Пристрастие современных, отошедших от христианства, людей к Востоку есть прямое следствие происходящего на наших глазах и набирающего силу процесса распада личности, т.е. утраты личностности. Под личностностью здесь понимается способность человека выходить за рамки собственного бытия, что, по-видимому, открывает для него возможность самопознания, так как интуитивно ясно, что система не может быть познана, если мы не выходим за рамки этой системы. Эта интуиция поддерживается известной теоремой Геделя о неполноте, согласно которой в любой достаточно сложной непротиворечивой теории существует утверждение, которое средствами самой теории невозможно ни доказать, ни опровергнуть. Следствием такого рода интуиции является ожидание существования Бытия, трансцендентного видимому миру, т.е. Бога.
Самопознание осуществляется по-разному на разных уровнях развития личности. Высшему уровню соответствует опыт непосредственного богообщения. Это и есть истинная религиозность, при которой человек по-настоящему познает себя, и как следствие, обретает смирение, так как с очевидностью убеждается в своей греховности, то есть отпадении от Бога.
Ниже стоят люди, которые, так сказать, предчувствуют Бога и стремятся к Нему, выполняя евангельские заповеди и установления Церкви. Условно такой уровень религиозности можно назвать абстрактной религиозностью, которая для большинства людей, вероятно, является необходимым этапом на пути к истинной религиозности. (Сюда же можно отнести представителей иных, нехристианских вероисповеданий, где истинное богообщение невозможно в силу догматической и, как следствие, фактической пропасти между человеком и богом или богами). Состояние абстрактной религиозности опасно тем, что в нем нельзя слишком долго оставаться. Это подвешенное состояние, где надо совершить выбор, чему же служить. В притче о домоправителе Христос говорит о том, что «сыны века сего догадливее», чем сыны света. Тут, мне кажется, речь идет о том, что люди, занятые мирскими делами, четко видят предполагаемую пользу и умно ведут свои дела. И наоборот, часто человек, который старается преследовать духовные цели, не думает о том, что будет полезно для него как в этой жизни, так и по уходу из нее, поэтому и ведет себя неразумно. Существует, кроме того, опасность буквально физической гибели. Известен рассказ о новоокрещенных корейских девушках, которые шли на богослуженье, и путь им преградило речное половодье. Девушки, памятуя о хождении по воде апостола Петра, бросились в воду и утонули. Корейский христианин, комментируя этот случай, говорит о разнице между Логосом, т.е. Словом вообще, и Рэма, как слове, с которым Бог обращается к конкретной личности. Здесь-то и проходит водораздел между истинной религиозностью, когда человек уже способен к непосредственному общению с Богом, и той религиозностью, которую мы назвали абстрактной. Надо внимательно следить за собой, обладать терпением и смирением, чтобы не впасть в прелесть, приписывая себе то, до чего ты пока не дорос.
Таким образом, именно на стадии абстрактной религиозности нравственные качества человека, его повседневное поведение и, может быть, самое главное – рассудительность, во многом определяют вниз или вверх по духовной лествице отправится человек.
Далее, имеется большое количество нерелигиозных людей, которые чтут те или иные кодексы (бусидо, яса), соблюдают корпоративные или цеховые нормы, хранят верность различным идеологическим доктринам и т.п. Эти люди, хотя и могут выходить за рамки собственного бытия, но они, во-первых, не могут выйти за рамки человеческого бытия, а во-вторых, идеалы, которым они служат, весьма переменчивы и относительны. Разочаровавшись в них рано или поздно, они пополняют армию неприкаянных людей, для которых нет истины. В силу этих причин, таким людям сохранить личностность чрезвычайно трудно. К тому же современная антикультура прямо работает на разрушение личности, всеми силами желая привязать человека к «миру сему», так как только «мирской» человек имеет «коммерческую ценность». Очевидно, что чем сильнее привязанность человека к той или иной «приманке», тем больше денег, грубо говоря, из него можно вытянуть. В таких условиях сама попытка сохранить личность с неизбежностью ставит человека на крестный путь. Под антикультурой я понимаю любую деятельность, ведущую к разобщению человека и Бога. Ее не следует путать с контркультурой, т.е. отрицанием культуры. Очевидно, что контркультура гораздо безобиднее антикультуры, несмотря на присущую ей способность эпатировать социум. Антикультура, с одной стороны, искажает образ Бога, а с другой – образ человека, причем эти две вещи оказываются одной, просто потому, что человек есть творение Божие. Примером антикультуры в науке может служить теория Фрейда, которая рассматривает подсознание человека как некую невротическую клоаку, а вся «культура» служит лишь замещению антисоциальных неврозов социальными. В философии - это взгляды Руссо, который считал, что все беды «хорошего» по природе человека вызваны плохо организованным социумом, который, конечно, надо революционно преобразовать. Произведения Ромен Роллана «Жизнь Рамакришны» и «Жизнь Вивекананды» относятся к этой же категори, так как внушают читателям идею об идентичности всех религий. К каким доказательствам прибегает Ромен Роллан? Проводит ли он анализ различных религий, понимание ими взаимоотношений Бога и человека и, наконец, влияния, которое оказывает та или иная религия на весь состав человека? Нет, ничего такого нет! Просто описываются две очень разные личности, обладающие большим обаянием, окруженные ореолом поклонения и восточной экзотики и их полные драматизма взаимоотношения, завершающиеся подчинением сильного и мощного Вивекананды чарам экстатического, собственно говоря, даже неспособного к самостоятельному существованию Рамакришны, который, против его воли, погрузив Вивекананду в состояние самадхи, внушает ему выполнить миссию распространения идей Веданты на Западе. Однако, поскольку позиции христианства были в начале ХХ века еще сильны, лучше всего можно было выполнить такую миссию, убедив людей в идентичности всех религий. Прежде всего, Рамакришна убедил в этом самого себя, для чего он последовательно «вживался» в образы ключевых фигур различных вероисповеданий. При огромной силе самовнушения, присущей ему от рождения и усиленной почти непрерывными бессознательными состояниями, Рамакришна без труда ощущает себя то Христом, то Магометом, а поскольку это все-таки был сам Рамакришна, он вышел из этих состояний с твердым убеждением, что все эти личности – просто модификации одного и того же Бога. Возможно, этому выводу способствовала и индуистская идея реинкарнаций.
Следует подчеркнуть,что идея идентичности религий в одном-единственном смысле оправдана для всех религий, кроме христианства. Речь идет об их человеческом происхождении, т.е. их основатели – по их собственному утверждению, люди и только люди, причем, что особенно интересно, по-разному относящиеся к Богу. Мухаммед верил в Аллаха и был убежден в том, что он - его пророк. Будда отрицал существование бога, тогда как Конфуций призывал чтить духов (о Боге у него речи нет), но держаться от них подальше. В отличие от них, Христос Сам говорит о своей тождественности с Отцом Небесным. Но Ромен Роллан верит не основателям религий, а - переживанию Рамакришны, чем искажает все религии, а христианство просто отвергает. И вот почему. Поскольку Христос свидетельствует о Себе как о Боге, то он не может стоять в одном ряду с людьми, а если он лжесвидетельствует о себе, то ему не место среди учителей, пророков и богов. Таким образом, для людей, не верующих в божественность Христа – единственно логичным поведением является полное отрицание Христа и христианства, что и делает иудаизм. А говорить о «великих учителях» Будде и Христе – значит или ничего не понимать, или обманывать себя и других, скрывая под маской толерантности свое антихристианство.
Такого рода взгляды, при, казалось бы, радикальных отличиях между ними, я определяю как антикультурные, так как в них связь человека с Богом или не предполагается, или искажается и, как следствие, человек лишается свободы, будучи зависимым то от «больного» подсознания, то от несовершенного социума, то от чего-либо еще.
Таким образом, создалась следующая ситуация. С одной стороны, никто, как будто, не хочет утратить личность, а с другой, цена за ее сохранение невыносимо велика. И тут как раз очень ко двору оказывается Веданта с ее идеей тождественности Атмана и Брахмана и «растворением» одного в другом или еще более радикальный буддизм, вообще отрицающий реальность чего бы то ни было, в том числе и личности. Итак, несчастный современный человек, у которого личность уже трещит по швам, бросается в объятия систем, которые провозглашают утрату личности как высшее достижение человека, как некое «освобождение», и то, что было для христианина величайшим несчастием и гибелью, для его потомка – полная самореализация и достижение некой «конечной» цели, как ни иронически это выглядит в данном контексте. Иронично – потому что смешно называть самореализацией – распад этой «самости», тем более смешно говорить о конечных целях бесконечной в своей богоподобности души.
Самое поразительное «достижение» жрецов антикультуры то, что им удалось внушить значительной части общества идею, что все религии имеют в виду одного и того же бога и преследуют одну и ту же цель, а все различия между ними чисто внешни и несущественны. Предпосылкой такого утверждения берется не вызывающий ни у кого сомнения факт, что Бог един. И дальше делается странный вывод. Раз Бог един, то не все ли равно, поклоняться ли ему в виде Страдающего на кресте и Распятого ради нас Иисуса Христа или «любвеобильной» Кали, которая из чисто «эстетических» пристрастий носит ожерелье из черепов? С другой стороны, и сами боги могут проявлять свою «любовь» по-разному. Христос приносит в жертву Себя, а Кали питается своими детьми, но это, конечно, чисто внешнее различие! Очевидно, что факт широкого распространения этой идеи, может быть, одно из красноречивейших свидетельств утраты логики и здравого смысла, без которых существование личности вряд ли возможно.
Таким образом, самое опасное, что может ожидать человека в современном мире, эта утрата личности, а, значит, счастья и свободы. А, поскольку ее сохранение невозможно только собственными усилиями, необходимо обращение к Тому, кто не напрасно зовется Спасителем.