- Передаем сигналы забытого времени...забытого времени...времени, – настойчиво карабкалась по одеялу радиостанция Маяк. Радиостанция по утрам притворялась солнечным котенком, и ни на какие уговоры не поддавалась.
Анютка вытащила из бисерного кошелька трех перламутровых слонов и разложила на столе.
- Они никуда не улетят, если их по утрам угощать пушистой пенкой, снятой с чашечки свежего какао?
- Они обожают сиреневые сумерки к ужину и матовые косточки домино, очищенные от черных зрачков.
- Передаем сигнал неточного времени, – прошептала радиостанция Маяк
- Восточное время, восточное время, - затрепетали ресницами Анюткины глазки.
Вокруг радиоприемника рассыпались семь февральских звездочек, сложились в кораблик с мачтами и мечтами, и взяли курс на Южный Крест.
Анютка перевязала бечевкой двух слонов, спрятала в потайной кармашек сумочки и ушла в ближайший ларек за свежими газетами. Дверь за ней щелкнула, как костяшки домино на бульварной скамейке.
Под запотевшим лбом забытого слона проступили блестящие зрачки.
Зрачки смотрели в окно. Окно смотрело в переулок. Переулок не делал ничего. Разве что после дождя относил перламутровые пузыри к площади. В переулке сумерки-сумерки лениво переругивались с прохожими-прохожими.
Слон, как и положено слонам, шлепал ушами по заспанным щекам и задумчиво разглядывал доминошные плитки под ногами пешеходов, скользящих по закрытым зрачкам.
- Передаем сигналы различного времени, – засуетился Маяк.
Анютка вернулась без чая, без новостей и без слонов.
В незапертую дверь с лестничной клетки стремительная река принесла и повесила на гвоздик между фотографией южного берега и часами голубой киоск "Союзпечать". Из часов выскочила киоскерша,
- Продаем время самых разнообразных сигналов оптом и в розницу, - раскачиваясь на ладонях большой и сильной реки выкрикивала продавщица новостей голосом радиостанции.
- Семь-Семь, - наспех проговорили часы, подмигивая в такт кошачьими глазами с февральскими звездочками в уголках, и сумерками.
Слон спрыгнул со стола, повязал на глаза сумеречный шарф и уснул. Спал он, как и положено спать слонам, стоя, и снился ему маяк посреди острова и весна…
- Передаем сигналы различного времени в хорошие руки, – сказал остров, распустил паруса и уплыл за книжный шкаф.
- В хороших домах за книжными шкафами всегда спит весна, - подумал слон и, достав из нагрудного кармана черные зрачки, водрузил на нос.
Дверца шкафа скрипнула недовольно, приоткрылась и оттуда, воровато оглядываясь, выбрался лиловый кот в белой спортивной кепке, черном сюртуке и с томиком стихов в твердом переплете.
- Брррысь, вашу м-м-лагародие, - протрубил перламутровый хобот пролетая на кухню за свежим какао.
- Не передаем никаких сигналов, баловство одно с такими жильцами, - досадливо теребя кепку пробурчал кот, кланяясь вошедшей в комнату Анютке.
Анютка потянулась как-то очень по утреннему, сумочка упала на стол и широко зевнула.
Первыми из сумочки показались заблудившиеся слоны.
Слоны щурились от света и хлопали перламутровыми ушами. За ними по столу рассыпались семь костяшек домино семь-семь, вползла змея с кораблями, парусами и белым маяком.
- Не покупаем мы ничего, - время от времени из-под руки Анютки бурчал кошелек.
А затем из сумочки неспеша потянулись прохожие.
Слону показалось, что он видел их и раньше, только теперь пешеходы никуда не торопились и стали очень похожими на людей.
Последней из сумочки выбралась утренняя радиостанция, тащившая на веревочке томик стихов. Стихи растерялись в дорожках белой скатерти и шептали чудесные тайны.
- Просыпаем ненужное время в надежные руки, – зажужжал Южный Маяк, притворившись на секунду солнечным светом.
За окном по тротуарам защелкали каблучки, с бульвара донесся первый стук камешков домино.
А потом вернулась Анютка с чашкой дымящегося какао и запахом фиалок на щеках.