Жук

Марина Дудина
«МОНСТРЫ    ВООБРАЖЕНИЯ»    Предисловие

Серию своих рассказов – фентези я решила, созвучно предыдущей серии рассказов, обозвать тоже «Монстрами», но только на этот раз «Монстрами воображения». Сюда включены рассказы, написанные в разное время. Это «Жук», «Компромисс», «Страшные сны смешного человека», «Забери меня, Тася!», «Улыбка ведьмы», «Потустороннее бюро», «Смерть опричника» и это - как раз те запредельные темы, которые очень волнуют меня сейчас. И, думаю не только меня, а и многих других, - потому, что настало, наконец время перемен, когда надо серьёзно переосмысливать весь мистический опыт, накопившийся как в жизнях современных людей, так и в сказках - легендах, переданных нам от предков.

Ведь столько послереволюционных лет в нашей советской стране правили воинствующие атеизм и материализм, столько лет считалось, что потустороннего мира нет, души – нет, и жизни после смерти не существует. Но теперь, как мне кажется, мы стоим на пороге новой эры - совершенно новых взаимоотношений человека с окружающим миром, когда к нашему реальному, ощутимому бытию присоединяется, пусть пока робко, но всё увереннее, мир потусторонний – такой же реальный, как и наш, но просто в силу своих свойств, невидимый нами.

И потому, что он невидим, его называют «тонкий мир», но он есть, он живёт, существует и пытается достучаться до нас, открыть нам какие-то свои секреты, какие-то неизвестные прежде, законы природы. Надо только постараться услышать, уловить эти усилия. А мы, погрязшие в мирских заботах о хлебе насущном, о накоплении материальных благ, не можем и не желаем вслушаться, вчувствоваться в эти, еле уловимые (слышимые) позывные.

Но, всё-таки, я думаю - настало именно то самое время, когда уже нельзя отмести бесповоротно странные, сверхъестественные, казалось бы, события и явления, потусторонние встречи, что происходят иногда в жизни каждого. И спасибо «тонкому миру» за эти краткие, хоть и не всегда радужные, но такие нужные, контакты.

Сейчас уже просто глупо и нелепо огульно отрицать, что есть и жизнь после смерти, и параллельные миры, и особые люди со сверхспособностями, и бессмертие, и таинственные судьбоносные знаки, называемые в народе просто - «приметы», и многое, многое другое. И, я считаю, что об этом можно и нужно говорить вслух, обсуждать и делиться этим с другими.
Вот об этих необычных, таинственных вещах я и размышляю в своих рассказах - фентези, многие из которых написаны по следам реальных событий.

А все описанные странные фантастические сны – это мои собственные сны, которые, однажды приснившись, не давали и не дают мне покоя, заставляя снова и снова возвращаться к ним, обдумывать и как-то реализовать, оформлять в произведения, искать им подтверждения в жизни. Судьба… Кто управляет ею? А фатальность? Существует ли она на самом деле? А теория странных, немыслимых совпадений, совершенно реально имеющих место в жизни, - что это?

Или мистический Кормчий Судьбы тоже имеет право на ошибку? Может быть он, как и простой смертный, тоже бывает иногда «с устатку» или пьян, и потому происходят странные сбои, накладки и «несросты» в жизнях подвластных ему людей? Совсем как в прямом эфире на телевидении – самые обычные, банальные технические неполадки.

Так кто же управляет нами, кто ведёт приходскую книгу рождений и смертей человечества, кто посылает в наш мир вещие сны, прорицателей разных мастей? Предсказывать будущее – грешно. Так гласят священные книги. А Ванга? Скольким людям помогла она разобраться в жизни, в судьбе, скольким помогла избежать гибели? Разве она - против Бога? Что, и она – тоже грешна - эта простая болгарская женщина, прожившая почти всю свою жизнь в полной темноте – слепоте?

А она говорила, что Бог дал ей её провидческий дар, что именно он наставил её помогать людям. Так как же тогда священное писание?! И каждый из нас задумывается в разное время над тем, для кого же и для чего оно написано, всё ли там отвечает высоким принципам и целям, согласно которым оно, якобы писалось? Нет ли там противоречий?
Ведь, согласно закону Божьему - астрология, гадание, ворожба, магические ритуалы – всё это – под запретом.

Людей же сплошь и рядом тянет заниматься запретным, и они ходят к гадалкам, пользуются услугами астрологов, покупают и читают, такие распространённые сейчас, пособия по магии. А кастанедовское учение, которым охвачено столько людей? Они организуются в партию Кастанеды - и тоже пишут, и продолжают дальше его опыт, его учения, развивая и совершенствуя древний магический опыт индейцев – яки. Что, неужели все они ошибаются? А, может, ошибается священное писание?

А, может быть, не ошибаются ни те, ни другие… Может, все они имеют право на существование, так как отражают разные стороны такого многогранного, неохватного, необозримого бытия, которые, как ни странно, имеют место быть, но которые невозможно выразить какой-то одной теорией, одним направлением…
Вот и я, в меру обычных, человеческих сил, пытаюсь отразить всю эту огромную многогранность и многоликость бытия, которую просто невозможно не заметить, - в своих мистических произведениях – фентези.

 С любовью, ДУТТИ! 2006г.

 ЖУК


Начальник преуспевающей фирмы, Вадим Вадимович Собинов отдыхал, развалившись в своём эксклюзивном кресле, отрешившись на минуту – другую от телефонных звонков, кучи бумаг и подписей. Белая рубашка с коротким рукавом, такая модная сейчас в его кругах, как нельзя кстати шла к его моложавому облику. Было что - то пацанячье в его стрижке ёжиком, в его подростковом сложении и ухватках. Он, в свои сорок пять до сих пор смотрелся мальчиком - подростком, невесть какими путями попавшим в этот престижный кабинет и в это эксклюзивное кресло.

Вадим Вадимович задумался не на шутку. Он был в растерянности: такой решительный и жёсткий, тут он не знал, как поступить.
- Да что ты нянчишься с этим придурком? - всплыли в уме слова зама Коли, - выкинь его и забудь. Таких, как он - пруд пруди, но нам нужны лучшие, отборные кадры. А этот - слизняк, ни рыба - ни мясо… Он тормозит всё дело. Он - обуза для нас.

Отзывы сослуживцев из низших эшелонов подтверждали сказанное замом. И всё же Вадим Вадимыч не решался уволить этого человека. Когда он вдруг сталкивался с его беззащитным взглядом за толстыми линзами очков, он терялся. Какое - то страшное, первобытное чувство начинало шевелиться в нём. Как?! Что?! Что могло испугать его?! Он был в недоумении. Он и сам понимал, что такой работник, как Спесивцев уже не нужен был фирме.

Фирма выросла, окрепла, ей подавай молодых, горячих, роющих землю копытом, рвущихся испытать себя в бою, в деле, а этот, работающий по старой системе «ни шатко - ни валко», сам не осознавал, как он тянет назад весь рабочий процесс на своём участке. Он, Спесивцев, словно не замечал, как постепенно сменялись на более молодых и перспективных все его ровесники - сослуживцы, как вокруг появлялись всё новые и новые люди, совсем юные, а он - сорокасемилетний, если и был бы молодым в прошлом «советском» учреждении на фоне гвардии пенсионеров, то здесь уже смотрелся старым замшелым пнём.

Он словно не понимал, что ему уже не место в этом коллективе, где всё – как чистая страница, где каждый ловит всё на лету. Он же по сравнению с ними разве что спал на лету. Он не отдавал себе отчёта в том, почему его не трогают, и он до сих пор работает на своей должности, в своей тихой гавани, почему в чётко определённое время он идёт ставить чайник в чистую модерновую бытовочку, и так же не спеша после обеда чинно разбирает бумаги на своём рабочем месте, в то время, как вокруг него всё кипит и подпрыгивает…

Вадим Вадимыч и сам был озадачен тем, почему он до сих пор держит у себя этого старого олуха. Задумчиво жуя салат из чернослива, бананов, кураги и йогурта, принесённый не менее аппетитной, чем это экзотическое блюдо, секретаршей, он в очередной раз прокручивал в уме монолог зама Коли о том, что Спесивцев - это вчерашний день, что есть на примете инициативный молодой человек, и т. д., и т. п.

Шеф тяжело вздохнул и откусил с миниатюрной вилочки кусочек банана. Нет, Спесивцева он тронуть не мог. Кстати, фамилия Спесивцев совсем не подходила этому рассеянному медлительному флегматику.

Вечером, в своей евро - ванной, где отдыхали душа и тело, он, включив кран и готовясь оросить свои горящие стопы прохладной водой, вдруг увидел на белоснежной эмали ванны неуклюже мечущегося жука. Нет, не обычного домашнего таракана, которых, кстати, никогда и не было в этой квартире (ещё чего не хватало!), а настоящего жука. Чёрный жук, невесть каким образом взявшийся здесь, в панике ползал от одной стенки ванны до другой, пытаясь взобраться по белой отвесной стене, но срывался и падал на дно.

Задумавшись, Вадим Вадимыч смотрел на жука и так же задумчиво направил на него струю душа, чтобы смыть непрошенного гостя в сливное отверстие. Но жук отчаянно боролся с потоками воды, каким - то чудом удерживаясь и не давая струе увлечь себя.
- Ага, жить хочется, - лениво подумал человек, тщетно поливая жука струёй из душа, - а вот мы тебя горяченькой… Наверное, домработница Лёля опять мыла зелень в ванной, тупоголовая курица…

С удовольствием приняв душ, Вадим Вадимыч не спеша облачился в нежную, ласкающую тело, пижамку. Впереди были выходные, и он предвкушал, как они с женой отдохнут на даче, вдали от шума городского, наслаждаясь деревенской тишиной и миром уютного семейного гнёздышка. Такие дни выпадали редко, так как по долгу службы Вадим Вадимыч не давал себе расслабляться, и часто работал даже в выходные.

Но в дни летних каникул, когда единственного сына - одиннадцатилетнего Пашку, забирала к себе на месяц тёща, они с женой позволяли себе такие праздники души. Жена ехала на дачу загодя, пока супруг ещё кипел в рабочей горячке, и готовила там всё к его приезду. Всё было там для полноценного отдыха: и банька, и самовар, и мёд, и варенья, какие ни пожелаешь, и снеди разной - чего хочешь, и сколько хочешь.

А главное – там были тишина и уединение. Отключались телефоны, никаких сношений с внешним миром. На фирме все предупреждались заранее, роль шефа временно исполнял зам Коля, а Вадим Вадимыч на два дня выпадал из поля зрения.

* * *

Прекрасные эти два дня пролетали, как одно мгновение. Они всегда ещё больше, ещё сильнее сближали его с женой. Как когда - то в молодости, они могли позволить себе поваляться до обеда в постели, болтая о разных глупостях, резвясь и дурачась, как дети. Если бы шефа увидели в эти минуты его подчинённые, они не поверили бы своим глазам. Он то изображал грозного Серого Волка, нападая на Красную Шапочку - жену, которая с визгом, забившись в угол кровати, отбивалась от него, то в роли Прекрасного Принца, с чашкой кофе в руке входил в спальню, и, преклонив колено, галантно протягивал чашку Прекрасной Царевне.

Со студенческих лет, когда они встретились и полюбили друг друга, с тех пор, когда были они ещё никем, и у них ещё ничего не было, пронесли они свои чувства и не растратили, не расплескали их в водовороте соблазнов. А пришедшие впоследствии достаток и уверенность только укрепили их. Их дом был их крепостью, их маленькой тихой обителью, ревностно охраняемой от чужого глаза и чуждого влияния - и только тут они были сами собой, теми же мальчишкой и девчонкой, теми Вадиком и Еленочкой, которые доверились когда - то друг другу безоглядно, да так навсегда и остались в том времени, в тех чувствах, в тех неизменных отношениях.

Но волшебная сказка выходных закончилась, и вот уже Принц седлает во дворе дачи железного коня, а Прекрасная Елена, как и положено верной супружнице, провожает его, босая, на тесовом крылечке. Через каких - то час - полтора будет он уже в другом измерении. И будет он уже не Вадик, не Кицик, не Малыш, а будет он строгий и требовательный босс: шеф, Вадим Вадимыч - жёсткий, решительный, неподкупный.

Машина летела по окружной дороге с ветерком, и Вадим Вадимыч, с удовольствием попыхивал ароматной кубинской сигарой. После прекрасного колумбийского кофе со сливками, который подала ему его волшебница, его Еленочка, это было непередаваемое наслаждение: ещё на каких - то несколько минут насладиться эхом прошедшего семейного праздника – и тогда можно опять с головой в пучину отчётов и авралов, в драку за сырьё и рынок, в конкуренцию - хоть в ад, он опять уже был готов на всё.
Резко завизжали тормоза…

- Эх, замечтался - только пролетело в голове, и всё покрылось непроглядной мглой.
Третий день фирма была в трауре. Жизнь в ней приостановилась. Третий день сотрудники ходили подавленные, работа замедлилась. Три дня назад похоронили главу фирмы Вадима Вадимовича, который трагически погиб в автокатастрофе, едучи на собственном автомобиле с дачи.

* * *

…Вадим Вадимович долго ощущал себя в пустом чёрном вакууме, болтающимся где - то между небом и землёй, Раем и Адом. И вдруг сразу резко стало светло, раздался какой - то треск, звон, и в глаза брызнул яркий свет. Где он?! Что с ним?! Что произошло?
 Он увидел чудную зелёную поляну. Вокруг были полевые цветы и травы. Как ни странно, но Вадим Вадимыч вдруг ощутил себя, болтающимся на одной из травинок, а, оглядев своё, теперь уже не тело, а тельце, он с ужасом увидел шесть ножек, блестящее зелёное брюшко, и, задирая голову назад - округлую, перламутрово - зелёную спинку.

В чём дело?! Как?! Это он? Вот э т о будет теперь его телом? Он начал разглядывать себя подробнее - явно насекомое, но какое? Кузнечик, жук, сверчок? Кто? Неужели он настолько плохо вёл себя в земной жизни, что Господь Бог не нашёл для него ничего лучшего, чем дать ему в последующей жизни роль насекомого?

А где же сама встреча с Всевышним, где Страшный Суд, или как его там - мероприятие, на котором взвешиваются хорошие и дурные поступки? Что, неужели вот так, без суда и следствия? В насекомое? Видно, не всё известно живущим на Земле о потустороннем мире. Ведь как там, как там у Высоцкого?

- Пусть был ты раньше дворником,
Родишься вновь прорабом,
А после из прораба до министра дорастёшь,
Но если туп, как дерево, родишься баобабом,
И будешь баобабом тышшу лет, пока помрёшь…

- Так кто был кем, так кто был чем?
Мы никогда не знаем.
Кто был никем, тот станет всем,
Задумайся о том.
Быть может, тот облезлый кот был раньше негодяем,
А этот милый человек был раньше добрым псом…

… А если жил ты, как свинья, останешься свиньё - о - ю…

… Хорошо хоть, не в свинью… Вадим Вадимыч бездумно болтался на вершине травинки, она слегка сгибалась под его тяжестью и под лёгким дуновением ветерка. Вокруг звенели цикады, - он не знал, точно ли это были цикады, и как они вообще выглядят, но раз звенят, значит, цикады - по крайней мере, ему так хотелось. Заливались невидимые птицы. Вся поляна благоухала ароматами разнотравья и цветов. Были тут и белые ромашки, и фиолетовые колокольчики, и какие - то розоватые прелестные метёлочки, названия которым Жук Вадимович не знал.

Какая красота! И где же находится эта чудо - поляна? Наверное там, где не ступала нога человека? Он зачарованно таращился по сторонам, качаясь на своей травинке. Мимо пролетала желтоватая бабочка. Да вон их сколько ещё летает вокруг… Смотри – ка, ты, как они сексапильны, прямо не хуже его секретарши Олечки. А он этого никогда и не замечал раньше. Кокетливые бабочки, пролетая мимо, игриво косились на него своими сетчатыми глазками.

Опять вспомнились слова Высоцкого:
- Обидно баобабом быть,
Гадюкой с длинным веком.
Не лучше ли при жизни быть
Приличным человеком?

Неужели же он был неприличным человеком? За что же в жука? Но вокруг было так прекрасно, и Вадим Вадимыч, закрыв глазки, задремал, пригретый ласковым солнышком. Какая прекрасная, премиленькая полянка, прямо земля обетованная! Почему при жизни, вернее, при человеческой жизни ему не встречались подобные райские уголки? Ах, нет, что - то подобное, кажется, было, когда однажды они всем коллективом выезжали на пикник.

Все сослуживцы были с жёнами, мужьями, детьми. Народу было много - шум, гам… Они тогда жарили шашлыки под сенью деревьев, а перед ними простиралась похожая поляна. Её им показала дочка Спесивцева - Лика.
- Мы с девочками часто сюда на велосипедах приезжаем, - звенела Лика во всеуслышание, - и красиво, и от города недалеко.

Вадим Вадимыч ещё отметил тогда, какая прелестная дочка у этого увальня Спесивцева: беленькая, нежная - как с конфетной обёртки Белоснежка или Красная Шапочка.
- И в кого такая уродилась - подумал Вадим Вадимыч, переводя взгляд с оживлённого Спесивцева на его жену, которая была под стать своему мужу - неуклюжая, мужиковатая, про таких говорят - «со всего дерева»… Конечно, какая нормальная баба пойдёт за такого недотёпу.

- Хм… ну надо же - ни в мать, ни в отца, - продолжил он свою мысль.
- А в прохожего молодца - закончил фразу кто - то ехидный в его голове, чем развеселил Вадим Вадимыча.
И всё же при взгляде на Спесивцева, его охватывал безотчётный ужас, панический страх.
- Ну что, что за глупости? - увещевал он мысленно сам себя, - человек, как человек - немного смешной, мешковатый, не первой молодости. Что в нём такого страшного? Рот -- как корыто, или лучше сказать, - кошелёк; кажущиеся малюсенькими глазки за толстенными линзами очков в массивной роговой оправе…
Вот эти - то глазки и наводили ужас на бедного Вадим Вадимыча. И, хотя и рассеянный взгляд, и добродушное выражение лица обычного растяпы говорили сами за себя, Вадим Вадимычу казалось, что это только маска, личина, а под ней…страшный оскал безжалостного жестокого маньяка, мучающего втихаря кошек в своём сарае или отрывающего с наслаждением лапки соседским цыплятам, забредшим легкомысленно на чужой огород. Да - а, все маньяки прикидываются тихонями. Как хотите, но что - то зловещее было для Вадима Вадимовича в этой, кажущейся безобидной, улыбке, в беззащитном подслеповатом взгляде…
А может, он - вампир? Этакий добродушный беззащитный вампирчик, который и сам не рад тому, что любит попить тёпленькой человеческой кровушки в безлунную ночь. И Вадим Вадимыч содрогался вновь и вновь, встречаясь со Спесивцевым глазами.
- Да что за наваждение такое? - босс пригляделся - а как же относятся к Спесивцеву остальные сослуживцы? И, как ни старался он с пристрастием оценить отношение окружающих к такому, почему - то страшному для него человеку, он не заметил ничего, кроме иронических улыбок, насмешливо - снисходительных взглядов и интонаций.
И всё же о том, чтобы уволить Спесивцева, не могло быть и речи - это он для себя уже твёрдо решил. Пусть работает, пока есть силы - ну его к чёрту. Вадим Вадимович даже и в страшном сне не мог себе представить, как бы он сообщил этому Дракуле об увольнении, и тот бы уставился на него своими жуткими глазками.
- Чур меня, чур, - отмахнулся по - настоящему рукой перед лицом наш босс.
- А может, это знак? - осенило его, - он немного увлекался оккультным чтивом, - знак, но какой? Что он означает? Ясно одно: пока не раскроется смысл знамения, увольнять Спесивцева нельзя.
- А вот Колю я точно уволю, если ещё будет надоедать мне со своими дурацкими советами… Паршивец! Молоко на губах не обсохло, а туда же - мне советы давать, - неожиданно вскипел Вадим Вадимович.

* * *

… В тот чудный летний день он даже не оценил толком всей прелести окружающей природы, он её попросту не видел, сидя в своей персональной машине с мобильником. В то время, когда все хлопотали вокруг костра и импровизированного стола, он, продолжая свою трудовую деятельность, названивал поставщикам и в другие разные места по делам фирмы. Дверцы автомобиля были широко распахнуты, и в салон врывались и тёплый ветерок, и чарующие запахи разнотравья, и аромат начинающего поджариваться шашлыка. В общем, к столу патрон вышел только тогда, когда всё уже было готово, и все с налитыми и поднятыми бокалами ждали только его.
 
Вдруг стебель, на котором он сидел, резко задёргался. Это не был порыв ветра. Что же это - и Жук испуганно открыл свои глазки. Прямо перед ним были огромные человеческие глаза. Жук чуть было не свалился в траву от неожиданности. А может, и лучше было бы, если бы свалился. Но он ещё не привык к своей новой роли и не сообразил, что большинство жуков так и поступают, а там ищи - свищи их в густой траве. Он же, наоборот, судорожно вцепился в травинку.
Существом, обладавшим огромными голубыми глазами, так напугавшими его, оказалась девочка, причём очень милая - с белокурыми толстенькими косичками и непослушной чёлкой. Она собирала букет, и Жук Вадимыч попал в него вместе с цветком, на котором сидел. Потом они ехали на велосипеде домой, вернее девочка ехала, и из сумки, одетой на руль, торчал её букет вместе с Жуком. Спрыгнуть и остаться он побоялся - было высоко. Успокоившись на какое - то время и разглядывая девочку, он вдруг узнал её.
Так, так, так - голубые глаза, белокурые косички… Да это же Лика - дочка Спесивцева. И, сам не зная почему, несказанно обрадовался. Ура - ура! Это хороший знак! Не какая - то другая, незнакомая девочка сорвала его цветок, а именно Лика - дочь сослуживца, подчинённого. Это значит, что за ним послали, уже всем известно, где он находится, и скоро всё будет, как и раньше. Это глупое недоразумение, этот дурацкий маскарад с жучиным тельцем как - то разрешится, и всё опять вернётся на круги своя… Это знак, знак! Что - то произойдёт, и он снова станет главой своей славной фирмы, своего дорогого коллектива.
Ах, как он соскучился по своему офису, по кабинету, по своему милому дубовому столу, по привычным заседаниям, по кипам бумаг и документов, где он так размашисто ставил свою подпись, и с каждым разом она выходила у него всё лучше и лучше, всё размашистее и увереннее.
Ну вот, наконец - то Лика приехала домой, вот понесла букет в ванную комнату… В ванную? Зачем в ванную? Ах да, ну конечно, она хочет разобрать цветы, подобрать их по длине, обрезать лишнее, и поставить цветы в вазу. А тогда уж, в красивой вазе, восседающего на цветке, меня, спасшегося, представят всем нашим. Но тут зазвонил телефон.
- Лика, тебя - раздался знакомый голос - и Вадим Вадимыч увидел Спесивцева.
- Понюхай, папа, как пахнут. - Лика протянула отцу букет, но сделала это немного неловко, спеша выпорхнуть к телефону, и Жук, не удержавшись, упал на белое эмалированное дно ванны.
Лика с букетом убежала, а Вадим Вадимыч и Спесивцев остались наедине. Спесивцев уставился на жука своими дурацко - странными, близорукими глазами.
- Узнал, узнал! - ликовал в душе Вадим Вадимыч, ведь не случайно же я попал именно к Спесивцеву в дом.
А Спесивцев и не спешил оказывать ему знаки внимания. Растянув рот в дурацкой ухмылке, он злорадно наблюдал за ползающим насекомым. И вдруг, как гром среди ясного неба, догадка осенила несчастного Жука. Вспомнилось вдруг, как сам он только недавно, накануне аварии, смыл в сливное отверстие ванны странного чёрного жучишку, неведомо какими путями попавшего к нему в дом.
- А - а! - страшно взвыл Вадим Вадимыч, - так вот она, моя смерть! Так вот почему я всегда так боялся его глаз за толстыми линзами очков. Я предвидел, что он будет моим убийцей. Сейчас он смоет меня «горяченькой», как я того жука. И зачем я поступил тогда так жестоко? Это мне расплата. Это карма моя, наказание, Божье Провидение. Вот, смотри, мол, как плохо, как больно было тогда бедному насекомому, как страшно было ему тонуть, увлекаемому упругой, неумолимой струёй.
Но Спесивцев вдруг подставил палец, и ошалевший от страха Жук мгновенно вскарабкался на него.
- Ага, хочет помучить перед смертью. Сейчас оторвёт мне лапки, крылышки, а уж потом утопит, - и Вадим Вадимыч в ужасе закрыл глаза. Но ничего не происходило, и он приоткрыл один глаз, тут же пожалев об этом: невыносимый взгляд за огромными окнами роговой оправы уставился на него совсем близко. Бессмысленная улыбка всё так же блуждала на губах.
- Так вот она, скрытая маньяческая сущность… Садист, он наслаждается моим страхом, моими мученьями, он тянет время, растягивает удовольствие. Что ж! Встречу пытки достойно! - И Жук гордо выпрямился на огромном пальце, привстав на задних ножках и воинственно засучив перед носом Спесивцева тремя передними парами лапок и усиками.
Но Спесивцев не собирался ни мучить его, ни топить. Он понёс его в комнату к открытому окну и посадил на подоконник, ближе к проёму.
- Что? - не поверил своим глазам бывший босс, - он отпускает меня?! Нет, всё же я не ошибся в этом человеке, и правильно я делал, что не увольнял его.
Жук ещё раз привстал на задних лапках, вздохнул всей своей панцирной грудью, наполнил лёгкие пьянящим воздухом свободы и, взмахнув жёсткими крылышками, весело зажужжал. Радостный этот крик в переводе с насекомого языка означал:
- Да здравствует Жизнь! Ура Спесивцеву! Спасибо Богу!
Как бы ни была странна ему эта новая жизнь в жучином теле, а всё – таки это лучше, чем снова умирать. Ведь кто знает, кем родишься опять в новой жизни? Вдруг баобабом?!