несоответствия

 
 


 Saturday night.
We look all right!
We are going out -
BORING...

Life is such a show,
When its boring...
(c, the Pierces)

Женщина, которую ты хочешь. Девочка.
И которую ты не встретил.
"Всё равно встречу, буду, буду счастлив!
Не хочу быть старым говном на службе у этого общества,
Не хочу ****ь кого попало, хочу ебать мою любимую!
Хочу любимую ****ь!
Как сладко ****ь любимую!"
(с, Эдуард Лимонов)

Выходные – самое неблагодарное для меня занятие. Я их не люблю, потому что в выходные должно быть очень весело, а мне грустно. Абсолютное несоответствие. Радует только одно во всей этой истории: я люблю несоответствия.
Суббота, конец апреля, тепло.
Я врубаюсь, что впереди ещё парочка таких вот бессмысленных days off. «Days off- hard version» - потому что послезавтра май, будь я помладше – мне бы подарили флажок. Но ныне я могу рассчитывать только на бутылку водки. Или «мартини» – в лучшем случае. Опять же – полный идиотизм. Пить на первое мая "мартини" – это, как я считаю, по ощущениям сродни тому, что признать себя врагом народа. Но об этом, впрочем, вряд ли кто задумывается; посему в субботний вечер мне забавно и грустно.
Я пересчитала в голове все те необходимые дела, что должны бы не без моей помощи свершиться за выходные. Пересчитала – и подумала о том, что хватит!
Неужто я была сослала на сию грешную Землю исключительно для того, чтобы сегодня- 29 апреля 2007 года- сварганить реферат по истории на тему тайн сталинской дипломатии или сдать в круглосуточную химчистку полукуртку, для которой, вообще-то, уже не сезон?!
Я принимаю решение – да ну это всё!
Я не люблю быть серьёзной, я вообще люблю смеяться, поэтому и делаю это редко. Смеяться для меня – это как таинственный обряд, нечто сугубо интимное; а смеяться вдвоём – это вообще, если хотите, сродни половому акту.
А вдруг сегодня, выйдя из дому, узнаю нечто новое и поразительное, и, может быть, даже кого-нибудь осчастливлю…?! Спасу чью-то жизнь – как вариант.
Впрочем, моей фантазии хватает только на то, чтобы позвонить приятельницам нетрадиционной ориентации, и приступить к сборам в «лесби - клуб», где я уже около года не появлялась.
Я надеваю «белую майку с сиськами». Точнее, именно ту, что с глубоким вырезом. Она уникальна, ибо подходит для любой ситуации, и в ней я готова к любому повороту событий – будь то пикникв чаще леса или внезапный званный ужин.
Далее я натягиваю джинсы, самые старые, те, что любимые. На них - дырка. Там, где попа.
Волосы не укладываю, краситься – не буду.
Это – наилучший прикид для того места, куда я направляюсь. У лесбиянок бытует нарочитая естественность. Они нарочно не красят губы и нарочно не делают маникюра. Это, если позволите, своего рода вызов. Я принимаю этот вызов и выхожу из дому в обличие девочки – подростка.
Но это неважно. Для меня. Так уж случилось, что я родилась красивой. У меня и глаза красивые, и руки красивые, и сиськи. Так что я была во всеоружии.
«Выхожу на улицу Я,
 Выползает моя красота..!»
На улице – та обворожительная погода, которую я называю «почти». Почти ночь, почти темно, почти лето, я почти счастлива…!
Я ловлю тачку, называю адрес клуба, гляжу на водителя, и вполне уже себе осознаю, что доеду с шутками – прибаутками и бесплатно.
Я всегда готова платить. Я знаю, что всё имеет стоимость.
Но существует категория водителей, которые с радостью бы заплатили ТЕБЕ за то, что ты посидишь в их тачке и попахнешь духами. Мне попался именно такой – молодой и весёлый парень.
На подходе к клубу настроение улучшалось. Мне представилось, как обрадуются мне все те женщины, которые давным-давно целовались со мной взасос; и те, что не целовались, но хотели; и даже те, что не хотели целоваться - наконец - то захотят.
«Лесби-клуб» напоминает котокомбы. Он изолирован от окружающего мира. Он – другой мир. И два этих мира отделяет друг от друга массивная, тяжёлая, устрашающая чёрная дверь. Я нажимаю указательным пальцем на звоночек - клиторочек, и огромный противный мужик в форме охранника открывает мне дверь. Он – действительно охранник и единственный мужчина в пространстве «лесби-клуба». Очередное несоответствие: для того, чтобы гладить девочек по спиночкам, мне необходимо пройти сквозь лапы этого бугая, который стал противным, я думаю, именно потому, что он тут – единственный. И несчётное количество девочек ежедневно прошмыгивают сквозь его неуклюжие пальцы. А потом, на выходе, шепчут нечто на ушко не ему, а друг - другу. И ему, бедняге, никогда не узнать, о чём же они там шепчутся. Противно.
Я встаю в очередь в кассу и внимательно изучаю публику у гардероба в надежде увидеть знакомые рожи. Я уже готова к тому, чтобы здороваться – у лесбиянок это целый ритуал. Они здороваются пожатием рук. Руки – это у них достоинство похлеще члена, которого нет. Жмут друг другу руки, а потом целуются в щёки. И одаривают друг друга многозначительными взглядами, ибо лесбиянка без «взгляда лесбиянки» - это лесбиянка фуфлянская.
Я тоже раньше умела делать такой взгляд, в те времена, когда искренне верила, что настанет день, и женщины смогут-таки беременеть одна от другой!
Мои пространные рассуждения были прерваны требованием охранника: «Паспорт!».
Я опешила.
Паспорт я выложила из сумки как раз перед выходом из квартиры. Поскольку знала, что его у меня не спросят. Доселе никогда не спрашивали!
Я оглядела окружение в поисках кого-то, кто поможет разрулить ситуацию.
Меня все потихоньку узнавали. Гардеробщица- актив, которой я не дала летом 2006, хитро улыбалась; моя бывшая девушка, с которой я пробежала три недели невылазя из койки, на момент отвлеклась от новой пассии и перестала с ней лизаться; хозяйка клуба Евгения, которую я, было дело, хотела трахнуть для престижу, стремительно подошла ко мне:
- У нас постоянные проверки. Теперь необходимо иметь при себе документ, доказывающий, что Вам не 17.- сказала она так, что охранник убедительно поднапрягся.
- Я не знала, - ответила я, ещё надеясь отмазаться, - но вы же меня прекрасно помните. К тому же, у меня на лице написано, что мне, увы, не 17!
- Документ.- отрезала Светлана.
Сука!
Я порылась в сумке и протянула ей студенческий билет, где синим по белому было указано, что я учусь на втором.
- Второй курс… Это вполне похоже на то, что ты 88 или 89… Отказано.-
Вот те на…! Я не успела объяснить Женьке, что даже если я и 89, пусть так, то мне уже как минимум 18! А вообще, мне через пять дней – 22!
Я не успела объяснить, поскольку охранник, походу, решил за всех девочек оторваться на мне и перегородил мне вход со словами:
- Может быть, ты поищешь документы на улице!? – и выставил меня за ту самую устрашающую дверь, наружу.
Меня выстегнуло то, как он обозвал меня! На «ты»! Всё остальное- фиг с ним, не очень-то и хотелось. Что же это за таинственный мир лесбиянок, который настолько презирает патриархат, насколько трепещет перед ним.
Эх, Женька - Евгения, забыла уже, кто тебе выручку делал на шампанском, кто у твоей грёбанной диджеихи хоть нечто приличное по 150 рэ за трек заказывал, кто тут из нас «Королева Рок-энд-ролла»?!... Меня там знали все. Методом примитивных вычислений и чужих сплетен я, было дело, подсчитала, что меня знали втрое больше человек, чем знала я сама.
В лесби-клуб уже сегодня не попаду. И, скорее всего, никогда уже не попаду. Там больше нечего ловить. Столько воды утекло, что у меня даже ногти подросли, маникюр какой-никакой, а имеется. Может быть, он меня и выдал?
Я шагала по Суворовскому в гордейшем одиночестве и представляла лозунги у кассы клуба потипу: «Долой натуралок из «триэля»!», «Изменницам - строжайший бойкот!»,
«Докажи, что не даёшь мужикам!!!»…- вечер ознаменовал своё начало тем, что меня выгнали из «лесби-клуба», единственного в городе, между прочим, а посему – неповторимого!
От подобного бреда я ни на шутку развеселилась и стала решать, куда ж податься.


Для большинства других мест нашего бескрайнего города не характерна вышеописанная изоляция, посему мой выбор был велик.
Я дышала вечерним, тёплым, таким долгожданным воздухом, помахивала самодельной сумкой- котомкой, с улыбкой заглядывалась на подвыпивших прохожих и мечтала о том, на что я сегодня способна.
Как раз самое время, конечно, взять и заявиться туда – на любимую работу Виргужинского. Он определённо там – он работает в ночном клубе, как и я.
Я давно его не видела, а сегодня я совсем одна и мне некуда пойти.
Взять - и заявиться. Вот такою – в кедах.
И не быть, ни за что не быть хорошей! Быть очень плохой.
Пойти туда и совершить какую-нибудь невообразимую гнусность. Такую, которой и сама от себя не жду. Сделать нечто низкое, шокирующее, в мозгу его неукладывающееся! Например, спрятаться за угол на выходе, притаиться и ждать. Ждать, когда же он всё порешает и выйдет. А потом внезапно накинуться на него с криками: «Импотент! Импотент!» - показывать на него пальцами и гадко смеяться. Пусть узнает, какая я низкая, и мне не стыдно. Напротив, мне очень даже приятно, что я так могу. Доведу его до того, чтобы он что-нибудь сделал наконец-то! Чтобы он ударил меня, например. Чтобы он вышел из себя, чтобы не был таким безнадёжно холодным, приглаженным, когда всё шито-крыто. Пусть я и догадываюсь, что он не импотент. Но.
Он - импотент по отношению ко мне.
Или сделать иначе и быть до отвращения хорошей? Застенчиво выйти из-за того же поворота и промямлить: «Я тебя тут жду. Я тут вовсе не случайно. Я тебя ждала.» Промямлить, и всю жизнь сожалеть о промямленном. Если, конечно, он не накинется на меня раньше, чем я успею пожалеть.
Он не будет посасывать часами мои сосочки.
В отсутствие смысла сия действа и есть сам великий смысл!
Это я так считаю.
Впрочем, кому как.
С этими мыслями я прямиком сворачиваю в первый попавшийся кабак под названием «XXXX».
Я никогда не пойду к Виргужинскому.


В кабаке стандартная ситуация. Накурено. Народу – немеренно.
- Извините, бар переполнен, – обращается ко мне man на входе. Второй раз за ночь? Ну уж нет, я согласна на второй раз за ночь, но не так.
- Я одна, – улыбаюсь сногсшибательно, - я одинокая женщина….
- Только быстро и незаметно, – шепчет man, озираясь на компанию непопавших из шести человек.
Захожу. Меня встречает american-style, столь популярный в последние годы у незатейливой молодёжи, и порядком уже поднадоевший.
Кеды пристают к полу. Веселье в разгаре.
Некто по какой-то причине призывает посетителей, а значит, в том числе и меня, хлопать, поднимать руки и устраивать слэм. Основная часть счастливых отдыхающих следует его советам.
Я осматриваюсь. Всё как всегда, как везде.
Пара-тройка иностранцев, думают, очень крутые, сидят за столиками, которые там в цене, лапают «белок ».
Повсюду снуют официантки, установив слежку за которыми, становится ясно, что национальный напиток заведения – пиво.
«Да пошли Вы все, суки ненасытные!» - думаю я, и без очереди протискиваюсь к барной стойке. В тот момент некто декламирует, что эта барная стойка уникальна, ибо «самая широкая барная стойка в городе». Я вишу на барной стойке, болтаю ногами и никому не улыбаюсь. Заказываю пиво, дабы не отставать от общественности.
Получив желаемое, пристально наблюдаю за развитием событий. А происходит следующее: все официантки в количестве девяти человек забираются с ногами на «самую широкую стойку в городе», встают на неё и приступают к заранее заученному незамысловатому танцу. Народ в экстазе – судя по всему, эта часть программы является ведущей в рамках шоу данного заведения.
Я не отвожу глаз от официанточек - они резвые, движения запомнили на "отлично", и все одеты в клетчатые юбчонки, белые блузки и галстуки.
Только трусы у всех разные. И мне это нравится больше всего – я разглядываю их трусы.
Я представляю себя мифическим Мачо-с-ранчо. И размышляю, попивая пивко, какие бы трусы я выбрала. Точнее - выбрал, будь я Мачо-с-ранчо.
Трусы, на мой взгляд, вообще наиважнейшая деталь женского гардероба. Я вот, например, мечтаю быть «Женщиной-В-трусах». Носить разные трусы, в зависимости от настроения. И спать в трусах, даже если не одна. Потому что, моё мнение, когда женщина спит в трусах – в ней есть загадка. Загадка удовольствия процесса их снятия. Это – очередной ритуал и очередное несоответствие, столь мною любимое. Я бы и трахалась только в трусах, будь моя воля….
Если я сплю с Вами голой – Вы учтите: я не люблю Вас.
Я разглядывала официанток в трусах, и меня осенило страшным вопросом: ПОЧЕМУ???
Почему, вместо того, чтобы целовать любимого, чтобы ластиться к нему, говорить глупые нежности и смущаться, каждая из них должна тут выплясывать? Или они думают, что таким образом заслужат что-то, о чём мечтают? Их наградят? Это сегодня максимум, что им предложат – выпить и трахнуться с гандоном, а завтра к ним придёт Настоящее?! ПОЧЕМУ я так же светила трусами всю свою юность, улыбалась тому, на кого плевать хотела; почему я вытанцовывала на столе, а заработанные деньги тратила на абонемент в солярий?
И ПОЧЕМУ я по-прежнему не говорю глупостей, не хочу останавливать мгновений, и моя голова не кружится от сознания того, что кто-то мною счастлив?
Мне захотелось сорвать каждую девочку с этой сучьей стойки. Схватить – и расцеловать её. И говорить одно: «Всё будет, милая! Всё будет!». Я бы врала, на самом деле, потому что не знаю, будет ли – у меня, у них. Но это была бы ложь во благо, что само по себе не так плохо …
В общем, с теми, али иными мыслями, вечер обещал быть насыщенным. Я набрала Эндрю и попросила встретить меня через час у «XXXX», дабы успешно добраться до дому и пересказать ему увиденное.
Эндрю– это мой жених.
Он мой жених уже два года, а свадьба всё откладывается под воздействием неведомых сил.
Вообще, Андрюша – это моё «всё». Он умный, он взрослый, он понимает меня, он прощает меня. Он любит меня.
Мне иной раз кажется, что кабы не он, и меня бы не было. Я с ним – вампир. Я ежедневно поглощаю его кровь, энергию и деньги. Жизнь без него мне представляется страшной.
Часто мне хочется повиснуть на нём, как котёнок. И благодарить, благодарить, благодарить его за то, что он есть.
Я таких других не встречала.
Живу с постоянным чувством вины перед ним – я-то не такая. А он посмеивается и учит меня. А я всё никак не могу научиться. Неблагодарная, плохая ученица.
Иногда он меня унижает. Тоже – учит. Ему я разрешаю, потому что всегда в результате он – прав. А я – в дураках. Я ему позволяю…
Андрюша сказал, что приедет за мной.
Я допила пиво, заказала другое и расслабилась.
Процесс не заставлял себя ждать.
Теперь мне был необходим мужик!


У меня с мужиками всегда всё плохо, открою Вам секрет. Как правило, мне никто не нравится. Людей-то я люблю, разных, с восторгом. Но с мужиками – плохо.
Я с мужиками дерзкая, спуску им не даю, смотрю внимательно, шучу, дружу с ними, пью и всегда откровенничаю. Они мне доверяют. Это так с теми, кто мне не очень.
А если вдруг меня угораздило, и понравился – это начало конца. Я к себе не подпущу, и не настаивайте. Я буду Extra-Bitch-ю. Буду многозначительно молчать, опускать глаза, не слушать и игнорировать. Тот, кто понравился мне, никогда не узнает, чего бы мне хотелось и как бы, потому что я - СМУЩАЮСЬ!!!! Понятия об этом иметь не будет. Пока я не напьюсь, лишь бы побороть смущение, и всё не испорчу. Схема накатана годами.
У меня мужиков – бесполезные толпы. Бесполезные толпы нелюбимых.



Я принялась выбирать. Умело выбирать несоответствия.
Жигало в белой рубашке – нет, не то, сразу чую, что глуп.
Парни- модники. Ну их, знаю, как облупленных.
Бедняга-романтик. Нет, я сегодня не носовой платок. У самой – насморк.
Эй, кто-нибудь тут существует, в час ночи, в этом порнокоролевстве? Или только пародии, только пустые образы, без боли и без мечтаний?
Посреди танцпола стоял высокий, стройный, элегантный мужчина.
Стоял и абсолютно неэлегантно хватал всех мимо проходивших «белок » за попки.
В нём что-то было: у него была история. Как минимум – история его пиджака. Мне это приметно. Всегда.
Ну, пожалуй!
Встретилась с ним взглядом и рассмеялась – представила нас парой: я - в рваных на попе джинсах и он - в пиджачке.
Познакомиться красиво – это я умею.
Пока не влюблена – я умею всё.
Мы снова обменялись взглядами, я встала, выпрямилась и, преодолев кучу препятствий, подошла к нему.
Он не заставил меня ждать своей очереди и положил свою руку на мою. Задницу. Уставился в глаза.
- Руки, - многозначительно приказала я.
Вот что значит – шокировать. Это делать надо сразу – отчаянно. Я люблю эпатаж. Свой, ясное дело.
- Ясно всё с вами, - он убрал руку и пошёл прочь.
1/1.
Я устремилась за ним – мне не в лом:
- Постойте, - кричу,- Вам тут весело? Вам – хорошо?
- А отчего же и нет? А Вам - не хорошо? – остановился. Оценивает.
- Нет. Но будет хорошо. Давайте выпьем.
- Это как? – удивляется. Думает, развожу.
- А вот так: вы вот что пьёте?
- Коньяк.
- Угу, вы закажете себе коньяк, я себе – шампанское. И выпьем их.
- К барной стойке не подойти…
- Эх вы, как большая черепаха, я уже два раза - и всё без очереди…. Шевелись, большая черепаха! – отстранился. Озадачен. Не верит, что я такая.
- Ты тут впервые? – догадался.
- Лола, - медленно протягиваю руку.
- Сергей,- улыбнулся.
- Так выпьем? А то я пошла … У меня времени всего – минут сорок….
- У меня выпивка в машине… Там всё есть, - думает, испугаюсь? Как бы не так, я – то уже знаю, что он – свой!
- Проследуем в машину, Сергей! – беру его за руку, и мы направляемся к выходу.
По пути я пару раз, отпустив его руку, теряюсь в толпе для проформы. Он ждёт меня в дверях. Man на входе в шоке от моей прозорливости. Поехали!


Мой зоркий глаз не ошибся. Машина была то, что надо. Я люблю джипы. Я обожаю, когда высоко. У него был джип.
Мы залезли на заднее сиденье, и он достал чемодан с бухлом. Себе – початую бутылку вискаря. Мне – кампари.
- Пьёшь за рулём? – резонно заметила я.
- Могу себе позволить.
- Это плохо. И как часто позволяете?
- Сегодня – могу!
- Это ещё почему? – достаёт из кармана пиджака документы. Паспорт. Протягивая, спрашивает:
- Вы, Лола, кто по гороскопу?
- Телец,- говорю,- Зачем Вам это? Вы верите в такую…- не успеваю договорить, потому что вижу по паспорту – у него сегодня День Рождения.
Моего усердия поприбавилось. Всё встало на свои места, и мы вкусно выпили.
Просидели час. До приезда Андрюши.
Говорил, что музыкант. Точнее, был музыкант. А сейчас торгует недвижимостью на чёрном рынке. Спел мне, раз экс-музыкант. Погрустили. Посмеялись.
Осторожно и убедительно просил остаться. Пьян не был, разное в качестве аргументов приводил. Предполагал, что влюбился. Ответила, что в меня – это возможно.


Андрюша заждался меня у входа в «XXXX». Сразу смекнул, что я уже там не одна.
Чувство вины меня слегка отрезвило. Накинулась на него с объятиями. Стала щебетать.
Андрюша сказал, что хочет продолжить банкет. С этой целью им был приглашен его лучший друг – Макс. Точнее, мы были приглашены к Максу. Я с радостью согласилась.
Макс мне нравился. От него 4 месяца назад ушла жена. С того момента во мне поселилось непреодолимое желание как-нибудь скрасить его горе. Понять его, выслушать, найти ему бабу, на худой конец…. Очень уж он страдал! И страдал, я уверена, незаслуженно. Совсем незаслуженно, потому что клёвый! А ещё, потому что я ему очень нравилась. Мне было приятно думать, что он ко мне неравнодушен. Всегда приятно думать, что лучший друг жениха влюблён в невесту.
Так или иначе, для Макса я готова была горы свернуть, чем и занялась: позвонила одной из своих красивых страдающих подруг.
Всё сложилось на редкость удачно! Мы заехали за Надей (так звали подругу) и уже через сорок минут были на месте.
Выпивки было много, я изо всех сил занялась рождением пары Макса и Надежды. Да они, на первый взгляд, были и не против. Но кое в чём я не уследила: мы с Максом очень любим танцАвать! Мы всегда, когда пьём, танцуем. Это из той кучи, когда понимаешь друг друга без слов. Это то же, что и смеяться. Тот же половой акт.
Я не уследила за выпитым. Всеми.
Постепенно, но стремительно, если говорить терминами одного японского учения, наше всеобщее состояние ЛАО перетекало в состояние ТАО (Лёгкое алкогольное опьянение - Тяжёлое алкогольное опьянение).
Остальное я помню отрывисто, как подобает истинной героине. Точнее, что-то помню, но не уверена, что то, что помню - было; и что не было чего-то ещё.
Надежда почему-то нашла общий язык с моим Эндрю. Хренли?
Я помню, как мы с Максом отчаянно танцевали. Изо всех сил.
Дальше помню, как умывала его, пьяного. В ванной утирала ему нос.
Помню, что плакала и кричала:
- Почему? Почему такое несоответствие?!! Почему мы не можем, как хотим?? Почему я не могу любить одного, слушать его вечерами, уставшего, восхищаться… Я бы ходила с ним в кино, он бы гордился мною. Я бы более всерьёз - никого…. Только бы для него создавала мир…. Общий…. Не мой, ****ый, больной, одинокий мир…. А наш! Понимаешь?- Макс кивал. Он понимал. Я знала, что он понимает, но не в состоянии ответить, - я бы любила и днями, и ночами его… Я ждала бы встречи, я бы считала секунды… Только чтобы больше – никого…. Я не несчастна, нет, Макс, я не несчастна… Но иногда….Часто…. Таким всё бессмысленным кажется, что ну его на ***!!! Провались оно всё…. Всё сразу – и без смысла…. Жаль мне, Макс!
- Мне тоже, - выдавливает. Мы обнимаемся жарко, горячо.
- Иногда, понимаешь, уже всё равно…. Прости меня…, - мы жадно целуемся. Жадно присасываемся к этому моменту – к этой иллюзии.
Открывается дверь в ванну и на пороге появляется Андрюша.
Я продолжаю обнимать Макса и, не в силах уже, спрашиваю:
- Андрюша…. Ничего?
- Нет,- отвечает он, - ничего. Люди отдыхают. Выходные. Я взрослый мальчик. Я всё понимаю, - и грустно улыбается. Мы с Максом продолжаем целоваться.

На утро я проснулась в постели Андрея. Без трусов. И сразу стала плакать.
Андрей обнял меня, поцеловал в плечо.
- Я люблю тебя, девочка моя.