Теперь стара ты стала. Спишь на книгах
и летним насекомым позволяешь
с тобою быть накоротке. Когда-то,
сибирскую красавицу, тебя мы
в свой дом внесли, как некий талисман, и
ты долго различала пред собою
нагромождение чужих вещей. Мне,
тогдашнему хозяину всего, что
не замечали взрослые в потемках
своих забот, хоть полдни были ярки,
внушали ревность твой визит в кладовку
и взгляд, ощупывающий те стены,
что люди удостаивают взглядом
лишь после боли столкновенья с ними.
Когда бы родилась ты человеком,
тебя словам «покладистый характер»
не смог бы научить ни репетитор,
ни черная доска в учебном классе.
И мы смирились с тем, что отвергала
ты наши ласки: выгнувшись с шипеньем,
готова ты была как по линейке
нам руки расчертить карандашами
своих когтей. (Подчас нам было в пору
отметки ставить в графы на ладонях).
Быть может, ты нас исподволь учила
сама чему-то. Нежности? Терпенью?
2001