Ты стоишь у окна, продолжая нервно впускать в себя октябрьский воздух. На подоконнике красуется чашка "в китайском стиле" со свежезаваренным залёным молочным чаем. Под подоконником, там, на батарее, стоит баночка с жидкостью. Ты всегда говорил, что мама её сюда наливает - чтоб воздух лучше был.
Ты - сердечник. И у меня появляется улыбка на лице. Ты всегда был сильный. Мы всегда был мудрый и рассудительный. Но ты - сердечник. И сейчас тебе плохо. Ты это отрицаешь. Но я чувствую. Поэтому и позвонила. Поэтому и разбудила.
Беспокоюсь. Прошу меньше работать, больше спать, заботиться о здоровье... Не слушаешь. Говоришь, что я зря нервничаю. Натягиваешь улыбку. Хочу плакать.
Пытаюсь уйти, не писать. Ты злишься. Бьёшь кружки с чаем, делаешь вид, что спокоен. Ты никогда не кричишь.
И теперь меня нет. Я не сердечник. Я псих. А ты всегда улыбался в ответ, и шептал по слогам, как в советских фильмах:"Не-ве-рю!". А я-таки псих.
Приходишь ко мне. Приносишь охапку георгин, фотографии и ноты. Чтобы поддержать. Диагноз неизвестен.
Бегаешь через день, смотришь, уходишь, прячешь слёзы. Тяжело, понимаю. Жалею. Прошу не приходить, чтоб не мучался. Делаешь вид, что не слышал. Закрываешь рот поцелуем. Улыбаюсь.
Ты приходишь домой, кидаешь на кресло куртку. Садишься на подоконник и пьёшь чай...
Ты приезжал редко. Учёба, дела, ехать много... Понимаю.
Ставлю на подоконник чашку с зелёным чаем. Достаю флакончик и капаю в баночку, стоящую на батарее, масло чайного дерева. Чтоб лучше дышалось. Ты же сердечник...