КУКОЛЬНЫЙ МАСТЕР
Загорелую блондинку, изящную, как куколка, Николай заметил еще издали. Девушка стояла на обочине проезжей части улицы и нетерпеливо притоптывала ножкой. На ней была короткая джинсовая юбка, ажурная кофточка до пупка, через плечо висела спортивная сумка. Легкий ветерок шевелил длинными прядями ее волос платинового цвета.
Николай мягко затормозил и приоткрыл правую дверцу. Блондинка тут же просунула голову в щель и спросила: «Дедушка, до метро меня не сможете подбросить?»
– Садитесь, подвезу, – согласился Николай, немного поморщившись от «дедушки». – Вам до какого метро?
– Мне до любого.
Блондинка ловко уселась на сиденье рядом с Николаем, наполнив салон авто ароматами дорогой парфюмерии.
Машина тронулась с места и в три секунды мощно разогналась.
– На работу опаздываем? – спросил Николай.
Блондинка посмотрела на него с недоумением, а потом закивала головкой – да, мол, опаздываю на работу.
Николай хмыкнул и задал новый, немного бестактный вопрос:
– А где вы работаете, если не секрет?
Блондинка нахмурилась, затем лицо ее прояснилось, и она полушутливым тоном заявила:
– А это как раз секрет.
Николай подвез девушку до станции метро «Октябрьское поле».
– Сколько с меня? – спросила она, играя пальчиками по молнии сумки.
Николай в ответ только усмехнулся и махнул рукой.
– Спасибо вам, это очень благородно с вашей стороны, – прочирикала блондинка и выпорхнула из машины.
Николай возвращался домой уже под вечер. Поднимаясь вверх по улице 1905 года, он увидел ту же утреннюю блондинку. Она стояла у кромки тротуара и «голосовала». Николай сбросил газ и подрулил к девушке. Блондинка подбежала к машине и дернула дверцу.
– А, это опять вы? – спросила она удивленно.
– Опять я, – подтвердил Ник. – Что-то везет мне на вас сегодня. Вам куда?
– Мне опять на улицу Рогова, – ответила блондинка. – Сможете меня подвезти?
– Садитесь, подвезу. Не стоять же вам здесь, как неприкаянной путане.
Блондинка впорхнула в салон, машина тронулась и втиснулась в автомобильный поток...
– Давайте знакомиться! – предложил Николай. – Как вас зовут, милое создание?
– Меня? Ольгой. Можно просто Оля. А вас?
– А меня зовут Николаем Христофоровичем, можно звать просто Николаем, – в тон ответил Николай. – Вот мы и познакомились.
– Можно, я буду называть вас Ником? – спросила девушка.
Николай бросил на нее косой взгляд.
– Да, если хотите, можно и Ником, так меня обычно зовет жена. А когда она сердится на меня за что-нибудь, тогда она называет меня Old Nick – старым Ником, то есть чертом, попросту говоря.
Разговор на какое-то время умолк, и возобновился, уже когда Николай вырулил на Хорошевку.
– Ловко водите, – похвалила Николая пассажирка. – А машина эта ваша?
– Машина моя, ничего себе тачка, да? Почти совсем новая, всего два года назад куплена. До этого у меня была шестерка, но я ее вдребезги разбил. Заснул за рулем и вылетел в кювет. Слава Богу, сам остался цел и невредим. А почему вы спросили?
– Так, – неопределенно протянула блондинка. – Клёвая штучка, наверное, дорого стоит.
– Дорого, дешево – все это относительно. Что для одного дорого, для другого дешево. Не в деньгах счастье, деньги – не самое главное в жизни, ведь так? – отозвался Николай.
– Вы так говорите потому, что у вас у самого денег, наверно, два чемодана. Все богатенькие Буратино всегда уверяют, что счастье не в деньгах, – с убеждением сказала девушка, облизнув язычком верхнюю губу, покрытую сиреневой помадой.
– Деньги – это предмет философский, поэтому давайте лучше не будем спорить, – примирительно сказал Николай. – Значит, вам опять на Рогова. Там у родственников живете или снимаете квартиру?
Блондинка чуть помедлила с ответом.
– А почему вы решили, что я не москвичка? Может, я там с родителями живу? Или с мужем? – с вызовом спросила она.
– Все может быть, – усмехнулся Николай. – Может, и с мужем, хотя обручального кольца, гляжу, вы не носите, может, и с родителями... Все равно в Москве не так давно.
– А почему вы так решили?
– Сам не знаю почему, – ответил Николай. – Просто почему-то так показалось.
А про себя подумал, но вслух говорить, конечно, не стал: «Сейчас в Москве полно приезжих – со всей России, со всего бывшего Союза. А еще разных вьетнамцев, афганцев, арабов, негров... Скоро приезжих, наверное, станет больше, чем коренных москвичей. И что их всех сюда гонит?»
– На заработки сюда приехали или просто в гости?
Блондинка неприязненно посмотрела на Николая и ничего не ответила.
– Так мне и надо, – подумал Николай. – И что пристал к бедной девушке? Ну, какая мне разница, москвичка она или приезжая? Хотя, скорее всего, приезжая. Приезжие всегда чем-то отличаются от москвичей – то ли манерой держаться, то ли выражением лиц. Иного вообще можно принять за москвича, пока он рта не раскроет. Эту красотку, хотя она и выглядит стильно – в молодежном смысле, конечно, вывести на чистую воду ничего не стоит – спросить только, на какой улице живет и в какой школе училась. Или еще учится? У этих акселераток сразу и не поймешь, сколько им лет. Впрочем, какое мне до этого дело?
– Вы не будете возражать, если я закурю? – после минутного молчания обратился Николай к девушке.
– Да, конечно. А вы не угостите и меня сигареткой? – откликнулась та, доставая из сумки зажигалку.
Николай протянул ей пачку, а про себя неодобрительно подумал:
– Надо же, сопливка совсем еще, а туда же – угостите сигареткой. Это «племя младое, незнакомое», в отношении «кайф словить» весьма продвинуто. И покурить, и выпить, и травкой побаловаться... Эта, наверняка, уже и трахается вовсю. Вон, груди-то как выпирают! И лифчик не носит, паршивка, словно какая-нибудь топ-модель. Хотя это, конечно, не мое дело, пусть ее родители воспитывают.
– Как вам лучше проехать на Рогова? – небрежным тоном спросил Николай у девушки.
Та немного помялась, но потом все же вынуждена была сознаться:
– Езжайте лучше, как сами считаете нужным. Я здесь еще не очень хорошо ориентируюсь. Я не местная, в Москве всего несколько дней.
– Откуда-нибудь с юга приехали?
– Да, с юга. Из города-героя Новороссийска. На Черном море. Знаете такой?
– Знаю, бывал там пару раз. Надо так понимать, вы приехали покорять столицу?
– Нет, то есть, конечно, да. Я собираюсь поступать в вуз, если вы это имели в виду.
– Так, значит, вы приехали в Москву поступать в вуз. Хотите угадаю, в какой? – Николай сделал секундную паузу. – Наверное, во ВГИК?
– Да, вы попали почти в десяточку. Почти, – кокетливо произнесла блондинка.
– Ну, если не во ВГИК, но близко к этому, тогда, наверное, в ГИТИС? На актерский факультет? Я угадал?
– Да, прямо в точку, – кивнула головкой блондинка.
– Гм!.. Значит, вы решили стать актрисой, посвятить всю свою жизнь искусству... Но известно ли вам, Оля, что поступить в ГИТИС практически невозможно, если у вас нет солидной протекции? Или, может быть, вы обладаете какими-то совершенно необычными достоинствами?
– Мои друзья считают меня очень талантливой, – скромно вымолвила куколка.
– Друзья считают! Ну, это вовсе не аргумент, – насмешливо протянул Николай. – Посмотрите только, сколько желающих стать артистами – и все они убеждены в своей гениальности. И что это все так рвутся в артисты – мне совершенно непонятно. Ну, что, если разобраться, хорошего в профессии артиста? Допустим даже, что вы умны, талантливы, честолюбивы, но выйдет ли из вас какой-нибудь толк, можно будет понять только лет через 10 – 15. Ведь главное в артисте вовсе не талант, а совсем другое качество – умение понравиться, грубо говоря, умение себя продать. В каком-то смысле профессия артиста сродни проституции. Поверьте, Оля, я знаю, о чем говорю. Мне приходится немного соприкасаться с миром театра и кино, так что я имею представление, как и чем живут наши популярные артисты. Девчонки вроде вас о жизни артистов судят по фотографиям в журналах, по глянцевым обложкам. Ну, конечно! Фестивали, коктейли, отели на Канарах и целое море цветов. Но в реале все гораздо прозаичнее и грубее. Это только в телерекламе старый хрыч всем мозги компостирует, что он, мол, свои яблочки никакой гадостью не поливает. А на самом-то деле поливает, гад, только никому про это не говорит.
Девушка ответила коротким смешком, и Николай продолжил тему:
– Так и у артистов, в журналах – сплошь ослепительные улыбки, а в жизни – неустроенный быт, беспорядочные связи, почти всегда избыточный алкоголь, а то и наркотики, рабская зависимость во всем от режиссера, от администрации театра... Много зависти, интриг, сломанных судеб... Даже великим артистам приходится поступаться собственным самолюбием. Исключения очень редки. А я, например, считаю, что самым большим достоинством человека является его независимость...
– Я это уже сто раз слышала. Вы рассуждаете совсем, как мой дедок, – недовольно сказала блондинка. – Абсолютно независимых людей в природе вообще не существует.
– Да, вы правы, конечно. И король, и шут – оба зависимы, только вот степень зависимости у них разная.
– А вот вы сами, Ник, свободный человек?
– Думаю, что да, – усмехнулся Николай. – Я, представьте, занимаюсь делом, которое мне нравится, это дело дает мне определенный заработок и не сильно стесняет мою свободу. В любой момент я могу плюнуть на все и укатить отсюда недели на две, куда глаза глядят – хоть на Байкал, хоть на Багамы.
– Вы, Ник, сказали, что как-то связаны с театром?..
– Да, связан немного, правда, только опосредованно. Дело в том, что моя жена – довольно известный художник по костюмам, автор монографий по истории костюма и все такое прочее, поэтому ей часто приходится консультировать театральных и киношных деятелей. Что раньше носили, как носили и все такое.
– А сами кто вы по профессии, если не секрет?
– Не секрет. Правда, профессия у меня не вполне обычная. Даже довольно редкая. Я кукольный мастер.
Блондинка с явной заинтересованностью уставилась на Николая.
– Да? Вы что же, куклы делаете?
– Ну, да, куклы. Но только не для игры в куклы. Я делаю куклы для украшения интерьеров. Мои куклы изображают знаменитых людей прошедших эпох.
Пассажирка вполоборота повернулась к Николаю и пискнула:
– Как интересно! Вот никогда бы про вас не подумала!
Николай, польщенный вниманием пассажирки, принялся ей объяснять.
– Изготовить такую куклу вовсе непросто. Во-первых, у всех моих кукол специальная механика. Во-вторых, здесь требуется определенное портретное сходство, значит необходимо изучить портреты моих персонажей, познакомиться с историческими источниками... И, наконец, одежда – она должна быть копией одежды прошлого времени. До мельчайших подробностей. Вплоть до нижнего белья. Материалы, отделка. Может потребоваться вышивка, кружева, золотое шитье... Стоимость таких костюмов иногда в разы превышает стоимость всего остального. А аксессуары – разные кольца, серьги, перчатки, платочки, табакерки, игральные карты и все такое прочее?.. Знаете, каких трудов стоит сделать, например, одни только пуговицы на камзол восемнадцатого века? Все должно быть точь-в-точь, как в те давние времена.
– А кольца и серьги у вас настоящие? То есть, с изумрудами и бриллиантами?
– Ну, конечно, вместо драгоценных камней мы обычно используем стразы, а во всем остальном стараемся не отступать от исторической правды. Если надо, то используем золото, платину, эмаль... Обычно мы делаем куклы парами – Екатерина Вторая и князь Потемкин, Пушкин и Натали, Тургенев и Полина Виардо, Лев Толстой и Софья Андреевна... Парные сюжеты пользуются большим спросом. Но так оно гораздо интересней и для меня самого. Или вот еще. Мы на днях получили тоже интересный парный заказ. От российских коммунистов. На Владимира Ильича Ленина и Надежду Константиновну Крупскую в 1917 году. У красных вождей задумка такая – их активистов в качестве особого поощрения фотографировать рядом с Лениным и Крупской. Прикольно, да?
И Николай пропел довольно приятным баритоном:
И Ленин такой молодой,
И юный Октябрь впереди...
Знаете такую песню?
– Нет, не слышала никогда. Вы, наверное, сами сочинили? – усмехнулась блондинка.
– Что вы, Оля! – воскликнул Николай. – Это Пахмутова. Знаете такую?
– А-а, – протянула блондинка. – А куклы Вы все один делаете?
– Ну, конечно, нет! Моя задача – организовать процесс, найти заказчиков, исполнителей, поставщиков материалов и так далее. Иногда над одной куклой работают до двух десятков человек самых разных специальностей. Сначала художник придумывает общий образ – рисует, лепит, находит нужное цветовое решение, потом другой специалист моделирует костюм, третий изготавливает обувь, четвертый делает парик, ну, и так далее...
– Как интересно! – снова воскликнула блондинка. – А из чего ваши куклы сделаны?
– Туловище делается обычно из пластика и дерева, соединения все металлические, специальные шарнирные. А головы и руки-ноги делаются из фарфора, это вообще отдельная песня.
– О! Как бы мне хотелось бы хоть одним глазком взглянуть на ваших кукол! – Пассажирка пальчиком дотронулась до локтя Николая, и глазами своими все – зырк, зырк!
– Нет ничего проще, – усмехнулся Николай. – Мы можем сейчас заехать ко мне, если у вас есть немного свободного времени.
– А кто у вас дома?
– Никого нет, жена в командировке, в Италии. Она должна привезти оттуда кое-что для нашей будущей работы. Зачем, вы думаете, она полетела в Италию? За специальной золотой нитью – нить такого профиля в России не достать. Кукольным бизнесом мы занимаемся с ней вместе, я глава фирмы, а она художественный руководитель. Вот уже десять лет этим занимаемся.
– А ваши соседи потом доложат вашей жене, что вы приводили девушку, – игриво произнесла блондинка.
– Пусть докладывают, – равнодушно ответил Ник. – Мою жену, поверьте, такие сюжеты давно уже нисколечко не волнуют.
Ник отпер ключом дверь, и они вошли в квартиру. На стоячей вешалке в прихожей висело штук десять женских шляп – соломенные, велюровые, с лентами и без, с широкими полями и вовсе без полей.
– Ах, какие милые шляпки! Это все вашей жены? – воскликнула гостья с восхищением.
– Да, конечно, это все шляпы моей жены. Нравятся?
– Ну, да. Можно мне примерить вот эту бежевую?
Ник окинул взглядом девушку, улыбнулся и кивнул головой.
Блондинка кокетливо повертелась перед зеркалом.
– По-моему, она мне очень идет. Зачем вашей жене так много шляп? Она их всех носит?
– Да, носит, конечно. У нее на любое настроение есть своя особая шляпа. Ну, и конечно, она шляпы использует как элемент оформления интерьера. Видите, как они украшают прихожую!
– А сколько лет вашей жене?
– Ну, Оля, какое это имеет значение! Скажем так – моя жена несколько моложе меня. И в этих шляпах она выглядит довольно элегантно. Она умеет их носить. Это ведь тоже своего рода искусство, это ведь не просто – напялил шляпу на голову и пошел. Моя жена больше любит шляпы с большими полями, они ей очень идут и придают романтический вид. А вы, Оля, носите шляпы?
– Я? Нет, конечно!
– То-то и оно. Культура ношения шляп сейчас, к сожалению, во многом утрачена. А очень жаль! Шляпа, как никакой другой элемент одежды делает законченным образ человека, ну, а женщине придает особый шарм. Правильно подобранная шляпа может даже полностью изменить судьбу ее владельца. Не смейтесь, так оно и есть.
– Я вижу, вы очень неравнодушны к шляпам, – шутливым тоном произнесла блондинка.
– Ну, еще бы! Шляпы – это мое давнее хобби, точнее, это у нас с женой такое общее хобби. Мы с ней и познакомились на этой почве, подружились, а потом и поженились. Мы делаем шляпы и для себя, и в подарок нашим друзьям, ну, и конечно, на заказ. Иногда нам поступают заказы от довольно известных людей. И от артистов, и от политиков. От тех, кто понимает в шляпах толк.
– А вы, Ник, сами тоже носите шляпы?
– Natuerlich! Хотите посмотреть?
Николай отодвинул дверцу шкафа и достал оттуда черный, отливающий матовым блеском цилиндр – вроде тех, в которых на сцену выходят мастера оригинального жанра.
Стоя перед зеркалом, держа цилиндр двумя руками за поля, Николай бережно водрузил его себе на голову – чуть набекрень, обернулся к Ольге и озорно ей подмигнул.
– Ну, как? Ничего?
– Да, в таком прикиде вы выглядите вполне клево, даже симпотно. И даже не кажетесь таким уж слишком старым.
– Вот вам и еще одно доказательство того, что шляпа может изменить представление о человеке.
– Ну да, конечно, прикрыли лысину и сразу стали выглядеть гораздо моложе, – прыснула блондинка.
– Лысина мужчин не портит, – с убежденностью возразил Николай. – Наукой доказано, что лысина у мужчин возникает от избытка мужского гормона, так что в моем возрасте лысина просто показатель сексуального здоровья.
– Интересно, а дети у вас есть? – игриво поинтересовалась девушка.
– Дети у меня есть – от первого брака двое и от второго тоже двое. Так что с этим делом у меня все в порядке.
– И дети, наверное, тоже все носят шляпы?
Николай расхохотался, он на мгновение представил, как он идет по улице в цилиндре, под руку с Валентиной, у нее на голове соломенная шляпа с большими полями, а за ними идут его дети и внуки – и все в соломенных шляпах.
– Ну, что же мы стоим в прихожей? Вы же хотели посмотреть кукол. Давайте пройдем в гостиную.
– А цилиндр свой вы снимите или так и будете в нем по квартире ходить? – напомнила гостья.
Николай аккуратно снял цилиндр, положил его на прежнее место.
– Я бы в нем, конечно, еще походил. Но цилиндр плохо сочетается с ковбойкой. Он требует фрака и бабочки. И белого шелкового кашне, как у джентльменов из Одессы.
– Так в чем же дело? – подняла бровь блондинка. – Вы можете, если хотите, одеть фрак с бабочкой. Это будет очень элегантно.
– Придется снимать брюки, – пробормотал Николай. – Нет, знаете что, давайте лучше отложим фрак до другого раза. – И он распахнул перед гостьей дверь в гостиную.
Девушка от неожиданности отшатнулась. Ей показалось, что в комнате полно людей в старинных нарядах, и все они вопрошающе смотрят на нее.
Но то были не люди, а куклы. Их было несколько пар, они сидели и стояли в свободных позах. Казалось, что все они только что вели между собой оживленную беседу и вдруг на секунду прервали разговор.
– Здравствуйте, дамы и господа! – с шутливым поклоном поприветствовал Николай всю эту великолепную компанию.
Все куклы были в рост человека. Пушкин стоял, заложив ногу за ногу, возле золоченого кресла, в котором сидела ослепительно красивая Наталья Николаевна Гончарова. Натали была в подвенечном платье и фате, на ней огнем переливались драгоценные камни, а Пушкин был одет в строгий фрак с белой розой в петлице, и на голове у него был цилиндр – точно такой же, какой минутой раньше носил Николай.
Николай подошел к этой паре и взял Натали за руку.
– Вот, Оля, посмотрите! Я поднимаю руку Натали и отпускаю, а рука не падает, остается в прежнем положении. Или вот. Я веду ее руку влево, и Натали тут же поворачивает голову в том направлении. Вся эта механика мной запатентована, ни у кого больше нет таких замечательных кукол. Я могу им придать любую позу, какую захочу, согнуть руки, повернуть голову. Я могу посадить куклу на стул или, наоборот, поставить ее на ноги, и она будет сидеть, стоять, удерживать равновесие и не падать.
– Эти куклы все ваши? – спросила гостья.
– Да, эти куклы все наши, пока их кто-нибудь не купит. Обычно мы делаем кукол под конкретный заказ, но иногда, когда заказов долго нет – делаем на перспективу или просто для души.
– Как бы я хотела иметь у себя дома такую куклу! Вот эту – вашу Натали – или вон ту.
Гостья указала пальчиком на кавалера в высоком парике и преображенском мундире. Свою фразу она произнесла с игривой улыбкой. Может быть, ждала, что лысый хозяин тут же расшаркается перед ней и предложит выбрать в подарок любую понравившуюся куклу? Но тот в ответ сказал совсем не то:
– Я рад, что куклы вам понравились. Значит, вы не зря пришли ко мне в гости. Но у моих кукол не только механика уникальная. Обратите внимание, Оля, на лица кукол. Выражение у них осмысленное, совсем человеческое. Это портреты людей, которые жили до нас. У каждого свой характер. Но и это еще не все. От ракурса, от освещения может меняться и выражение лица. Обойдите вокруг Пушкина, убедитесь сами! Его лицо кажется то печальным, то просто сосредоточенным. А при некоторых ракурсах кажется, что у него на губах играет усмешка. А лорнет! Посмотрите только, что за чудо-лорнет у него в руке! Хотите я вас сфотографирую рядом с Пушкиным? Получится прикольная фотография.
– А мне кажется, что Пушкин на себя мало похож, – возразила гостья с легкой досадой в голосе.
– Вы, Оля, наверное, представляли себе Пушкина немного другим. Что ж! Каждый имеет право на свое собственное представление о Пушкине, впрочем, как и о любом другом историческом персонаже.
Тут Николай опять подмигнул девушке.
– Вы интересно, Ник, рассказываете. Наверное, к вам женщины так и льнут? – ни к селу, ни к городу вдруг спросила девушка и шутливо пощекотала пальчиком плечо Николая.
Тот почувствовал себя польщенным, однако вслух сказал с легким вздохом:
– Все это, Оленька, осталось в прошлом. Возраст, знаете ли, уже такой, что пора начинать задумываться о вечном. Да и времени нет отвлекаться на разные пустяки. Мне этой жизни осталось, может, совсем чуть-чуть, а еще так много разных замыслов, так много всего хочется сделать!
– А для чего? – спросила девушка. – Для чего все это нужно? Пушкин, Натали, Лев Толстой с Надеждой Константиновной?
– Как для чего? – не понял вопроса Николай. – Интерьеры украшать. Рестораны, банки и прочее. Я же вам объяснял.
– А для чего? – снова задала вопрос гостья с непонятным раздражением. – Для чего, скажите, надо рестораны украшать вашими куклами? И что это за занятие такое для мужчины в вашем возрасте – делать куклы?
– Занятие, как занятие, не хуже любого другого, – с достоинством возразил Николай. – Мне самому, например, нравится. Это ведь не просто ремесло, это где-то на границе с настоящим искусством, или даже и по ту сторону границы... А для произведения искусства не все ли равно, где оно находятся – в музее, в частной коллекции или в зале ресторана? Знаете что, Оля! Я предлагаю сделать пока небольшой перерыв, перекусить, а потом мы продолжим знакомство со всей этой компанией. Чем мне только вас угостить? Хотите пиццу? Сейчас быстро разогрею.
– Я выпила бы сейчас бокал пива.
– Пиво у меня, извините, только безалкогольное, другого я не пью, – сказал Николай.
– Безалкогольное пиво – первый шаг к резиновой женщине, – выпалила блондинка явно где-то ранее услышанную ей фразу.
– Могу вам предложить еще маслины с косточками.
– Почему же с косточками?
– Потому что они вкуснее и полезнее. Вообще-то, самое ценное в маслинах – это именно косточки, это самое лучшее лекарство, которое когда-либо было создано природой. Помогает практически ото всех болезней. Люди по незнанию самое ценное выплевывают, а маслины надо есть именно вместе с косточками.
– Нет, мерси. Я маслины не люблю. А тем более с косточками.
– Ну, тогда еще раз осмелюсь предложить пиццу.
Девушка посмотрела на Николая долгим взглядом.
– Причем здесь пицца, Ник! Пицца... Мы так и будем только разговорами заниматься или все же перейдем... к делу?
– К какому делу?
– Ну... Раз мужчина пригласил девушку к себе в гости, он, наверное, что-то конкретно имел в виду...
А так как Николай тупо молчал, то девушка добавила самым нежным голоском:
– Можем, Ник, и экстремалкой побаловаться, если есть желание... Все, что захочешь – в самом лучшем виде!
У Николая на скулах выступили красные пятна. Чувствуя себя самым последним идиотом, он машинально почесал лысину и произнес тусклым тоном, направив взгляд куда-то поверх головы своей юной гостьи:
– Вы, Оля, наверное, меня не совсем правильно поняли. Ничего, как вы выразились, такого конкретного у меня и в мыслях не было, слово чести! Мне просто хотелось показать вам свои куклы. Я думал, вам это будет интересно.
– Нужны мне твои куклы, как зайцу триппер! – зло выпалила девушка. – Старый пердун, вот кто ты, Ник, такой, если хочешь знать! Колумб... Христофорович! А еще курит «Парламент», как порядочный мэн! На «Тойоте» ездит! Только время зря с тобой потеряла. Я бы всех вас, москвичей!..
Она выразительно провела ребром ладони по своему горлу.
Николай с изумлением, во все глаза, глядел на свою гостью. Ольга уже не выглядела такой красоткой, как всего минуту назад. Она раскраснелась, в лице ее и даже в позе появилось что-то вульгарное. Николай никак не мог понять, чем была вызвана эта вспышка ненависти.
– За что же вы так не любите москвичей? – пробормотал он.
– За все. За то, что вы всех остальных людей за людей не считаете.
Ольга выбежала в прихожую, топнула ножкой и требовательным тоном приказала:
– Немедленно выпусти меня отсюда! Открой дверь, говорят, а то я сейчас начну кричать!
– Зачем же кричать? – удивился Николай. – Я вовсе не собираюсь вас, Оля, задерживать. Идите себе с Богом.
Чувствуя на себе Ольгин разгневанный взгляд, старый пердун по имени Ник достал из кармана связку ключей, медленно перебирая ключи, вычленил нужный, дважды повернул ключ в замке и приоткрыл дверь.
– Ступайте себе с Богом, – повторил он устало.
Ольга вихляющей походкой продефилировала мимо Николая, у самого порога остановилась, выпятив зад в сторону хозяина квартиры, и громко пукнула.
– А это тебе, Ник, мой прощальный привет, – с насмешкой сказала девушка и захлопнула за собой входную дверь.
Николай, покачивая головой, прошел на кухню. Там он достал из холодильника баночку безалкогольного «Хольстена» и вскрыл ее... В горло полилась пенистая струя напитка, знаменующего собой первый шаг к резиновой женщине. Потом Николай долго сидел возле кухонного стола, покуривая, покачивая ногой и чему-то усмехаясь.
В голове кукольного мастера рождался новый замысел.
В Художественном салоне внимание посетителей привлекала необычайно красивая кукла в человеческий рост, которая изображала современную девушку. У девушки были красивые платиновые волосы Одета она была в короткую джинсовую юбочку и ажурную кофточку, через которую виднелось спелое тело цвета молочного шоколада... От куклы исходил нежный аромат духов...
Девушка, совсем как живая, сидела на стуле, нога на ногу, в одной руке держала сигарету, в другой банку пива. Удивительным было то, что выражение лица куклы менялось в зависимости от ракурса. То это была милая наивная абитуриентка, недавно приехавшая в столицу из провинции, то в ее лице вдруг появлялось что-то хищное и вульгарное.
Материал, из которого была сделана кукла, был нетрадиционным – это была крашеная в массе вулканизированная резина.
Кукла была с секретом. Секрет заключался в том, что если нажать на попку этой красотки, то раздавался громкий неприличный звук.
После окончания выставки эту куклу за бешеные бабки купил для своей юной подруги один «новый русский», бывший армянин по советскому паспорту.
2002 г.