МОЙ ВСЕЛЕНСКИЙ ПОКЛОН И БЛАГОДАРНОСТИ ПРЕДСЕДАТЕЛЮ СОВЕТА МИНИСТРОВ СССР НИКОЛАЮ
ИВАНОВИЧУ РЫЖКОВУ ЗА ВСЮ, ПРОДЕЛАННУЮ ИМ РАБОТУ, ЧТОБЫ СЧЕТ ЖЕРТВ НЕ ПОШЕЛ НА СОТНИ ТЫСЯЧ.
В ЗНАК БЛАГОДАРНОСТИ НИКОЛАЮ ИВАНОВИЧУ РЫЖКОВУ В ГЮМРИ (ЛЕНИНАКАНЕ) ОТ ИМЕНИ АРМЯНСКОГО НАРОДА УСТАНОВЛЕН ПАМЯТНИК.
МОИ БЛАГОДАРНОСТИ ВСЕМ, КТО В ТЕ ТРАГИЧЕСКИЕ ДНИ ОТКЛИКНУЛСЯ НА ЭТУ СТРАШНУЮ БЕДУ.
Спитакское землетрясение (арм. ;;;;;;; ;;;;;;;;;, известно также как Ленинаканское) — катастрофическое землетрясение (магнитуда 7.2), произошедшее 7 декабря 1988 года в 11 часов 41 минуту по московскому времени на северо-западе Армении. Полностью разрушен город Спитак и 58 сёл; частично разрушены города Ленинакан, Степанаван, Кировакан и около 400 населённых пунктов. Погибли десятки тысяч человек, 514 тысяч человек остались без крова. Во время оказания помощи, итальянские спасатели нашли по землей заживо замурованных детей, в результате чего отказались оказывать свою дальнейшую помошь. Они психологически не выдержали этого.
Стихотворение "Один глоток из пекла" ("Декабрь") читает Артём Пир-Будагян - https://www.youtube.com/watch?v=IFrEV1NHqWo
Стихотворение "Я видел пекло" ("Гюмри, Гюмри") в исполнении Артёма Пир-Будагяна:
https://www.youtube.com/watch?v=_sFNcGZ8rwE&t=39s
Стихотворение "У дверей пекла" ("Повсюду треск") в исполнении Артёма Пир-Будагяна:
https://www.youtube.com/watch?v=QRg0b0HiTNw
"Говорят, армяне были рыжими -
Рыжими, как купола церквей.
Но немного их, таких вот выжило,
Дожило до наших с вами дней.
...
На земле, дотла пожаром выжженной,
На века легла густая тень.
Говорят, армяне были рыжими -
Черные, как ночь они теперь.
Виктор Гераскин
ок. 1987 г.
Триптих Я ВИДЕЛ ПЕКЛО
I
ОДИН ГЛОТОК ИЗ ПЕКЛА
Декабрь, мрачно, нет еще полудня,
Вдруг неожиданно затрясся пол.
В одно мгновенье твердь предстала студнем:
Крик, рамы треск, и вбок "поехал" стол.
Опять качает, звон стекла повсюду.
Сверкнула мысль: "А что же там в горах?"
Настал конец привычному уюту,
На лицах у людей - застывший страх.
Вот стихло чуть, и только качка люстры,
А телевизор, радио молчат.
Да, информации совсем не густо...
Тоскливей от незнания сто крат.
Звоню домой: - Вы живы там и целы?
- Что знаешь? - на вопрос звучит вопрос.
- Все хорошо, - вру явно неумело,
Кусают мозг десятки злющих ос.
Проходит три часа, вбегает Саша:
- СпитАка нет, разрушен и Гюмри...
Из ада для питья подали чашу.
Один глоток, и рвется все внутри.
"Что делать? Ехать! Дети под завалом!".
Плач слышен, всхлипы: "У меня там брат..."
”Лопаты, кирки, ломы, самосвалы.
Свечей побольше, не забыть домкрат.”
В машинах тихо, курим молчаливо.
К чему слова? Нагрянула беда...
"Скорей, успеть!" - здесь в силе директива.
Гудки машин, сплошная чехарда.
Крутой подъем, добрались до СпитАка
Темно. В руинах сахарный завод.
И воет, морду вверх подняв, собака,
Рыданья, вопли, обезумевший народ.
Из-под обломков голос: - "Помогите..."
- Держись, не двигайся, терпи, браток.
Счет на минуты, время в дефиците.
Пришла "безносая" собрать оброк.
В крови все пальцы. "Ну, давай, ребята...",
Сорвался ноготь, это ерунда.
А от бессилья люди кроют матом...
,, Наверх тащите, медленно...сюда!
Ну, слава Богу, вроде бы нормально...
Что переломы – это заживет.
Живой! Живой! Вот это актуально,
Пора спешить за следущим. Вперед! "
В ту ночь, на сахарном заводе, при свете свеч, из под завалов смогли извлечь более 20 человек.
К сожалению не все были живы.
Мир и покой их душам.
II
У ДВЕРЕЙ ПЕКЛА
Повсюду треск, пусты цеха,
Никто не ходит на работу.
Болит нутро, грызет тоска,
Как будто тащат к эшафоту.
В глазах людей застывший страх,
Прошло всего-то две недели.
Еще слегка трясет в горах,
А ночью слышен вой метели.
Но больше ждать уже нельзя,
Здесь разговоры бесполезны.
Такая выпала стезя,
Наверх карабкаться из бездны.
- Кто смелый, кто пойдет со мной?
Но добровольцев нет. - Понятно...
- Он ненормальный, - за спиной
Раздался шепот еле внятный.
Вошел. Вот длинный коридор.
Осколки стекол, штукатурка.
В углу валяется мотор.
"Готова, смерть? Сыграем в жмурки?"
Вот наконец-то и станки:
- Нажать на пуск? А вдруг все рухнет?
Давай поступим по-мужски,
Хозяин ты на этой кухне.
Жизнь или смерть, своим перстом
Пускай решит сейчас Всевышний.
И глупо думать о пустом.
- Ну, с Богом! - Прошептал чуть слышно.
От напряженья в теле дрожь,
Смотрю на шпинделя вращенье.
Что не боялся - это ложь!
Не передать те ощущенья...
А перекрытия трещат:
- Ну вас к чертям! - Кружатся мысли.
Стук сердца, громкий, как набат,
Куда склонится коромысло?
Прошло три дня, ожил завод,
И потеплели сразу взгляды.
Теперь пора иных забот,
Одна задача: Выжить надо!
Это стихотворение посвящено пуску завода, одного из филиалов объединения, после землетрясения.
Сам завод находится на склоне горы Арагац, на высоте более 2300 метров, и был в эпицентре стихии.
Будучи ген. директором, я первым вошел в цеха и пустил станки. От вибрации могли рухнуть перекрытия.
Тогда нельзя было медлить. Люди впали в депрессию, в сердцах поселилась безысходность.
III
Я ВИДЕЛ ПЕКЛО
Гюмри, Гюмри, за что же так жестоко?! -
За век один в руинах дважды ты.
Опять по воле дьявольского рока,
Втыкаем в землю новые кресты.
Вон гробики, они лежат в сторонке,
Их быстро разбирают для детей,
А рядом свечка, и стоит иконка,
И счет идет на тысячи смертей.
"Ты, брат, откуда? Не из Еревана?"-
Меня за локоть тронул человек.
Кровь на руках, на лбу видны две раны,
А цвет волос похож на первый снег.
”Мне повезло, что я успел сегодня
Похоронить за день всех семерых...”
Как будто дверь открылась преисподней,
И кулаком ударили под дых.
”Троих детей с их матерью - невесткой,
Погиб и брат со всей своей семьей,
А сын мой спасся, - в Польше он, в поездке...
Нет связи... И не знает, что с родней....
Ну я пошел, зайду помочь соседям,
Там тоже пятеро, и нет мужчин,
Достать бы хлеба и немного снеди -
Поминки справлю сам с собой, один.
За что же нам, Господь, такая кара?
В чем провинились так перед тобой?
И снизу шлешь удары за ударом -
Ведь каждый третий стал теперь изгой...
Зачем познали этот ад при жизни?
Вон, храм разрушен, твой же это храм!
Смотри, вокруг идут за тризной тризны -
На откуп лютым нас отдал ветрам.
Но небеса молчат, лишь каркнет ворон -
Он тут хозяин - черный цвет к лицу.
А эта боль забудется не скоро,
И еще годы ныть и ныть рубцу...
Гюмри был полностью разрушен землетрясениями 1926 и 1988 годов.
Во время землетрясения 1988 года в Спитаке, Гюмри, Апаране и т.д. погибло более шестидесяти тысяч человек. Это самые первоначальные данные. Потом их стали усиленно занижать. По неофициальным данным погибло более ста тысяч. Однако, по причинам эвакуации людей, и последовавшим, вскоре, распадом Союза, точных данных нет.