Серый ветер

Аверина Елена
Вы видели когда-нибудь серый ветер?!
Я валяюсь в гамаке, на веранде и пью апельсиновый чай. Последние новости уже ушли под размокшие лоскутки сеченой кожуры. Она съедобная, но когда пьешь, неприятно попадается на язык, и я плюю ее на газету. Промытые кисти, бережно закутаны в байку и спрятаны в стол. Этой картине 8 лет. Жлобы из худсовета умирали от своих невзаправдашних улыбок и так громко ахали, что мне стало тошно. По всей выставке одна она закрутила вокруг себя такой ажиотаж. Я там не присутствовала. Зачем?! Ломать шапку и назначать цену я не умела с детства. Тем более, что в тот год часто болела своей золотой хандрой по тишине. Все эти толпы, торгашески озирающиеся сначала на твою обувь, а потом на «товар»
Отец меня дергал за волосы, хотя я была уже довольно взрослой девицей, за то, что картины я называла «товаром». Но я продолжала, а он в свою очередь – дёргал. Ну а как иначе?! Все мои работы, начиная с «отрицания двуличности» и заканчивая «ломкой» были сначала выставлены в собственном зале папашиного друга, а после проданы его родным дядям и тётям.
Между прочим, за очень большие деньги. Они мало, что смыслили в живописи, но цена заставила уважать их даже мою мазню. Вот еще слово, от которого мой отец приходит в бешенство. Конечно, Король Мёртвых – денежный, справный мужик. Директор 9-ого, уже закрытого кладбища, громадного, как наш микрорайон.
Вот оттуда, можно сказать с натуры, я и срисовывала – серый ветер. Клочками повисший на аккуратных оградках. Ей было всего 15, когда она приехала к нам учиться. Откуда то с юга… А может я ошибаюсь. Её разместили в местном общежитии и дали семь рубчиков стипендии.
Я ее видела один раз. У меня дело шло под диплом, и явка стала вальяжной и необязательной.
Зачем было лезть из окна восьмого этажа в окно седьмого, для всех останется загадкой. И не надо нам врать, товарищ, про забытые ключи.
Картина всегда должна оставаться «прозрачной». Так нас дрессировали. Так нам приводили в пример превосходную живопись передвижников.
Хотя голландская не имела на нее и намека, меж прочим. Но воздух там всё равно наличествовал… что ни говори.
Мама подошла сзади и положила мне руки на плечи. Она тогда сказала, что я рисую то, чего нет.
Разве его нет?! Серого ветра?! Чуть слышно касающегося цикламеновых, дешёвеньких цветочков, прилипших или уже присохших к могильной плите, и даже может быть пустивших там корни. Разве не он, затянув под юбку из черной парусины, трогал ее мать, неподвижную, как изваяние?!
Мне 27 лет. Окна моей мастерской огромны и вымыты до блеска. Всегда. Мой световой день, это еще один вздох серого ветра. Сегодня полотно останется сохнуть, а я уйду из живописи навсегда. Отец будет возможно продолжать крутить свои тёмные делишки. В худсовете вздохнут с облегчением, избавившись одним махом от крепкого покровителя и его взбалмошной дочери, приезжающей на собственном, шикарном авто.
«Серый ветер» - будет выслан куда-то в Подмосковье, на дачу к одному из многочисленных знакомых отца и через 4 месяца, сгорит, вместе со всем первым этажом, став жертвой взорвавшегося, масляного отопления… (которая глупость)

 Такая прозрачность. Даже видно фактуру холста. Еще один апрельский сквозняк. Зачем вы всё время щурите глаза, отойдя на метр, два. Здесь ничего нет. Съешьте свой «умный вид» и признайтесь, наконец, что вы ничего не видели. Потому что вы… Послушайте, в этой раме только ветер, но ведома ли вам – тишина?! Вам, залапанным общественным мнением, брякнувшим соседям по панихиде «ну и дура», стыдливо прикрыв рот ладошкой. Забудьте об этом.
Седой господин в длинном пальто, возьмёт меня под локоток. Мне приятно. Его терпкие духи пьянят. Можжевельник. Он скажет мне: «будьте моей женой!» и я буду. Я стану. Я люблю его. Потому что мне 27?! Потому что впервые меня захотели в образе жены?!
Да нет же, поверьте! Я не из тех, кого тяготит возраст, а он не из тех, кто им тяготится.

Он стоял у могилы, через два пролета от нас. Возможно он вдовец. Я бы все одно не тянула шею, чтобы прочитать надпись.
Какое-то ощущение надежности. Будто бы на всех – дождь, а у меня зонтик. Будто бы все бегут, а я в такси.
Я спросила тогда у его спины: «Вы видели серый ветер»
И абсолютно не задумываясь, он ответил -
«Я – да»