Как хороши в России вечера! Нет, правда. Да нет, ну при чём здесь хруст французских булок. Булок у нас своих хватает. Выйдешь на крыльцо... покурить, конечно, а вы что опять подумали? Да нет, я же серьёзно. Вокруг посмотришь, аж душа радуется. Поля, лес за речкой. Птички поют, кузнечики стрекочут. Да... средняя полоса России... средняя полоса. Конечно, сортир на улице. Ну, а что вы хотели? Средняя полоса... Вот и Мишкин, как после техникума приехал, так тут и живёт. Сидит вечерами на крылечке, смотрит в поле, кузнечиков слушает, мечтает. О чём, кстати, можно мечтать в такой обстановке? И так, можно сказать, в раю. Жена Дашка - красавица. Мишкин сразу заулыбался весь, как вспомнил. Колхоз работает – тьфу, тьфу - не сглазить. Деньги платят какие-то. Огород свой, опять же. Да нет, нормально всё. Просто Мишкин отчего-то вдруг нервный стал, как только увлёкся фотографией. Хотя, понятное дело. Попробуйте поснимать трёхсотрублёвой китайской мыльницей!
А началось всё так. Дашка Мишкина в библиотеке работает. Принесла она несколько журналов. Так, картинки перед сном посмотреть. Мишкин листал, зевал и вдруг торкнуло его – Вот, мать! – Не удержался. Вообще-то он никогда не ругается. В каждом номере цифровая камера разыгрывается: Nikon, Canon – у Мишкина аж под ложечкой засосало. Ну, и пошло-поехало. Как с работы, так Мишкин скачет по квартире: фон выбирает, лампы туда-сюда двигает. Главное, он решил, что снимать будет только «ню». В смысле – обнажённую натуру. Чтоб не тянуть долго, а сразу, наверняка. – Ню, ню... – сказала ему Дашка, покрутив пальцем у виска. - Нашёл дуру. Буду я голой фотографироваться! – Минут тридцать не разговаривала с Мишкиным. Он ходил за ней, тыкал пальцем в обложки. – Смотри, каких уродок снимают! - Дашка присмотрелась. Действительно.
Мишкин повесил на стену простыню, врубил свет, сказал – Раздевайся! – И сразу стал орать, махать руками, командовать, в общем. Через пять минут в комнате стояла настоящая африканская жара. Дашка потела и стеснялась, потом раскраснелась, показала Мишкину язык и встала в совсем уже неприличную позу. Мишкин не выдержал. Снимая на ходу штаны, бросился он к жене, цепляясь ногами за провода. - Трах-тарарах!!! - конструкция полетела на пол. Мишкины долго стонали под свалившейся на них простыней, пока Дашка не закричала – Пить хочу, не могу больше!
Следующая сессия была в поле. Мишкин стащил с жены трусы, загнал на стог и велел вертеться вокруг шеста на фоне заката. Сам он бегал вокруг, приседал, щёлкал вспышкой. Потом был перерыв, Мишкин долго не мог придумать сюжет для снимка. В конце концов, он махнул рукой и сфотографировал Дашку прямо на дороге. Дашка стояла голая с китайским зонтиком посреди российских полей, озиралась по сторонам и приседала, пугаясь каждого шороха. Мишкин опять ругался, но в целом был доволен. Он отвёз плёнку в город, получил снимки и сел сочинять письмо в журнал.
«Много лет занимаюсь творческой фотографией» – писал он – «работаю с glamour modeling. Посылаю на Ваш строгий суд свои лучшие фото в жанре ню, отобранные моим критичным взглядом» - Ты чего врёшь-то? – испуганно спросила Дашка, заглядывая ему через плечо. – Не мешай! – огрызнулся Мишкин и продолжал. – «О самих работах. Конечно же, они постановочные, но стремился я, конечно, к обратному, т.е. естественности и непринуждённости. Благо, модель мне попалась терпеливая и не закомплексованная» – Мишкин посмотрел на Дашку. – Дашка сказала – Хоу! – игриво шлёпнула Мишкина по затылку и ушла на кухню модельно покачивая задом. – «Все три фотографии долго вынашивались в моём воображении» – строчил Мишкин – «но довольно быстро были сняты моим фотоаппаратом «SKINA» на плёнку Kodak Gold 400. Различными были только сюжетные мотивы и источники вдохновения» – закончил он, перекрестился и положил письмо с фотографиями в конверт.
Полетели томительные дни. Мишкин ждал журнал. Пришёл? – кричал он Дашке, высовываясь из окна на улицу. Дашка разводила руками и мотала головой – Нет ещё! – Мишкин выходил во двор, нервно курил, стряхивая на землю пепел. – Может, на почте потеряли? - спрашивал он. – Идём ужинать, фотограф! – веселилась Дашка, ерошила пальцами его волосы. Вечерами они долго сидели на крыльце. Мишкин курил, а Дашка просто так, прижавшись к Мишкину.
Наконец он пришёл. Дашка ещё издалека показала журнал Мишкину, и Мишкин чуть не вывалился на клумбу. Он разорвал целлофановую упаковку, быстро просмотрел список авторов опубликованных фотографий. – Есть! – застучало в висках. Мишкин пробежал пальцем по содержанию номера, нашёл «КОНКУРС», открыл - его фотографий там не было. Страшное предчувствие охватило вдруг Мишкина. - Только не в "критике"! - в панике листал он страницы. «НАША КРИТИКА» - молнией жахнуло в голове. Он увидел три свои фотографии и начал читать, проглатывая целые строчки: «Увы, удачными эти работы назвать нельзя, и тому есть как минимум одна причина: снимкам не хватает образности, отвлечённости. Автор ограничился тем, что просто зафиксировал на плёнку обнажённую девушку, а недостаток фантазии простодушно попытался компенсировать безвкусными, цветистыми названиями – какой наивный приём! «Наяда», «Нимфа», «ОдалисТка»(!)... Лучше уж никак не называть снимок, чем называть его так... Посмотрите на эту жертву «glamour modeling» - она в отчаянии» - буквы поплыли у Мишкина в глазах, он с трудом улавливал смысл написанного – «Ещё бы! Взять бы самого автора да выпустить на дорогу без штанов и нижнего белья» - Мишкин закрыл журнал и, не глядя на стоявшую рядом Дашку, вышел на улицу. Он сел на крыльцо, трясущимися руками вытащил из пачки сигарету, закурил, нервно затягиваясь. Дашка схватила журнал и стала читать дальше: «Руки в боки. Натужно, напряжённо, неестественно. Именно такие сюжеты негласно именуются критиками как: «Ой, вступило!» или «Радикулит» - Дашка хихикнула. – «По выражению лица модели на этом снимке, можно спрогнозировать дальнейшее развитие событий» – писал журнальный остряк – «стук упавших тел, звон разбивающихся осветительных приборов и шум свалившегося фона» – Дашка рухнула головой в стол и долго тряслась от смеха, закрыв рот ладонями. Отсмеявшись, она сделала серьёзное лицо и пошла к Мишкину.
Мишкин курил на крыльце уже четвёртую сигарету. Дашка присела рядом и обняла Мишкина - Может на курорт съездим, море посмотрим? – она подула Мишкину в ухо. - Ну его – сказал Мишкин и затянулся последний раз. – Зачем нам море-то? – Он вздохнул, поплевал на сигаретку и аккуратно положил её в банку из под килек. - Нам и тут хорошо. – Мишкин махнул рукой куда-то в сторону колхозного поля.
Они долго ещё сидели, прижавшись друг к другу. Тихонько посвистывали птицы, стрекотали в траве кузнечики. За полями ленточкой серой фольги светилась речка, за речкой стоял лес. Средняя полоса России...