ФАНФИК ПЕРВЫЙ (цикл АМБЕР)
Ночь прошла на удивление спокойно. Изредка я просыпался, некоторое время вслушивался в тишину, пытаясь понять, что же именно меня разбудило: то ли настырный гнус, то ли гул крадущихся на Север многомоторных бомбардировщиков. Не найдя ответа, я засыпал обратно – и снова видел уходящую вниз лестницу, словно скрытую некой зеленовато-голубой вуалью. Лестницу, ведущую домой…
- Пора! – это было первое слово, которое я услышал, проснувшись окончательно: Галл довольно бесцеремонно пнул меня ногой в плечо, пробурчал что-то про «проклятых изнеженных снобов, всегда и везде ожидающих кофий в постель» и направился к джипу. Откинув крышку капота, мой спутник принялся копаться в хитросплетении проводов и шлангов, более не обращая на меня никакого внимания, словно после вчерашнего боя я просто стал неотъемлемой частью окружающего его пейзажа и окончательно утратил свой статус герольда.
Я довольно неохотно вылез из спальника, кое-как размял затекшие после сна мышцы и решил, что действительно кофе сейчас бы не помешал. О чем и сообщил смурному проводнику.
- Ну-ну, - Галл уже захлопнул капот и присел на корточки возле левого колеса. – Думаешь, что после вчерашнего тебе все позволено? Не спорю, двух «белок» ты снял буквально навскидку, но кто завел нас в засаду? Не помнишь?
Возразить мне было абсолютно нечего. К тому же, перед глазами снова мелькнули перекрученные предсмертной судорогой лица убитых мною эльфов, пробитый пулей зеленый берет на зеленой траве… Я промолчал, но чтобы скрыть неловкость стал с каким-то особым ожесточением копаться в вещмешке.
- Ладно, - как обычно неожиданно сменив гнев на милость, Галл подошел со спины и протянул мне через плечо банку холодного кофе. – Кто прошлое помянет… А все же ты – молодец, вывернулся.
Я принял у проводника банку, жадно хлебнул из нее.
- Что дальше, Галл?
-Что? – он хмыкнул. – До территорий, контролируемых отрядами лорда Джулиана еще два дня пути. Если не наткнемся на карателей, если ты снова – от большого ума – не попрешься прямо на «беличьи» пикеты, если не попадемся на глаза какому-нибудь азартному пилоту, все еще ставящему зарубки на гашетке – доберемся как-нибудь. А нет… - Галл, как мне показалось, на мгновение утратил свою обычную невозмутимость и стал походить на обычного человека, недавно столкнувшегося с чем-то кошмарным, даже голос его изменился, стал более живым что-ли.
- А нет, - повторил он в той же тональности, - будем как те бедолаги болтаться на крестах вдоль тракта… Какой вариант тебя больше устраивает?
Меня невольно передернуло: я вспомнил распятых поселенцев около Форт-Бреннига. И пьяных эльфов в Марришине: «белки» на джипах гоняли по полям, пытаясь насадить на штыки разбегающуюся детвору.
Галл почувствовал мое состояние, положил руку на плечо.
- Заряди запасные магазины, - это были его слова поддержки. – И вставь все запалы в гранаты – боюсь, под вечер запасы нам будут не нужны.
Он направился к джипу.
- Если доживем до вечера…
Разбитая танковыми гусеницами грунтовка, безумным зайцем петляя в подлеске, перед холмами выровнялась и теперь, как мне казалось, идеальной прямой упиралась в предгорья Барад-Дага. Чем-то это напоминало виденные в одной из Теней мегалитические «рисунки» пустыни Наска. За тем небольшим исключением, что над пустыней не могли в любую секунду появиться эльфийские «Грифы», от скуки расстреливающие с бреющего полета все живое внизу. Здесь, на голых равнинах Катаранги, я ощущал себя мишенью даже более, чем во время Похода Обреченных. Тогда, год назад, Брэнд хотя бы выводил свои разбитые и обескровленные дивизии лесами, а на море все еще господствовал Кейн, готовый в любой момент поддержать отступающих огнем своих линкоров и Имперских канонерок Мойры. А сейчас… Да и где все герои умершего года? Один Джулиан со своими бандами «вольных стрелков» еще тревожит эльфийские коммуникации, да Мойра по-привычке грозит морскими десантами. Спору нет, эльфы действительно боятся Имперскую морскую пехоту, только когда это Королева последний раз бросала ее в дело? Что-то не припомню. Брэнд сгинул без следа после самоубийственной атаки под Гемгольцем, Корвин как бежал на Север – так и носа из Сахи-Ий не кажет. Конечно, остается еще Мерль с Делвином – их корпус «Призраков» регулярно упоминается в перехваченных сводках эльфов. Только вот эта техника тоже где-то на Севере…
- Не по себе? – Галл словно в очередной раз прочитал мои мысли. – Так иди к пулемету, в кузов - может, полегчает. На свежем воздухе.
Проводник невесело усмехнулся, но я понял, что он прав – у турели от меня была хоть какая-то польза. Поэтому я молча перебрался через сиденье и вылез в кузов. Здесь болтало нещадно, совсем не то, что в кабине, и мне пришлось буквально вцепиться в турель, чтобы не врезаться в нее же головой. Проклиная всех и вся, я кое-как обрел некую устойчивость и попытался вглядываться в небо, кое-где утыканное мелкими облаками. Вот сейчас, оттуда, из облаков, с надсадным воем свалиться в пике серый, цветом напоминающий холодную океанскую волну «Гриф» - и что? Что ему мой пулемет – он НУРСами разнесет нашу колымагу в дребезги, а я даже не успею нажать электроспуск! Дьявол, откуда во мне столько страха-то?! Это на седьмом-то году войны!..
Я невольно так «увлекся» контролем за небом, что резкая остановка джипа и трехэтажный мат из кабины застали меня врасплох. Со всей дури влетев головой в шарнир турели я, тем не менее, тут же вскочил на ноги и зачем-то метнулся за автоматом, словно забыв о пулемете.
- …куда!!! – Галл высунул в окошко разъяренное лицо. - …ты!!! Ты…за дорогой вообще не смотришь?! …!!!
Мгновенно подскочив к кабине, я вскинул оружие. Так и есть: милях в полутора впереди нас, там, где грунтовка плавно стекала с холма, что-то дымилось. Бивуак «белок»? Разграбленный хутор? Или «стрелки» Джулиана с дуру отдыхают средь голых холмов? (А что, там, как ни странно, таких вот «специалистов» хватает – разграбят обоз эльфов – и пьянствуют полнедели).
Машину укрыть было негде, мы вообще выбрали этот маршрут только в надежде проскочить на хорошей скорости всю дорогу до предгорья, поэтому Галл просто отогнал джип в чуть обозначенный овражек в десятке метров от грунтовки. Там, распихав все, что только возможно по карманам «разгрузок» и оставив даже оба РД в кузове, мы бросили машину и, какими-то нелепыми перебежками-переползаниями, осторожно двинулись в сторону дымов. По-мере приближения, начиная улавливать запахи – горелой человеческой плоти и раскаленного металла, я уже понимал, ЧТО именно мы увидим. А когда до нас стали доноситься еще и голоса – сомнений больше не осталось…
Перевалив очередной бугор, мы залегли в неглубокой ложбине. Бинокли не требовались – да их и не было! – чтобы рассмотреть всю, недавно произошедшую трагедию.
Это была колонна «Призраков». Уж не знаю, за каким Лиром Мерлин или Дел бросили сюда свою технику, но среди груды сгоревшего металла четко прорисовывались танковые башни и стволы пушек, а чуть поодаль, словно пытавшиеся в последний момент убежать, спастись от обрушившейся с небес смерти, догорали несколько грузовиков. От них-то сильнее всего и несло паленым мясом. Так вот почему никто нас не потревожил с неба! Эльфы обнаружили колонну, накрыли ее бомбовым ковром, а потом выслали на место «белок» - их зеленые береты то и дело мелькали среди остовов техники, а громкие повизгивающие команды спутать с чем-либо другим было невозможно.
- «Призраки»? – то ли уточнил, то ли констатировал Галл, не отрываясь от оптики своего карабина.
- «Призраки», - я даже утвердительно кивнул в никуда. – И «белки».
- Вижу, - глухо отозвался мой спутник. – Но как танки Мерлина сюда-то занесло?!
Проводник подумал о том же, о чем и я, но ничего странного в этом не было. Было бы понятно, если подобную картину мы наблюдали бы где-нибудь на рокаде, милях так на пятьдесят севернее. Но здесь, вдали от линии фронта?..
- Может, люди перешли в наступление? – я неуверенно стал строить догадки. – Было большое наступление, атакующие части соединились со «стрелками» Джулиана, а «Призраки» даже сюда вырвались…
- Посмотри, - Галл протянул мне карабин. – В оптику посмотри! Видишь, машины шли к горам, а не в нашу сторону. Они шли к фронту. И здесь-то их и накрыли…
- Ага, - я уже видел, что Галл прав и переиначил его вопрос. – Но что они здесь делали?
- Не знаю, - проводник принял назад карабин и снова прильнул к прицелу.
- Не знаю…- повторил он. – Но, быть может, сейчас узнаем… Двое «белок» идут в нашу сторону…
ФАНФИК ВТОРОЙ (цикл АМБЕР)
…В тот вечер мы изрядно набрались. То ли поминали пепелище Ковентри, то ли пили за удачу парней Длинного Шарля в Алжире – уже не помню. Вроде начинали-то мы еще засветло, в «Кабачке Долли», а потом, после смазанного эпизода с ребятами из 6-ой эскадрильи, я пришел в себя уже на той самой заброшенной ферме на побережье. В камине весело трещали дрова, словно в какой-то безумной тарантелле тени метались по всему помещению, а я восседал на облезлом викторианском кресле, незнамо как и когда попавшем в это Корсиканское захолустье, сжимая в руках початую бутылку бурбона и слушал в исполнении Антуана какую-то старинную валлийскую балладу, причем на языке оригинала и почему-то с конца. Что-то там было о братьях и сестрах, режущих друг друга почем зря за отцовскую корону – вот и все, что я мог понять из сказанного. Но слова – это было не главное, важнее были ощущения. Я словно свалился с высоты в 5000 футов в глубокое пике и, не в силах вывести «Спитфайр» на глиссаду, впал в предсмертную эйфорию невесомости. Перед моим взором, явно навеянные не столько размеренным ритмом баллады, сколько виски, вставали какие-то туманные образы, подобные объемным иллюстрациям романов Шелли или к «Шильонскому узнику» Байрона. Были там и зловещие башни на краю света, и единороги, и величественный замок на вершине прибрежной скалы, и волшебные карты, управляемые ожившими Козырями. И, что странно, картины словно приходили откуда-то из глубин памяти, будто я их не просто придумал, а видел уже где-то… «Плачь, мы уходим отсюда, плачь, Небеса в ледяной круговерти, Только ветер Сияния, плачь, Ничего нет прекраснее смерти!!..» Но Антуан замолчал – и мои чудесные видения исчезли, растаяли, словно тишина спугнула их окончательно.
- Неужели ты вообще ничего не помнишь? – спросил Антуан без всякого перехода, подходя ко мне и бесцеремонно забирая бутылку. – Совсем ничего?
- Не помню о чем? – ответный вопрос прозвучал скорее обиженно, чем недоуменно. Еще бы, надо же понимать мое состояние: я выныриваю из грез – а какой-то проклятый лягушатник тут же забирает у меня выпивку, тем самым лишая даже надежды на продолжение.
Антуан как-то чересчур пристально посмотрел на меня на удивление трезвым взглядом, приложился к бутылке и направился к огню. Облокотившись о каминную полку, он водрузил на нее емкость с бурбоном и какое-то время стоял неподвижно. Было видно, что француз о чем-то напряженно размышляет, но – честно говоря – в тот момент мне было глубоко наплевать и на него, и на всех философов мира – мне было нужно виски.
- Значит – не помнишь, - словно почувствовав мои мысли, Антуан оттолкнулся от полки и быстрым шагом пересек комнату, вручив бутылку. – Жаль.
- А вот скажи, - без всякого видимого перехода француз сменил тему, но это за ним замечалось и раньше, - возможна такая ситуация, чтобы по совершенно личным причинам ты пощадил противника?
- Пощадил? – я даже хихикнул. – Врага?
- Нет, не врага, - Антуан снова внимательно посмотрел на меня, и я в очередной раз отметил, что мой собеседник выглядит абсолютно трезвым, несмотря на приличное количество выпитого. – Не врага – противника.
- А разве есть разница? – я уже не хихикал, а только саркастически улыбнулся. – К тому же, что это за личные причины? Типа, лечу я где-нибудь над Нормандией, захожу немцу в хвост – и тут понимаю, что этот «Юнкерс» слишком красив, чтобы врезать по нему из всех стволов?! Ты это имеешь в виду?
Тут и француз улыбнулся, но совсем не весело.
- Да, что-то в этом роде.
- Рехнулся?! – я глотнул из горлышка и автоматически отметил, что бурбона осталось всего ничего. – Значит, я пожалею немца, а он подожжет моего ведомого, потом меня – и благополучно отбомбиться где-нибудь на Островах… Нет, Антуан, ты такой же ненормальный, как и тот янки из 6-ой. Нет, ты даже больший псих, чем он!
- Что за янки? – Антуан напрягся.
- Ну этот… - я выдержал паузу, чтобы достать из кармана летной куртки портсигар, извлечь из него сигарету и прикурить – все это время Антуан продолжал внимательно наблюдать за мной, ожидая продолжения. – Дик из 6-ой эскадрильи. Кажется, Бах его фамилия.
- А что с ним не так? – Антуан явно не помнил этого янки, но то, что я назвал его странным, очевидно сильно занимало француза. – Ты что-то заметил?
- Да он так же, как и ты, трепится о чем-то непонятном… Вроде и не пили – а он бредит. Хотя пилот классный. Кстати, тоже – как и ты.
Антуан немного расслабился.
- И о чем же он трепится?
- Да так… - разговор начал меня утомлять. Как хорошо мне было во время Антуановской баллады, так теперь мне становилось все тяжелее. Вроде бы еще и не похмелье, но чертова «адреналиновая тоска». А ведь завтра у нас вылет.
– Странный он – вот и все. Сидели с ним как-то на пирсе, выпивали. А он смотрит на чаек – и вдруг спрашивает: «Знаешь, как зовут вон ту, летящую в одиночестве?». А я не то, что одинокую, я вообще уже чаек не вижу. Говорю, мол, не знаю. А он мне: «Его зовут Джонатан, Джонатан Ливингстон. Он уже умер – и научился летать». Сбрендил, короче, парень на этой войне.
- Ричард Бах из 6-ой эскадрильи? – словно не обращая внимания на мои комментарии произнес Антуан. – Чайка с именем…
- Ну! – я утвердительно кивнул.- Сбрендил! Или сказок начитался.
- Сказки ведь бывают разными, - Антуан снова направился к огню. – И пилоты.
- Вот-вот, - я решил тоже погреться у очага и – с некоторым трудом - вылез из кресла. – Только этот янки – он не такой, как ты. И сказки у него – идиотские!
- Не суди по незнанию своему, - Антуан сосредоточился на пламени. – Что ты понимаешь в…Сказках…
Последнее слово он выделил, сказал с большой буквы.
- Ах, извините, мсье! – я склонился в шутливом полупоклоне. – Великий Антуан оскорблен моими словами? Как же, он, творец, создатель всяких там «Маленьких Принцев» - и я, лондонский кокни, из всех сказок самостоятельно придумавший только сказку о том, как переспал с Кэтрин!..
- Заткнись! – Антуан резко замахнулся на меня, но тут же опустил руку. – Перестань паясничать – тебе это не идет!
- Да ну? А что же мне идет? Мы ж тупые, мы ж разницы между бредом и сказками не видим! Мы ж не понимаем, чем противник отличается от врага! Кстати, а чем? И что это за личные мотивы ты упомянул?
- Мотивы? – Антуан, больше не поворачиваясь ко мне, направился к выходу. – Мотивы у всех разные. В том случае – это был мой любимый коврик…
- Коврик! – придерживаясь рукой за стену, я побрел следом. – Ты сказал – коврик?!
- Да, мой любимый коврик, - повторил Антуан, так и не обернувшись. – Уж очень не хотелось замарать его. А разница между противником и врагом… Мой противник был моим братом.
В эту секунду я снова ощутил себя входящим в смертельное пике, как некоторое время назад, когда слушал балладу. Только вместо башен, замков и единорогов, я видел огромную, заполненную живой темнотой и оживающей Силой пещеру. На полу, на всю площадь раскинулся фантастический, тоже живой огненный узор. Из этого-то узора и рождалась Сила! А на переплетении огненных дорог стояли я и Антуан. И Антуан убивал меня!
Видение улетучилось так же мгновенно, как и появилось: мы стояли на пороге дома, и не было никаких пещер, никакой Силы и Узора-Лабиринта тоже не было. На Востоке, над растерзанной континентальной Европой вставал новый день, на Юге «лис пустыни» хоронил своих мертвецов, с Запада, все еще опасаясь «волков» Дённица, тащились караваны в русский Мурманск… А на Севере была Франция. И мы с Антуаном смотрели на Север.
- Жаль, что ты ничего не помнишь, - совершенно ни к чему произнес Антуан. – Видимо, карма у нас такая – пройти через амнезию…
Неведомо чему он усмехнулся:
- Фамильная болезнь такая… Ну да ничего…
Я уже вообще ничего не понимал, был изрядно пьян и даже не хотел удивляться словам француза. А тот, словно определив меня в удачные, т.е. молчаливые, собеседники, продолжал:
- Мне пора, дружище. Слишком многое поставлено на кон. Здесь мы больше не увидимся – но, чувствую, встретимся еще не раз… Эрго: до свидания, Мартин.
- До встречи, Бранд! Дикси…
Откуда пришли эти слова? Что значили? Не знаю, в доках периода моего взросления так никто не выражался. Как я уже говорил, в тот вечер набрались мы изрядно. Во всяком случае – я. А Экзю – так у нас, в Корсиканских эскадрильях за глаза называли Антуана, уже в 8.30 взял курс на Север, на Францию – и больше не вернулся. Ни тела Антуана, ни обломков его«Локхид Р38 Лайтинг» бортовой номер 223 найдены не были. Но я точно знал, что еще встречусь с этим странным человеком (и человеком ли?!), не убивающим противника, дабы не испачкать любимый коврик и не имеющим истинных врагов, а только родственников. К которым принадлежу и я сам.