В этой гостинице я останавливался уже более двадцати лет. Правда, с небольшими перерывами. Но, мне нравился здешний не навязчивый сервиз, очень внимательное отношение обслуживающего персонала. Не обязательные, а действительно приветливые лица служащих. Моя популярность, это конечно плюс, но всё таки люди обслуживающие, работающие здесь, делали это скорее от душевной теплоты. Я не скупился на чаевые, нет, я не давал им денег, это было не в моём характере, но вот коробка конфет, плитка шоколада к чаю, никогда не забывал. Ведь это нравится любой женщине, абсолютно не зависимо какого она возраста. Немного приятных слов, совершенно не навязчивый комплимент, мне это, самому несказанно нравилось. Я любил наблюдать, как женщины очень мило начинали краснеть, это было завораживающее зрелище, не то что в Москве. Где смущение и стыд скорее было только игрой.
С некоторых пор, моё внимание привлекла женщина, администратор этажа. На вид ей было
лет сорок с небольшим хвостиком, мягкие черты лица, нежная, обаятельная улыбка, с чуть припухшими губами, небольшая горбинка на переносице, совершенно не портила её лица, невысокая, худощавая.
И вот эта горбинка, сводила меня с ума. Глядя на эту женщину, мне всегда казалось, что она мне знакома.
Я приезжаю сюда, в этот маленький городок, раз в пол года. Живу две-три недели, когда месяц. Последние четыре приезда, она здесь. Я вижу её каждый третий тень, но самое удивительное, что она не вступает со мной ни в какие разговоры. Только «здравствуйте» и « досвидание», будто и нет других слов. Поздоровается, молча подаст ключ, и опустит глаза, как будто мне и не о чем с ней поговорить. Я по натуре словоохотливый, а здесь, теряюсь как мальчишка, и даже ни разу не положил перед ней плитки шоколада. Она своим молчанием сковывала всю мою энергию, даже однажды захотелось спросить у неё: Чем же я ей так не угодил? Что она не хочет разговаривать.
- Здравствуйте милая Танечка, как нынче ночная смена, - отдавая ключ дежурной, спросил я.
- Здравствуйте, уважаемый Николай Петрович. Спасибо, всё хорошо, смена выдалась на редкость
спокойная. А вы что сегодня так рано? Я даже смену ещё не сдала.
- Дела у меня, знаете ли, сегодня с утра пораньше. Да, Танечка, а скажите, пожалуйста, Почему Алёна Ивановна, такая у вас не улыбчивая, даже суровая? Всегда молчит? Как – то не привычно. Вот вы все милые, словоохотливые, - спросил я улыбаясь.
- Да не обращайте Вы на неё внимания, она просто стеснительная, и, со всеми такая.
- А – а – а, - и решил задать ещё, один очень интересующий меня вопрос. Танечка, - наклоняясь и почти на ушко, - а скажите, она замужем?
- Нет, - так же, почти шёпотом ответила мне Танечка, - но имеет взрослую дочь, которая учится в Москве, и насколько я знаю, недавно, приехала погостить. А Алёна Ивановна, здесь когда-то раньше работала, говорят, она дочь родила от кого-то, кто проживал в гостинице. Потом, когда родила, сразу уехала из нашего города. И вот уже год как вернулась и, вновь пришла работать к нам. Видно, как преступника тянет на место преступления, так и её. – Она глубоко вздохнула. - А Вы, небось, решили приударить за ней?
- А что? Я вдовец, ещё не совсем старый. Танечка, а за что Вы так её не любите?
- А кто Вам сказал, что я её не люблю? – Удивлённо спросила она. – А Вы правы, но не в этом. Я ей завидую, её смелости. Ведь я так и не решилась родить ребёнка, и в старости осталась одна. А она молодец, родила от человека, которого любила. Смело прошла все кривотолки. Теперь её дочь, оканчивает университет, и поверьте мне на слово, это прекрасная девушка. Так что я ей по-доброму завидую.
- Любовь!? В гостинице? Ведь это запрещено!!! – пошутил я, повышая голос.
- Что же здесь не понятного, он и жил здесь в гостинице, любимый её.
- А почему он не женился на ней, не признал своё отцовство? – в недоумении спросил я.
- Он и не знал, что она от него родила. Она ему ничего не сказала, ведь он был женат.
- Вот как!? А кто он? - и тут, краем глаза увидел её. Алёна Ивановна шла по коридору. Повернувшись к ней, поздоровался и направился в лифт. Она по обыкновению ответила, опустив глаза.
Вечером, всё повторилось, она подала мне ключи, при этом, не проронив ни слова. Меня это немного
даже, начало раздражать. И я решился спросить её.
- Алёна Ивановна, ну что я Вам сделал? Почему Вы не хотите со мной разговаривать? Я Вам так не
приятен? – спрашивая, пытался сдержать сердитые нотки в своём голосе.
- Что Вы, Николай Петрович. – Ответила она, не поднимая на меня глаз. – Я Вас очень уважаю. Но…
- Здравствуйте, - поздоровалась молодая девушка, подходя к стойке.
- Здравствуйте, - оглянувшись, ответил я.
- Мама, я к тебе на минутку.
И в этот момент я увидел, как полыхнуло огнём лицо Алёны Ивановны, и мгновенно обернулся взглянуть на её дочь. Передо мной стояла молодая девушка, копия моей мамы. Я молча разглядывал её, не смея отвести взгляд от её лица. Те же губы, глаза, брови, вот только горбинка на переносице, – но она совсем не портила её лица. Она тоже внимательно разглядывала меня, затем перевела взгляд на мать, и кивком головы, как бы спрашивала. А затем я услышал вопрос, от которого совсем потерял дар речи.
- Мама, это он? Мой отец? – В её взгляде не было ненависти, а только любопытство. – Ну, что ты
молчишь? Это отец? – вновь спросила она, не отводя глаз от моего лица.
- Да, - еле выдавливая из себя, ответила Алёна Ивановна. Затем, прямо глядя на меня, - помнишь-те, давно, у тебя, вас температура высокая была, Вы… ты… бредил, а я не отходила от тебя все, три дня.