Она думала, что затащит меня в свою паутину, обволакивая облаком внимания, заворачивая в кокон обмана и лести. Но я проницательный младенец. Только вчера родился и еще не знаю, что это там светится над туманным квадратиком под потолком, через которое дует ветер, когда я сплю и поеживаюсь под одеялом.
И ветер, и этот квадратик я помню еще из той, другой жизни, из которой не помню, как явился на этот свет. Вспоминаю понемногу. Мне снится слон, я знаю, что это слон, хотя видны всего лишь его расплывчатые очертания, такое большое и серое пятно передо мной. Не могу охватить весь силуэт. Потом я возьму лесенку, приставлю ее к квадратику, начну по ней медленно взбираться, заглянуть туда.… Но что-то всегда выглядывает из этого окошечка золотисто-желтое, бьет в глаза. На этом месте сон всегда заканчивается.
Открываю глазки и вижу солнечные зайчики, они прыгают по стенам, полу и потолку. Мне уже четыре.
Тени от фар автомобилей перемещаются по потолку вечером в моей спальне. Приходиться крепко закрывать глаза, чтобы не мерещилось нечто страшное из рассказов, которые мне читает мама. Ей такие, наверное, нравятся, все читает каждый день и читает. А я думаю, как пойду играть в «краски». Это такая детская игра, которая начинается со слов «я монах, в синих штанах, пришел за краской». В этой игре очень много визга и ребят моего возраста. Меня во дворе ждет мальчишка из соседнего подъезда. Мама все читает. Еще я лучше всех леплю куличики. А читать люблю молча, одна.
Мы с мамусей соперницы, но я это скрываю. Когда папа приходит домой, она первая стремиться его поцеловать. А если мы долго с папой сидим вдвоем, она начинает шуметь и нам лучше разойтись: мне к своим немым куклам, а папе за кульман, чертить свои прожекты, иначе она замучает его походами по магазинам. У нее уже есть куча шарфиков, но когда я начинаю их примерять, она почему-то говорит, что мне идет серый цвет, хотя это совсем не так.
На улице подбираю кусочек кирпича и пишу на стене большими оранжевыми буквами: ПАПА - первое, МАМА - второе.
Это была ошибка, мама выступала два часа, а потом поставила меня в угол и еще заставила просить прощение. За что? За любовь?
Мне двенадцать, встаю на цыпочки, закрываю форточку, зябко, пора спать. Мое летнее платье едва прикрывает загорелые ноги. Входит мама и говорит, что ноги коротковаты, у нее длиннее. Ложусь в постель и начинаю молча рыдать в подушку, в темноте. Оказывается я уже совсем не тот неуязвимый младенец, который мог задать такого крика в ответ на обиду. Иду в библи0теку. На тумбочке стопка: Жорж Санд «Консуэло», Дюма «Граф Монте-Кристо», еще что-то романтичное.
Моя визуальная память всегда предлагает правильные подсказки, путь в мое прошлое.
Я уже привыкла читать молча, мечтать про себя и скрывать все свои самые заветные желания.
У меня появилась еще одна соперница – учительница математики. Как ей удалось затащить меня в КИД*, которым она руководила, сама не понимаю. Я не смогла отказаться, после категоричного утверждения, что ей нужна именно я, а также отдача и самопожертвование с моей стороны. Моя медлительность уже заметна не только мне. Все эти женские уловки я еще не изучила досконально. По-моему, в этих приёмчиках основная тактика, – внезапный натиск или незаметное для вас втирание в доверие. Размышляю про себя, а потом уже поздно возражать. Так я попала, как мне сначала показалось, в неприятную историю. Работа на общественных началах и голом энтузиазме успеха не принесла. Здесь надо было учесть, что желание быть самой первой, самой умной и самой красивой присутствует у многих барышень, которым за…
Уже за полночь, а я все рисую школьную стенгазету ко дню восьмого марта для нашего педагогического состава. Утром вхожу в учительскую, под глазами синие круги, а она уже на уроке. Захожу в класс, протягиваю стенгазету, написанную акварелью. Какое злое лицо
передо мной, с короткой стрижкой под мальчика. «Ума нет, считай…» Да, мы же на математике, что тут считать, я же не жгучая брюнетка, а всего лишь восьмиклассница. Причем с волнистыми шикарными каштановыми блестящими волосами ниже плеч и формой выше колен. Правда у нее тоже юбка выше колен, абсолютно в обтяжку, спереди обтягивает круглый животик, а со спины, что-то очень острое, в профиль и накаченное, как мяч в анфас. У меня более округлые линии. Кажется, я потерпела фиаско прямо перед всем классом, она меня выгоняет рисовать дальше. Конечно, она может надеяться, что я все это проглочу. Но это застряло у меня в горле. Ее надежды совершенно напрасны. Да, они же были подругами с моей мамой в молодости, не встречались уже сто лет.
Папа утешал меня, как мог, я не ходила на математику уже две недели.
-Ну, давай я за тебя нарисую!
-Зачем? Для кого? Праздники уже прошли.
Когда я собирала портфель, весь класс шипел, чтобы не уходила, начиналась контрольная. Никто не осмелился встать и четко громко сказать все, что думает об этой мегере. Замучила бы теоремами первого высказавшегося.
Прошел месяц. Спускаемся по лестнице в гимнастический зал, а мне сигналят, - там твоя мамусик с Юлией весело переговариваются. «Ну что, ты ко мне скоро на математику придешь?» О, она уже по мне скучает, ну надо же.
Первое сентября. Цветы, улыбки, фотограф Рита, смех. А ее нет! Она уже в другой школе. Вздох облегчения прокатился по нашим рядам. Это моя первая настоящая победа. На девятое мая мы дарим цветы Иван Ивановичу – директору нашей школы, а он седой и старенький идет одиноко по школьной тропинке домой. О чем он думает, никто не знает. Он любит нас.
Папы уже никогда не будет. Выпускной. Музыка, свечи, цветы, туристический автобус, целующиеся парочки. Снится сон – я сижу за учительским столом, ко мне подходит молодой человек, кладет только что срезанные цветы, с которых еще капает вода и исчезает.
Мой любимый нашел себе аллегро, а я - всегда адажио.
Улетаю в поисках своего счастья.
Конец августа. Около зала приемной комиссии лихорадит абитуриентов.
Мне снится сон – я поднимаюсь по красной дорожке огромной лестницы. Так все и происходит, впереди новая жизнь. Но как нравится грустить по прошлому. Мне не хватает тех, от кого уехала навстречу чужому ветру. Размышляю, какой ветер лучше - в спину или в лицо. В лицо – заставляет вас остановиться, срывает берет, вы бежите за ним, поскальзываясь, пытаясь догнать улетевшее. Ветер, бросающий вызов. В спину - почти незаметен, подталкивает, помогает идти, можно даже бежать вприпрыжку – ветер друг.