаются не только количественной характеристики пространства, но и характеристики качественной, то есть они определяют субстанциальную составляющую модели мира.
Эти противопоставления могут быть связаны с пространственными характеристиками модели мира (верх-низ, право-лево, восток-запад, север-юг, небо-земля), временными координатами (день-ночь, лето-зима), цветовыми характеристиками (черный-белый, красный-черный), характеристиками направления движения (вперед-назад, вверх-вниз), социальными и культурными характеристиками построения общества (старший-младший, родитель-ребенок, мужской-женский). Данные противопоставления объединяются в определенные единства, отношения между которыми может быть описано с помощью более общих оппозиций: добро-зло, жизнь-смерть, счастье-несчастье и т.д. Противостояние триктсеров в тетралогии о Сонни Бака также укладывается в рамки бинарной оппозиции, более того, обретает максимально конкретизированное контекстное воплощение в оппозиции «добро-зло».
Для многих архаичных культур символическая классификация мифопоэтической модели мира посредством бинарных оппозиций напрямую связана с дуальной организацией общества. Структурированное таким образом общество (племя) предусматривает наличие двух вождей-родоначальников и двух фратрий, и предполагает двусторонние отношения – ритуальные, экономические, хозяйственные, брачные (экзогамия), символические и т.д.
В качестве примера подобного рода общественного устройства можно привести организацию родо-племенных отношений, которая была широко распространена в ряде племен северо-американских индейцев (Ссылка на Мелетинского – литературный архетип). Управление племенем осуществлялось двумя крупными фратриями – Орлов и Медведей. У истоков родоплеменной системы каждой фратрии стояло тотемное животное. Все члены фратрии являлись родственниками, власть внутри клана передавалась по наследству. Управление племенем фратрии Орлов и Медведей осуществляли по очереди. В мирное время племенем правили Орлы, в их веденье входило решение хозяйственных и экономических вопросов, решение судебных споров. Медведи представляли собой фратрию воинов, они осуществляли власть во время ведения войн.
Примеров подобной дуальной организации общества достаточно много, основываясь на них можно легко вычленить основные признаки и функции, которые выполняла каждая фратрия. Практически во всех случаях вторая фратрия представлена кастой воинов, соотвественно и функции ее сводятся к осуществлению военных походов и управлению племенем во время войны. Первая фратрия в ряде источников классифицируется как «фратрия стариков», ее функции сводились к управлению племенем в мирное время, осуществлению хозяйственных и экономических функций, а также осуществлению ритуальной и обрядовой деятельности.
В противостоянии Койота и Ворона (Добра и Зла) в тетралогии о Сонни Бака четко прослеживается влияние концепции фратриального деления общества в рамках родо-племенных отношений. В тексте тетралогии присутствует ряд признаков, который позволяет сделать предположения о принадлежности каждого трикстера к конкретной фратрии. По своему статусу каждый из них выполняет функции вождя. Энтони Паджаро выступает в роли лидера как в образе колдуна, так и в образе общественного деятеля, он возглавляет преступную группировку, общественную организацию, выступает в роли лидера, сумевшего собрать вокруг себя большое количество людей. Конечная цель Ворона – уничтожение существующего миропорядка и создание царства Зла, которым он собирается править. Сонни также возглавляет некую группировку из своих сторонников (braja Лоренца, Рита, дон Элизео, донья Конча, дон Тото). Кроме того, после смерти дона Элизео он принимает на себя обязанности Хранителя Света – что, фактически эквивалентно статусу шамана, то есть человека, который осуществляет ритуальные обряды и наделен духовной властью.
Ворон появляется в жизни Сонни Бака на рубеже тысячелетий, накануне летнего солнцестояния (последующе его возрождение после смерти приурочено к зимнему солцестоянию) – когда «солнце становится слабым», совпадающего, кроме того, с католическим Рождеством (в период, по мнению индейских шаманов, наиболее критический для всего человечества). Данный период по уровню напряженности повествования и скоплению негативных тенденций в романе можно сравнить с состоянием предшествующем войне. Ворон и приносит с собой войну и все сопутствующие ей факторы – смерть (первое упоминание о Вороне в тетралогии связано с убийством кузины Сонни Бака Глории Доминик), горе, страдания, потери. Предпринимая попытку спровоцировать политический кризис между США и Россией, Ворон стремится развязать полномасштабную ядерную войну. Война это его стихия, именно в кровавом хаосе войны он хочет похоронить существующий миропорядок, чтобы на его обломках воздвигнуть свое собственное царство.
Ворон легко идет на убийство, как во сне, так и наяву, он умело пользуется оружием – винтовкой, пистолетом, мечом. Он жесток, основной мотивацией его действия является максимальная успешность и быстрота в достижении поставленной цели.
Несмотря на то, что одной из основных характеристик Ворона является дефиниция «злой волшебник» или «колдун», то есть человек имеющий прямое отношение к ритуальной и обрядовой деятельности, тем не менее Ворон является представителем фратрии воинов. В роли представителя противоположной фратрии, осуществляющей сакральные функции сохранения мира и порядка (Добра и Света) в тексте тетралогии выступает Сонни Бака.
В тексте тетралогии ни разу не описывается проведение Вороном ритуального действия или магического обряда (хотя этот факт безусловно подразумевается, иначе Ворон просто не смог бы осуществлять переходы из времени профанного во времена историческое и мифическое, и обратно). В то же время читатель достаточно подробно знакомится обучением детектива методике ритуальных сновидений, становится свидетелем путешествий Сонни Бака в эпоху исторического и мифического времен, знакомится с обрядами обретения духа-защитника (нагуаля) и изгнания духа (освобождение Сонни Бака от духа Глории Доминик). Во время финальной схватки Добра и Зла Ворон вооружен черным мечом; Сонни Бака – магическим амулетом индейцев – Ловцом Снов, который по сути выполняет функции волшебного предмета. После того, как злой дух Ворона исчезает в Ловце Снов, гармония и порядок в мире вновь восстановлены.
Важнейшим фактором, который является в большинстве случаев правилом для дульной организации архаического общества является экзогамия – то есть действующее табу на брак между представителями одной фратрии, рода или семьи. Из экзогамии логически вытекает наличие перекрестных браков между фратриями. Учитывая этот факт, эпизоды похищения Вороном женщин из рода Койота (Сонни Бака) с целью вступления в брак являются логическим завершением предложенной автором интерпретации дихотомии «Добро/Зло» в раках концепции фратриального деления общества как элемента мексикано-американской мифопоэтической картины мира.
Заимствованные мотивы
Ниже представлено краткое изложение событий, связанных сюжетной нитью похождений Ворона в тетралогии о Сонни Бака. Данное вычленение, которое является в значительной степени формальным, мы приводим с целью более четкого выявления фольклорных мотивов, заимствованных автором из классических индейских мифов о трикстере.
В заключении мы постараемся ответить на вопрос, какие функции, черты образов трикстеров, а также какие мотивы, присутствующие в тетралогии Рудольфо А. Анайи являются заимствованными из индейских мифов, а какие следует признать новациями автора.
Похождения Ворона в тетралогии о Сонни Бака:
1. Ворон поселяется с четырьмя своими женами и многочисленными детьми в горах восточной части Сандиас в доме, выполненном в форме сакрального символа Солнца Зиа.
2. Ворон похищает скот местных фермеров, убивает и уродует его, принося в жертву Солнцу. Его имя попадает на страницы местных газет.
3. Ворон создает радикальную партию противников ввоза для последующего хранения на территории штата отработанного ядерного топлива (ОЯТ).
4. Ворон вместе со своими женами убивает жену мэра Альбукерке, кузину Сонни Бака Глорию Доминик, выкачав из ее артерий всю кровь. Женщину и ее кровь он приносит в жертву Солнцу.
5. Ворон схвачен шерифом Нараньо за выращивание марихуаны и заточен в тюрьму.
6. Ворон освобождается из тюрьмы и выступает на митинге протеста против ввоза ОЯТ.
7. Ворон объединяет вокруг своей радикальной партии все остальные общественные движения, протестующие против ввоза ядерных отходов.
8. Ворон организует марш протеста с целью перекрыть дорогу машинам с ОЯТ живым щитом из тел своих сподвижников.
9. Ворон планирует взрыв грузовика с ОЯТ и последующую экологическую катастрофу, посредством которой он надеется спровоцировать правительственный кризис.
10. Ворон вступает в схватку с Сонни Бака и, раненый, гибнет в водах разбушевавшейся реки.
11. Ворон возрождается и начинает борьбу против своего врага Койота (Сонни Бака).
12. Ворон убивает свою жену Веронику, чтобы воспрепятствать ей выступить в суде в качестве свидетеля обвинения против Тамары Дубронски.
13. Ворон проникает в сны Сонни Бака и одну за другой похищает четырех прародительниц своего врага, чтобы стереть историю его рода и уничтожить его самого.
14. Ворон вступает в схватку с Сонни Бака и теряет Чашу снов.
15. Ворон пробирается в секретную лабораторию ядерных испытаний Сандиа, убивает персонал и похищает заряд обогащенного плутония.
16. Ворон вступает в схватку с Сонни Бака за Чашу снов и теряет медальон Солнца Зиа.
17. Ворон обманом заставляет работать на себя украинского физика-ядерщика Александра Черненко, вместе они создают атомную бомбу.
18. Ворон вступает в сговор с радикальной ультра-правой группировкой «Мстители», которых обманывает, пообещав привести их к власти, на самом деле он использует их для достижения своих целей.
19. Ворон пытается устроить правительственный кризис в США, для чего хочет спровоцировать военный конфликт между Соединенными Штатами и Россией.
20. После гибели современной цивилизации Ворон хочет создать собственное Королевство Зла, где он станет королем.
21. Ворон убивает своего помощника Александра Черненко.
22. Движимый чувством мести, Ворон проникает в сны беременной Риты (подруги Сонни), и делает так, чтобы она потеряла ребенка; Ворон похищает душу младенца.
23. Ворон заманивает Койота в ловушку, но вместо него гибнет дон Элизео.
24. Ворон вступает в финальную схватку с Койотом (Сонни Бакой) и попадает в Ловец снов.
Это краткий перечень мотивов, увязанных в сюжетную нить похождений Ворона в тетралогии. Как мы видим, большинство этих мотивов (естественно, в измененном, относительно реалий своего времени, виде), вполне могли быть заимствованы из мифов северо-американских индейцев.
Сходство между мифологическими циклами о похождениях трикстеров у разных индейских племен Северной Америки от северо-западных побережий Канады до Юго-Запада США, и далее – для племен, проживающих на территории современной Мексики - очень велико. Фактически этот мифологический цикл является наследием всех американских индейцев. (ссылка «подробнее об этом см. Пол Радин «Трикстер. Исследование мифов североамериканский индейцев»). Поэтому проводя сравнительный анализ в поисках общих эементов, мы будем опираться на мифологические циклы о трикстерах различных индейских племен, проживающих на территории Северной Америки.
Сравнивая деяния Ворона в тетралогии с проделками трикстеров в мифологических циклах индейцев Северной Америки и Канады, мы находим немало общих мотивов.
1) Мотив обмана. Ворон обманывает и использует в своих целях физика-ядерщика Черненко, ультра-правую партию «Мстителей» и своих сторонников из числа общественных активистов. Ворон ведет непрерывную борьбу со своим вечным соперником Койотом (Сонни Бака), трикстеры соревнуются, пытаясь обмануть друг друга.
Данный мотив является одним из ключевых в циклах о трикстере. Само слово «трикстер» означает «обманщик». В качестве примера можно привести следующий весьма распространенный сюжет: трикстер хочет полакомиться утками (гусями или другими птицами) и просит их станцевать для него танец с закрытыми глазами. Во время танца он поочередно сворачивает им шеи. (распространен у виннебаго, тлинкитов, ассинибойнов и др.)
2) Мотив состязания (игры). Ворон постоянно состязается с Койотом в хитрости, умении творить и трансформировть сны, в силе и храбрости. Порой это состязание превращается в игру, где Ворон заставляет Сонни Бака разгадывать задаваемые им загадки. По сути, борьба, которую Ворон ведет против детектива, представляет собой игру, в которой он всегда оставляет противнику возможность сделать ответный ход.
«Это его стиль. Натура трикстера заключается в том, чтобы играть», - объясняет Сонни Бака суть природы Ворона целительница Лоренца.
В мифологических циклах большинства индейских племен присутствует мотив соревнования трикстера (Вакшункаги, Инктумни, Ворона) с Койотом (Лисом).
3) Мотив убийства.
В тетралогии Ворон убивает Глорию Доминик, Александра Черненко, сотрудников лабаратории Сандиа, дона Элизео и неродившегося ребенка Сонни.
В мифологических циклах северо-американских индейцев трикстер по разным причинам – из чувства голода, чувства мести и просто так, без причины совершает многочисленные убийства.
4) Мотив кражи/похищения. Ворон похищает обогащенный плутоний из лаборатории Сандиа; похищает четырех девушек – дальних родственниц Сонни Бака; в снах Сонни он похищает магический предмет - Чашу Снов; похищает прародительниц детектива, похищает душу его неродившегося ребенка.
Этот мотив является одним из наиболее распространенных в индейских циклах мифов о трикстере. Наиболее распространенными его разновидностями являются мотивы похищения волшебных предметов и похищения жен (в тетралогии все прародительницы Сонни Бака похищаются Вороном в канун свадьбы). В частности в эпизоде похищения индейской девы – Хранительницы Чаши Снов, Ворон появляется в виде злого духа под именем Приносящий Проклятия, и крадет невесту прямо во время свадьбы.
5) Мотив заточения/несвободы и последующего освобождения из плена.
Оба героя – и Ворон и Койот (Сонни Бака) – в ходе повествования неоднократно попадают во временное заточение и освобождаются из плена.
Ворон попадает в тюрьму по обвинению в выращивании марихуаны, Сонни Бака не раз оказывается в плену у Ворона и его сообщников.
Данный мотив неоднократно встречается в индейских мифах о трикстере. Весьма распространен сюжеты о том, как трикстер был заперт в лосином черепе, в брюхе огромной рыбы, в полом стволе дерева, в расщелине скалы и т.д.
6) Мотив смерти и воскрешения трикстера к жизни (мотив бессмертия трикстера).
Ворон погибает в схватке с Сонни Бака в бурлящих водах вышедшей из берегов реки, после чего воскресает. Детектив чудом остается жив в автокатастрофе, подстроенной Ворном. Выход из состояния комы, также может рассматриваться как воскрешение. Из контекста читатель узнает, что оба героя – и Ворон и Сонни Бака уже неоднократно умирали в прошлых жизнях, и вновь возрождались в новых телах.
Данная концепция несомненно несет на себе отпечаток буддистской/ведийской космогонии. Тем не менее, принципиальные предпосылки бессмертия и воскрешения содержаться и в мифах о трикстере.
В мифе о Вороне индейцев племени тлинкит присутствует следущий сюжет: верховное божество Нас-шаки-йел (букв. “Ворон-Живущий-в-Устье-Насс (Насс - название реки) сотворил Йел - Ворона15. В одном из эпизодов сотворенный Нас-шаки-Йел Ворон в виде хвоинки дает себя проглотить дочери Нас-шаки-йел, когда та наклоняется над источником, чтобы напиться воды (фактически это означает смерть на данном этапе существования). После этого девушка беременнеет и рождает Ворона на свет. После повторного рождения Нас-шаки-йел также называет Ворона Нас-шаки-йел. Таким образом Ворон способен бесконечно воссоздавать себя заново. Возрождение по старым именем подчеркивает бессмертие трикстера и его способность к реинкарнации.
В другом варианте мифа “Обретение солнца” у индейцев нутка Ворон превращается в хвоинку и дает себя проглотить, чтобы вернуться к жизни в новом качестве – младенца, потому, что только в этом качестве он может войти в дом своего нового отца Гвавете – Вождя Луны, чтобы украсть Солнце, которым владеет вождь. То есть даже собственная смерть, так же как и способность к реинкарнации входит в арсенал приемов, при помощи которых трикстер добивается своей цели. (ссылка: «Мифы, сказки и легенды индейцев»).
7. Мотив похищения и убийства детеныша (ребенка).
Весьма распространенен в индейских циклах мифов о трикстере мотив похищения и убийства детеныша (ребенка). В романе «Шаманская зима» Ворон, движимый чувством мести, проникает в сны беременной Риты, подруги Сонни Бака, и посылает ей сон, в котором она вместе со своими предками – индейцами племени Навахо под конвоем американцев совершает тяжелый пеший переход в резервацию. Очнувшись, Рита узнает, что потеряла ребенка. Ворон овладевает душой младенца.
8. Также следует отметить еще один мотив, который не входит в сюжетную цепочку похождений Ворона и относится уже к Сонни Бака - мотив обретения чудесного помощника – в нашем случае нагуаля-трикстера. Сонни Бака выходит из больницы парализованным инвалидом, он полностью лишен желания жить дальше. Мысль о самоубийстве не покидает его, жизнь кажется ему потерянной. Для того чтобы вернуться к жизни, он отправляется в мир духов, где обретает духа-защитника, нагуаля. Следует отметить, что в романе Койот соединяет в себе функции трикстера, духа-защитника, и частично сливается с тотемным животным-прародителем.
Перечень приведенных выше мотивов ни в коем случае нельзя считать исчерпывающим. Мы обозначили только наиболее общие и широко распространенные в индейских циклах мифов о трикстере мотивы с целью доказать существующую связь образов трикстеров, а также присутствующих в тетралогии мифологем, связанных с данным литературным архетипом, с индейскими фольклорными текстами.
При анализе мифологемы трикстера возникает еще один не менее интересный вопрос: почему в качестве глваных героев-протагонистов в своей тетралогии Рудольфо А. Анайя избирает именно Ворона и Койота, а не других животных-трикстеров (сойка, норка, лис, кролик). И образ Ворона и образ Койота одинаково популярны и широко распространены в мифологических циклах индейских племен.
В частности, зооморфный образ Ворона наиболее часто встречается в роли демиурга или культурного героя в космогонических мифах северо-западного побережья США (например, великий ворон Йель у тлинкитов). Койот выступает в этой роли в ряде мифов племен навахо, пуэбло и племен прерий (54, индейцев Северной Америки мифология). У некоторых северо-американских племен индейцев «мифы о творческих деяниях Ворона, Койота и других воспринимаются с полной серьезностью и ритуализованы по формам бытования, а анекдотические истории с тем же Вороном и Койотом рассказываются для развлечения» (Мифология, культурный герой). Данный факт несомненно свидетельствует о широком распространении и популярности этих персонажей в мифологии северо-американских индейцев. Однако, возможно на то есть и другие причины?
Не представляется возможным заподозрить автора в симпатиях к одному или другому персонажу – в первом романе Рудольфо Анайи – “Благослови меня, Ультима”, койот выступает духом-защитником отрицательных персонажей – ведьм. Когда ведьмы хотят уничтожить человека, они превращаются в койотов. В тексте тетралогии о Сонни Бака также присутствует быличка, в которой ведьма обращается в койота.
Создатель структурной антропологии Карл Леви-Стросс, который посвятил изучению мифологического сознания несколько фундаментальных исследований, в том числе книгу «Мышление дикарей» и четырехтомный труд «Мифологичные», утверждал, основываясь на анализе широкого этнографического и собственно мифологического материала, что базу мифологического мышления составляет система оппозиций (черное – белое, верх – низ, правое – левое, мужское – женское и т.д.). В данной схеме особую роль он отводит центральным героям мифологических повествований – культурным героям – которые, по его мнению, призваны выполнять функцию прогрессивного посредничества (медиации) между этими фундаментальными противоположностями. К. Леви-Строс считал мифы инструментом первобытной логики, ищущей выхода из противоречий за счет введения промежуточной фигуры «медиатора», и уделял большое внимание культурным героям и трикстерам, как подобным медиаторам. Эти важные выводы К. Леви-Стросс сделал, исходя из исследования мифологии североамериканских индейцев.
Особое внимание К. Леви-Стросс уделял образам Койота и Ворона. По его мнению Ворон и Койот пользуются такой популярностью в качестве культурных героев (трикстеров) потому, что оба питаются падалью и тем самым преодолевают противоположность между плотоядными и травоядными, между охотой и земледелием и, в конце концов, между жизнью и смертью, то есть являются медиаторами, проводниками между нашим и потусторониим миром в полном смысле этого слова (54).
В пользу последнего утверждения свидетельствует ряд эпизодов в первом романе тетралогии «Лето Зиа», где детектив, преследуя Ворона, постоянно натыкается на следы падали – гниющие остатки животных от совершенных Вороном ритуальных убийств и пирующих на них стервятников.
Об этом красноречиво свидетельствуют образы самих героев-трикстеров: мексикано-американец Сонни Бака объединяет в себе противоречивые и, казалось бы, несовместимые черты своих предков: гордых покорителей моря испанцев и аборигенов американского континента – индейцев Пуэбло. Одной из главных тем повествования является цель духовных исканий Сонни – достижение внутренней гармонии и примирение двух несовместимых, казалось бы культур – традиционной индейской культуры, которая является олицетворением природного нецивилизованного начала и современной цивилизации, как собственно культуры.
Образ Ворона в трилогии также несет в себе черты медиатора. Энтони Паджаро живет между двумя мирами – низшим и высшим: с одной стороны он - перобытный трикстер-колдун, «горный чеовек», живущий со своей полигамной семьей в пещере-землянке, который для совершения противоестественных обрядов черной магии приносит в жертву скот и людей, террорист, который похищает людей и пытается спровоцировать ядерный конфликт между США и Россией; с другой - харизматичный общественный деятель, светский лев, представитель высшего общества. Для того, чтобы успешно действовать в обоих мирах, Ворон вынужден постоянно перемещаться из одной сферы в другую, при этом постоянно меня свое обличье. Этот разительный контраст наиболее ярко проявляется при сравнеии женщин с которыми живет Энтони Паджаро в каждом из миров: в низшем мире у него четыре жены, которые фактически являются его рабынями, фанатично ему преданными. В случае необходимости или малейшем подозрении в предательстве, он не колеблясь убивает их. В высшем мире он общается с Тамарой Дубронски – светской львицей, блистательной и богатой, которая даже не подозревает о второй жизни Ворона. На вопрос Сонни Бака, зачем ему два имени, Ворон отвечает:
«- Образ Паджаро – лишь удобное воплощение, некто, кто нравится Тамаре. Она настоящая леди, ты знаешь, великая женщина, действительно великая женщина. Но я? Эй, я – горный человек. Тамара не позволила бы мне быть рядом с ней и с ее необычными друзьями, но она позволяет Энтони. Она не позволила бы мне спать с ней, но она позволяет Энтони». (33, 245).
В произведении трикстеры-медиаторы постоянно путешествуют из профанного времени в историческое, тем самым соединяя темпоральное противопоставление «прошлое – настоящее» воедино. Изменяя прошлое они изменяют настоящее и их судьбоносные поступки становятся факторами, которые связывают воедино историю и современность.
Не исключено, что в той негативной роли, которую играет в тетралогии Ворон, возможно, сказывается процесс генезиса культурного героя от злого божества, которое впоследствии перешло в пантеон высших небесных богов, а в романе воплотилось в категории Абсолютного Зла. Трикстер, таким образом, превратился в исполнителя воли последнего, его помощника, посланца и т.д. Общеизвестно, что во многих мифах и религиях ворон ассоциируется с подземным царством, силами Зла и т.д.
Путешествия, которые Ворон и Койот проделывают, перемещаясь из времени профанного во время мифическое (историческое), свидетельствуют также еще об одной ассоциации, которая, возможно, имеет отношение к данным образам.
В мифологиях ряда народов, в частности центральноавстралийского племени аранда, общепринятый термин «время сновидений» (англ. the Dream Time, the Dreaming) восходит к «алтьира» («альчера»), у которых, он означает не столько сновидения, сколько мифических предков, неких «вечных людей», которые во эпоху времени мифического странствовавали по земле.
Эти тотемные предки обладают способностью «оживать» в настоящем (профанном) времени являясь в снах, обрядах, в своих потомках, и в сотворенных ими предметах, хотя и не считаются существами, способными ныне управлять миром (их удел – эпоха времени мифологического). В качестве подобных мифических предков можно также назвать «дема» (у маринд-аним) и ряд аналогичных мифических героев у других папуасских племён (54, культурный герой?).
В мифологических циклах северо-восточных палеоазиатов, северо-западных индейцев культурный герой Ворон выступает в роли подобного тотемного предка. Он, а также его родственники непосредственно ассоциируются со «временем сновидений» и способны путешествовать во времени мифологическом.
Вопрос о природе культурного героя (а также его демонического двойника трикстера) в течение последних ста лет широко дискутировался в науке. В частности, А. Лэнг частично связывал культурного героя с творцами-демиургами, частично с «первыми людьми». К. Брейзиг считал, что образ культурного героя. эволюционировал от полузооморфных духов-предков к антропоморфным небесным богам. П. Эренрейх напротив, полагал, что культурный герой есть эманация высшего божества, и его первоначальная природа - астральная, Н. Сёдерблом допускал незаметное превращение творца в культурного героя. В. Шмидт в духе школы культурных кругов доказывал, что в древнейших мифологиях этот персонаж совпадает с предком, в мифологии периода матриархата - с лунарными героями, в мифологии патриархата культурный герой выступает в роли арбитра между людьми и высшим богом. Э. Дюркгейм видел в культурном герое идеализированного предка, которого смешивают с установленными им культами, с обрядами инициации. А. Ван Деурсен опираясь на данные этнографии индейцев, считал культурного героя существом промежуточным между богом и человеком, которое обычно подчинёно богу, но в то же время не является священным. Он допускал отражение в образах культурного героя исторического элемента - воспоминаний о выдающихся вождях и шаманах. Африканисты Г. Бауман, Э. Браурер, X. Тегнеус утверждали, что культурный герой - древнейший мифический образ, совпадающий с образом предка или сына бога. Бауман отмечал его тератоморфный (от греч. «чудовище») и плутовской аспекты. Браурер указывал на его связь с культом племенных вождей. Тегнеус исследовал связь африканских культурного героя с чудесными кузнецами, некоторыми видами духов-хозяев, первых царей и др. Специалист по античной мифологии К. Кереньи, признает фигуру трикстера весьма древней, связывает её с так называемой «поздней архаикой», стилю которой свойственны грубо-развлекательные моменты (54, Культурный герой).
Анализируя образы трикстеров (в частности образ Койота) в романах тетралогии о Сонни Бака невозможно проигнорировать положения теории психологических архетипов, разработанной К.Г. Юнгом.
Если исходить из концепции К.Г. Юнга, Койот-трикстер – это «тень» самого Сонни, т.е. часть его бессознательного. Доводов в пользу данного утверждения немало: Койот является только во сне, в бессознательном состоянии или в состоянии измененного сознания (бред, алкогольное опьянение, сон навеянный Чашей Снов и т.д.). Однако в большинстве ситуаций трикстер выступает в роли помощника. Койот обладает качествами, которых лишен сам Сонни, т.е. сознательная сторона его «я» - это коварство, хитрость, умение лгать и обманывать. Качества, которые нередко трактуются как отрицательные в цивилизованном обществе – отражении рациональной стороны человеческого сознания. Однако только при помощи этих качеств Сонни–Койот способен победить другого трикстера (Ворона).
К.Г. Юнг в своих комментариях к работе П. Радина “Трикстер/ исследование мифов североамериканский индейцев” делает следующее заключение о функциональном значении подобного персонифицированного отражения как архетип трикстера в области эмпирической психологии: “…такой опыт расколотой или двойственной личности является ядром самых первых психопатологических исследований. Особенностью этих диссоциаций является то, что такая отколовшаяся личность не случайна, а состоит в дополнительных или коменсаторных отношениях с эго-личностью. Это персонификация черт характера, которые иногда лучше, а иногда и хуже тех, которыми обладает эго-личность. Такая персонификация, как Трикстер, есть продукт множества индивидов и принимается каждым из них как нечто уже знакомое – чего не было бы, если бы Трикстер был продуктом лишь индивидуального сознания.” (271)
Далее в своей работе, Юнг делает вывод, что «персональная тень», которая находится внутри каждого человека, произошла от «священного коллективного образа тени».
По мнению К.Г. Юнга, большинство мифов о трикстерах сохраняют тень в ее изначальной мифологической форме и потому направляет наше внимание к самой ранней стидии развития сознания, существовавшей еще до рождения самого мифа, когда умственная жизнь людей была почти целиком окутана тьмой. Только когда их сознание достигло более высокого уровня, они смогли отделить эту раннюю стадию от самих себя и объективировать ее, то есть что-то о ней сказать. В тот момент, когда начавшее осмысливать себя, свою человеческую сущность, сознание вышло из первобытной стадии развития оно начало отделяться от собственной «тени». Пока собственное сознание человека оставалось подобно сознанию трикстера, такое протвостояние не могло возникнуть. Оно стало возможным лишь тогда, когда достигнутый человечеством более высокий уровень сознания предоставил им возможность взглянуть на тот, который они оставили позади.
В тетралогии Рудольфо А.Анайи мы сталкиваемся с подобным фактом. Ворон в романах является настоящим трикстером, и его сознание не противопоставляется его сущности трикстера. Оно органично входит в его существо и противостояния между ними не может возникнуть. Ворон обладает блестящими умственными способностями, он непревзойденный обманщик, тем не менее, его сознание остается сознанием трикстера, вышедшего из архаичных периодов каменного века. Ворон не способен со стороны осмыслить свою природу трикстера, несмотря на то, что его человеческое сознание (сторона) также двоично – он сочетает в себе два противоположных образа: собственно Ворона (трикстера) и харизматичного и деятельного общественного лидера Энтони Паджаро. Однако второй, возможно, даже не подозрвает о своей природе трикстера.
Ворон – это полноценный трикстер, он поступает и действует как трикстер, не вдаваясь осмысление им своей собственной природы, и олицетворяет человеческое сознание находящееся на рудиментарной стадии развития до момента самого создания мифа. Он не задается вопросом о том, какие - благие и дурные цели он преследует.
Совершенно другими принципами руководствовался автор при создании образа Сонни Бака. Перед читателем предстает современный цивилизованный человек, получивший хорошее образование в области литературы (что немаловажно), имеющий сформировавшуюся систему взглядов. Он является плодом долгой и непрострой эволюции человеческого сознания и разума от закопченных пещер, под сводами которых создавался миф о трикстере, через момент самоосознания себя как личности и отделения своего собственного «Я» от бессознательного хаоса трикстера, вплоть до сегодняшнего дня.
Только в силу крайней необходимости, оказавшись перед выбором умереть или победить в схватке с внезапно появившимся из тьмы веков трикстером, Сонни обращается к теневой стороне собственного «Я».
Таким образом, призывание в сновидении на помощь трикстера является для Сонни ни чем иным, как оригинальной индейской методикой для раскрытия скрытых сил собственного бессознательного для применения их в борьбе со злыми силами. Еще одним аргументом в пользу последнего утверждения является упоминание об обряде проникновения героя в нагуаль койота (обряд обретения духа-защитника), о котором идет речь в повествовании.
Подводя итог исследованию феномена триктсера в тетралогии о Сонни Бака, можно сделать следующие выводы.
Необходимо признать феномен присутствия архетипа трикстера в романе комплексным и многоуровневым: с одной стороны это мифологизированное противостояние двух представителей-апологетов абсолютизированных категорий Добра и Зла. Дихотомия «Добро/Зло», нашедшая в тексте тетралогии наиболее яркое выражение в противостоянии Койота и Ворона, разрабатывалась автором в рамках (или подверглась явному воздействию) концепции дуальной (фратриальной) организации архаического общества. На основании ряда признаков можно сделать вывод о выполнении трикстерами функций конкретной фратрии: Ворона – «фратрии воинов», Койота – «фратрии стариков» (священнослужителей). С другой стороны попытки главного героя проникнуть в мир его Нагуаля-трикстера (обретение духа-защитника) являются попыткой героя раскрыть и использовать в борьбе с врагом скрытые силы собственного бессознательного (согласно концепции психологическиго архетипа трикстера КГ.Юнга).
Разрабатывая образы трикстеров в тетралогии Рудольфо А. Анайя безусовно опирался на традиции фольклорных текстов мифов о трикстерах, а также на традиции мировой литературы. Также следует отметить ряд новаций автора в данном вопросе. В частности разработку модели противоборства двух трикстеров. Использование в тетралогии архетипа мифологического сознания, каковым является трикстер, способствовало созданию оригинального авторского текста, в котором автору удалось объединить традиции мифов коренного населения американского континента и современные научные разработки в области культурологии, психологии и литературоведенья.