Не широкий, да не узкий, не редкий, да и не слишком густой жил собственной жизнью один лесок. И радовал он разношерстных своих обитателей летом - грибами да ягодами, зимой – большими сугробами, да запасами шишек с желудями, а круглогодично – прыгающими, бегающими и летающими - не портящимися и нескончаемыми - мясными деликатесами.
Справа, там, где по утрам всходило солнце, плавно изогнутый бок леса омывала широченная безбрежная река, поверхность которой лучилась от взыгравшей рыбы. А слева, куда отъевшийся и уставший за день лесной народец вообще смотрел редко, возвышался малопривлекательный, почти лысый бугор, за которым небесное светило и завершало свой дневной ход.
Погожий летний день протекал обычным порядком. Медведица с медвежатами сладко долизывали мёд вывернутых сот, зализывая и свои боевые отметины. Десятки зайцев навсегда покинули родные пенаты, перейдя в статус продуктов для волчьего семейства. Уцелевшие ушастые время зря не теряли, старательно подмаргивая подругам. Вот и наш Заяц встретил, наконец, зайчиху своей мечты. Обнюхав и пощекотав вожделенную усиками, вдохновлённый её томно опущенными глазами, засобирался перейти к самому отчаянному флирту, когда вдруг грянуло нечто. Ударная звуковая волна этого нечто прокатилась над лесом, неоднократно усилилась в глухих массивах елей и навсегда разнесла в щепки мечту о тишине на лоне природы.
Деревья дрогнули и мгновенно позбрасывали часть листьев вместе с вековыми устоями.
Зверьё оцепенело. Маленькая сойка околела прямо на лету, у медведей скрутило животы, а у нашего Зайца поднялась и задёргалась верхняя губа, не в пример остальным частям его тела, навсегда потерявшим такие способности. На зайчиху его мечты свалилась судьба вечной девы и зашибла наповал.
И, словно змеи, поползли по лесу слухи, что, дескать, грядёт к нам цивилизация, жить начнём совсем по-другому, потому что пришла из-за бугра гуманитарная помощь, прихватив с собой и рекламу. Слухи подтверждались не только заложенными ушами, но и развешанными на деревьях репродукторами. Их алюминиевая поверхность раскалялась на солнце от рвущихся наружу атрибутов новой жизни.
Лесные жители попрятались по норам, прочно заткнув все отверстия. Обмозговывали событие.
Утром дятлы отбили телеграммы туда, наверх, главному лесничему. Они делали это периодически при чрезвычайном разливе реки или случайно возникшем пожаре. И всегда следовала ответная реакция или конкретная помощь. Не произошло сбоя и на сей раз. Уже к вечеру сороки разнесли больному на все уши лесу весть, что звук рекламы идеален, просто слишком тихо поставлена жизнь в данном лесу.
Изумлению лесной публики не было предела, особенно в среде старожилов. Они, резко заторопились куда-то и навсегда распростились с собственными шкурами, рогами, копытами и хвостами. В открытые от удивления пасти остальных обитателей судорожно трепещущего леса вместе с мухами влетали фразы: «НЕ ДАЙ СЕБЕ ЗАСОХНУТЬ» и «ТЫ ЭТОГО ДОСТОЙНА».
Лес погрузился в шок, в котором полностью сгинули и естественные защитные реакции, и здравый смысл.
Полетели дни новой жизни. Молодёжь с энтузиазмом подхватила забугорные веяния, стараясь во всём походить на каких-то очень гладких, с белоснежными улыбками и объёмом где-то там. Редкие по воле естественных причин старики погрузились в скорбь, ибо некому было передавать охотничьи навыки – постоянно растянутые в улыбке пасти, наманикюренные когти и яркие наряды, продававшиеся теперь на каждом шагу, исключали охоту полностью. Зверьё среднего поколения поняло, что страдает от глубокого и затянувшегося кариеса, воспитывать подрастающее поколение не способно и разочарованно, безжизненно свесив уши и хвосты, брело в ближайший супермаркет, коих и расплодилось великое множество, в отличие от зверей.
Да, да, с лесной братией происходило что-то странное. То ли непонятная в ярких упаковках пища производила такой эффект, вернее полное его отсутствие на их вторые половины, то ли с лап сбивающая волна мужского дезодоранта, рвущаяся из алюминиевого рыла репродуктора, оказалась сильнее естественных ферромонов.
Инстинкт продолжения рода не покинул только зайцев.
Ах, как упоённо они размножались под громкие рекламные призывы! Как салютовали вместе с каждой метко запущенной фразой металлического кумира!
Время побежало быстро-быстро. Как только повисала в воздухе какая-то паутинка-мысль, готовая воплотиться в чьей-то шерстистой голове, жёсткая периодичность звукового шквала разметала её вдребезги.
Река мелела на глазах, лес напомнил музей деревянных фигур, климат изменился. Лучшие участки себе отгородили непонятно откуда взявшиеся львы и носороги. Публика валом валила и раскупала билеты по заоблачным ценам на просмотр ходячей ЧУДО-ГОРЫ и гладко выбритого певца непонятного пола, поражающего яркими переливами не только окраса, но и звука, удачно модулируемого невероятно подвижной верхней губой.
По секрету расскажу, что в первом случае выступал слон после разглаживания в лучшей клинике всех своих морщин, а во втором – наш Заяц, вышедший из-под ножа пластического хирурга и взявший в лапы микрофон.
Денег всем катастрофически не хватало.
Резво наплодившиеся зайцы, большая часть которых по непонятным причинам явилась на свет в состоянии счастливого дегенератизма, сдавали друг друга группами за неплохие барыши. Первыми на расходы бизнеса ушли собственные родичи. Повизгивая, на раскинутой по случаю гулянки, поляне – «ВСЁ ЗА СИБИРСКУЮ КОРОНУ», реальные заячьи пацаны плотоядно поглядывали на сидящих неподалёку рыженьких молоденьких лисиц.
Малолетний барсук, накурившись травы и шмыгнув мокрым шариком носа, свистнул у родной бабушки заначку на погребение. Расстроившаяся перспективой дальнейшего продолжения жизни, она и высказала внуку в полосатый лоб всё, что думала. Она была туга на ухо, поэтому мысли не спешили покинуть этот зажившийся приют. На объяснения обманщика-внука о хроническом недоедании, пыталась рассказать о каких-то там грибах и ягодах, некогда растущих в их лесу, о сладких отрядах мышек и птичек, якобы бесплатно вышагивающих чуть не рядами.
- Да ладно, ба, врать-то, сказки мне рассказывать. В ваши времена даже секса не было.
Она, захлебнувшись возмущением, кричала вдогонку о своём многочисленном потомстве, но не услышана была покидающем нору потомком, так как в этот момент грохнул шквал, ну вы все поняли чего…
Да, да, это как всегда была она, реклама. И бежал внук в полном неведении о жизни до него, и в счастливом состоянии ума, приближенном к чистому листу с надписью - ГДЕ НАСЛАЖДЕНИЕ – ТАМ Я.
И вновь поползли по лесу змеи-слухи. Что, якобы, снесут засохшие деревья и возведут вместо них бетонные столбы, которые уже и закуплены на денежки налогоплательщиков. И нор будто бы больше не будет, а заживут все в многоэтажках, и в заботе о карманах жителей даже придумали какую-то ипотеку.
Из глубин возмущённого подсознания четвероногих пыталась всплыть какая-то мысль, но её прервало, сами поняли – что.
И однажды ночью пролетали над бывшим лесом какие-то загадочные перелётные птицы с огромными крыльями. Не найдя другого пристанища для ночлега они и расположились на сухих верхушках голых дерев неподалёку от узкой речонки, поверхность которой серебрилась в лунном свете брюшками погибшей рыбёхи.
Может они и раньше здесь бывали, эти неведомые птицы, но за густыми, полными жизни кронами их никто не наблюдал.
И обняла лес абсолютная тишина. То ли кабели повредились, может птицы перекусили провода в жалости к своим чадам, или сверху неведомая сила дала шанс задуматься. Только заворочались звери в своих норах, тяжко вздыхая.
Страдал бессонницей медведь в своей берлоге, не давала покоя кругленькая сумма, которую следовало набрать за выкуп похищенного медвежонка.
И тихие стоны отдыхающих птиц летели над лесом. Они тосковали о прежней красоте, упомянув, что там, за бугром, где всегда была пустыня, жизнь повеселела после выброса ненужного хлама в этот лес и выхода к водам реки. И плакали они о будущем своих едва окрепших птенцов. И перекликались их воздушные вздохи с печалью, ползущей по земле.
И решил ночью лесной народец, что вот непременно завтра они и предпримут какие-то шаги.
А наутро поднявшееся из мутных вод реки солнце осветило протирающих в изумлении глаза жителей бывшего леса. Никаких птиц давно не было, зато на деревьях и столбах красовались яркие плазменные экраны.
ВЫРАЗИТЕЛЬНЫЙ ВЗГЛЯД от МАКСФАКТОР, усиленный резким звуком, летящим прямо в распростёртые уши, начал новую эпоху этого без пяти минут мегаполиса.
«Ва-а-у», - выдохнули в восхищении забившиеся в ускоренном темпе сердца, утонувшие во взгляде трёхметровых глаз.
Сильная половина разом сбросила вместе с комплексами последних лет и интерес к собственным подругам.
А прекрасная – решила, что не остановится ни перед чем, но достигнет экранных стандартов.
И медведь, взирая на этот яркий мир, пожалел, что в наличии у него остался всего один медвежонок, а ему позарез нужна ТОЙОТА, ведь он всю жизнь хотел УПРАВЛЯТЬ МЕЧТОЙ.