Скромные подарки бабушки Хэр 2-я часть трилогии

Александр Шавердян
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

Бабушка ХЭР - Известнейшая Кабатчица
Маленькая Вынь - Одарённая девочка
Мудрый Наставник - Скромные монахи из Горной
Ученик ----------- Обители Ритуальных Поклонов
Дедушка Сунь - Почтенный Старец
Господин Му-Да - Известнейший Умалишённый
Красавица Тай Пинь - Известнейшая нимфоманка
Иэр Динь - Воспитанница Бабушки Хэр
Буй Муй - То же, что и Иэр Динь
Товарищ Фунь - Чиновник довольно высокого ранга
Дунь По-Си - Известнейшая Сексуальная рабыня
Сыма Луй - Крестьянские парни, соратники
Бяо Бэ ---- товарища Фуня
Нищий крестьянин - Деревенский активист
Царственный Тапир - Альтер Эго Мудрого Наставника
Тапирственный Царь
Начало Ян
Начало Инь
Белая Тёлка Бабушки Хэр
Крестьяне из Нищей Деревни
Сторожевые лесбиянки и евнухи в усадьбе Господина Му-Да
Небольшой Плезиозавр, слоны, гигантские страусы, пылающие жирафы, холуи, вертухаи, эксгибиционисты, дзяофани, секретутки, евнухи, машинистки, машинисты, пидарасы, пидараски и прочие члены Императорской свиты.
Действие происходит в Провинции Главной Реки.
Второй Год Эры Волнующего Ожидания.

 СОДЕРЖАНИЕ

 ПРОЛОГ
Зрелая женщина просвещает молодых ведьм.
В Сучьем Ущелье когда-то творились большие дела.

 ДЕЙСТВИЕ 1

Картина 1
Мудрый Наставник становится на голову.
Новые противоречия возникают сами собой.
Картина 2
Чиновник довольно высокого ранга строит обширные планы, но вдруг находит необыкновенную пампушку.
Картина 3
В бывшей усадьбе господина Му-Да зреет опаснейший заговор.
Красавица Тай Пинь получает скромный подарок.


 ДЕЙСТВИЕ 2

Картина 4
Крестьяне взывают о помощи на обочине Тракта, ведущего в Сучье Ущелье.
Сыма Луй и Бяо Бэ вносят сумбур в душу Мудрого Наставника.
Картина 5
Бабушка Хэр посылает всех на ***, но делает скромный подарок Дедушке Суню.
Картина 6
Рабыня Дунь По-Си безжалостно мстит в кабинете товарища Фунь.
 

 ДЕЙСТВИЕ 3

Картина 7
Император и важный придворный почти опоганены.
Тапирственный Царь очищает воздух над Нищей Деревней.
Народ вдруг становится хозяином собственной судьбы.

КОНЕЦ



 ПРОЛОГ

Кухня в кабачке Бабушки Хэр. Пылают многочисленные очаги. На них булькают котлы. Дымятся жаровни. Всюду чаны с вином, рисовой водкой, дурманом и ядами. С потолка здесь и там свисают выпотрошенные человечьи туши, свиные окорока, засушенные Буньипы, небольшие Плезиозавры, связки разнообразных кореньев. В центре композиции – колоссальных размеров Мясорубка.
Пахнет опием и пампушками.
Бабушка Хэр, очень привлекательная женщина бальзаковского возраста, ходит по кухне, наблюдая за процессами. Буй Муй, Иэр Динь и Маленькая Вынь следуют за нею, благоговейно внимая её наставлениям.

Б.Х.: Дурман, стало быть, вот как готовится: возьми детородный засушенный член молодого Буньипа…
М.В.: Который из трёх, Бабушка?
Б.Х.: Вот умница, маленькая Вынь! Тот член бери, что у него, окаянного, с правого боку болтается. От других двух проку не бывает… Затем от Жёлтого Речного Дракона возьмёшь левый глаз. Засушенный член истолки в медной ступке фарфоровым пестиком и, когда глаз Дракона протухнет, смешай порошок с тухлым глазом до получения однородной вонючей коричневой массы. Понятно?
Девушки: Понятно, Бабушка Хэр!
Б.Х.: Теперя раздобудь яйцо Небольшого Плезиозавра…
Б.М.: Правое или левое?
И.Д.: Идиотка! Он же пресмыкающий…
Б.М.: В каком это смысле?
И.Д.: В смысле – яйцекладущий! Он за собою яиц не таскает, аки, к примеру, мужик али буйвол, а ложит их в ил через дырку в хвосте. Поняла?
Б.М.: Замысловато чегой-то…
Б.Х.: Тихо там! Яйцо Плезиозавра смешаешь с коричневой массой, но уже медным пестиком и в фарфоровой ступке. Получится масса зелёного цвета, причём ещё более вонючая! Затем налови богатырей да героев – две-три штуки достаточно. Собери у них сперму за месяц, да мочи за две недели. Зелёная масса пускай протухает пока в тёплом месте. А как месяц прошёл, то и вари эту самую массу в геройской моче. По ночам вари, на огне медленном, пока жидкости вдвое не убудет. И только тогда богатырской спермы добавь, охлади, перемешай – и всё! Готов дурман…
Б.М.: Бабушка Хэр! А героев-то с богатырями куда? Нешто выпускать?
Б.Х.: Ну и дурочка ты ещё, Буй Муй! А ведь казалось бы – взрослая девушка: я уж и позабыла, сколько раз тебе плод вытравляла…
Б.М.: Ну, раз этак девять-шестнадцать, а что?
Б.Х.: Да то, что героев этих с богатырями, чтоб им пусто было, никак выпускать невозможно: они ж в одночасье сбегут к себе в горы, наябедничают Тиграм там всяким, те спустятся с гор, да и пойдут всех поганить да сильничать – беда… Так что, опосля как богатырь либо герой тебе больше без надобности, то и волоки ты его, ясное дело, прямиком в мясорубку ко мне! А можно, конечно, мясо и впрок завялить… Время-то нынче уж больно голодное, скудное…
М.В.: А скажите-ка, Бабушка Хэр, отчего это вы так вот запросто нам весь рецепт взяли да рассказали? Оно, конечно, Богатырей этих самых да Плезиозавров с Драконами раздобыть трудновато придётся, но, в общем-то, ничего в том ведь нет невозможного…
Б.Х.: Правильно, умная девочка! Штука, видишь ли в том, что все эти дурманы да зелья никакой силы не имеют, коли не произнесть Заклинанье над ними…
Девушки: Заклинанье?!?!?!
Б.Х.: То-то и оно! А ежели кто Заклинанья не знает – так пусть хоть всех Буньипов с Героями перепоганит – не подействует дурман, да и всё тут. Заклинанье же то на неведомом языке, и запомнить его очень трудно!
Девушки (наперебой): Бабушка Хэр! Ну, пожалуйста! Изобразите Заклинанье… Хоть кусочек… Пожалуйста!…
Б.Х.: И то… Послушайте, коли не боязно…

Могучим контральто Бабушка Хэр вдруг выводит сложнейшую джазовую руладу, в которой, наряду со множеством бессмысленных междометий, вкраплены столь же бессмысленные английские слова.

ВОКАЛИЗ № 1

Девушки (наперебой): Ой! Надо ж такое… Ух ты… Да быть не могёт! Бля буду я!…
Б.Х.: Могёт, могёт, ежели, конечно, тянет на это самое…
Б.М.+И.Д.: На что? На что «это самое», Бабушка?
Б.Х.: Ну, на это… как бы сказать вам…
М.В.: Вот, что ли, на это самое?

Легчайшим колоратурным сопрано Маленькая Вынь совершенно неожиданно копирует джазовую руладу Бабушки Хэр один в один.

ВОКАЛИЗ № 2

И.Д.+Б.М. очень широко раскрывают рты и так застывают. (Чудеса клоунады). Б.Х. внимательно разглядывает М.В.

Б.Х.: Как говорят у нас в Китае – Ё моё. Ещё повторишь раза два – всё… Считай, что дурманное Заклинанье освоила! Это иногда называют «Талант», либо – «Дар»…
М.В. (скромно потупившись): Что Вы, что Вы, Бабушка Хэр… Дедушка Сунь меня даже посрать не пускает одну без присмотра…
Б.Х.: Этот твой дед – Старый Сунь – далеко не дурак: девочку следует оберегать от бессмысленных шалостей…
Б.М.: Каких это шалостей, Бабушка?
Б.Х.: Да так, припомнилось всякое разное…

ARIA

Я помню молодость свою, когда была я
Такой же гибкою и маленькой, как Маленькая Вынь…
Казалось мне тогда, что нет во всём Китае
Девчоночки другой такой - как ни подвесь, как ни подкинь, как ни подвинь!!
Я бегала в те дни, как Лань, вверх-вниз по Сучьему Ущелью.
Никто за мной не мог тогда угнаться никуда.
Могла ли думать я, что самым диким извращеньям
Себя придётся мне предать,
предать себя придётся мне,
придётся мне предать себя
когда-нибудь, когда?!?!…
 Один был парень там… Его вовек не позабуду!
 Была я перед ним – как бы ледник под солнечным лучом.
 С ним рядом я хотела то, чего уж более ни с кем
и ни за что хотеть не буду,
Поскольку больше мне не нужно ничего уже,
ни с кем и ни по чём…

Девушки (durcheinander): Так как же это? Что за парень? Ёбтень… Вот мне бы такого! Звали-то хоть его как?
Б.Х.: В те годы его называли Полоумный Ли!
И.Д.: То есть, как это так – «Полоумный»?
Б.М.: И почему, собственно говоря, «Ли»?
Вместе: Какого ***?
Б.Х.: А всё-то ведь из-за любви ко мне! Я, что б вам было известно, являлась девицею знатного рода. Мы контролировали всё Сучье Ущелье. Ни единая сука не смела его перейти без покровительства нашей семьи! А этот Ли, которого потом прозвали «Полоумным», был сыном самых обыкновенных крестьян. Его отец за всю жизнь не только никого не зарезал вилами, но даже и нунчакой никому голову не проломил… Представляете? Однако же этот Ли отличался безукоризненной красотой. У него были абсолютно круглые жёлтые глаза и до блеска выбритый череп!!…

Падает в обморок.

Б.М.+И.Д.: Что это? Что случилось? Бабушке Хэр стало худо! Что делать?
М.В.: У меня есть нефритовый флакончик с Нюхательной Дрянью. Давайте-ка засунем его Бабушке Хэр в Жопу.
Б.Х. (сразу приходя в себя): Ну, так вот. Во время осенней молотьбы предпоследнего года Эпохи Целомудренных Проникновений, за которым, как вы, конечно же, знаете, сразу настал год девятый Эпохи Скромных Подарков, этот самый Ли меня опоганил, поскольку я же сама от него настойчиво требовала, чтобы он меня ссильничал. Что же ещё было делать? Тогда ведь все девушки трахались – не то, что теперешние! (Ты этого лучше не слушай, Маленькая Вынь, заткни свои ушки…).
М.В.: Но ведь и я, вроде как, уже девушка… (Подумав): Или, может, пока ещё девушка?…
Б.Х.: Ладно. Не успел этот Ли меня ссильничать, как от радости начал скакать по деревне, демонстрируя половые органы. Тогда-то и прозвали его «Полоумный». Мудило, по правде сказать, ещё то… Тут как раз ни с того, ни с сего мой папаша и братцы восприняли всё это как какое-то там оскорбление и вообразили, что моего Ли они, значится, просто обязаны на радостях оскопить. Говно, тоже мне… Так бы я им и позволила! Будто бы их опоганили, а не меня… Мафиози недоделанные! Короче, когда они подкрались к нашей ветхой избёнке, называемой «Малая усадьба для вдохов и выдохов», Ли уже всё знал. Я же сама его и предупредила. Он запрыгнул на крышу и поджидал их с боевыми граблями в руках. Но могла ли я предположить, что этот Ли такой бешеный? ****ец моим близким настал в полминуты! Ли даже знакомиться с ними не пожелал… Надо же, какая неотёсанность. Чтобы расследовать это убийство, из Уезда привезли Ямынь. (Хотя, может, и наоборот – уж не помню…). Полоумному Ли пришлось драпать, тикать, когти рвать и уёбывать к чёртовой Бабушке. Только здесь в дело встряли мои двоюродные братья и прочая мафиозная сволочь. Они не хотели простить Полоумному Ли смерти родственничков. Они его просто достали! И вот тут-то, не видя иного выхода, Полоумный Ли бежит в Горную Обитель Ритуальных Поклонов, поступает в услужение к тогдашнему Наставнику и через недолгое время превосходит его в мастерстве. С той поры его прозывают даже и не Полоумный Ли, а попросту – Мудрый Наставник…
Девушки (durcheinander): Грандиозно! Какое высокое безумие!! Полоумный Ли заделался Мудрым наставником… *** струя… Я должна была жить в ту эпоху!
Б.Х. (с важным видом): О, да, у нас была великая эпоха!

КВАРТЕТ

Все: Какие были времена; какие судьбы!
А что за люди – как Китайская стена…
Б.Х.: И я была одной из них…
И.Д.+Б.М.: Увы, такими мы теперь уже навряд ли будем…
М.В. (по-китайски):
Ай Ли, Ой Ля, Уй Лю, Ий Ле, *** На!

М.В.: Ну, и как же – вернулся к Вам Полоумный Ли, ставши Мудрым Наставником?
Б.Х.: Э, куда там… Он так ополоумел от бесчисленных Ритуальных Поклонов, что забыл обо всём…
Б.М.: Ну, а Вы-то, Бабушка Хэр, с тех пор – что же – ни с кем того этого?

Делает непристойный жест.

Б.Х.: Да, почитай, что ни с кем. Так, каких-нибудь семь-девять дюжин, не больше того. Да и то сказать, это ж ведь не люди были даже…
И.Д.: Вы жили с животными?? Невероятно!…
Б.Х.: Ну, в некотором смысле – да. Понимаешь ли, каждый проезжий бандит или там сраный чиновник так и норовит опоганить кабатчицу. И ведь не всякой скотине откажешь! Зато ж у меня завсегда водилось свежее мясо…
Б.М.: Неужели же Вы брали с них плату мясом???
Б.Х.: А чем ещё? Не деньгами же при такой-то инфляции! Собственным их мясом и брала…
М.В.: Так, стало быть, Вы…
Б.Х.: Правильно, моя умница! Ну, ссильничал он, к примеру, тебя раз, опоганил другой… Дальше что? Вина просит, безмозглая тварь. Само собой, тащишь ему, Павиану засратому, с положенным числом Ритуальных Поклонов. А как делать дурман – это вы уже знаете…
Девушки (восторженно): И в мясорубку! В мясорубку его, скота хренова!!!
Б.Х.: Ну, это, девушки, уже когда как. Оно чаще выгодней мясо бывает впрок засолить, а то и закоптить либо завялить всю тушку до лучших времён… Вон сколько их по крюкам поразвешено-то…

Указывает на выпотрошенные человечьи туши под потолком. Тыкает одну из них посохом. Туша вращается.

Б.Х.: Вот этот, к примеру, - знаменитый мандарин Я из старинной монгольской фамилии Блябудуй. Так в прежние годы его все и звали – Блябудуй Я… А этот (тыкает другую тушу) – уездный письмоводитель господин Эр Фы. Оказал, помнится, честь моему кабачку… Н-да. И как, спрашивается, здесь уж не вспомнить моих драгоценнейших дядюшек и двоюродных братцев. Мало того, что они меня лишили блаженных опоганиваний Полоумного Ли! Так ещё ведь им вздумалось претендовать на мой кабачок, что по наследству достался от милого батюшки! (всхлипывает) Они ж чего удумали… «За 25 процентов прибыли, мол, будем тебя охранять и защищать!» Так буквально и выразились, ****и уроды…
Девушки: Но как же, как, скажите, избавились Вы от бессовестных вымогателей и рекитёров?
Б.Х.: Это было не так уж и сложно. Я их всего лишь пригласила на родственный ужин в память папы и братьев. Естественно, отбив положенное число Ритуальных Поклонов, безмозглые негодяи вообразили, будто правила вежливости всем им велят меня ссильничать, дабы выразить этим сочувствие моему неизбывному горю… Сказано – сделано. Куда ж ты тут денешься… Но, стоило презренным слабакам опоганить меня по полтора – три с четвертью раза, как все они попадали на циновки и запросили подогретого зелёного вина. Могла ли я в чём-нибудь им отказать в такой день? Ну, а очухались они уже в новом качестве… Ясно?
Б.М.: В каком ещё таком ****им качестве?
И.Д.: Да в качестве вкусного фарша, дурында!
Б.Х.: Вот именно. Славные, помнится, вышли пампушки...
М.В.: И сколько ж их было с Вами в тот вечер на ужине, Ваших досточтимых двоюродных братцев и почтеннейших дядюшек?
Б.Х. (вспоминает, подсчитывает, загибает пальцы): Э-э-э… Значится… 23. Или… Нет, 29 пожалуй… Впрочем… А, вспомнила! 26 их было! Двадцать шесть. В общем, негусто, милые девушки, сами можете видеть… Никого-то у меня в жизни и не было, окромя Полоумного Ли!
М.В.: А известно ли Вам, почтеннейшая Бабушка Хэр, что Полоумный Ли, он же Мудрый Наставник, нонешним летом покинул Горную Обитель Ритуальных Поклонов и спустился в нашу Округу…
И.Д.: А за собою приволок Ученика… (закатывает глаза).
Б.М.: Ой, это такой детина, такой детина… (хлопает в ладоши и прыгает).
И.Д.: И он нас теперь иногда ублажает…
Б.М.: Ой, как ублажает! Как ублажает…

Девушки прыгают друг на друга и, сцепившись будто Ян и Инь, начинают кататься по полу, хватая одна другую за всякие места. (Сложнейший акробатический этюд.)

М.В.: Чего это они?
Б.Х.: А, так, чепуха, ничего интересного… Спонтанное лесбиянство, одним словом. С кем не случается…

Девушки расцепляются и без сознанья замирают на полу.

М.В.: Ну, а сейчас с ними что?
Б.Х. (наставительно): Оргазм, деточка! Сильнейший оргазм…
М.В.: Ну, коли так, я немедля засуну им в жопы мой нефритовый флакончик с нюхательной Дрянью!

Девушки вмиг подскакивают, словно ужаленные, делают сложнейшее сальто-мортале и застывают в изящнейших чопорных позах. Потом начинают пластически дёргаться и петь.

  ДРЕВНЕКИТАЙСКИЙ РЭП

Б.М.: Истинно так. Мудрый Наставник со своим Учеником
Последние месяцы частенько шляется по нашей Округе…
И.Д.: Устраняет он всяческие противоречья и насаждает
Совершенную Гармонию…
Б.М.: Например, были посланы на *** тигры, герои и богатыри…
И.Д.: …Которые перед тем опоганили и сожрали живьём
 Тогдашнего Наместника Императора (Да будет Его
Величество весел, здоров и могуч!),
 Дорогого товарища Чио Чио Сан, на место которого…
Б.М.: …Мудрый Наставник посадил его излюбленного холуя,
Дорогого товарища Фуня, в результате чего…
И.Д.: …Известнейший рисоторговец, уважаемый господин Му-Да,
Подвинулся разумом из-за любви к своему ювенильному…
Б.М.: …Царственному Тапиру, тогда как спасённая, затраханная и
Неоднократно отпученная Учеником Красавица Тай Пинь Была назначена опекуншей к свихнувшемуся рисоторговцу,
И.Д.: Ибо она возлюбила его самым неимовернейшим образом…

Б.Х.: Хватит, хватит! Чего раскудахтались, будто самки Феникса на пожаре? Конечно же, старая Хэр знает всё, что касается Полоумного Ли…
М.В.: Но неужто же, Бабушка Хэр, Вы так и не попытались ни разу вновь завлечь его в сети любовные?
Б.Х.: Здесь, девочка, надобен тонкий подход. Одно лишь скажу: тут намедни я самолично вручила ему один скромный подарок…
Девушки: Да, ну? Как же это… подарок…
Б.Х.: О, да. Прикинувшись юной паломницей из тех, что вечно шляются по монастырям да кумирням, я преподнесла ему просяную лепёшку с урюком, которую он тотчас на моих глазах и съел по моей же настойчивой просьбе! Теперь надобно ждать результата…
М.В.: Так, стало быть, в этой просяной лепёшке, окромя урюка…
Б.Х. (прикладывая к губам указательный палец левой ноги): Т-с-с! Поживём – увидим…

КВАРТЕТ

Все: Что ждёт нас завтра – панихида или праздник?
Зелёное вино иль гибельный дурман…
Б.Х.: Мой Полоумный Ли!
Б.М.+И.Д.: О, сладкие оргазмы!
М.В. (по-китайски): Ай Ли, Ой Ля, Уй Лю, Ий Ле, *** На!

Все подхватывают последнюю фразу и повторяют её ad libitum.


ЗАНАВЕС


КОНЕЦ ПРОЛОГА



































  ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ


 КАРТИНА 1

Живописная местность по пути к перевалу через Сучье Ущелье. Вдали виднеется Кабачок Бабушки Хэр. У обочины на голове неподвижно стоит Мудрый Наставник. Руки его скрещены на груди, ноги заплетены в сложнейший «лотос». (Чудеса акробатики и брахма-йоги). Вокруг него суетится Ученик. Он на грани истерики.

У.: О, мой любимый Наставник! Что с Вами? Вот уж седьмые-девятые сутки стоите Вы на этой проклятой обочине, не принимая пищи и не очищая желудок… Что делать?
М.Н.: Иди на ***. Хотя, впрочем, не торопись… Пока можешь остаться. Видно, старею. Склероз. Напрочь забыл, как выходят из этой несложной асаны! Не помню – и всё тут… Потому и стою.
У.: Но позвольте хотя бы перевернуть Вас…

Тщетно пытается сдвинуть Наставника.

М.Н.: Ничего не получится. Во мне накопилось такое немыслимое количество энергии Ци, что я натурально прирос к земле! Чтобы уменьшить энергию, нужно как можно скорее отбить 38 Ритуальных Поклонов, а сделать это никак невозможно, потому что прирос… Просто замкнутый круг какой-то!
У.: Нет! Нет! Надо что-то придумать! Я должен…

Убегает. Мудрый Наставник один.

АРИЯ

Стрелы годов, будто перья взлетевшего Аиста,
Вдаль разлетаются… Больше мне их не собрать никогда.
Юность ушедшая, давняя нехотя вдруг вспоминается;
В призрачной дымке чредою
 плывут предо мною былые года.

Что же! Я тоже был некогда бедным и жалким китайцем.
Также как все, я певичек, блудниц и красоток желал втихаря.
Но сурово велел мне терпеть,
побеждать свою плоть и отказываться
От различных соблазнов Устав нашего монастыря.

Как исполин я терпел, искушенья любые преодолевая;
Сотню военных искусств я познал
до бездонных глубин и сияющих сфер…
Но мне по-прежнему светит сквозь битвы и годы
твоя красота неземная,
О, луноликая, юная, прыткая, прекраснозадая Хэр!

Времени вихри несутся гораздо быстрее, чем надо…
Никому не дано увернуться от этих стремительных стрел!
Только ты для меня будешь вечно
пленительно-прекраснозада,
О, луноликая, юная, прыткая, прямоходящая Хэр!…

Входит Ученик, таща за шкирку упирающихся Сыма Луя и Бяо Бэ. Сзади плетётся Белая Тёлка. (Чудеса дрессуры).

Б.Б. (чуть не плача): Да что ж это за напасть такая! Едва-едва было успел я обратиться к восемнадцатому «Способу учтивого обхождения с Белою Тёлкою Бабушки Хэр», как врывается этот детина…
С.Л.: Да, да! Громадный детина ростом не менее девяти- девяти с половиною чи…
Б.Б.: Вот именно! И волочет нас хэр знает куда…
С.Л. (ничего не соображая): То-то и оно! Волочит огромный свой хэр длиною не менее восемнадцати ли…
М.Н.: Какого ***? Что всё это значит? За каким хреном ты сюда приволок этих двух немыслимых олухов и мудозвонов? Их что, никогда не учили, что восемнадцать ли – это не менее двух паланкинных перегонов? Причём же здесь, спрашивается, Хэр?
У.: А Хэр их знает… (Подходит Белая Тёлка и мычит.) Ах вы, засранцы эдакие! До чего скотину довели своим «Учтивым обхождением»… А ну, живо помогите Учителю перевернуться!

Легонько стукает Сыма Луя и Бяо Бэ лбами, отчего у тех из глаз летят искры. (Остроумнейшая клоунская реприза + сложнейшие спецэффекты.) Ученик задумывается.

С.Л.: Да он, вроде как, дерётся, Бяо Бэ…
Б.Б.: Эка же ты, Сыма Луй, догадался…

Совершая кульбиты, прыжки и труднейшие сальто-мортале, но не прекращая при этом сношаться ни на мгновение, через арену проносятся начала Ян и Инь

Б.Б.: Это ещё что за херовина?
С.Л.: Понятья не имею, но, сколько помню себя, вечно они во все дыры тут лезут…
Б.Б.: Может быть, спросим монаха?
С.Л.: Это отличная мысль! Он же очень учёный…
Б.Б. и С.Л.: Монах, а монах…
У. (выходя из задумчивости): Какого Хэра? Что-о?! Вы ещё не перевернули Учителя?! Ах вы, Жябы пупырчатые!

Стукает их лбами, высекая новый фонтан искр.

Б.Б.: Нет, он же ведь и взаправду дерётся!
С.Л.: Похоже на то, Бяо Бэ…
Б.Б.: Давай, лучше, ни о чём его больше не спрашивать…
С.Л.: И то верно. А не перевернуть ли нам всё-таки этого старого монаха?
Б.Б.: Ладно. Может, тогда молодой от нас отвяжется…

Бяо Бэ и Сыма Луй всячески вертятся и изгиляются вокруг Мудрого Наставника, пытаясь хоть как-нибудь изменить его позу. (Сложнейший акробатический этюд.)

 КВАРТЕТ

У.: Снова я на распутье. Опять предо мною неясные дали.
Тонет Сучье Ущелье в тумане, и в тумане мой разум и дух…
Б.Б.: Сыма Луй!
С.Л.: Бяо Бэ!
С.Л.+Б.Б.: Поднатужимся, друг! Раз-два – взяли!

Таребят Мудрого Наставника.

М.Н.: Демон какой-то наслал на меня этих двух надоедливых мух!

У.: Противоречия новые сердце и душу мои истерзали…
Перед собою я вижу один лишь кабак страшной
Бабушки Хэр…
С.Л.: Ты живой, Бяо Бэ?
Б.Б.: Так себе, Сыма Луй!
С.Л.+Б.Б.: Раз-два – взяли!
М.Н.: На *** пошли от меня, наконец,
порожденья навозных пещер!

Проигрыш. На музыке Ученик становится на голову и таким манером прыгает вокруг Мудрого Наставника. Сыма Луй взбирается на Мудрого Наставника и уже там становится на голову тоже. Бяо Бэ всё время перескакивает с ног на голову и обратно. Белая Тёлка бьётся в истерике, катаясь по земле и мыча. При этом пенье не прекращается. (Чудеса акробатики, брахма-ёоги, дрессуры и бельканто.) КОДА.

У.+ М.Н.: Ветер судьбы – как угодно дуй!
Всё едино – монах будет верен себе!
Б.Б.: Как тебе там, Сыма Луй, Сыма Луй?
С.Л.: Так себе здесь, Бяо Бэ, Бяо Бэ…

Текст КОДЫ повторяется ad libitum, постепенно стихая. Затемнение.

ЗАНАВЕС

 КАРТИНА 2

В кабинете товарища Фунь.
Очень скромная обстановка: ничем не покрытый стол, бамбуковые кресла-качалки и табуретки из подгнившего камыша. На стенах - самые аскетические орудия пыток и портреты вождей. Среди них архипочётнейшее место занимает портрет товарища Чио-Чио-Сан.

Фунь (с псевдогрузинским акцентом): Нэт, чито ти там Нэ говары, а биез эмпиьераторр камымунизимма нье паситироищч, нэ будд я наилучишищий товарисч Фунь! Да и каки ти еввах воабистче ситироиттъ буддэшш, есиль, ки пиримэрро, нъэ висе пиравиниций доросили до ыйэтий эдиниситывэнни удачни докитырыни ва всиэх отношени диди модхэн каргис траки, э-э-э? Силедоватилинны, вивид адын, йы она пирявильни: комимюнизим можина и нужина сытироиттъ вви адын, атыдэльни фсяти пиравиницый пири помажтшчи сипятицыалънныё Ымпиэриратарый!!!

Падает на колени перед портретом И. В. Сталина и отбивает Ритуальные Поклоны. Потом вдруг продолжает без акцента.

Фунь: Но где же, всё-таки, взять его, этого ****и императора? Конечно же, им должен стать человек без затей, из простых, доступный и понятный различной трудящейся сволочи. Не чиновник, не воин и не монах, не будь я махровейшим антидаосом, антибуддистом и антиконфуцианцем… И чтобы при этом всецело подчинялся моей направляющей воле и был в меру тупым: ведь ежели руководство сочтёт построение коммунизма опасным мятежом, то кого-то придётся-таки и казнить… Пусть уж лучше это будет какой-нибудь ёбани в нос император, а вовсе не я!… И однако же – кто, прах его побери? Кто он, мой сраный избранник и жертва, что в, сущности, абсолютно одно и то же?… И вот ещё. Страшно охота поиметь эту красавицу Тай Пинь! Если б кто знал – как охота… Или рабыню позвать?…

Бьёт в гонг и кричит за кулисы:

Товарищ Рабыня!

Вбегает абсолютно голая Рабыня, падает ниц и уползает обратно вперёд хвостом, бормоча в ужасе: «Там… Там… Там…» Входит Красавица Тай Пинь.

Ф.: О, чудная, прекраснозадая и невероятная Красавица Тай Пинь! Вы ль это, наконец? Откуда?
Т.П.: А ежели любовью за любовь?
Ф.: Я совершенно обескуражен и ни *** не понимаю… Это – идиокретинизм. За что?
Т.П.: За любовь, мать твою, гадина! Раздевайся, удрючище!
Ф.: Слушаюсь и благодарно раздеваюсь.

Стремительно раздевается. (Чудеса мужского стриптиза & нудизма.) Через дырку в портрете Троцкого в комнату влетают начала Ян и Инь. Неистово сношаясь, они вылетают через отверстие в портрете Чаушеску. (Чудеса левитации & сценической порнографии.)

Т.П.: А теперь – живо одевайся, тудыть тебя растудыть!

Фунь с тупой покорностью одевается. Тай Пинь поёт:

АРИЯ

О, мой прекраснозадый господин, товарищ Фунь!
Как же страстно нынче я люблю тебя!
Если только ты захочешь – просто поклонись и дунь,
И тогда с тобою тут же, прямо сразу буду я.

ПРИПЕВ:
О, как жестока жизнь!
Ах, как красива смерть!
Любить - или не любить?
Иметь - или не иметь?
Быть – или, на хрен, не быть?

О, мой неоднократный господин, товарищ Фунь!
Без тебя мне точно больше Солнца не видать…
Если только пожелаешь – просто сядь сюда и дунь,
И твоей навечно сразу стану я тогда!

ПРИПЕВ:……………

Фунь: Итак, она станет моею… Какое безумие… Невероятно!
Оказывается, всего-то и делов – поклониться и дунуть…

Кланяется, дует и немедля лишается сознанья.

Т.П.: Стало быть, эта примитивная социально-коммунальная свинья банальнейшим образом вырубилась в результате простейшего внушенья и полового влеченья.

Красавица Тай Пинь принимает облик Бабушки Хэр. (Чудо.)

Вот теперь-то я и сделаю ему мой скромненький подарок.

Бабушка Хэр извлекает из рукава халата пампушку и кладёт её рядом с бесчувственным телом товарища Фуня. После этого задом-наперёд вползает голая Рабыня. Увидев Бабушку Хэр, она изумляется и, перевернувшись на спину, стремительно уползает. (Сложнейший акробатический этюд.)

Б.Х.: Ну что, дерьмо, тебе был нужен император?!?…

Плюнув на бесчувственное тело чиновника, Бабушка Хэр удаляется большими шагами, хохоча сардонически. Товарищ Фунь приходит в себя.

АРИЭТТА ТОВАРИЩА ФУНЬ

Мне снился чудный сон:
Меня любовь внезапно посетила.
Теперь же я нежданно пробуждён
И нет любви…
Ну, что ты будешь делать?…

Обнаруживает пампушку. Нюхает её

Фунь: До чего ж она здорово пахнет, зараза! Но откуда бы здесь взяться загадочной этой пампушке? Может, Рабыню спросить… Начинка же определённо из человечьего мяса, причём высшего качества. Как бы там ни было, я съем её. Здесь и сейчас!

С аппетитом поедает пампушку. Начиниется «Абсурдная музыка». Под неё Фунь сперва удивительно скачет и корёжится, затем поёт.

 ARIOSO ABSURDUM & CRESCENDO MAGNEFICO.

Теперь мне ясно всё!
Нет больше тайн на свете для меня!!
Пампушка дивная мой разум озарила!!!
Оказывается, что человечек,
Тот, из низов, придурок-самородок,
Что так мне нужен для чего-то… Бля, не помню!
Нет, вспомнил!!! УйЁ… Значит, дело в том,
Что эта самая козявка из низов,
Слизняк, мудило, идиот, пиявка, гуманоид,
Тот, что на ложе императора залезет,
Никто иной, как жалкий паренёк,
А также: муже-, жено-, ското-, рыбо-, насекомо-, птицеложец
И Архирукоблудник, наконец,
Из Нищей деревеньки –
СЫМА ЛУ-У-У-УЙ!!!!!!!!!!!!

Абсурдная музыка доходит до полнейшего абсурда. Слышны раскаты грома, вой урагана, рёв всех мыслимых и немыслимых животных, вопли раздавленных; десятки симфонических и военных оркестров, академических и народных хоров. Истошно визжат органы, синтезаторы, роженицы и новорождённые. Туда-сюда через зал летают чудовища, ящеры, начала Ян и Инь, НЛО, гинекологические кресла…
На зрителей пускают дымы, разноцветные туманы и дурманящие вещества.
Вскоре никто ничего уже не видит и не понимает. Вот-вот начнётся паника.
Вдруг в полной тьме воцаряется полнейшая, ужасающая тишина.

ЗАНАВЕС


 КАРТИНА 3.

Изящная беседка в саду бывшей усадьбы господина Му-Да, каковою ныне заправляет Красавица Тай Пинь.
Под нежнейшую древнекитайскую музыку появляется прелестная группа девушек. Это служанки, рабыни и наложницы Прекраснозадой Красавицы. Дефилируя через арену, они жонглируют веерами, чашечками с водой и зажжёнными свечками. Одновременно девушки бешено вращают на бамбуковых тросточках тарелки драгоценнейшего фарфора, садятся в невероятные шпагаты, проползают друг под другом и под какими-то палками, гнут стальные копья усилием горловых мышц, лупят одна другую мечами по брюшному прессу, а также что есть силы – кувалдою по глыбам гранита, уложенным на спину подруге, целуются и обнимаются как хотят. (Чудеса китайского цирка, гимнастики Ци-Гун и лесбианства.)
Вокруг бродят Павлины или даже Фазаны и время от времени в такт музыке гнусно орут. (Чудеса дрессуры.)
Девушки поют.

 БАЛЛАДА

 Солистка: В именье этом раньше,
В минувшие года
Жил богатей, обманщик
И блудодей Му-Да.

Хор: Му-Да? Му-Да…
Му-Да - вот это да!

С.: Тай Пинь Прекраснозадую
Он ссильничать решил,
Партийного чиновника
Подарками купил.

Х.: И тот ему
Насилье облегчил…

С.: Красотка, опоганена,
Бежала от Му-Да.
Отпучена, изранена –
Глаза глядят куда!

Х.: Му-Да, Му-Да…
Какая ж ты… бурда!…

С.: Вдруг скромных двух монахов
Шлёт девушке судьба:
Один – седой Наставник,
Другой – похуже Льва…

Х.: В бою, в бою…
Му-Да, тебе каюк!

С.: Юнец сверщает подвиги,
Наставник – чудеса.
Вселенская гармония
И солнце в небесах!

Х.: Тебя ж, Му-Да,
Большая ждёт беда!

С.: Партийный хмырь продажный
Был Тиграми сожрат.
Рисоторговец важный –
Безумием объят.

Х.: Теперь, Му-Да,
Ты есть, как бы, Глиста!…

С: А юная красотка
Велением Судьбы
Отныне заправляет
Имением Му-Ды.

Х.: Му-Ды? Му-ДЫ!
А, хрен ему туды!

Пение смолкает.

РЕПЛИКИ ДЕВУШЕК

1-я: И всё-таки, удивительно мне это, сёстры,
Отчего прекаснозадая наша хозяйка, красавица Тай Пинь,
Втрескалась так в этого вонючего, грязного Му-Да…
2-я: Ну, может, оно от того, что ведь именно он в своё время
Её ссильничал да опоганил? Душа-то ведь наша девичья
Такая ранимая, тонкая…
3-я: Энто, значить, смотря по тому, как тебя опоганють…
Вот, помню, меня ни с того, ни с сего…
Голоса: - Нет, меня! – И меня! – А меня, что? Не поганили будто!?… - Ах, ты, про*****! Изменница… - Гомосечка! – От мужеложницы слышу!!

Начинается драка. (Чудеса акробатики, эквилибристики, кунг-фу и, естественно, лесбианства.)

2-я: Тихо, дуры! Не о вас речь, а о прекраснозадой
нашей хозяйке!

Драка кончается столь же внезапно, как и началась.

1-я: Так вот, значит, прошлою ночью меня призывает к себе госпожа. После положенных ласк и объятий вдруг рыдать начинает. Несмело задаю ей вопросы в робкой надежде, что она, может, плётку достанет и меня отстегает или, на худой конец, хотя бы, велит себя выпороть… Куда там… Приказывает мне разделить ложе страсти с Павлином или же сраным Фазаном и, пока эта тварь меня топчет, хозяйка задумчиво курит гашиш и признаётся, что без близости с этим дурацким Му-Да не получает всей полноты ощущений…
4-я: А он чего?
1-я: Му-Да?
4-я: Да нет же! Ебливый Павлин или даже Фазан …
1-я: Павлин? А, Павлин… Когтистый, сволочь – все места исцарапал. К тому же орёт благим матом в самый неподходящий момент. Но вообще – ничего: пару раз даже было неплохо. Н-да, очень неплохо…
4-я: Обязательно надо попробовать! Цып-цып-цып-цып….

Удаляется. Фазан или даже Павлин за нею следует.
Начало Ян, мерзко крича по-павлиньи, топчет начало Инь, абсолютно достоверно имитируя поведение этих птиц в момент спариванья (Чудеса пластической выразительности, звукоподражания и Кама Сутры.)

3-я: Ну, ладно, положим, не получает она всего кайфа без близости с этим Му-Да. А сам-то он - чего?
1-я (мечтательно): Павлин?
3-я: Ты что, дура совсем? Му-Да, разумеется…
1-я: А-а… А вот Му-Да-то наш нынче опять поплохел. Вы ж помните, девочки, совсем ведь недавно, когда в нашу усадьбу частенько наведывался Мудрый Наставник из Горной Обители Ритуальных Поклонов, здоровье господина Му-Да как будто бы шло на поправку: он начал изредка мыться, реже бредил своим Ювенильным Тапиром и даже позволял иногда нашей хозяйке трогать себя за срамные места…
2-я: Верно-верно! Тогда-то, видать, и имела она всю полноту ощущений.
1-я: Так-то оно так, да вот с некоторых пор Мудрый Наставник перестал появляться в усадьбе, и болезнь господина Му-Да оборотилась вспять! И теперь прекраснозадая наша хозяйка столь глубоко несчастна…
5-я: Ну, а я вам, девчонки, вот что скажу. Пока этот самый Му-Да позволял госпоже себя шарить, хватать и рассматривать – много ли было нам радости?
Голоса: Мало! Ой, мало!
5-я: Часто ли госпожа призывала нас ночами, услаждая себя и других неземными ласками да объятиями?
Голоса: Редко! Ой, редко!
5-я: Ну, а теперь, когда этот Му-Да опять спятил и принялся бредить Тапиром, не призывает ли она нас к себе много чаще?
Голоса: Да! Призывает! Ещё как призывает! Чуть ни каждую ночь…
5-я: Вот видите, девоньки… Однако, воспоминанья об этом дурацком Му-Да мешают пока госпоже полностью сконцентрироваться на нас, своих верных рабынях, наложницах и ковырялках!
Голоса: Правильно! Верно! Мешают! Му-Да виноват…
5-я: А коли так, то не лучше ли нам того Му-Да попросту взять, да и грохнуть без долгих разборок?! Прекраснозадая наша Тай Пинь погорюет, само собой, спервоначалу, а потом – что ж попишешь – волей-неволей обретёт утешение в наших объятиях… То-то нам радости будет, то-то веселья!…
Голоса: Верно! Правильно! Мудро! Замочим Му-Да, чтоб ему пусто было!… Грохнуть – и делу конец…

Входит 4-я девушка, еле волоча ноги. За нею следует Павлин.

4-я: Невероятный… Чудесный Павлин… Да, но что я собиралась сказать? Ага, вспомнила… Девчата! Господин Му-Да сюда движется. Предупреждаю: он очень взволнован! Кабы чего не стряслося…
5-я: И то… Лучше уж мы пока убежим! Убежим и обдумаем, как нам, это, тяперючи быть…
Голоса: Убежим! Убежим! Убежим поскорее, подальше…

Убегают, продолжая жонглировать, вращать тарелки, обниматься и разбивать гранитные глыбы.
Входит господин Му-Да. Он абсолютно голый. Наготу его отчасти маскирует необычайно разросшийся волосяной покров тела, борода и свалявшиеся патлы. При движении господин Му-Да периодически встаёт на четвереньки, падает на брюхо и ползёт, а то вдруг высоко подпрыгнет, махая руками, как птица, издавая гнуснейшие вопли и совершая удивительные кульбиты и сальто-мортале. (Сложнейший акробатический этюд + блистательная клоунада.)

ВЫХОДНАЯ АРИЯ ГОСПОДИНА МУ-ДА

Был у меня один Тапир любимый в раннем детстве.
То бы отменный, нежный, очень преданный Тапир.
Сказать по правде, он вполне легко проник мне прямо в сердце:
Я никогда и никого с тех пор так сильно не любил!

ПРИПЕВ: Тапир меня
Любил и знал.
Но отчего же вышло так,
Что он
Пропал?

Потом я стал взрослеть, стареть, глупеть и падать духом.
И вот, похоже, ныне духом я вконец упал…
Я зрением ослаб, умом, потенцией и слухом,
А всё из-за того, что мой Тапир возлюбленный пропал!…

ПРИПЕВ:……………

Жизнь разлучила нас давно,
Судьба была такой немыслимо жестокой…
Ребёнком – мог ли думать я, что столь несовершенен мир?
Я ныне полон горьких дум о юности весёлой и далёкой….
Увижу ль я тебя ещё когда-нибудь, о, мой возлюбленный Тапир?…

ПРИПЕВ:…………….

Господин Му-Да бросается на Фазана и пытается овладеть им, но умная птица без труда ускользает от сумасшедшего, после чего последний забивается в дальний угол беседки, валится на спину и принимается чесать в паху. (Чудеса дрессуры, акробатики и клоунады.)
Входит Красавица Тай-Пинь.

 RECITATIVO

Какая невообразимая, чудовищная судьба! За что мне такое?
Воистину, нет таких бед и несчастий, которых я бы не претерпела
В своей ****и жизни… Взять хотя бы вот этого господина Му-Да:
Сперва он меня сильничает и поганит, тысячекратно лишая
Заветной девичьей вещицы; затем попадаю я в лапы
Тиграм, богатырям и героям, о чём лучше и не вспоминать совсем;
Потом этот хренов Му-Да раскаивается, будто говно распоследнее,
И обещает меня в жёны взять, а сам вместо этого сходит с ума
И сжигает все свои амбары с рисом, не говоря уж о том,
Что ****и в ноздрю Одинокий Тигр меня чуть не сожрал,
Тогда как юный монах из Горной Обители Ритуальных Поклонов
И вовсе до полусмерти затрахал…
Потом, вроде бы всё проясняется:
Крупный партийный функционер, дорогой товарищ Фунь,
Которого Мудрый Наставник посадил на место любимого нашего
Товарища Чио-Чио-Сан
(Ведь партноменклатурного старого гомика очень своевременно
Изнасиловали и сожрали богатыри), - так вот, стало быть,
Этот коррумпированный Фунь меня делает вдруг опекуншею
Над умалишённым Му-Да и передаёт мне всё его ****и достояние.
Казалось бы, пучься и радуйся жизни! Куда там… Поганый Му-Да
Вконец помешался на своём паранойном Тапире, а меня
К себе и близко не подпускает… А тут ещё мудаковатый Фунь,
Эта грязная красножопая сволочь, подъезжает ко мне то и дело
С отвратительными сексуальными домогательствами
На почве строительства светлого коммунистического будущего!…
И Мудрый Наставник, скотина, куда-то исчез… Что же делать?
Мне ныне остались одни лесбиянки с Фазанами… Горе, горе!
Кто меня защитит, сиротинку? Oh! Yeah!

На протяжении своего монолога красавица Тай Пинь заламывает руки, завывает на все лады, рыдает и принимает изящнейшие пластические позы. Вдруг она замечает господина Му-Да.

Т.П.: О, светоподобный, немыслимый, прекраснозадый господин Му-Да! Владыка Яшмовой Пещеры и Халцедонового Столба! Позволь мне, ничтожной рабыне, дотронуться до твоего благоуханного изумрудного Паха!!!
М.Д. (в ужасе вскакивая): Что такое?!!? Прочь, прочь от меня, чудовище! Не моги осквернять моих девственных мыслей и снов о Тапире!… Да как же ты только посмела, негодная? От тебя даже вовсе не пахнет мочою Тапира! Какая гадость!! Какое свинство!!! Тьфу!!!!!

Падает на четвереньки и громадными скачками уносится через зрительный зал. Тай Пинь застывает в скорбной позе с простёртыми ему вослед руками.
Вдруг буквально ниоткуда в метре над полом материализуется Маленькая Вынь. Она некоторое время висит в воздухе, а потом плавно опускается на землю. (Чудеса левитации и преститижитации.)

Т.П.: Ах! Чудо… Какая красивая девочка! Её необходимо срочно растлить, ибо она определённо несовершеннолетняя. Кто ты, дитя, и откуда? Приблизься!
М.В.: Зовут меня Маленькая Вынь. Вынь, вы понимаете? Я внучка Дедушки Суня, старца из Нищей Деревни, которого все уважают. А направила же меня к Вам моя Наставница, многомудрая Бабушка Хэр, что держит кабак на перевале через Сучье Ущелье.
Т.П.: О, да, имя этой почтеннейшей ведьмы и людоедки известно всей нашей Провинции Главной Реки… Подойди ко мне, девочка, сядь.

Красавица Тай Пинь садится в кресло-качалку, а Маленькую Вынь усаживает себе на колени. Кресло взмывает под купол и там неистово раскачивается. При этом Т.П. и М.В. то разлетаются в разные стороны, то вновь сплетаются в невероятных прыжках и объятиях. Аналогичные упражнения проделывают неизвестно откуда взявшиеся начала Ян и Инь. (Чудеса вольтижировки на трапециях и др. снарядах, из коих основным является кресло-качалка.)
Затем кресло возвращается на пол, а Вселенские начала исчезают неизвестно куда.

Т.П.: Но как же тебе, о девочка, удалось незаметно пробраться мимо моих дрессированных евнухов и сторожевых лесбиянок?
М.В.: Бабушка Хэр как раз меня учит трём важным потаённым премудростям: исчезать, перемещаться и проникать куда надо. А кроме того, есть у меня один изящный нефритовый флакончик с нюхательной Дрянью. Те, например, из евнухов и лесбиянок, что всё ж таки заметили меня по моей же неопытной глупости, теперь будут лежать без движенья приблизительно пять-девять-четырнадцать суток, потому как у них, видите ли, паралич, ибо я по разочку им всунула этот флакончик отменнейший в Жопы! А хотите, я и Вам его в Жопу засуну?

Молниеносным движеньем выхватывает из рукава нефритовый флакончик. Красавица Тай Пинь в ужасе вскакивает и отбегает подальше

Т.П.: Нет, нет! Пожалуйста, добрая девочка, не надо мне этого в Жопу засовывать! Убери поскорее…
М.В. (пряча флакончик):. Ну, ладно. Только и Вы уж меня больше пока не растлевайте, пожалуйста…
Т.П.: Вот как… Тебе не понравилось? Странно…
М.В.: Да не в том дело – понравилось, не понравилось… Просто Бабушка Хэр меня сейчас для другого готовит.
Т.П.: Ну, коли так, я молчу… А с какою же целью, скажи, уважаемейшая Бабушка Хэр вдруг прислала тебя?
М.В.: Моя дорогая Наставница и благодетельница Бабушка Хэр передаёт Вам этот скромный подарок и почтительно его принять просит.

Маленькая Вынь извлекает из рукава ещё один сосуд.

Т.П. (с опаскою и подозреньем): Это ещё что такое? Надеюсь, не нюхательная Дрянь?…
М.В.: Сии благовонные притирания много круче обычной нюхательной Дряни! В этом сосуде, искуссно сработанном из яйца небольшого Плезиозавра, мастерски оправленного в бронзу и олово, содержатся все мыслимые и немыслимые эманации Царственного Тапира. Все его запахи и выделения смешаны здесь самым наисовершеннейшим образом. Больше того! Волшебными чарами и заклинаньями Бабушки Хэр аромат эманаций тапира усилен в десятки, а то и дюжины дюжин раз!…
Т.П.: Вот чудеса! Только мне-то зачем эта Дрянь, то есть, Мазь?
М.В.: Трижды в день перед едой Вам следует и надлежит тщательнейшим манером натирать себя этим чудодейственным бальзамом. Начинать умащение необходимо со супней и ногтей пальцев ног, а завершать – кончиками волос головы. Ни единый, пусть и самый крохотный участок Вашего тела не должен избегнуть воздействия сего удивительного снадобья! Не забывайте о ноздрях, ушных раковинах и ротовой полости, не говоря уже об иных прочих отверстиях Вашего организма – как входных, так и выходных… Результат сказаться не замедлит!
Т.П.: Результат? Это ещё что за говно?
М.В.: Господин Му-Да ведь от Вас бегает, верно?
Т.П.: Бегает…
М.В.: И его уже одно то угнетает, что от Вас даже мочою Тапира не пахнет?
Т.П.: Угнетает…
М.В.: Так вот. Через очень короткое время эманации Царственного Тапира пронизают всю Вашу плоть и всю кровь, тогда как их благоуханье окутает Вас, словно аура. Вот тогда-то безумный Му-Да признает в Вас утраченного Тапира своей мечты и мгновенно ответит на все Ваши нежные чувства и сексуальные домогательства!
Т.П.: Ой, взаправду, что ли?! Вот здорово… А побочные эффекты?
М.В.: Они разве имеют значенье для Вас по сравненью с податливостью рисоторговца?
Т.П.: Нет!

 TAI PING BLUES

Я люблю Торговца рисом!
Как прекрасен он….
Пусть он мерзок и безумен,
Но я всё же желаю его!
Во! Во! Во! Во!
Рисоторговец….
Я хочу вот сейчас, здесь тебя!
В этой сточной канаве
Или в выгребной яме –
Вечно буду я ждать, беззаветно любя….
Бя! Бя! Бя! Бя!
Satifaction!
Как мне тебя получить?
Заколдованный грешник,
Будь мне верный приспешник, -
Потому как иначе - не жить!….
Хочу торговца!!!!
Ыть! Ыть!! Ыть!!! Ыть!!!! Ыть!!!!! Ы-ы-ыть!!!!!!

Страстно и безумно воет ad libitum.

М.В.: Кто в совершенстве владеет собой –
Тот овладеет всем миром.
Полезно прикинуться с целью такой
Грязновонючим Тапиром.

Исчезает тем же способом, что и появилась. Тай Пинь остаётся одна с сосудом в руках.

ЗАНАВЕС

 

 ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

КАРТИНА 4

Та же местность, что и в первой картине. Мудрый Наставник в одиночестве по-прежнему стоит на голове у обочины.

ARIETTA

Здесь только утёсы да скалы,
Покрытые жухлой травой.
Вдруг – кривая сосна над обрывом.
Вот и я, на обочине тракта,
Ведущего в Сучье Ущелье,
Размышляю над бренностью мира.

Входит Дедушка Сунь. За ним следуют крестьяне.

 ХОР

Опять у нас в домах несчастье поселилось!
Страшней, чем пьяный Тигр иль ****и Герой
иль сраный Богатырь.
Доколе будут Небеса ещё являть свою немилость?
За что на нас излился вдруг беды и зла Пузырь?

М.Н.: Какого Хрена? Чего вам ещё, непотребные? Немедленно от меня удалитесь!
Сунь: Но Мудрейший Наставник! Не изгоняйте нас отсюда!
Только Вы ведь один и способны ещё нам помочь,
Уберечь населенье от светлого будущего…
М.Н.: Что за дикий, чудовищный бред? Какое ещё ****и будущее? Сказано вам – отвяжитесь!

ARIOSO

Вся эта жизнь – огромный влажный муравейник,
Где люди разнополые живут,
Один другого истребляя ради денег,
И это есть их повседневный труд.

А муравейник тот находится под Дубом,
Который неохватен и высок.
Среди его ветвей, скрестивши руки,
Непостижимый, грозный дремлет Бог.

Но в стороне от Дуба пролегает
Довольно небольшая колея.
Какой-то пешеход по ней шагает.
Похоже – я!

Так что, сами видите, никакого мне вовсе нет дела до какого-то там вашего сраного будущего, либо там прошлого. Поэтому – идите все на *** как можно скорее!
Д.С.: Нет, нет, о, Мудрейший Наставник! Как же можно вот так
Беспощадно посылать нас всех на ***? Ай-яй-яй!…
Хотя бы сначала послушайте, а потом уж и посылайте…
К тому же, тут явно замешан и Ваш Ученик!
М.Н.: О, до чего же вы мне надоели, тупые Уёбища!
Но, видать, ничего не поделаешь: придётся мне
Снова выслушивать ваши дебильные домыслы…
Д.С.: Так, стало быть, вот какая беда приключилась:
Поняв, что перевернуть Вас ему не под силу,
Ваш прекраснозадый Ученик впадает в тоску и депрессию.
Перво-наперво, он пребольно колотит Бяо Бэ с Сыма Луем,
А потом большими прыжками мчится на самое дно
Сучьего Ущелья,
Где теперь отбивает без роздыху дюжины сотен
Ритуальных Поклонов,
Надеясь, тем самым, набраться жизненной энергии Ци,
Необходимой для Вашего же успешного переворачиванья…
М.Н. (в сторону): Какая трогательная наивность…
Д.С.: Тогда, обрадовавшись, что отделались от драчливого монаха,
Сыма Луй и Бяо Бэ принимаются любезничать
С Белою Тёлкою Бабушки Хэр.
М.Н. (в сторону): Прелюбопытнейшие прелюбодеи…
Д.С.: Но не успели ребята как следует в раж войти, -
Откуда ни возьмись набегают бесчисленные холуи, стукачи
И вертухаи товарища Фуня, этого партийного чиновника
Довольно Высокого Ранга,
И волокут пареньков вместе с Тёлкою прямо в Ямынь
Или даже в Партком нашей Провинции Главной Реки.
Бедняги орут благим матом и обильно мочатся под себя
В полнейшей уверенности, что сейчас их распилят,
Но не тут-то было! Фунь, этот прекраснозадый Наместник
Императора (Да будет Его Величество весел, здоров и могуч)
Неожиданно объявляет волю своего коллективного разума:
В целях скорейшего построения коммунизма
В одной, отдельно взятой Провинции Главной Реки
Назначить молодого крестьянина Сыма Луя
Отдельно взятым Императором этой самой Провинции…
М.Н.: *** знает что такое! Вконец коммуняки мозги отморозили…
Ну, а куда же девать настоящего Императора,
Который торчит в Северо-Западной столице?
Д.С.: Закрытое собрание партхозактива Провинции Главной Реки
Единогласно постановило послать на *** Его Величество
(Да будет Он весел, здоров и могуч!)…
М.Н.: Нет, этакой поебени мне даже у Энгельса не попадалось…
И что же этот придурочный рыболожец Сыма Луй?
Д.С.: О, Его Величество Император Провинции Главной Реки
(Да будет Он весел, здоров и могуч!), прекраснозадый Луй,
Необычайно обрадовался своему назначению,
Но, что ужасней всего, он с огромной энергией принялся
Строить коммунизм и созидать светлое будущее…
Вот почему мы и молим Вас так о защите!…

Вбегает Нищий Крестьянин.

Н.К.: Беда! Прячьтесь! Спасайтесь!
Голоса: Чего ещё? Где? Кто? Какого ***?
Н.К.: Сюда движется торжественный паланкин Сыма Луя,
Нашего прекраснозадого Императора
(Да будет Его Величество весел, здоров и могуч!),
А с ним – бесчисленные стукачи, холуи, дзяофани и вертухаи
Во главе с придворным поэтом, философом и учёным,
Товарищем Бяо Бэ, который тоже довольно прекраснозад…

Крестьяне в страхе и панике прячутся кто куда. Мудрый Наставник остаётся один.

 АРИОЗО МУДРОГО НАСТАВНИКА

Водопад низвергается в пропасть.
К тучам Серый Журавль улетает.
«Вот, - думал я, - перевернусь –
Инь и Ян поменяю местами…»
И ногами я оборотился к Луне!
Всё в природе как прежде: Журавль, Водопад…
 Изменения, происшедшие со мной и во мне,
 Мировому порядку ничуть не грозят.

Через зрительный зал вступает Императорская Процессия: слоны, гигантские страусы, пылающие жирафы, холуи, вертухаи, евнухи, эксгибиционисты, секретутки, дзяофани и проч. В хвосте шествия ползёт небольшой Плезиозавр. На его спине установлена богато украшенная беседка с громко мычащею Белою Тёлкой.
Это подлинный Парад Алле. Чудеса дрессуры, акробатики, эксгибиционизма, стукачества и подхалимажа.
Четырнадцать обнажённых секретуток несут роскошный паланкин с Сыма Луем. Рядом бредёт Бяо Бэ.

 АРИЯ И РЕЧИТАТИВ СЫМА ЛУЯ

Ещё вчера я был довольно скромным скотоложцем…
Любил цесарок, индюков, ослиц, свиней.
А ныне на меня венец возложен;
Днесь я Провинцией повелеваю всей!

Родная Партия! Меня ты воспитала,
Из жидкой грязи передвинула в князья…
И перед тем, кто лишь вчера ещё был пожиратель кала,
Сегодня – лучезарная стезя!

О, светлый путь!! О, знамя коммунизма!!!
Прощай, зоофилия, навсегда!!!!
Врагам моим – мучительная клизма!!!!!
Обидчикам – свирепая беда!!!!!!

Ах, придурковатый мой друг Бяо Бэ!
Вот после этого и сетуй на несправедливость судьбы…
Ведь сколько же лет прозябал я в ничтожестве,
Терпя нравственные и половые надругательства
От странствующих и оседлых монахов,
Кулаков-гомосеков и вшивой интеллигенции…
Б.Б. (подобострастно): Но, конечно же, о Прекраснозадое
Средоточие всяческих совершенств,
Красное солнышко социализма, наилучший из Императоров,
Ваши отменные качества не могли не быть замечены
Благосклонными богами…
С.Л. (с удовольствием всё это выслушав, хлопает в ладоши):
А ну-ка, дать ему быстро по Жопе
Семь-девять-тринадцать ударов по Жопе
Засушенным членом молодого Биньипа по Жопе!

Дежурные вертухаи мгновенно срывают с визжащего Бяо Бэ парадные штаны и со страшным хлопаньем секут его членом Буньипа. Затем возвращают на прежнее место.

Б.Б. (рыдая): Благодарю Ваше Прекраснозадое Совершенство!
Но за что мне, убогому, эдакая вот императорская милость?
С.Л.: Видишь ли, жалкий мой друг, ты только что упомянул
О каких-то «богах», тогда как Большой Волосатый Учитель,
Прекраснозадый Мар-Кся-дзы и его брат-близнец,
Большой Лысый Учитель, Уль-Янь-Ова – Лень-Инь-А-дзы,
(Который не менее прекраснозад!) доказали определённо,
Что никаких богов нет, да и быть не могёть!!! Так-то…
Я же своим возвышением обязан исключительно Партии
Ленина – Сталина – Фуня!!!!!!!
Б.Б. (падая ниц и отбивая Ритуальные Поклоны):
О, Ваше Немыслимое Прекаснозадое Величество!
Вы вдруг сейчас просветили мой гаснущий разум…
С.Л.: Ладно, вставай же, о мой мудаковатый друг!
Воистину, теперь тебя следует вознаградить,
Понеже все эти годы унижений и сексуальных домогательств
Ты постоянно был рядом со, подо, а то и надо мной…
Говори, долбоёб, какого рожна тебе надобно!
Б.Б. (грызя землю): Счастье, какое нежданное счастье мне,
недостойному, выпало!
Неужто, не сон это, не ****и в ноздрю галлюцинация?
Можно просить?
С.Л. (презрительно): Умоляй!
Б.Б. (деловито): Тогда так.
Поскольку императорским указом за № 20119 бис
Я уже назначен придворным поэтом, учёным и философом,
И, в принципе, могу трахать кого и что захочу в любой миг,
То и просить мне, в-общем-то, практически нечего.
Но есть, есть у меня одна думка заветная,
Мечта, можно сказать, целой жизни…
С.Л. (заинтересованно): Занятно… Чтобы могло это быть?
Б.Б.: А желательно мне заполучить Белую Тёлку Бабушки Хэр
В безраздельное своё пользование и владенье…
И чтобы никто до неё опричь меня доёбываться
И прикасаться не моги!
О, я бы тогда посвятил все отпущенные мне дюжины лет
Изобретенью, апробации и подробнейшему описанию
Всё новых и новых изысканных способов
Учтивого обхождения с этою удивительной Тёлкою…
С.Л. (в сторону): Вот сволочь! На саму Белую Тёлку
 замахивается…
Нет, батенька, шалите! Никак не могу я лишить себя
Этих утончённейших радостей и удовольствий.
(громко): Вот что, архимудический друг мой! Есть у меня для тебя
Кое-что получше, чем какая-то Белая Тёлка.
Б.Б.: О, что может быть возвышенней служения Белой Тёлке?!?
С.Л.: Служение Родине и Императору. Разве не так?
Б.Б. (со страхом): Да, да, о, Прекраснозадый…
С.Л.: Вот и отлично. Я сделаю тебя Главным Евнухом! Решено.
Это почётнейшая и выгоднейшая должность…

Бяо Бэ в смятении отползает от Сыма Луя жопой вперёд.

…А пользы для государства от неё очень и очень много!
Так что быть непременно тебе Главным Евнухом!
Б.Б. (в сторону): Отрежет, сукин сын, как пить дать, отрежет…
Не иначе. он ко мне, это, Белую Тёлку ревнует…
Или – меня к ней? Какая, ***, разница? Отрежет так и эдак!
Что делать? (громко):
Воистину, нету предела моей благодарности
Вашему Прекраснозадию за это почётное назначение!
Но, право же, не достоин я пока ещё счастья и доверья
Быть Главным Евнухом: нету той партийной сознательности.
Да и никакой Белой Тёлки не надобно мне – это я так,
Пошутил неудачно, ужо Вы меня, мудозвона собачьего,
Извините...
С.Л.: Ето пирявильна, потому чита эдиньситивэнна вэрний!
Никто не смеет замахиваться на Белую Тёлку, потому как
Она – народное достоянье, идея и гордость нации,
И, следовательно, собственность Императора, то есть – меня!
Но всё-таки, очень нужно, чтобы ты стал Главным Евнухом!
Б.Б.: Но мои заслуги перед Отечеством! Вспомните…
С.Л.: Какие ещё ****и в Жопу заслуги?
Б.Б.: Да ведь кто, как не я, предложил
В целях созидания Светлого Будущего преодолеть
Пьянство и алкоголизм в Провинции Главной Реки?
Благодаря этому кабаки скоро будут разгромлены,
Запасы рисовой водки и зелёного вина захвачены в казну,
А самогонщики и виноделы – распилены к ****и матери…
С.Л.: Ну, и что с того? Это всё никак не мешает тебе быть
Главным Евнухом.
Б.Б.: Но я же ещё не закончил своих учёных изысканий,
Направленных на выведение Человека Будущего!
С.Л.: Архиерунда, батенька! Преодолев и изжив пьянство,
Мы сразу же получим искомое существо.
Б.Б.: К сожалению, о, Прекраснозадый Нефритовый Лидер,
этого недостаточно!
Есть задача гораздо масштабнее этой,
Которую Евнуху ни за что не решить…
С.Л.: Это что же?
Б.Б.: Преодолеть и изжить любовь!
С.Л.: Чаво? Чаво?
Б.Б.: А как же иначе, о, Прекраснозадый Халцедоновый
Руководитель Нового Типа?
Вот, скажем, изжили мы пьянство и алкоголизм.
Теперь людишки эти проклятые смогут отдавать работе
Гораздо больше времени и сил. Только это не всё!
Очень много энергии они пока ещё тратят на разные там
Ухаживанья, провожанья, поцелуи, ревность, свадьбы
(Пусть даже и безалкогольные!)… Но главное – огромная
Масса их скотского времени уходит на так называемую
«Половую Жизнь»! Тут следует навести порядок.
Пора её на *** изжить!
С.Л. (в замешательстве): Изжить половую жизнь?
Это, то есть, чтобы они больше совсем не пучились?
Кого же тогда будем мы обирать до последнего,
Поганить да сильничать?
Они ж повымрут ведь все к ****и матери!…
Б.Б.: Но искусственное осемененье…
С.Л.: Что? Людей?
Б.Б.: Людей. Точнее – крестьян.

Приходит в большое воодушевление.

Во-первых, решается проблема любви и половой жизни,
А, следовательно, семьи, частной собственности и капитала.
Ведь чему учит нас большой Прекраснозадый
Волосатый Наставник Эньг Иль Ся-дзы?
Семья обзаводится частною собственностью, а от этой
Ёбани собственности происходит различная капитализьма.
Но откуда берётся семья? Отвечаю, батенька:
От половой любви и таковой же жизни! Поэтому, батенька,
Покончив с половой жизнью, мы преодолеем любовь
И, тем самым, тут же построим коммунизиму,
Поскольку исчезнут семья и частная собственность…
С.Л. (задумчиво): Что ж, это довольно разумно… И сам я частенько
Обдумывал эту концепцию…
Б.Б.: О, конечно же, Прекраснозадый Товарищ Император!
Разве не Вам принадлежит мудрый лозунг-пословица:
«Коммунизму любовь – что Китайская стена кочевнику!»
С.Л. (самодовольно): Мне?… Разве?… Ах, да, запамятовал!
Кому же ещё, как не мне…
Б.Б.: А вот этот краеугольный призыв –
Не Ваш разве: «Под знаменем искусственного осемененья –
Вперёд к торжеству коммунизма!»
С.Л.: Как же, как же, припоминаю…
Б.Б.: Да, да, о Прекраснозадое
 Ясное Солнышко партийной принципиальности!
Если Вы только позволите мне не становиться пока
Главным Евнухом, то я немедля примусь готовить Тезисы
К Вашему эпохальному докладу «Половая жизнь
Как преграда на пути в Светлое Будущее», который Вы,
Конечно же, зачитаете на ближайшей Межрайонной
Партийной конференции Провинции Главной Реки…
С.Л.: Что ж, пожалуй, действительно, следует повременить
С переводом тебя в Главные Евнухи… Кстати,
О чём будут ****и Тезисы?
Б.Б.: О, о многом и многом!
О создании равномерной сети инкубаторных ферм,
Снабжённых всем необходимым для выкорма и начального
Трудового воспитания человечьего молодняка,
О компетентных комиссиях из проверенных учёных, Стукачей и вертухаев, которые бы выявляли самок и самцов,
Соответствующих заданным параметрам Светлого будущего.
Они же будут осуществлять выбраковку производителей
И детёнышей, этим параметрам не соответствующих…
С.Л.(воодушевивщись): Именно. И не забудь архиважнейший Тезис
«О поэтапном истреблении всего взрослого населения
Провинции Главной Реки!»
Б.Б.: Но нижайше недоумеваю: зачем это?
С.Л. (вдохновенно и гордо): Как же ты всё-таки глуп, а я – мудр!
Видишь ли, вековые привычки, традиции, предрассудки -
Всё это говно потянет назад. Не захотят эти сволочи
От стихийного спариванья и размноженья отказаться.
Тут без крутых мер не обойтись, но у нас хватит характера!
Но, заешь ли, народ наш послушен, доверчив, неприхотлив.
 Я в него верю. Людишки эту линию вскоре поддержат.
Дело, собственно, упирается в молодёжь! Коммунизм
Построить можно в исторически малые сроки – время жизни
Одного поколения: если удастся нам вывести молодняк,
Не знающий про так называемое «естественное осемененье»,
То мы будем иметь строй сознательных граждан,
Для которых в указанное время сдать сперму или же
Быть осеменённой посредством бамбукового шприца
Станет нормою жизни и патриотическим долгом!
Это – как с пьянством покончить:
Мало разгромить кабаки и уничтожить плантации риса!…
Главное – чтобы дети не узнали о том, что раньше когда-то
Был алкоголь на земле… Вот их на выпивку и не потянет!
Б.Б. (запинаясь): Так ведь… э-э… родители им… эта, расскажут…
Да и гнать будут… эта… опять же… вредители…
С.Л. (торжествующе картавя):
Что и тргебовалось доказать, батенька!
Ргодителей пргидётся ргаспилить – такова диалектика!
Б.Б. (потрясённый): Распилить?!?!
С.Л.: Ну, или ещё истргебить как-нибудь – дело техники…
(потирая руки): Аргхиважно – чтобы все алкаши
Поскоргей пергедохли. (прекращая картавить):
Только тогда следующее поколенье не будет
Про спиртное знать! Зато оно будет здоровым,
Покорным и трезвым. Но главное – искоренить любовь!
И вот, когда на опытных фермах искусственное осемененье
Станет естественной потребностью, тогда то мы и сможем
Приступить к селекции человека будущего,
Живущего и трудящегося не за корысть, а за совесть!
Б.Б. (с искренним восхищением): Воистину, Вы гениальны,
О, Прекраснозадейшее Светило марксизма-ленинизма!
Вы один могли довести до такого логического совершенства
И конечного блеска Великое Ученье Волосатых и Лысых
Наставников, превзойти самого Лень-Инь-А-цзы, дополнить
И подытожить идеи Тиро-Цы-Ки-цзы и самого Фыдэл
Кастыр-цзы!! Я немедленно иду писать Тезисы…

Бяо Бэ удаляется. Процессия движется за ним.

С.Л.(на уходе, всё тише и тише): И не забудь про вольеры
Для раздельного содержания подопытных самок и самцов,
Про спецподготовку технических кадров – ведь должен же
Кто-то управлять людьми будущего, осеменять их
Бамбуковым шприцом, собирать ихнюю сперму,
Выкармливать, обучать труду, а, значит, иметь доступ
К секретной информации об осемененье естественном…

Императорская Процессия уходит. Из-за корявого дерева выползает Ниший Крестьянин с древнекитайскою балалайкой и тыквенною бутылью рисовой водки в руках. Долго и тупо пьёт, корёжится, икает и, наконец, поёт.

 ДРЕВНИЯ КИТАЙСКИЯ ЧАСТУШКИ

Император Сыма Луй
Сам себе отрезал… Клюв.
А Философ Бяо Бэ
Этот Клюв нашёл в себэ!

Из различных укрытий выползает народ и подхватывает:

Нескладушки, неладушки –
Будем строить коммунизм!
С человечинкой пампушки
Укрепляют организм!

Н.К.: Как на Главной на Реке
Срёт вельможа Бяо Бэ,
А на это точит Клюв
Император Сыма Луй!

Припев: Ни в склад, ни в лад,
Сыма Луй имеет Клюв,
А придворный Бяо Бэ
Этот Клюв забрал себэ!

Все вместе: Как по Главной, как по Речке
Мы плывём заре навстречу.
Эх, ёб твою мать!
Как говно овечье…

Удаляясь, повторяют последние две строчки ad libitum. Мудрый Наставник один.

М.Н.: Да, Вселенской Гармонии, похоже, опять полный ****ец наступает…

Последним уходит Дедушка Сунь.


КАРТИНА 5
 (Продолжение 4-й)

М.Н.: Почтеннейший дедушка Сунь! Куда же вы?
Сунь: Я иду сдаваться.
М.Н.: Кому ж Вы собрались сдаваться?
С.: Ну, этим… Как Вы не понимаете?
М.Н.: Уважаемый Дедушка Сунь! Поверьте мне, не стоят они того, чтобы Вы им сдавались.
С.: Тогда, что же делать?
М.Н.: В обычных обстоятельствах я сказал бы: «А иди-ка ты, старый китаец, на ***!» Но обстоятельства нынче очень уж необычны, и поэтому я предлагаю Вам немедля призвать сюда Маленькую Вынь!
С.: Маленькую Вынь?!?!?!
М.Н.: Маленькую Вынь! Уверяю Вас, что для преодоления Светлого Будущего нам просто-таки необходима Маленькая Вынь…
С.: Ну, видать, нечего делать.
МА – ЛЕНЬ – КА – Я ВЫ – Ы – Ы – ЫНЬ !!!!!!!!!!!!!

Это - Сложнейший вокальная фраза. (Чудеса бельканто.)

Вынь: Да вот она , Дедушка! Чего глотку-то драть? А это – Вы, Мудрый Наставник? Ногами к Луне? Что происходит, ****ыть?
М.Н.: По правде сказать, я и сам не вполне понимаю. Но ужасно похоже на коммунизм. Так что каким-никаким образом, а спасаться надо.
В.: Но как? Как спасаться-то?
М.Н.: Я вижу единственный способ. Постарайся разыскать и доставить сюда знаменитую Бабушку Хэр. Почему-то я подозреваю, что только она одна ещё и способна меня перевернуть… А уж тогда я придумаю что-нибудь!
В.: Ладно, попробую сейчас Бабушку Хэр покликать…
БА – БУШ – КА ХЭР! ХЭР!! ХЭР!!! ХЭР!!!!

Это – ещё более сложная вокальная фраза.
Из воздуха возникает Бабушка Хэр. (Чудеса преститижитации.)

АРИЯ БАБУШКИ ХЭР

Для чего ты ушёл?
На кого ты меня в одиночестве горьком оставил?
Почему растворился, растаял в дорожной пыли?
Я забыла тебя.
Я не знаю теперь никаких твоих правил.
Вот, что сделал со мной Полоумный, бессовестный Ли!

Я любила тебя.
Пред тобою я ниц упадала.
Ну, а ты ничего знать совсем не желал о любви…
Ты покинул меня.
Всё прошло, ничего не осталось.
Я одна, и зовут меня чуть ли не Эннабел Ли…

Ну и ладно, и пусть.
Я готова страдать терпеливо.
Пусть меня пожирает китайская жёлтая грусть!
Но мне нечего больше скрывать…
Посмотри: пустыри зарастают прекрасной Крапивой
И Китайская плесень на них зацветает вовсю…
Я, быть может, сама – полоумная Эннабел Ли!

Бабушка Хэр рыдает, потом становится в глубочайшую стойку «гунбу» и страшным ударом «Двойной обратный кулак» разбивает вдребезги две гранитные глыбы. (Чудеса кунг-фу).
Все потрясены.

М.Н.: Хэр? Неужели ты – Хэр? Та самая юная Хэр,
Которую я с наслаждением вынужден был опоганить
Во время осенней молотьбы предпоследнего года
Эпохи Целомудренных Проникновений, поскольку
Сама же она настойчиво требовала, чтобы я её ссильничал…
Та пленительно-прекраснозадая Хэр, из-за которой бежал я
В Горную Обитель Ритуальных Поклонов, боясь, что меня
Оскопят и отпучат её двоюродные братья и почтенные дяди!
Стало быть ты – Хэр? Невероятно…
Б.Х.: Хэр я, Хэр! Тогда как ты – старый вонючий засранец,
Растлитель невинности, псевдомонах и извращенец,
Живущий с Тапирами, Буньипами и Плезиозаврами…
Вот что такое ты есть за уёбище! Сколько лет ты шурошил
И сильничал всё, что воняет, пыхтит и шевелится, включая
Нимфоманку Тай Пинь и партпидора товарища Чио Чио Сан,
Но ни единого разу не вспомнил о девственной Хэр,
Которую сам же ещё и опоганил! Мерзавец!!! Уёбище!!!!
М.Н. Но пленительно-прекраснозадая Хэр! Верхней губою Тапира
Царственного клянусь – никак не предполагал я,
Что именно ты содержишь известный кабак на перевале
Через Сучье Ущелье. Если бы я только знал… Но я думал,
Что Бабушка Хэр – тёзка твоя или дальняя родственница!
Ты-то ведь по-прежнему прекраснозадо-пленительна,
Как и во дни той незабываемой молотьбы!… При чём же,
Спрашивается, здесь какая-то ****и Бабушка? Определённо,
Бесчисленные Ритуальные Поклоны мой разум вконец
 Замутили….
Б.Х.: А коли так, о, Полоумный Ли, то и стоять тебе здесь на своей
Замутнённой башке до скончанья времён кверху Жопой,
Задрюченный ты пленник просяной лепёшки с урюком!
М.Н.: Так, стало быть, ты и была тою юной паломницей, которая
Принудила меня съесть необычайную просяную лепёшку…
Б.Х. (гордо): Я самая.
М.Н.: Горе, горе!
Сунь: Значится, не перевернёте Вы
Мудрого Наставника ради спасенья людей от красной Чумы?
М,Н. (обречённо): Не перевернёт…
Б.Х.: Да *** с ним! Пущай себе стоит как стоял…
Вынь: Но как же Вы можете так поступать с людьми, Бабушка?
Ведь Светлое будущее не за горами…
Сунь: Вот, вот! Оно надвигается
С неумолимостью влюблённого Плезиозавра!
Нужно спасаться скорее! Но как?
Б.Х.: Проще пареной репы.
Обойдёмся мы с лёгкостью безо всякого Полоумного Ли.
А он пускай теперь со стыда хоть обгадится здесь, этот
Ёбини прелюбодей! Маленькая Вынь! У тебя сохранились
Ещё эманации Царственного Тапира или ты всё отдала
Этой нимфоманке бесстыжей Тай Пинь?
Вынь: Сохранились, конечно, мудрейшая Бабушка.
Б.Х.: Тогда срочно натри ими Дедушку Суня!
Сунь (в страхе): Ой-ёй-ёй, что Вы, что Вы! Не надо,
Очень и очень прошу Вас, добрейшая Бабушка, не велите ей
Натирать меня тапирственными выделениями! Я не вынесу!
Б,Х.: Ах ты, жалкий трусливый глупец!
Это же день твоего торжества и величья,
Единственный день в тусклой жизни нищего китайца…
Знай же, что эманации Царственного Тапира,
Усиленные соответственными заклинаньями,
Надолго сделают тебя неуязвимым, непобедимым воителем!
Так ты избавишь Нищую Деревню и всю нашу Провинцию
От всесокрушающего ученья Волосатых и Лысых
Наставников.
Только боец, более вонючий, чем ты, сумел бы тебя одолеть,
Но среди императорских воинов такого бойца не сыскать…
Раздевайся немедленно, Сунь!!!

Дедушка Сунь раздевается, и Маленькая Вынь натирает его выделениями. (Грандиозный мужской стриптиз и акробатический «Танец натирания».)
На заднем плане опускается сверху громадный гамак, в котором Начало Инь делает Началу Ян тайский массаж.
 В результате всех этих манипуляций, голый Дедушка Сунь падает на землю обессиленный.

Б.Х.: А теперь, о Маленькая Вынь,
Повторяй заклинанье за мною!

Вдвоём Быбушка Хэр и Маленькая Вынь каноном исполняют сложнейший джазовый вокализ. Дедушка Сунь судорожно дёргается, его эпилептически корёжит, и он, наконец, поднимается в воздух.

АРИОЗО ДЕДУШКИ СУНЯ

Не я ль всю жизнь учился подчиняться,
Перед владыками вонять и пресмыкаться?
И надо мною гнусно издеваться
Мог каждый гад!
Теперь с меня довольно – хватит страхов!
Отныне всё я посылаю на ***
И весь Китай способен перетрахать
Сто раз подряд!

Изрыгая пламя, дедушка Сунь улетает через зрительный зал.

ЗАНАВЕС

КАРТИНА 6

Кабинет товарища Фунь. Звучит «Интернационал», исполняемый на сямисене, древнекитайской лютне, цимбалах и тимпанах. Из-за ширм, расписанных портретами Анпилова и Че Гевары, доносятся вопли сексуального триумфа, сладострастные вздохи и повизгиванья, издаваемые в такт и на мелодию пролетарского гимна.
На переднем плане дрючатся Начала Ян и Инь, одновременно жонглируя серпами и молотами, наковальнями и снопами ржи.
Музыка и эротические звуки смолкают. Начала Ян и Инь покидают арену, не прекращая своего занятия. Из-за ширм, пошатываясь, выходит товарищ Фунь, поправляя одежду. За ним вперёд задницей на спине ползёт голая Рабыня.

АРИЯ ТОВАРИЩА ФУНЬ

Над бескрайними просторами Китая
Занимается счастливая заря.
Скоро, скоро Родина святая
Обретёт желанного Царя!

Этот Царь зовётся Коммунизмом.
До него осталось пять иль шесть шагов.
За его триумф заплатят жизнью
Миллионов эдак семьдесят врагов!

Истребим мы всех людей без сожаленья,
Кто не хочет счастья на земле.
Торжество марксистского ученья…
Ленинизма негасимый свет…

Скоро, скоро мы врагов поубиваем
Или поместим в концлагеря…
И тогда над осчастливленным Китаем
Красная засветится заря!!!

Товарищ Рабыня!

Рабыня мычит.

А извольте-ка застенографировать за мною ряд тезисов.

Голая Рабыня переворачивается на пузо, ползёт к столику с письменными принадлежностями, берёт восемь Чи рисовой бумаги, ведёрко с пурпурной тушью и кисточку. Стенографирует.

Тезис первый. О Презумпции Невиновности.
Каждый обитатель и гражданин Коммунистической Империи
Провинции Главной Реки считается, признаётся и
Объявляется виновным во всех известных и неизвестных
Преступлениях до тех пор, пока он не докажет
Своей преданности Очередному Владыке.
Ну, и как это Вам, уважаемый товарищ Рабыня?

Рабыня мычит. Товарищ Фунь достаёт из специального ларца засушенный член Молодого Буньипа и, широко размахнувшись, звонко им лупит Рабыню по голому заду. Рабыня визжит.

Вот видите, товарищ Рабыня, я наверняка знал, что оно Вам понравится. Теперь - Тезис второй.
О Коллективном разуме и Общественной Нравственности.
Глупость – норма жизни. Провинция Главной Реки объявляется
Безалкогольным Пространством. Повсеместно организуются Общественные пилорамы для распиливанья возможно большего Числа богомольцев, пьяниц, крестьян вообще и других смутьянов.
Вы успеваете стенографировать, Товарищ Рабыня?

Голая Рабыня заранее громко визжит, не дожидаясь удара членом Буньипа, но товарищ Фунь всё-таки наносит его.

Не правда ли, мысли мои безупречно-логичны, товарищ Рабыня?
Тезис третий. О сохранении национально-народного генофонда.
Половая жизнь запрещается под страхом смерти.
Искусственное осемененье людей, а, точнее, крестьян…..

Раздаётся страшный шум и грохот, ширмы рушатся, и в кабинет, меча молнии во все стороны, врывается Дедушка Сунь. Товарищ Фунь валится на пол, на брюхе ползёт к Рабыне и прячется под неё.

 ДЕДУШКА СУНЬ:
GRAND ARIA.

Поппури из песен “Deep Purple” разных лет, фрагментов «J. C. Superstar», + прочие хиты 70-х и других годов, не говоря уже про “Beatles”.

АзЪ ЕсьмЪ бедный КитаецЪ,
Но как же мне надоело всегда Жопу рвать,
Всю жизнь не вылезая
Из Нищей Деревни, еби её мать!!!

ПРИПЕВ: В той деревне, где я рос,
Жил Беременный матрос.
Он всё время говорил
Про какой-то Submarine.
* * *
Я видел Драконов, я дрючил Буньипов,
Я трахал Героев и Богатырей…
Отныне мне все эти твари обрыдли!
Так что лучше валите отсюда – ей, ей!!

ПРИПЕВ: Hey, Buldog!…
* * *
Знакомы мне сотни различных чудовищ;
Я жрал людоедов – я сам людоед…
Мне на *** не надо всех ваших сокровищ!
Я всё это знаю с тринадцати лет!…

ПРИПЕВ: We had yoj, we had fun,
We had seasons in the sun,
But all stars we could reach
Were starfishes on the beach.
* * *
Я зрю кровь и руины,
Дым над водою и пламя в небесах.
Вот вам мой приговор ныне:
Отчаянье, ужас, похмелье и страх!

ПРИПЕВ: Smoke on the water
 And fire in the sky….
* * *
Будет вам кровь на асфальте,
И пламя над храмом, и дым над водой.
Вот вам ваше красное знамя,
И в ад забирайте его вы с собой.

ПРИПЕВ (жутким голосом):
 Into the FIRE!!!!!!!
* * *
Дедушка Сунь взмывает в воздух и кружит под потолком, изрыгая потоки всесожигающего огня.

Фунь (из-под Рабыни): Спасите меня, о прекраснозадая товарищ Рабыня! Не выдавайте этому огнедышащему кулаку-мироеду – по мою ж буйну голову он сюды заявился…

Голая Рабыня вскакивает с распростёртого товарища Фуня, срывает с него штаны и халат, хватает засушенный Член Молодого Буньипа и с остервененьем сечёт Фуня по голой заднице. Фунь истошно визжит.

Рабыня: Сюда! Сюда скорее, прекраснозадый летающий Поджигатель! Вот же он, вонючка поганая, у меня промежду ногами валяется… Так замочите ж скорей красножопую гадину! То есть, сожгите, пожалуйста, к ****и матери!…

Голый Дедушка Сунь снижается, зависает над Фунем и плюёт в него струёй пламени. Товарищ Фунь вскакивает и с пылающей голою Жопою, завывая, убегает через зрительный зал. Дедушка Сунь за ним гонится, поливая огнём. (Чудеса левитации и пиротехники.)

АРИОЗО РАБЫНИ

 Я, наконец, отомщена.
 Проклятый Фунь вкусил сполна
Заслуженного им говна.
Цвети, любимая страна!
Ты ныне освобождена:
Кроваво-красная чума
Тобою преодолена…
Пусть наши мирные дома
Минёт гражданская война,
А помрачение ума
На вечны сгинет времена!!!

В процессе пения Голая Рабыня очень медленно облачается в халат и штаны товарища Фуня. (Обратный стриптиз. Чудеса эротического танца.)

ЗАНАВЕС













  ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

 КАРТИНА 7

Околица Нищей Деревни. Еле волоча ноги, входят Сыма Луй и Бяо Бэ. Их роскошные одеяния превратились в жалкие грязные отрепья, висящие лохмотьями. Рожи перепачканы какою-то дрянью. Вслед за ними плетётся Белая Тёлка. Она горестно мычит. Шкура Тёлки немного дымится.

Луй (сквозь рыдания): Горе! Разгром! Левинсон и Метелица…
Где вы, мои доблестные вертухаи и холуи?
Где верные машинистки и машинисты,
пидарасы и пидараски?
Где мои прошмандовки, ложкомойки,
Пылающие Жирафы и Красные кавалеристы?
Всё рухнуло, гавкнуло, ёкнулось и накрылось…
Бэ (так же): Да, большая беда приключилась, товарищи!
Весь партаппарат, агитаторы и активисты,
Чрезвычайки, ячейки, лимитчики и особые тройки, -
Все в ужасе поразбежались, попрятались в Говняных Ямах…
Луй: А которые заховаться-то не успели – тех пожёг
Огнедышащий Дедушка Сунь…
Бэ: Но, что хуже всего – так это кошмарная вонь!
Кто не спрятался и не сгорел – тот издох,
Надышавшись тапирственным запахом Дедушки Суня…
Луй: Да, да, да… Наши отборные стукачи и гэбисты,
Лучшие мусора, говноеды, эксгибиционисты и вохровцы, -
Все они окарач поползли, передохли, хмыри бесталанныя…
Вместе (рыдая): Что же делать? Как быть? Где спасаться?
Видать, снова накрылося построение Светлого Будущего…

Вбегают крестьяне, предводимые Иэр Динь и Буй Муй. Бросаются на Бяо Бэ и Сыма Луя. Свалка.

ВОЗГЛАСЫ: - Вот они, Жябы пупырчатые! – Хватай! – Мочи комиссариков! – Что, упираешься, красная сволочь?… - Не уйдёшь, курва, пся крев… - Всё, попался, fuck you!
Иэр Динь: Стойте! Стойте! Вы же их так вконец, на *** замочите…
Нищий Крестьянин: Ну, и что с того? Натурально замочим!
Буй Муй: Нет, сперва мы должны их судить!

Человеческая куча распадается. Сыма Луй и Бяо Бэ стоят раком в окружении крестьян. В стороне Белая Тёлка мычит.

Бэ: Отпустите меня! Это он, Сыма Луй, виноват. Кто заделался Императором, а? Кто готовил всем Светлое Будущее?…
Луй: Нет! Не при чём я! Это товарищ Фунь! Он меня заставил изучать Волосатых и Лысых Наставников… Тут-то крыша у меня возьми да поедь неизвестно куда!…
Б.М.: Вот видите! Надо во всём разобраться.
И.Д.: К тому же не пойман еще и сам этот ****и Фунь…
Б.М.: Вот, вот! Мы ж не против, чтобы этих пидоров замочить. Но действовать-то должны мы с умом да по закону…
И.Д.: Например, не наделать ли из них ароматных пампушек?
КРИКИ: - Правильно! – Верно! – Наделать пампушек из гадов! – Какие разумные девушки… - Любо! – Ай, любо!!!
Н.Кр.: Ладно. Судить этих нелюдей после будем, когда ****и Фуня отловим. А пока что – вношу предложение. Для начала, давайте-ка мы этих пламенных борцов за всеобщее равенство опоганим да ссильничаем всею деревней!
Б.М.: Очень дельная и своевременная мысль.
И.Д.: Ставлю на голосованье. Кто за то, чтобы коммунистического Императора (Да будет Его Величество весел, здоров и могуч!) Сыма Луя и его придворного философа-марксиста Бяо Бэ всею деревней немедленно ссильничать и опоганить?
Все: Мы! Мы – за! Поганить! Сильничать! Единогласно!!!

Лес поднятых рук.

Бэ: Ну, вроде, пока пронесло… Кажись, не скоро замочат теперь.
Луй: И то… Народу-то вона сколько! Пока каждый опоганит да ссильничает – глядишь, и мочить передумают…
Бэ: Верно… Главное – чтобы массам трудящихся понравилось нас сильничать и поганить! Ты ужо постарайся, товарищ…
Луй: За меня не волнуйся, товарищ! Гляди, сам не подкачай.
Бэ: Чай, не впервой! Люди будут довольны…
Н.Кр.: Ну, что же, приступим, граждане! Кого первого будем поганить?
ГОЛОСА:
- Сыма Луя давай! У него толще! - Бяо Бэ! Этот, вроде, почище… - Нет, давайте лучше разделимся на две бригады, а после – махнёмся… - Верно! - И то! - В очередь, мать твою! - Не лезьте, говорят вам, без очереди! - Вы не стояли… - Нет, я занимал! - Кто последний? - Иметь надо совесть… - Сам ты это слово!

Крестьяне выстраиваются в две очереди: одна – к Сыма Лую, другая – к Бяо Бэ. Звучит тревожная древнекитайская музыка. Заканчиваются последние приготовления к грандиозному опоганиванию.
Вдруг с ужасающим шумом небеса разверзаются, и на деревню с низким гудением пикирует Дедушка Сунь. Крестьяне падают мордами в землю.
Дедушка Сунь поёт страшным голосом.

ПЕСНЯ СМЕРТИ

Into the FIRE!!!!
Я есть – Древнейший Китаец!
Но и мне надоело дерьмо пожирать,
Всю жизнь не вылезая
Из Нищей Деревни, еби её мать!
Into the FIRE!!!!!!!!!
Я вам такое устрою,
Что будете век на аптеку пахать!
Мигом сровняю с землёю
Всю вашу деревню, еби её мать!!!
Into the FIRE!!!!!!!!!!!!!!

Дедушка Сунь изрыгает поток пламени. Несколько хижин мгновенно сгорает дотла.

Сунь: Все остаются на своих местах! Я очень скоро вернусь. Вот только слегка подзаправлюсь… Так что, не уходите никуда. Договорились?

Сделав круг над обочиной, Дедушка Сунь уносится вдаль. Крестьяне несмело встают. Штаны у многих приспущены.

ХОР

На Нищую Деревню нашу
Беда катится за бедою.
Несчастья бьют, как из параши
Зловонной, мощною струёю…

Зловещий Сунь грозит пожаром.
Им овладела паранойя…
И воздух полон перегаром
Тапирственного перегноя!

Мы помощь робко призываем,
Смиренно о пощаде воем…
Но этот страшный мир непостигаем,
И нет спасенья от уёбищных героев!…

Через зрительный зал на арену с пронзительным свистом влетает Маленькая Вынь. На ней верхом сидит Бабушка Хэр. Они приземляются, подняв тучу пыли. Крестьяне бросаются к ним.

Б.Х.: Ну вот, Маленькая Вынь, ты почти что уж и научилась.
Разве что посадка пока резковата, но это наживное…
При посадке главное – избегать говняных ям, понимаешь?
М.В.: Да чего уж тут не понять, честное слово!
Говняная яма – первейшее в нашем деле препятствие…
Спасибо за науку, мудрейшая Бабушка.
Н.К.: Но образованнейшая, маститейшая Бабушка Хэр!
Объясните же нам, недоумкам, отчего это Дедушка Сунь
Вдруг обрушил на нас не только весь свой огненный гнев,
Но – и это особенно страшно – всю тяжесть и мощь
Выделений и удивительных запахов Царственного Тапира?
Б.Х.: Дело в том, что за долгие, мрачные десятилетия
Психического надругательства и сексуальных домогательств
Внутри старого Суня скопилось такое количество ненависти
К великому делу Волосатых и Лысых Наставников,
К их всесокрушающему ученью,
Что, покончив с товарищем Фунь
И к ****и матери разогнав весь партаппарат Сыма Луя,
Этого соц-поц императора, он так и не смог успокоиться…
Старый Китаец утратил контроль над собою
И весь безграничный запас этой ненависти
Экстраполировалс партии Пол Пота – Зюганова – Фуня
На человеческий род ВООБЩЕ!!!…
КРИКИ: - Горе! Горе нам… - Что же делать? – Ведь удушливый Дедушка Сунь обещал очень скоро вернуться… - Пропали мы! – Пропали все как есть…
Б.Х.: Умолкните живо, вы, лишенцы презренные и вы, вонючие недержанцы! Не думаете ли вы, что безумие старого Суня мною не было взято в расчёт? Маленькая Вынь! Выпускай уже и Нимфоманку – пришло время…
М.В.: Радостно Вам повинуюсь, почтеннейшая Бабушка! (крестьянам): А вы – затыкайте носы и анальные выходы!

Маленькая Вынь проносится по арене, совершая кульбиты и тройные сальто-мортале. (Чудеса акробатики.) Потом садится в шпагат, извлекает из рукава небольшую фанфару и оглушительно трубит.
Звучит древнекитайская секс-музыка. На арену вступает роскошный паланкин, несомый восемью-пятнадцатью Евнухами. В паланкине красавица Тай Пинь и господин Му-Да предаются любовным утехам.

 ДУЭТ

Т.П.: Вот, наконец-то, мы соединились.
Торговец рисом возлюбил меня.
Тела и души воедино слились
Средь тёмной ночи и средь бела дня.
М.Д.: Тапир моих воспоминаний детских!
Я, наконец, тобою овладел…
Без лишних слов и без движений резких –
Отныне, о, Тапир, ты – мой удел!
Вместе:
Он: Я счастие обрёл своё в Тапире
Она: Я счастье обрела своё в Рисоторговце
Оба: И в ароматах сладостных его.
Он: Нет никого прекрасней в этом мире
Она: Нет никого прекраснее под солнцем
Оба: И нет в природе лучше ничего!

ВОПЛИ КРЕСТЬЯН: - Ай! Айё! – Ни *** себе! – Так Тапиром ещё никогда не воняло… - О, всемилосердное Небо! – О, тысяча Будд! – Какой бушующий океан всесокрушающих запахов!… - Ах! Я, кажется, не успеваю напрячь сфинктер…

Многие из тех, кто не успел заткнуть нос или анус, падают без чувств. Белая Тёлка убегает огромными прыжками.
Издалека нарастает гудение Дедушки Суня. Разбрызгивая во все стороны пламя, он влетает через зрительный зал.

Д.С.: Into the FIRE!!!

Дедушка Сунь кружит над уткнувшимися в землю крестьянами. Пролетая над паланкином красавицы Тай Пинь, он вдруг замирает на высоте не менее 15-ти Чи. Гудение прерывается, раздаются глухие удары, слышится треск и шипенье выпускаемых газов.

Д.С. (хрипя): Тапиром пахнет… Задыхаюсь…

Камнем падает наземь. Туча пыли; звук удара.

М.В.: Всё, вставайте, компатриоты фиговы. Дедушка Сунь обезврежен!
Б.Х.: Говорила же вам, что Старого Китайца повергнет только боец, несравнимо вонючийший, нежели он, а именно – нимфоманка Тай Пинь…
Н.К.: Но как же теперь нам здесь жить-поживать?
Ведь прекраснозадая красавица вкупе
С по-прежнему пахнущим Дедушкой,
Не говоря уже о свихнувшемся рисоторговце Му-Да
(Который опять же воняет, как сволочь)
Напоили благоуханным ароматом Тапира
Не только Деревню, но и аж полпровинции Главной Реки…
М.В.: Это очень большая проблема. Но народная медицина учит,
Что полностью преодолеть аромат выделений Тапира
Под силу никому иному, как токмо Тапирственному Царю!!!
Н К.: Так волоките же сюда поскорее этого вашего ****и Царя!
М.В.: К сожаленью, Тапирственный Царь слушается
Исключительно Полоумного Ли…
Н.К.: Какого ещё ****и Ли?
И.Д.: Ну, мы зовём его Мудрым Наставником, а для Бабушки Хэр
Он - всего лишь «Полоумный Ли»… Ты понимаешь? Ли!
Б.М.: А потому «полоумный», что он её ссильничал да опоганил,
И давай скакать по деревне, демонстрируя половые органы…
Н.К.: Какое высокое безумие! Какое величие души…
М.В.: Да, так оно и было. Но теперь Полоумный Ли прирос
Головою к обочине тракта через Сучье Ущелье…
И.Д.: И всё благодаря необычной просяной лепёшке с урюком…
Б.М.: Которую Бабушка Хэр подарила ему, прикинувшись…
И.Д.: Юной паломницей из тех, что вечно таскаются…
И.Д.+Б.М.: По захудалым кумирням!!!
Н.К.: Чудеса да и только!
Но как же нам быть, коли Мудрый Наставник прирос,
А Тапирственный Царь, следовательно, недоступен?…
М.В.: Значится так, твердолобые мои соотечественники.
(Я даже могла бы назвать вас братушками, но пока подожду.)
Есть только один способ овладеть Тапирственным Царём:
Необходимо Полоумного Ли с головы на ноги перевернуть.
В этом случае он немедленно активизируется
И предоставит нам Тапирственного Царя.
Но перевернуть Полоумного Ли невозможно без соизволения Бабушки Хэр! Поэтому: Все на колени вниз мордой! Униженно умоляйте, просите и убеждайте Бабушку Хэр Сделать Полоумному Ли какой-нибудь скромный подарок, Дабы ему с головы на ноги перевенуться…

Крестьяне падают ниц и издают «Умоляющий вопль».

РОМАНС БАБУШКИ ХЭР

Вновь расцвёл урюк в Ущелье Сучьем,
Вновь цветут крапива и репей,
Почки проявляются на сучьях, -
То же самое - и на душе моей.

Вся Жоп-Ень – обширная округа –
Обрастает белоснежной вишней.
В заводях Тигриных друг на друга
Громоздятся возбуждённые Буньипы.

Да, душа моя – как почки эти,
Как весенний вопль Плезиозавра…
Всё мне видится сегодня в чудном свете!
Счастье юное предвижу в скором завтра!

Крестьяне, привстав на четвереньки, издают «Вопль недоуменья».

ГОЛОСА: - Какого ***? – Что значат эти речи? – Буньипы же только в апреле спариваются! – Бабушка Хэр нездорова… - Вот беда-то! – Сейчас же ведь осень глубокая… - Да и цветенья урюка полгода ещё дожидаться!…
М.В.: Нет, безмозглые мои единоверцы, ничего не попишешь…
Придётся мне всё-таки вас братушками именовать!
Дорогие братушки! Разве вам не понятно, пятноиды,
Что, когда в сердце такой необычайнейшей женщины,
Какова есть Бабушка Хэр, былая любовь расцветает,
То и все ****и законы природы немедленно на *** идут?

Крестьяне, по-прежнему стоя на четвереньках, робко приподнимают зады и издают «Вопль полнейшего изумленья». Вся природа кругом вдруг волшебным образом преображается: вишня, урюк, репей и крапива на глазах покрываются чудеснейшей листвой и цветами.
Раздаётся невероятной силы и гнусности звук.

ГОЛОСА: - Быть того не может! – Это ж Вопль Мартовского Плезиозавра! – *** струя… - Урюк расцвёл, мать его! – И репей… - И крапива! – И вишня!…

Слышны новые гнусные звуки: ритмично-чмокающие, булькающие и как бы покашливающие.

ГОЛОСА: - Херня какая-то… - Уж не Буньипы ли в Заводях трахаются? – Кажись, они, окаянные… - Слышь, а, может, и нам за компанию? – И то… Чего уж весны дожидаться, коли такие дела! – Айда, мужики, в Заводи!!!

Деревенская молодёжь издаёт «Вопль оживившегося Либидо» и – на четвереньках, с приподнятыми задами – покидает арену. Степенные главы и отдельные матери семейств, младенцы и старцы остаются неподвижны – с приспущенными штанами.

Н.К.: Так, значит, в душе Бабушки Хэр былая любовь расцветает?
М.В.: О, да! Расцвела уж вовсю и природу вокруг пробудила…
Буньипов, репейники, хрен, иван-чай, в конце концов!
Н.К.: Да к кому же любовь-то такая чудовищная?
М.В.: Ну, ты, братушка, даёшь! К Полоумному Ли, идиотина!
Так что теперь вам, товарищи, самое время приспело
Молить о снисхождении влюблённую Бабушку Хэр!
Н.К.: ****ыть! Теперь мне всё ясно… Так бы и говорила. А то…
(к оставшимся крестьянам): Братушки! Говна-пирога!
Попросим ещё разок, - чай, не впервой унижаться-то…
ГОЛОСА: - Хули! – Попросим… - Говна-пирога! – Не впервой…

Крестьяне вновь падают мордой на землю, громко фыркают, подняв тучу пыли и издают «Вопль униженной мольбы».

Б.Х.: Ну, хорошо же. Вы окончательно меня заколебали, братушки! Теперь получайте мой скромный подарок.

Извлекает из рукава халата Засушенный Член Молодого Буньипа и внушительных размеров Шило. Говорит Нищему Крестьянину:

Эй ты! Вот этим Засушенным Членом Молодого Буньипа ты должен четырнадцать раз треснуть по заднице Полоумного Ли – глядишь, у него мозги-то и прояснятся немного… Ладно. Потом возьмёшь обеими руками это вот драгоценное Шило из чистейшего чугунистого халцедона и, что есть силы, его в эту самую задницу ткнёшь раз этак девять-семнадцать. Тут-то Полоумый наш Ли и перевернётся кверху башкою как миленький!
Н.К. (в страхе): Так ведь Мудрый Наставник за это меня к ****и матери может, однако, урыть…
Б.Х.: Нет, только скажет спасибо. Но помни: Шило двумя руками держать, а то не воткнётся как следует… И чтобы не потерял! Строжайше спрошу – Шилу цены нет…

Нищий Крестьянин, кланяясь, убегает. Входит Рабыня.

ВОЗГЛАСЫ: - Ядрёна корень! – Это кого же ещё принесло? – Али не видишь? Рабыня фунева… - А где же Фунь? – Вот именно – Фунь-то куда заховался? – Допросить! – Опоганить!! – Нет, лучше уж ссильничать, раз такая канитель!!! – И то… - Ах ты, Ядрёно Корневище…

РАССКАЗ РАБЫНИ:

Меня зовут Дунь По-Си. Родилась я приблизительно
В двадцать девятом году Эпохи Скромных Подарков
В семье рафинированных интеллигентов.
Лет этак в четырнадцать вторично овдовев, я продолжила
Своё образование на философско-историческом факультете
Университета Юго-Западной столицы по специальности
«Прикладное братоубийство». Я блеском защитив диплом,
Я поступила в аспирантуру и одновременно начала читать
Собственный курс лекций по тематике «Практическая
Пятнология и пятнография Великого Северного Соседа».
Но моему дальнейшему карьерному росту препятствовала
Моя же собственная интеллигентская беспартийность…
И вот, волей-неволей, пришлось вступить мне в партию
Волосатых и Лысых Наставников. (Ну, вы знаете, конечно,
Как это бывает…) Тогда-то и заметил меня товарищ Фунь,
Уже к тому времени ставший Наместником Императора
(Да будет Его Величество весел, здоров и могуч!),
И, следовательно, крупнейшим партийным деятелем
Провинции Главной Реки. Недолго думая, он выкупает меня
У ректора Университета, товарища Го-Вынь-Но,
И сразу же делает своей сексуальной рабыней. С тех пор
Я почти забросила работу над докторской диссертацией,
Поскольку вынуждена была постоянно удовлетворять
Отвратительную похоть растленного номенклатурщика.
Остальное вам известно. Мерзостный Фунь вознамерился
Истребить всё живое в Провинции посредством
Построения коммунизма.
Уже имелись «Тезисы» об искусственном осемененье людей,
О повсеместном распиливанье пьяниц
И о провозглашении глупости нормою жизни. Со дня на день
Должна была состояться Межрайонная партконференция,
Где бы и всплыло всё это говно… Я была просто в отчаянье!
И тут явился Летающий Воин, Небесный Поджигатель Сунь!
(A propos, едва лишь взглянув на него,
я влюбилась без памяти,
И с тех пор об одном лишь мечтаю и грежу ночами и днями -
Чтобы этот удивительный Дедушка меня опоганил
Или, на худой конец, попросту ссильничал…)
Итак, прекраснозадый Дедушка Сунь посылает на ***
Всё воинство социалистического императора Сыма Луя
И уже принимается за самого дорогого товарища Фуня,
Этого растленного партаппаратчика. Он преследует негодяя,
Поливая огнём, но прожжённый (каков каламбур!) интриган
Успевает нырнуть в Говняную яму, где и прячется
От гневного Суня, редко дыша через камышовую трубочку.
Карающий Сунь улетает за новою дозой горючего,
И отвратительный Фунь уже думает, что опасность позади.
Хуюшки! Я зорко следила за всем ходом битвы
И, не успел Небесный Мститель удалиться, незамедлительно
Заткнула дыхательную трубочку товарища Фуня
Куском Тигриного дерьма.
(Его полным-полно там валяется…)
С оглушительным фырканьем, булькая и пузыри пуская,
Выныривает вонючий Фунь из Говняной Ямы, но тут же
Я луплю его что есть мочи по темени
Засушенным Членом Молодого Буньипа!
Бессовестный политикан колуном идёт на *** ко дну…
Вот и вся моя история на сегодняшний день, господа.
КРЕСТЬЯНЕ: Так, стало быть, сраный безответственный утопист утоп?
Р.: Как пить дать – в говне захлебнулся!
ВОЗГЛАСЫ: - Справедливость восторжествовала! – Ура! В Жопе дыра! – Слава героизму отважной Дунь По-Си!! – Говна пирога…
Р.(в сторону): Вот предо мною лежит огнедышащий
Дедушка Сунь.
Увы. Он пребывает в каком-то загадочном оцепенении…
Не замечает никого.
Но до чего же, однако, здесь жутко воняет Тапиром!
(Главное – не забыть записать изящное это трёхстишие…)

Вбегает Нищий Крестьянин.

Н.К.: Внимание! Готовность номер один!
ГОЛОСА: - Что? – Какого? – За каким? – Где?
Н.К.: Сюда царственной походкою движется Тапир.
За ним тапирственною походкой следует Царь.

Нищий Крестьянин убегает. Остальные крестьяне издают «Вопль напряжённого ожидания».
Звучат фанфары, и описанным образом входят Царственный Тапир и Тапирственный Царь.
Дедушка Сунь вдруг подскакивает, будто ужжаленный.

Д.С.: Ой., батюшки, что это? Кто ты?
Тапир: АзЪ ЕсЬмЪ ТапIрЪ Царственный.
Д.С.: А кто этот жуткий с тобою?
Т.: Сiе Суть Царь ТапIрственный.
Д.С.: Ну, тогда я, стало быть, спокоен.

Дедушка Сунь вновь впадает в оцепенение. Царь начинает выплясывать «Тапирственный танец». Тапир повторяет его движения. (Чудеса хореографии и дрессуры.) Маленькая Вынь пожирает глазами Тапирственного Царя.

М.В. (в сторону): Какой мужчина! Я вся горю и плавлюсь…

ДУЭТТИНО

М.В.: Я вся горю от желанья.
Как прекрасен Тапирственный Царь!
Бабушка Хэр! Умоляю –
Позвольте его мне познать!…
Б.Х.: Девичье сердце раскрылось.
Но ведь должно терпенье иметь!
М.В.: Нет! Мне терпеть нету силы –
Позвольте Царём овладеть!
Б.Х.: Средь бела дня? При народе?
М.В.: Да наплевать на народ!
Я не могу… Я на взводе!
Б.Х.: Грозная сила - любовь…

Но дай ему хотя бы закончить этот «Тапирственный танец»!
Ведь в противном случае аромат эманаций Тапира
Так и будет вечно витать над деревней,
И в ней не останется ни одной обитаемой хижины…

М.В.: Ладно. Пусть так и будет. Но уж потом…
Б.Х.: Потом поступай с ним по собственному произволу.

«Тапирственный танец» кончается. Царь и Тапир застывают друг перед другом в невыразимых пластических позах. Дедушка Сунь, Красавица Тай Пинь и господин Му-Да начинают шевелиться.

Возгласы: - Какое благоуханье! – Говна пирога… - Воздух, кажись, очищается! – Тапиром поменьше вонять стало… - Да выньте же кто-нибудь, наконец, эту затычку из жопы моей!!!
М.В.: Всё! Довольно неистово мастурбировать на пейзаж с водопадом!

Маленькая Вынь с воплем кидается на Тапирственного Царя, легко перекидывает его через плечо и стремглав уносится по зрительному залу.
Тапир устремляется за нею, но Бабушка Хэр заступает ему путь.

Б.Х.: Куда это ты разбежался, вонючий Тапир?

Тапир падает на колени, его очертания размазываются, и он превращается в… Мудрого Наставника. (Чудеса дрессуры и преститижитации.) Крестьяне издают «Вопль крайнего изумленья».

М.Н.(неуверенно): Кто в совершенстве владеет собой,
Тот овладеет всем миром.
Ну… Вот, я и прикинулся с целью благой
Грязновонючим Тапиром…
Б.Х.: Ах ты, мужлан неотёсанный, невежа эдакий,
Не соблюдающий правил гостеприимства,
Ебливый Буньип, никогда каллиграфии не обучавшийся!
М.Н. (кланяясь): Я всего-навсего скромный монах из Горной Обители Ритуальных Поклонов… 38 поклонов… 38 Ритуальных поклонов…
Б.Х.: Ах ты, мать твою! Опять эти ****и поклоны… А кто, прикинувшись эротическим рисоторговцем Му-Да, бессовестно ссильничал нимфоманку Тай Пинь?
М.Н. (стыдливо): Так оно ж ведь во имя Вселенской Гармонии…
Б.Х.: А опоганить этого омерзительного демагога, дорогого товарища Чио-Чио-Сан, прикинувшись теперь уже, собственно, нимфоманкой Тай Пинь, - это как? Тоже ради Вселенской Гармонии?
М.Н. (вконец пристыженный): Ну, в общем, и не без того…
Б.Х.: А не ты ли, будучи Полоумным Ли, ссильничал и опоганил меня, девицу довольно-таки знатного рода, после чего принялся скакать по деревне, демонстрируя половые органы?
М.Н.: Пощади, о прекраснозадая! Я сокрушаюсь с неистовой силой…
Б.Х.: И ты готов, стало быть, искупить свои чудовищные прелюбодеяния, мерзопакости и непотребства?
М.Н.: О, да…
Б.Х.: А коли так, то сей же час подписывай вот эти
Каллиграфически выполненные Матримониальные Грамоты,
Согласно которым ты переходишь в мою безусловную
Собственность
В качестве бесправного мужа и подкаблучника!
М.Н. (с отчаяньем): Но я ж ведь монах… Мне нельзя!
Б.Х. (растерянно): И то верно… Как же я того… не смекнула-то?
(просительно):
Ну, тогда… может быть… Вы соблаговолили бы,
Высокочтимый и прекраснозадый святой отец,
Обеспечить меня хотя бы семью-девятью-пятнадцатью
Сотнями дюжин блаженных опоганиваний посредством Вас
Ажно до конца моих дней?
М.Н. (в восторге): Так это же дело другое совсем!
Это ж мы, отшельники, завсегда с нашим удовольствием!
Б.Х.: Обещаете, Мудрый Наставник?
М.Н.: Слово аскета. Зуб даю.
Б.Х. Так приступай же немедля, вонючий Тапир!!!!!

Бабушка Хэр с визгом прыгает на Мудрого Наставника и, перехватив его поперёк туловища, устремляется прочь через зрительный зал.

Му-Да (слабым голосом): По-моему, здесь недавно был Тапир…
Тай Пинь: Я – твой Тапир!

Красавица Тай Пинь заваливает господина Му-Да в паланкин и предаётся любовным утехам.

Буй Муй: Нет, не фига себе! Что за дела? Все кругом
Сильничают мужиков, как хотят, да во все дыры поганят,
А мы стобою, подруга, одни-одинёшеньки мастурбируем
На пейзаж с водопадом, словно две прости-господи…
Иэр Д.: А не поискать ли нам в таком разе этого хренова Ученика?
Говорят, он забрался на самое дно Сучьего Ущелья
И там с дикой силой накачивается жизненной энергией Ци.
Давай-ка мы его выкурим на хрен оттедова –
Пущай, гад, ублажает нас горемычных, коли уж на то пошло,
Понеже Наставника ейного уже на ноги перевернули!
Б.М.: Ой, до чего же ты у меня, Иэр Динь, умная!
До чего прекраснозадая да сексапильная…

Буй Муй страстно целует подругу. Обнявшись, девушки убегают.
Вокруг оцепеневшего Дедушки Суня хлопочет Рабыня, перекладывая его с места на место.
Красавица Тай Пинь и господин Му-Да в паланкине неистово тешатся любовной игрою.
На арену выходит богато украшенный Слон. У него на загривке трахаются Начала Ян и Инь.

КРЕСТЬЯНЕ: - Говна пирога! – Кажись, позади беды наши… - Тапиром-то почти уж не воняет, да и светлое будущее вроде как мандой гавкнуло… - Говна пирога! А Бяо Бэ с Сыма Луем? Они-то как же? – И то… Не дело о них забывать! Чай, до сих пор не отпучены… - Правильно! Верно! – Не дело! – Пора их, наконец, опоганить! – Да сколько же можно, в конце-то концов?!

Вновь две очериди выстраиваются к Сыма Лую и Бяо Бэ, которые всё это время неподвижно простояли со спущенными штанами. Опоганивание готово начаться.
Вдруг вбегает Нищий Крестьянин.

Н.К.: Братушки! Полундра! Спасайся кто может!
ГОЛОСА: - Что? – Чего опять? – Какого ***? – Говна пирога!
Н.К.: Взбунтовались все сторожевые лесбиянки,
Наложницы и ковырялки красавицы Тай Пинь!
Круша всё движимое и недвижимое, живое и неживое,
Они неотвратимо приближаются к нашей деревне,
Ибо решили безжалостно замочить господина Му-Да…
ГОЛОСА: - Час от часу не легче… - Вот кошмар-то! – Лесбиянки, пожалуй, ещё пострашней коммунизма!… - Говна пирога! – Что же делать?
Д. Сунь (очухиваясь): Да, лесбиянки – несокрушимая, сташная сила…
Рабыня (лобзая его): Ох, огнедышащий, прекраснозадейший Дедушка! Вы, наконец-то, очнулись…
Д.С.: В толк не возьму, кто такая, и что значат эти лобзанья…
Р.: Я – Дунь По-Си, профессор Университета. Я тебя вожделею!
Д.С.: Ладно, пожалуй. Я тоже почувствовал лютую похоть… Но сперва мы должны избавить деревню от гибельного нашествия взбесившихся ковырялок, поскольку простым истреблением рисоторговца они определённо не ограничатся, а замочат нас всех без разбора…
ГОЛОСА: - Правильно! – Верно! – Рабыню можно и потом опоганить… - Скажи, что нам делать! – Говна пирога…
Д.С.: Необходимо призвать Мудрого Наставника или Бабушку Хэр.
Н.К.: Увы, это никак не получится! Сейчас, в это самое время Бабушка Хэр свирепо овладевает Мудрым Наставником, поганит и сильничает его с невероятной энергией…
Д.С.: Ах ты, батюшки-светы… Вот беда-то… А у меня – как на зло – вся-то ненависть в похоть ушла: ни взлететь не могу, ни пламенем плюнуть…
Р.: Ну, коли так, - может быть, предадимся любовным утехам?
Д.С.: Что ж, раз другого выхода нету, а деревню всё равно не спасти… Но, чу! Сюда кто-то идёт.

Входят Иэр Динь и Буй Муй. Держа за голову и ноги, они несут извивающегося связанного Ученика.

У.: Отпустите меня, похотливые самки! Я – скромный монах! Где мой Мудрый Наставник?
И.Д.: Дедушка Сунь! Вы очнулись. Какая удача! Убедите же этого строптивого Плезиозавра немедленно нас с Буй Муй ублажить!…
Б.М.: Вот именно! Мы же честно его отловили, когда он в шестнадцатитысячный раз отбивал 38 Ритуальных Поклонов… Со спины мы подкрались к нему и мгновенно связали, а он тут теперь, как какой-то мудак упирается!…
Д.С.: Ах вы, негодные самки Буньипа! Сей же момент развяжите монаха – на него ведь последняя наша надежда…
Б.М.: Развязать этого монаха? Хуюшки!!! Зря мы его что ли выслеживали по всему Сучьему Ущелью?
И.Д.: Вот, вот. А где гарантия, что он будет нас ублажать, а не умчится большими скачками. А то и вообще не замочит тут всех к ****и матери?…
Б.М.: Да уж! Лучше мы его такого вот, как есть связанного, тут же и опоганим.
Д.С.: Но поймите же, самки бессмысленные! Не время сейчас бритоголового поганить: взбунтовавшиеся лесбиянки совсем рядом… И остановить их способен исключительно этот отважный юноша. (Ученику):
Вы ведь поможете бедным крестьянам?
У.: Да пошли вы все на *** с вашими ****ими лесбиянками! Где мой Мудрый Наставник?
Д.С.: Если Вы, лостопочтеннейший святой отец, не поклянётесь отвести от Нищей Деревни нашествие лесбиянок, то я велю этим двум добрым девушкам не освобождать Вас от прочных верёвок, но безжалостно ссильничать и опоганить. Здесь и сейчас, при всём честном народе.
У.: Нет, при всём народе я никак не согласный. Хрен с вами, сволочи, развязывайте! Обещаю замочить лесбиянок…
Д.С.: Нет, почтеннейший аскет и отшельник. В наше ****и время мочить лесбиянок было бы крупной ошибкой: нас неверно поймут феминистские организации Провинции Главной Реки…
У.: Тогда какого же Хэра вам надо от скромного монаха?
Д.С.: О-о! Лесбических девушек следует отечески вразумить, поменять им эту… ну, как же её… А! Сексуальную ориентацию. Чтобы они, значится, осознали преимущества… этой, ну… А! Двуполой любви.
У.: Чего? Перетрахать их что ли так, чтобы дым из ушей повалил?
Д.С.: Вашими устами вещает сама прозорливость! Именно так. Поняв радости традиционного секса, укрощённые лесбиянки, наложницы и ковырялки перестанут домогаться объятий Красавицы Тай Пинь и оставят в покое господина Му-Да. Больше того! Они начнут гоняться за парнями. Тем самым, в Нищей Деревне решится половая проблема; резко уменьшится число случаев ското-, муже-, птице-, рыбо- и насекомоложества…
У.: Ну и задачка… Это вам не тигров с богатырями мудохать! Но, видать, делать нечего. Развязывайте ужо…
И.Д.: Но чтобы опосля лесбиянок он тоже и нас ублажил!
Б.Б.: Правда, правда! Пускай пообещает…
У.: Хрен с вами, раскрасавицы! Слово аскета даю.

Девушки, оживлённо щебеча, освобождают Ученика от пут. Он встаёт и разминается. (Чудеса кунг-фу.)

У.: Вот только одному мне трудновато придётся. Пожалуй, отечески вразумлять лесбиянок я буду не просто сам лично, но и вот этими двумя говнюками.

Указывает на Сыма Луя и Бяо Бэ. Те в панике. Орут наперебой:

- Нет! Ни за что! – Пожалуйста, только не это! – Лучше уж распилите… - Опоганьте хоть всею Провинцией! – Только не надо лесбиянок!…
Н.К.: Как же так? Мы ведь уговорились их наказать. Уже и в очередь на опоганивание записались…
КРЕСТЬЯНЕ: - Говна пирога! – Опоганить их! – Ссильничать! – Как же так? – Даёшь!
Д.С.: Братушки! Вы же не секёте НИ ХРЕ-НА!! Ведь двумя этими говнюками наш юный монах будет трахать лесбиянок! Лес – Би – Я – Нок!!! А это, как вы понимаете, кара пострашней любого опоганивания….
С.Л.+Б.Б.: Пощады! Смилуйтесь!
Д.С.: Нет! Построение Светлого Будущего – такое преступление, которое амнистии не подлежит. Волоките же их поскорей к лесбиянкам, святой отец!

Ученик хватает Бяо Бэ и Сыма Луя за воротники, звонко стукает лбами, высекая сноп искр, и, завывающих, с приспущенными штанами, утаскивает с арены.
Рабыня падает ниц к ногам Дедушки Суня, целует его портянки.

Р.: О, неимовернейший Дедушка Сунь! Вы не только
Величайший из воинов, но и мудрейший политик,
Выдающийся организатор крестьянства…
Д.С.: Встаньте, почтеннейшая профессорша Дунь По-Си!
Скоро, скоро уже предадимся мы с Вами любовным утехам!
Р.: Жду не дожусь…

Царственною походкою входит Тапир. На спине его величественно восседает Бабушка Хэр.
Начинается

ОКТЕТ

Б.Х.: Оргазм стремится за оргазмом,
Звезда катится за звездой.
В монахе ли, в Тапире ль грязном –
О, Полоумный Ли! Ты – мой!
ТАПИР (нежнейшим голосом):
 Я твой, я твой, моя колдунья!
Все наваждения прошли.
И ясным днём, и в полнолунье
Я – верный Полоумный Ли!

Тапирственной походкой входит Царь. Он запряжён в рикшу, в коей возлежит Маленькая Вынь.

М.В.: Прощай, о девственность былая!
Мной обагрён любви Алтарь…
Теперь к ответу призываю.
Тапирственный, признайся, Царь!
ЦАРЬ (страшным голосом):
Да, дефлорация свершилась,
И днесь я повергаюсь ниц
И отдаюсь тебе на милость,
Тапирственнейшая из Цариц!
ТАЙ ПИНЬ:
Я счастье обрела вдруг сразу
В моём насильнике Му-Да!
МУ-ДА: Мой дух очистился и разум.
Я твой навеки, навсегда!
ДУНЬ ПО-СИ:
В душе рабыни сексуальной
Любовь к Китайцу расцветает.
СУНЬ: Китаец старый натурально
С Рабыней счастье обретает.
ВМЕСТЕ:
Отныне Нищая Деревня
Нисколько бедствовать не будет.
Настала Эра Насыщенья
На благо разнополым людям!!!
ХОР:
 И хор крестьян Деревни Нищей
 Подхватывает Песню Счастья.
 Духовной и телесной пищей
 Теперь полны мы ежечасно.

Не торопясь, Тапир превращается в Мудрого Наставника. Входит Ученик, роняя кровь, пот и слёзы.

У.: 38 поклонов, 38 Ритуальных Поклонов… (Падает).
М.Н. (бросаясь к нему): Что с тобою? Ты ранен? Отпучен?
У.: Вроде того… Нет… Ещё хуже… О-о-о, чёртовы лесбиянки!
ГОЛОСА: - Что? – Какого хрена? – Что они с Вами сделали?
У.: Лучше не вспоминать… Но клятву отшельника я таки сдержал! Лесбиянки отныне укрощены и перевоспитались. Так что скоро их можно ждать на деревенской танцульке…
Н.К.: А где коммунистические говнюки?
У.: Всё, что от них осталось после общения с ковырялками, я выпустил на свободу. Они теперь не годны ни на что абсолютно! Никогда. Ни при каких обстоятельствах. *** с ними.
НАРОД: *** с ними!!!

Буй Муй и Иэр Динь раздевают Ученика, раздеваются сами и делают ему тайский массаж.

Н,К.: Но неустранённым остаётся последнее противоречие.
После того, как видный партийный функционер,
Чиновник довольно высокого ранга товарищ Фунь
Утонул в говняной яме, Провинция наша
Снова лишилась наместнике Его Величества Императора
(Да будет Он весел, здоров и могуч!). ЧТО ДЕЛАТЬ???
НАРОД: - Да, что нам делать? – Опять мы без наместника! – Кому же теперь обирать нас до нитки, поганить да сильничать? – Говна пирога… - Может, самим сразу на *** пойти?… - Правильно! – Верно! – Пойдём сами на Хуй…
М.Н.: Постойте! Не торопитесь туда. Имеется ещё один выход.
НАРОД: - Что? – Где? – Какой ещё выход? – Анальный, ясное дело! – Гы-гы-гы-гы-гы!! – Хорош ржать, долбоёбы! Чего делать-то?
М.Н.: Уважаемая госпожа Дунь По-Си! Состоите ли Вы в партии
Волосатых и Лысых Наставников? Говорите правду!
Р.: Да, я вступила в неё, едва успев защитить кандидатскую…
М.Н.: А как, скажите на милость, относитесь Вы
К Всесокрушающему Ученью Волосатых и Лысых?
Р.: Да я его не перевариваю! Меня от него блевать тянет!!!
М.Н.: Вот и отлично! Именно такие партийцы нужны нам
На современном этапе… Э-э-э… Этапе… э-э-э… этапе…
Короче, этапе *** знает чего… Да, этапе Говна пирога!
ГОЛОСА: - О, ужас! – Мудрый Наставник заговаривается…
М.В.: Молчать, братушки! Это просто остаточное действие Просяной лепёшки с урюком, вызывающей временную амнезию, если вы, конечно, когда-нибудь слышали это учёное слово… Итак, Бабушка Хэр и Мудрый Наставник единогласно постановили назначить новым наместником Императора (Да будет Его Величество весел, здоров и могуч!) бывшую сексуальную рабыню товарища Фуня товарищ Дунь По-Си, профессора Университета.

Крестьяне издают «Вопль восторженного удовлетворения».

М.Н.: А что касается стукачей, машинистов, пидарасок и вертухаев, совершенно необходимых при партийном строительстве, то десять моих отборных монахов с алебардами пригонят их из Северо-Южной Столицы в течение каких-нибудь шести-девяти-девятнадцати неполных недель!
Сунь: Прекраснозадая! Ты согласна взвалить на себя это бремя?
Дунь По-Си: Да, если ты только разделишь со мною его…
Сунь: Oh, yea!
ХОР: They will never die!
Хэр: А теперь, когда последние противоречия устранены, приглашаю вас всех в кабачок на пять-девять чашечек подогретого зелёного вина под ароматные пампушки из наилучших сортов человечины!
ХОР: They will never die!

Все уходят по направлению к Сучьему Ущелью.
Когда арена пустеет, на неё галопом выбегает Белая Тёлка, встаёт на задние ноги и поёт:

ЭЛЕГИЯ

Тучи, что по небу пролетают,
Зыбкие меняют очертанья.
Так мгновенья нашей жизни тают,
Унося то счастье, то страданье.

Но, когда на небосводе ясном
Эти тучи зыбкие исчезнут,
Ни к чему пытаться понапрасну
Воскресить былое. Бесполезно.

Словно тучи, мы недолговечны.
Как они, бесформенно-текучи.
В предвкушении последней встречи
Ветер грозно разгоняет тучи.

Из-под полусгоревшей хижины выползает то, что осталось от Сыма Луя и Бяо Бэ, доскрёбывается до Белой Тёлки и, цепляясь за неё с превеликим трудом поднимается на ноги. Белая Тёлка, напротив, становится на все свои четыре копыта и долго надсадно мычит.


КОНЕЦ



Завершено в Москве,
  1. 06. 99 в 18’04”.