Серёжа с детства боялся стать пидорасом. Он сам не знал, откуда родился этот страх. Может быть, в его голове, с детсадовского ещё возраста, засели слова отца, который каждый почти вечер, сидя в прожжённой тельняшке на кухне, с полупорожней бутылкой водки и вечной «беломориной» в зубах, глядел с брезгливостью на щуплого, синюшного от хронического авитаминоза отпрыска и цедил сквозь коричневые редкие зубы:
- Пидором растёшь, сучонок!
А может, в память его навечно врезался случай с Валеркой из соседнего подъезда, который рассказывали полушёпотом по всему дому...
Валерка был лет на семь старше Серёжи. Высокий, курчавый красавец, похожий на Есенина, он с детства пропадал по спортивным секциям. Занимался кунг-фу, волейболом и спортивной гимнастикой, играл в коробке за домом: летом в - футбол, зимой – в хоккей, был душой дворовой компании, которого уважали все пацаны, и в которого были влюблены девчонки всего квартала.
Валерка без труда поступил в институт. Занятия в секциях пришлось бросить, но он продолжал поддерживать форму в тренажёрных залах и качалках. В одном из них он познакомился с озабоченным красотой своей фигуры пидором, про которого со смехом рассказывал в компании, пародируя интонации и ужимки навязчивого знакомого. Пидор настойчиво зазывал Валерку в гости, обещая удивить какими-то необыкновенными книгами и кассетами по бодибилдингу. Для смеха, будучи абсолютно уверен в своём физическом превосходстве и ощущая себя, соответственно, в полной безопасности, тот согласился.
На втором пролёте подъезда пятиэтажки на окраине, Валерку вырубили ударом сзади по голове, затащили в грязную квартирку, связали и драли всю ночь три матёрых пидора. Под утро, вырубив жертву ещё одним ударом в темя, гей-компания растворилась в темноте. Бесчувственное тело обнаружила старуха-хозяйка, сдававшая свою однушку на ночь всем, кому требовалось: приезжим, любовникам, бандитам... Без паспортов , за оплату на сутки вперёд. Нечего и говорить, что в качалке валеркин знакомый больше не объявился. Краса всего квартала после этого случая сильно запил, стал агрессивен и задирист и скоро вообще исчез. Говорили, то ли он кому, то ли кто-то ему – всадил нож в самое горло, по рукоятку…
Серёжа принял опыт соседа к сведению. Никогда не занимался спортом, чурался шумных компаний, не пил и не курил, учился плохо, на всякий случай… После восьмилетки он пошёл в ПТУ, где однокурсники подчёркнуто ненавидели пидоров. Били его правда, но – не насиловали. После ПТУ – армия, где царили те же порядки…Серёжу не воспринимали всерьёз даже и в течении последних ста дней до приказа, но – не насиловали. После армии – завод, где все слесаря, токари и штамповщики были горькими пьяницами, но – семейными, обременёнными кучей ребятни и финансовыми проблемами.
Серёжа понимал: попади он в лапы пидорасам, всю жизнь надо будет работать дизайнером или визажистом, ходить в кружевном жабо и в колготках, пить сладкие коктейли, спать с продюсерами ТВ, вести ток-шёу в прайм тайм, позабыть об Оленьке из пятого подъезда, нравившейся ему со второго класса, но смеявшейся хрипло, когда кто-нибудь произносил слово «пидарас».
Однажды, на школьной дискотеке, куда он зашёл случайно и где одноклассники для смеха заставили выпить его пластиковый стаканчик «девятки», Серёжа, потеряв над собой контроль, вышел на танцпол и стал хватать Оленьку за сиськи, как бы не нарочно. Улыбался и подмигивал ей. Она усмехалась ему в ответ и шевелила пальчиками рук, словно ободряя его робкие попытки. Женька, ёбарь Оленьки на тот момент, вытащил его за шиворот из зала и молча избил прямо на ступеньках школы в кровь…
В тот день, после вечерней, Серёжа ехал в трамвае домой. Салон был почти пуст. Кроме него, на противоположной скамейке, за три ряда, сидели двое молодых людей. В модной одежде, поджарые и спортивные, они весело о чём-то переговаривались на ухо, кидая взгляды на Серёжу.
«- Пидорасы! Хотят изнасиловать! Что делать, что делать!!!» - Мысли забились в голове. Его остановка была предпоследней.
«- Если пойдут за мной, сяду, будто ошибся. Посмотрим…»
Сергей встал, подошёл к передней площадке, наблюдая за парочкой геев в стекло вагона. Такие штуки он видел в голливудских боевиках про шпионов.
- Парковая. Следующая - конечная! – Приятный женский голос объявил остановку. Пидоры сидели на местах. Двери распахнулись, Серёжа выскочил. Двери мгновенно захлопнулись и - трамвай тронулся.
Он, облегчённо вздохнув, уверенно зашагал по проезду в сторону дома.
Скрип тормозов… Трамвай остановился. Из распахнувшихся передних дверей, соскочили на землю те двое…
« Они! За мной!» - Серёжа рванул по проезду в сторону освещённого пятачка у палатки. Парочка проследовала быстрым шагом за ним.
На лавочке, рядом с палаткой, сидела пара бомжей с бутылками «Жигулёвского». Мятые лица, спортивные штаны, куртки неопределённых цветов и фасонов…
« Слава Богу!» - Серёжа остановился у палатки. Вынул полтинник. Сунул в амбразуру:
- Мне … «Клинского»!- Вспомнил рекламу. Пидоры пристроились рядом…
Взяв бутылку и сдачу, Сергей опустился на лавочку рядом с бомжами, улыбнулся им, делая вид, что встретил знакомых.
- Хорошо, дождь кончился! – Обратился, нарочито громко, он к ним.
- Да уж…- Откликнулся ближний, обнажив полупустой рот.
Парочка медленно считала деньги. Внезапно заиграл сигнал мобильника.
- Алё? Оля? Да! Щас пивка возьмём и будем! Ага! Давай!
Пидорасы сунули бумажки в окно, вытащили два двухлитровых баллона «Очаковского» и, пересмеиваясь, двинулись в сторону жилмассива.
«Оля? Щас? Так они – не пидорасы? Какая Оля? Оля!?!?» - смерч мыслей почти разрывал черепную коробку.
- До свидания! – Поставив непочатую бутылку на асфальт, Серёжа медленно поковылял по проезду…
- Алё! Куда поскакал, пидорок!
Сергей вздрогнул.
«Пидорок? Пидор? Кто пидор?» - Он обернулся на крик. Две бомжеватые фигуры стояли в двух шагах за его спиной.
- Вы мне?
- А то кому ж! Видали мы,бля, как ты перед той парочкой хвоста крутил. Да и с нами, глазки, бля, строил…Попка свербит, февралёк?
- Я…Вы…
- Лана, голуба, чем богат?
- В смысле?
- Ай ты, голубь! В прямом…
- Вы…вы…бандиты?
- Не, бля, балерины! С бальшова тятра! Давай, сука! Чё по карманам-то? – Удар в ухо отшвырнул Сергея к железному забору. - Трухай всё сюда! Живо, петушара!
В корявую ладонь опустились три десятки, горстка мелочи, расчёска, карандаш, проездной и китайский приёмник с наушниками, сломавшийся на следующий же день, после покупки на вещевом рынке за 100 рублей.
« - Пусть возьмут! Всё, всё…Пусть… Главное – не пидоры!» - Думал про себя Серёжа.
- Эт чё? Всё? А ну, глянь! – Скомандовал Пусторотый. Другой, обхлопав Сережины карманы, дал ему ещё раз сильно под дых и разочарованно выдохнул:
- Всё, типа! Бля… - Ещё один сокрушительный удар ногой обрушился прямо по носу.
- Гандон! Пролетарий! Жопошник ***в! – Ещё град ударов, после которых Сережино лицо оросил мелкий дождь монеток, вкупе с цилинриком китайского приёмника между ними. - И без мобилы ходит, сука…Даже сигарет нету! Йебать…
Две фигуры медленно побрели обратно к ларьку…
« - Ничего! Это ничего! Ушли, и всё! Тридцать рублей, подумаешь!» - Сергей, кряхтя, медленно карабкался по забору вверх…
Мутный, не сфокусированный пока взгляд остановился на парочке бандитов.
« - Лиса Алиса и Кот Базилио!» - Усмехнулся про себя молодой слесарь.
Двоица стояла на месте, оживлённо о чём-то переговариваясь, время от времени кивая в сторону Серёжи. Картина поплыла перед глазами, тошнота застила туманом глаза, колени сделались ватными, холодный пот выступил изо всех пор…
- Сымай, педрилла, штаны! – Грубый голос мгновенно отрезвил.
- Штаны? Брюки то есть…Зачем они вам? Они старые, вот тут, по строчке, мама два раза зашивала…
- Да штаны-та твои, педрилла! Мы с корифаном прикинули: раз с тебя денег ноль, а время позднее, отдохнём хоть, втроём…И тебе, пидорок, радость, и нам – развлечение!
- Да что ты ему, как прокурору! – Пусторотый рванул Сережины брюки вместе с трусами… Пластмассовые пуговицы застучали, осыпаясь, по асфальту
« - Один раз – не пидорас! - Неслось в Сережином мозгу. - А их ведь двое! Значит…»
Придерживая штаны на поясе, Сергей медленно подошёл к жёлтому кругу, арене своих недавних страхов и надежд, у палатки. Оставленная им на асфальте, нетронутая бутылка «Клинского» стояла у пластмассовой урны. Серёжа взял её в руку, посмотрел сквозь заленовато-жёлтый цилиндр на лампочку, машинально отхлебнул.
Быстрые шаги из темноты. Один из давешних, в бейсболке с надписью « Live free or die », трамвайных попутчиков торопливо подбежал к окошку.
- Девушка! Ещё баллон «Очаковского»!
« - Всё вы, уроды! Всё из-за вас! Оля, ****ь! Оля??? Вы – Олю, а я? Я… Меня…А вы…Оля???»
Обхватив горлышко бутылки обеими руками, Сережа изо всех сил ударил на голос. Бейсболка поплыла во след рассекающейся из головы поверженного попутчика клюквенно-морсовой луже.
- Опа! Да ты, петушок, буйный! А ну, свали на три минут, тибе ано ни нада!
Двое насильников, вынырнувших из темноты, сноровисто обшарили карманы разбросанного в круге лимонного света тело. Мобильник, лопатник с кредитками и дорогие часы исчезли вместе с урками в темноте мгновенно…
- Алё? Алё! Милиция? – Орала в трубку мобилы продавщица ларька…
« - Пятый, пятый! На месте!» - Дежурно отрапортовал сержант патрульного экипажа.
В свете фар, у палатки, со спущенными брюками, над распростёртым в лужи крови телом застыла тщедушная фигурка.
- Хули тут смотреть-то! Стреляй! У него «розочка»! «Оказал сопротивление при задержании», мол…! Маньяк ***в! Трёх мальчишек за неделю…Стреляй, Петрович! Хули такой гниде жить! Присяжные, суки ****ые, таких оправдывают всегда! Семья, мол, то, сё, недоработки следствия, бля! В голову целься!