Она пришла внезапно, без предупреждения. Как и в прошлую осень, и в поза, и в поза-позапрошлую. Она всегда так приходит.
Будто кто-то щёлкнул переключателем, и, - РАЗ, - мы уже вместе, я и моя осенняя подружка-хандра. Чёрт, мы так не договаривались!
«Ну, в этом-то году не допущу, не поддамся!» - самоуверенно куражилась я в августе. «Ни за что!», - твёрдо верила в себя ещё в сентябре. «Ну вот, ведь держусь, не поддаюсь!» - гордилась я собой, купаясь в тепле затянувшегося бабьего лета. Погода баловала. Октябрь был такой, каким и не всякий август случается! Но…
На улице темнело всё раньше и раньше. Постепенно послеполуденное время стало напоминать вечер, после шестнадцати часов сгущались сумерки.
Холодало. Облетали листья, а деревья уже не казались золотыми и пурпурными, они стали буро-жёлтыми и всё больше напоминали недоощипанных куриц. Плюс десять сменилось на плюс пять. Потом на плюс три. Плюс один градус тепла. Угу. Они это ТЕПЛОМ называют…
С неба посыпалось что-то мокро-колючее.
И вот тут-то и щёлкнуло что-то внутри...
- НЕ-е-ет!!!
Это всего лишь хандра! Осенняя хандра.
Я не сдамся, не допущу.
Я схожу в салон за новой причёской и самым летним маникюром! Я пойду в театр и в Третьяковку. Куплю себе новую одежду и отправлюсь с семьёй в любимый ресторан! Или завалимся с мужем в койку на всё воскресенье и … ! А потом я буду читать своих самых любимых авторов и болтать по скайпу с самыми прикольными девчонками, вроде Женьки Письменной! Я зажгу аромолампу с апельсиновым ароматом и наконец-то допишу маслом фантастический домик в горах! Я…
Сходила. На время помогло. Пошла. На время полегчало. Купила. Выгадала ещё чуть-чуть позитива. Завалились в койку на весь день. Показалось, что отпустило. Почитала. Разделила свою тоску с Антон Палычем. Поболтала с Письменной. Позитива хватило на сутки. Достала этюдник, зажгла аромолампу. Вдыхая пары антидепрессантного масла «Сладкий апельсин», поскребла мастихином левую гору на картоне …
Ну, и?
Как фантастический спрут в фильме ужасов, моё «глючное» естество растит всё новые и новые щупальца хандры, на месте уничтоженных.
А когда я устану сражаться. Когда опущу свой меч. Тогда наступит зима.
Зима будет и снаружи и внутри. Станет совсем темно. И холодно.
Раскорячатся голые ветки горьких мыслей, завалят душу сугробы ненужных воспоминаний, и будет задувать из-под двери подсознания ледяным сквозняком жутковатых фантазий. И выползут страхи из закоулков спинного мозга. И настанет хороший, добротный зимний депрессняк! Что такое по сравнению с ним осенняя хандра? Тьфу! Детский лепет.
А как поманит к себе любимый четвероногий дружище диван, так считай и всё! Какое там «схожу-пойду-куплю», путешествие в кухню превратится в подвиг. И опостылеет Антон Палыч, и будет тошнить от масла апельсина, и покроется пылью недописанный домик в горах… А когда облупится лак на ногтях, проглянет седина в корнях некрашеных волос, и прикольная девчонка Женька Письменная покажется непонятным пришельцем из другого мира… ну тогда…
Но я не сдамся. Ни за что!
Я утоплю свою хандру в этом рассказе! Депрессняк не наступит! Я сильная!
А сегодня вдруг распогодилось. Чуть-чуть согрелся воздух, пополз вверх столбик ртути в уличном термометре, и в душе что-то робко стало оттаивать, распускаясь под лучами ненавязчивого осеннего солнышка.
«Ну вот, ведь держусь, не поддаюсь!» - гордо говорю я самой себе, подставляя лицо навстречу случайному теплу и слабой надежде.
/Из раздела "Мысли вслух"/