Они жили там же, где и работали: в разорённой квартире, среди хлама, грязи и пыли. Не потому, что были ленивы. «Строители» ежевечернее наводили в доме порядок. Только мусор девать было некуда: «хозяин» не заказал контейнер. Хотели, было, проявить инициативу, пытались выносить строительные отходы в мусорные баки, но ничего хорошего из этого не вышло: налетела старуха-дворничиха, стала орать на весь двор, участковым грозить.
А милиция для трудовых мигрантов, как говорят в народе, страшнее ядерной войны: попадешься - в миг скрутит, станет миграционную карту, разрешение на работу требовать! А где их взять, если ты даже понятия не имеешь, где миграционная служба находится? Да и не пытался узнать! Можно было бы, наверное, откупиться, если бы «хозяин» денег дал, но он все больше продукты – супы, да доширак – носил, а на счет денег лишь обещал. Вот и терпели.
Объект, на котором я познакомился с Камалом и Алибеком, был, выражаясь языком строителей, «убит». Отопление, не смотря на то, что на дворе стояла ранняя весна, и сквозь щели окон в дом, шипя, рвались сквозняки, отключили полностью. О ванной и душе приходилось лишь мечтать. На месте раковин болтались перекошенные кронштейны. Электричество – времянка - появилось лишь с моим приходом (я подрядился туда работать электриком: закон моего журналистского подхода – добывать, по возможности, первичную информацию). Холодная вода была, но вымыть, например, лицо получалось не очень, так как стояк заканчивался у самого пола, подключить к нему подводку, из-за отсутствия резьбы, не предоставлялось возможным, и при открытии крана струя фонтанировала в потолок. Унитаз отсутствовал вовсе. Единственное, что работало в этом доме – старая газовая плита.
Так они и существовали: работали дотемна, потом готовили себе еду, после чего, поев кое-как, спали на сбитом, брошенном на бетон, матрасе, укрываясь собственными пальто.
Штукатурами, на мой взгляд, взгляд бывшего прораба и управделами, узбеки были не Бог весть какими. И хотя щуплый, задиристый и болтливый Алибек заявлял, что умеет в строительстве всё – от кладки до сантехники и теплых полов – верилось в это с трудом. Камал, бывший на подхвате, больше молчал, но по его редким высказываниям можно было судить, что он, как минимум, имеет высшее образование, правда, не строительное.
Наниматель же, Виктор Петрович, на них, не смотря на повседневные ляпы и казусы, нарадоваться не мог:
- А чего? - любил повторять он. - Мне главное, чтоб дешевле. А ремонт они сделают, никуда не денутся!
Позже мигранты признались мне, что ни какие они не строители. Жили в Бухаре, работали на заводе. Камал – инженером, Алибек – слесарем-инструментальщиком. После того, как предприятие обанкротилось, не найдя работы в городе, решили податься в Москву.
На Ярославском шоссе узбеков подобрал «бывший бандит» и отвез их в свой подмосковный особняк, где работники в течение года, фактически за жилье и кормежку, методом проб и ошибок, осваивали специальность маляра-штукатура. Никаких разрешений на работу для своих работников «бай» не оформлял, - себе дороже. А когда основные черновые работы в особняке были выполнены, то ли продал, то ли одолжил их на время своему приятелю Виктору Петровичу, которому надо было перестраивать дачу и ремонтировать квартиру.
Последний также не спешил связываться с УФМС. Деньги экономил. Хотя с первого дня, когда рьяные работники, выполняя указание «хозяина» снять паркет, заодно выкорчевали и лаги, было ясно – это тот самый случай, когда скупой платит дважды. Потом «штукатуры» запросили смеси «Ветонит» на одну комнату столько, что ей можно было отделать чуть ли не весь подъезд. Затем, демонтируя дверной проем, обвалили только недавно наложенную штукатурку.
Что было дальше, я не знаю. Я сдал нанимателю свою работу и распрощался с ним. Последнее, запечатлевшееся в моей памяти, - это то, что коридорная стена, которая до выравнивания давала крен влево, после оштукатуривания наклонилась вправо.
Через месяц Виктор Петрович позвонил мне. Он просил поставить розетки, которые его «специалисты» сняли для облегчения своего труда, а вернуть на место не смогли. Я спорить не стал. Приехал, поставил. Безвозмездно.
Через пару дней - снова звонок: не работает телефон. Возможно, я что-то не так подсоединил. Возмутился, но приехал еще раз. Потратил полдня, чтобы определить, в каком месте горе строители перебили провод. Восстановил.
Через неделю – опять: свет в туалете пропал.
Еще через неделю: «Александр Иванович, у Вас нет знакомых нормальных штукатуров?».
Он звонил еще, и еще, и еще…
Но я уже не отвечал.