Все произошло сегодня в первой половине дня. Утро выдалось прекрасное. Солнечный декабрьский день напрашивался стать апофеозом не только данного месяца, а пожалуй и всего года. Двадцать седьмое декабря, да, на славу. Славное утро, славного дня, славного года, славной страны.
Все было, как и обычно, в этих необычных условиях, в этих самых условиях в которых я оказался и которые столь красиво, и снежно расцвели повсюду. Эти условия или даже ситуация в которой я оказался проста и курьезна. Живу в школе. Так получилось, что некоторое время я живу в общеобразовательном учреждении, да, просто в общеобразовательном учреждении, обыкновенной школе. Жить негде, вот и живу в школе. Без лишних хлопот и волнений ежедневно просыпаясь со звонком и засыпая с ним же. Кто-то в школе учится, кто-то работает, кто-то эту самую школу прогуливает, а я вот в ней живу. И сегодняшний день начался как обычно, так же как другие школьные дни моей совсем нешкольной жизни.
Прозвенел звонок и день, в стенах этой, одной из многочисленных типичных школ нашей страны пошел своим обычным чередом. Чуть разгоняясь от звонка к звонку.
Так как конец года, а, по сути, и конец учебной четверти то и для этого места, где время как, оказывается, тоже обитает, тоже конец – условный конец. Этот уловный конец во все наши школы приходит, когда нога последнего ребенка, последнего сорванца и двоечника радостного от начавшихся каникул покидает школьный порог. И вот в преддверии этого «условного конца» школьной жизни, время начинает медленно и незаметно ускоряться. Ускоряется оно благодаря бесчисленному потоку мыслей учеников, которые наполнены лишь одним – скорей бы этот «условный конец» и начало каникул. И время, повинуясь мыслям детей, которые заполняют собой школьные кабинеты и холлы начинает идти по своему пути быстрее прежнего. Причем от его быстрого хода, эти самые временные дорожки медленно расширяются и увеличиваются, пропуская сквозь себя бегущие толпы орущих учеников. Ученики, а что ученики? Они на сегодня все. И на завтра они все, и на послезавтра все – каникулы новогодние у них с сегодняшнего дня, вот поэтому и все. Когда у них каникулы, тогда они все, так же как и мы, когда-то давным-давно все, когда у нас тоже были каникулы. Выбежали они за школьный порог и все. И каждый по своей дороге.
Вот и после всего этого стал необычно обычным, а дабы действительно подтвердить эту самую свою необычность беру мусорную корзину и выношу ее. Обычно ее выносит техничка из того кабинета, в котором я живу, а тут, двадцать седьмое декабря, поэтому выношу я. Причем выношу с удовольствием и даже с улыбкой на лице – видать сегодня моя дорога именно эта.
Утро подходит к концу. Время двенадцатый час. Дорога до мусорных контейнеров не длинная – приятная, так как делаю это с радостью. Пара лестничных пролетов, длинный коридор, мрачный предбанник, дверь, которая ведет во внутренний дворик и вот оно – утро. Утро двадцать седьмого декабря, которое уже впрочем, подходит к концу или не к концу, а к началу дня. И правда ведь, что за такой вот дверью, какая навешена здесь в этом промозглом и мрачном предбаннике и скрывается что-то настоящее.
Носком своего ботинка не задумавшись отпихнул дверь и радостный с огромным внутренним восторгом держа левой рукой ведро, с головой в это самое утро. Оно тут же, мгновенно и не задумываясь, обволакивает меня своими солнечно-воздушными объятиями с терпкими нотами снега и холода и начинает радовать. Чем радовать? Собой радует, вот всем тем, что есть за этой дверью мрачного и обшарпанного предбанника со стороны улицы, вот этим всем и радует.
Спустившись с крыльца, на мгновенье замираю, замирает все мое тело, весь мой организм даже дыхание. Замираю тут же, на последней ступеньке куцего крылечка как замирают автомобили и их водители на светофорах. Мгновение, еще мгновение и порывы ветра в волосах, в футболке, везде. Причем ветра из детства, ветра Руси, ветра полей, ветра верст и деревень. Ветра, в котором удивительно сплелись чувства и воспоминания из прошлого. Ветер наполнен приятными и будоражащими нотами теплого дыма от деревенских печек, который обычно стелется по заснеженным огородам и улицам, скатываясь полупрозрачными клубами в огромные белоснежные сугробы, парным молоком, чистой и уютной шерстью и чем-то далеким и таинственным. Все это что вокруг меня, что в ветре настолько похоже на то, что было со мной в детстве, что было в восьми тысячах километров от этого города, от этой школы, от этого школьного двора в котором я сейчас замер на последней ступеньке бетонного крылечка. Ветер ты так красив, так чист, так трепетен, спасибо тебе за то, что сейчас вокруг меня мое детство с теми деревенскими зимами, той атмосферой, теми ухабистыми улицами и заснеженными дорогами. Поймав это ощущение в себе, быстро соскальзываю со ступеньки и бегом к мусорным контейнерам по притоптанному снегу с огромным чувством радости и детства. Действительно эта дорога, по которой я прошелся с мусорным ведром сейчас моя, именно моя.
После этой прогулки по своей дороге в кабинет и собирать вещи, так как в десять вечера у меня поезд. Наспех собрав рюкзак, снова в школьные коридоры и дети, дети, дети, спешащие со своими рюкзаками и портфелями по своим дорогам, или же по своим делам. Несколько минут и я у монитора. Нехитрые манипуляции с клавиатурой логин, пароль, короткий путь в мире цифр и знаков сеть со своими дорогами, трафиками, и развилки, развилки со своими возможностями и неожиданностями. После, быстрая выкладка эмоций и некоторых чувств и обратный путь столь быстрый и столь короткий. А затем опять дороги, дороги, дороги. Трамвайный путь, путь за подарками для друзей, путь на железнодорожный вокзал, путь до камеры хранения и обратно, путь в зал ожидания, и ожидания… И после всего снова путь, только вот матовым зеленым отсветом на электронном табло – поезд №12, путь 3. И опять дорога и я.
Что для меня дорога? Вот как раз сегодня, с самого утра и думал я об этом, еще до того как радостный и довольный схватил мусорное ведро и помчался с ним к контейнерам. Дорога, для меня это то, что равно мне. Причем равно с точностью до миллиметра, до самой маленькой частички, до самого маленького нюанса. Дорога она везде, она всюду. Она, в одних случаях ведет нас, в других же мы ведем ее, или же идем ею.
Дороги каждый день, дороги повсюду, дороги разные – асфальтированные, ковровые, старые, разбитые, новые, ночные – всякие бывают дороги. У меня одни, у вас другие – это ясно, это понятно, это как белый день. С чем они ассоциируются? Всегда по-разному, в одних случаях с одним, в других с другим. Есть в дорогах какая-то тайна, загадка, есть что-то манящее и привлекательное, то ради чего мы готовы бросить все и всех и очертив голову руками в эту дорогу или в какую-то другую. Просто броситься, отдаться тем дорогам, которые наши, которые с нами. Беззаветно, ничего не ожидая от этого, или при этом, бросаемся мы в них, в их полосы, в их ленты, в их тонкие, размером с человеческий волосок векторы. Вот и я медленным шагом по мрамору вокзала на третий путь, не изменяя себе и той дороге, которая выбрала меня. Она ждет - просто, молчаливо, таинственно и задумчиво, невзирая на ту суету и шумиху, которая повсюду на предновогоднем вокзале. Везде люди, везде сумки, везде шаги – новый год через четыре дня, вот поэтому вокруг это все быстрое и мельтешащее действие. А она, дорога, просто и тихо ждет, зная заранее, что ее ожидания останутся ненапрасными. Вот поэтому не могу я изменить своей дороге, просто не могу. И малейшее замешательство, самое маленькое недоразумение, обыденная и повседневная рассеянность могут испортить эти невидимые, очень тонкие отношения. Не могу я ей изменить – своей дороге. Могу изменить Вике, Ане, Марине – многим могу изменить, но только не Дороге. Не умеет она прощать, и в этих случаях, в случаях измены она просто и без слов уходит, уходит, не повернувшись, не взглянув в след, уходит из-под ног. Она вырывается, сбрасывает с себя те ноги, которые изменили, оставляя их хозяина на обочине, и убегает в даль.
Хотел бы изменить дороге, да вот не могу. Просто не могу. Изменив ей, я навсегда потеряю ее, даже нет, не потеряю, упущу из виду. Изменив ей, вот так вот легко и бездумно один, всего лишь один раз, мы с ней просто и по-английски расстанемся и она в одну сторону, я же в другую. Это как в одну реку дважды, или дорог всяких на земле бесчисленное множество и вот из этого множества твоя и только твоя всего-навсего одна. Она одна, она есть, она ждет, и ждет только тебя. Ждет в деревенской тиши, ждет в суете мегаполиса, ждет молча и с надеждой. Ожидая тебя одного, она забывает про всех, забывает себя, забывает мир – все забывает, отдаваясь только тебе одному, тому единственному, которому суждено пройти по ней. Ждет и днем и ночью, ждет и в жару и в снег, ждет и в войну и в мир, ждет беззаветно, ждет самозабвенно, ждет тебя одного. Ждет, как могут ждать те, кто просто и истинно любит. Дорога не может изменить – просто не умеет этого делать, может, не приучена, а может не нужно ей все это. Вот поэтому она от человека ждет того же. И если я хотя бы единожды пойду на измену, поддамся слабости, то тихо и молча, она покинет меня. Без слов, без эмоций, без придирок и обид она незаметно свернет или кончится, грустно подставив свою ровную ленту маленьким бусинам серебряного дождя. И после этого в человеке грусть, сплошная грусть, тонко перемешанная с опустошенностью и кручиной. Вот поэтому изменить дороге – нет, кому-то другому возможно, но только не дороге, не ей.
Поиск дороги или же своего пути, да, он, безусловно, важен, да только ежедневно прогуливаясь по коридорам, тротуарам, дорожкам мы уже ходим по своим дорогам. Просто чаще всего в этих коротких наземных отрезках мы не видим ничего кроме коридоров, тротуаров, улиц и тусклых промозглых подземных переходов. Нужно ли кому-то под своими ногами видеть свои дороги, а кому-то нет, я не знаю – каждому свое. Вот поэтому третий путь, двенадцатый поезд, шестнадцатый вагон и двадцать второе место. Короткие и узкие лабиринты вагона и чуть спустя снова дорога длиною в несколько тысяч километров – в мои несколько тысяч километров.
Кто она, чем для меня является, если уж быть четным я до сих пор не знаю. Знаю лишь одно - не могу предать ее, не могу изменить ей, так как уйдет она от меня, просто и тихо однажды свернув в переулок, затерявшись в нем. Вот поэтому здесь, в очередном поезде, в очередном вагоне дорога для меня дорогая или дорога я.
Дорогая или дорога я - это на самом деле не столь важно, важно другое. Важно то, что чувствую я ее и она меня в свою очередь тоже, вот поэтому дорогая она мне, дорога я.