6
Приехав в Москву я явился в Ветеринарное Управление и был зачислен в резерв при Военной Ветеринарной Академии в Кузьминках. Здесь я встретил своих фронтовых друзей: Михайлевича, Щелева, Ковалевского. Рассказам и расспросам не было конца.
Через два дня я снова поехал в Ветеринарное Управление и говорил с главным эпизоотологом Воронцовым. Он предложил мне должность эпизоотолога в таких местах как Беломорск, Архангельск, Иркутск, Никольск-Уссурийский и Южная Группа Войск заграницей. Это были не лучшие места, ехать туда не хотелось, и я спросил:
- А ведь недавно в Новосибирске место эпизоотолога было свободным?
Он поговорил с Лекаревым, вернулся и сказал, что я буду назначен в Новосибирск.
Я не был доволен своим назначением, не надо было торопиться, может быть, поторговавшись, можно было получить место в европейской части Союза. Но вопрос был решен, и опять задавать его было неудобно. И опять поднялась досада, что я недавно перевез семью из Новосибирска.
Начальник отдела кадров Туков разрешил мне заехать в Краснодар, чему я, конечно, был очень рад. И вот 19-го мая я опять в Краснодаре, где провел в своей семье семь счастливых дней.
Погода была жаркая, стояла влажная духота, которую я плохо переносил. Заходил в ветотдел; мои бывшие сослуживцы ходили с поникшими головами, они доживали последние дни на службе, - получен приказ о ликвидации Кубанского Военного Округа.
Сын сдавал экзамены за 9-ый класс. Учился он хорошо, увлекался футболом. Незаметно для меня он вырос, и у него была своя неведомая мне жизнь.
Ольга не была рада моему назначению в Новосибирск, она начала привыкать к Краснодару, видела его преимущества, работала в клинике. Она была озабочена и поглощена той новой жизнью, которую носила в себе. Ее часто тошнило и рвало, она несколько похудела и подурнела, стала еще более нервной и раздражительной.
Быстро промелькнули эти дни, и вот надо ехать опять в далекий путь. 26-го мая я покинул Краснодар. На два дня остановился в Москве, заходил в Ветуправление, говорил с Петуховским, у которого большое несчастье - три дня тому назад умерла его жена, был в гостях у Налетова, не преминул посетить свой любимый Малый театр и 30-го мая уехал в Новосибирск, куда прибыл 4-го июня.
Город встретил меня холодной погодой и траурными флагами по случаю смерти Калинина. Пока я ехал с вокзала в переполненном трамвае, какой-то жулик вытащил из заднего кармана брюк все мои деньги - 400 рублей, что было очень досадно.
С вокзала я явился прямо к начальнику ветотдела Савенко, которого знал по службе в Могилеве. Он встретил меня холодно и был удивлен. К нему только недавно прислали эпизоотологом Брилева, которого переводили в Беломорск, куда он не поехал, а постарался демобилизоваться. Квартиры для меня, конечно, не было, и я остановился в гостинице при доме офицеров.
На следующий день я бродил по военному городку, зашел в свою бывшую квартиру. С душевной болью подходил я к большому, трехэтажному некогда родному, а теперь чужому для меня дому. Сколько раз я возвращался в этот дом, и он встречал меня лаской, уютом и большим несказанным счастьем. Теперь никто меня здесь не ждал.
Поднялся на третий этаж, постучал в дверь, открыл солдат, который сторожил квартиру. Она предназначена другому офицеру. С большим волнением я посмотрел на наши бывшие комнаты, даже какие-то спазмы подступили к горлу. Теперь здесь пусто, стоит старая казенная мебель, которая раньше служила нам. Как мечтал я об этих комнатах там, в лесах Смоленщины и Белоруссии, в чужих землях польских и немецких! Как счастлив я был здесь, когда в зимний вечер потрескивал уголь в печи, ярко светило электричество, звучало радио, тикали часы на стене, и в этих комнатах царствовал дух божества моего, этой прелестной женщины, обольстительной и несчастной. Больно и горько на душе, как на кладбище у могилы близкого, родного человека. Как было жаль, что я поторопился перевести отсюда семью. Как было бы хорошо явиться теперь сюда в родной угол к своему счастью.
8 июня позвонил Савенко и сказал, что мне надо ехать в Юргу и оставаться там все лето в качестве начальника ветеринарной службы лагерного сбора. Это было для меня большой неприятностью, так как вопрос о квартире и переезде семьи из Краснодара откладывался до осени. А там учеба сына, роды жены. Как мне не везет. Уже давно кончилась война, а я никак не могу соединиться с семьей.
В тот же вечер я уехал в Юргу. И вот опять полноводная Томь с ее желтоватой водой, похожей на расплавленный металл, скалы на том берегу, молодой березовый лес с нежной зеленью, где расположен лагерь. Поселился в отдельной комнате при штабе. Работой не обременен, лошадей не так уж много, есть ветлазарет, ветеринарный состав в частях. С утра обхожу конюшни, захожу в лазарет. Часто купаюсь в реке, загораю, питаюсь в столовой. Здесь можно хорошо отдохнуть, но заедает скука, тоскую по жене и сыну.