Лишь раздел донага холодный северный ветер березы и рябины, как пришла в таежный край зима. Снег валил огромными хлопьями день и ночь. Большие «восьмерки» цвета «хаки» печально стояли на вертолетных площадках, уныло опустив лопасти. Ветер заигрывал с хвостовыми винтами. Третий день погода была нелетной. Каждое утро, как на работу, в зал ожидания приходили застрявшие в аэропорту большого северного поселка пассажиры, а вечером покорно расходились по гостиницам на ночевку. Почти круглосуточно работала снегоуборочная техника и вокруг аэродрома быстро выросли белые снежные горы. Без вылетов скучали пилоты, зато техникам и механикам надоедливый снег добавлял работы.
Закончилась рабочая неделя, хотя у пилотов не считают рабочие недели - есть положенный налет часов за неделю, за месяц. И превышать норму часов нельзя ни в коем случае. Впереди были ноябрьские праздники – два дополнительных выходных дня. Можно было расслабиться, отдохнуть дома в тепле с семьей, или с компанией закадычных друзей посетить ресторан на берегу реки, танцы в Доме культуры или кинотеатр. Каждый из жильцов общежития аэропорта выбрал себе отдых по душе, и к вечеру 7 ноября в стенах большой двухэтажки из бруса осталось только несколько человек.
Приближалась полночь. Ветер неожиданно угомонился, небо быстро очистилось от снежных туч, из-за леса выплыл огромный лунный диск. Ударил крепкий морозец. И как будто не было трехдневной метели – установилась летная погода.
Когда часы пробили двенадцать, в общежитие торопливо вбежала запыхавшаяся женщина в светлом полушубке и белоснежной песцовой шапке. Она настойчиво стучала в каждую дверь, но ей никто не открывал – жильцов не было дома. Только в последней комнате на втором этаже дверь открыли почти сразу. На пороге стоял взъерошенный молоденький белокурый паренек. За его спиной возилась у кровати жена с грудным ребенком. Крохотный бутуз кряхтел и тихонько хныкал, а молодая мама тщетно пыталась засунуть ему в крошечный ротик огромную пустышку в виде ромашки.
- Ты техник? – быстро спросила женщина, как будто бы боялась услышать отрицательный ответ.
- Да, - спокойно ответил паренек,- а что случилось?
- Случилось,- огорченно сказала женщина,- санитарный рейс нужно выпускать, а дежурный авиатехник заболел. Экипаж готов, а вертолет выпустить некому.
- Так у меня же допуска нет, - покачал отрицательно головой парень.
- Будет допуск, - твердо сказала женщина,- а ты поторопись, дорога каждая минута. В чуме женщина рожает, какие-то осложнения у нее, спасать нужно. Местные ханты беспокоить санитарную авиацию зря не станут. Если позвали помощь, значит беда.
Парень собрался в несколько секунд. Собственно, он был одет, осталось натянуть собачьи унты, да меховую куртку на плечи набросить. А застегивался на ходу, сбегая вниз по крутой лестнице. Уже на улице засунул руки в теплые перчатки, натянул на голову капюшон, и побежал за женщиной на вертолетную площадку. Оранжево-синяя «восьмерка», мигая разноцветными огоньками, готовилась к вылету. Паренек быстро и профессионально осмотрел винтокрылую машину, проверил все необходимое, поставил подпись и махнул рукой.
Ночную тишину потревожил размеренный гул готовящегося взлететь вертолета, над головой свистели огромные лопасти. Вот уже и лопасти не различить – над винтокрылой птицей огромный нимб, подсвеченный десятком цветных фонарей. Вертолет тяжело оторвал шасси, на мгновение завис над площадкой, разметая жесткий колючий снег, и быстро поднялся в черное звездное небо. Вот он летит вдоль лунной дорожки, как какой-то загадочный фантастический неопознанный летающий объект. Техник провожает его взглядом, пока он не исчезает за горизонтом. С этой минуты ему не уснуть, пока машина не вернется на базу. Он отвечает за винтокрылую птицу, и людей, находящихся в ней. Когда машина скрылась из виду, парень неторопливо направился с дальней стоянки к проходной. Поравнявшись с очередным вертолетом, приостановился, потер замерзшие щеки и уши, пожалел, что на аэродроме нельзя закурить и пошел дальше. Вдруг, из-за ангара вышла какая- то длинная, несуразная фигура с ружьем в руках. Это был человек в необъятном овчинном полушубке и заячьем треухе. Наставив ружье на техника, он громко закричал:
- Стой, кто идет?!
- Я иду,- сказал техник, и пошел дальше, не останавливаясь.
- Стой, стрелять буду! – заверещал человек дребезжащим старческим голосом.
- Ты что, дед, с ума сошел? – спокойно спросил парень.
- Стой, стреляю! – приказал строгий дед.
- Ну, ты даешь, Чапай! – улыбнулся парень. Он узнал в фигуре сторожа с проходной, который как две капли воды походил на Василия Ивановича Чапаева. Даже усы носил такие же, как легендарный герой. Но дед не шутил. Нет, не шутил. Он наставил на парня ружье и приказал:
- Ложись!
- Ты что, дед, не месяц май на дворе, на снегу ведь холодно лежать.
- А не будешь по аэродрому бродить в ночное время,- резонно ответил старик.
- Так я же вертолет выпускал,- удивился парень.
- А где вертолет? Нету вертолета! – сказал дед,- может, ты угнать его хотел, кто тебя знает?
- Я? Угнать? Да на кой он мне сдался?
- Ложись, - приказал дед и щелкнул затвором.
Парень понял, что дело плохо, шутить с дедом было опасно, и торопливо плюхнулся на землю.
- Вот так то лучше будет, - удовлетворенно покашлял дед, - руки за голову.
- Ну, дед, тебе бы в тюрьме служить, - огорченно покачал головой парень.
- А и служил,- спокойно ответил дед,- разговорчики отставить!
Помолчали. Парень лежал на снегу, а дед стоял над ним в карауле бессонном. Хоть на улице было не очень холодно, но мороз стал прокрадываться под куртку, замерзли коленки, начали замерзать руки.
- Слушай, дед, отпусти,- взмолился парень, - я ведь замерзну здесь, и это будет на твоей совести. Или давай пойдем в сторожку, я ведь никуда от тебя не убегу.
- Не положено посторонним в сторожке быть,- отрезал дед.
- А сколько мне здесь лежать?
- До выяснения личности, пока не прилетит вертолет!
- Ничего себе!
И тут в ночном звездном небе послышался спасительный гул приближающейся машины. Вертолет сделал круг над аэродромом и пошел на посадку. Мимо, к вертолетной площадке, пронеслась машина скорой помощи. Быстро перенеся роженицу на носилках из вертолета в машину, скорая с мигалками и сиреной промчалась обратно.
А вредный дед все стоял с ружьем над авиатехником. Остановились винты. Экипаж закрыл машину и двинулся к проходной. Перед глазами изумленных пилотов возникла странная картина: на снегу распластался выпускавший вертолет авиатехник, а над ним гордо стоял с видавшим виды ружьем страж проходной - «Чапаев» в огромном полушубке.
Небывалой силы хохот потряс тишину аэродрома.
- Ну, ты, дед, даешь! – покачал головой командир.
- С такой охраной мы не пропадем,- подхватили остальные, - но за что ты арестовал нашего техника?
- Кто же знал, что он ваш,- рассудительно сказал дед.
Парень торопливо вскочил с промерзшей земли. Приплясывая, отряхивал снег с меховой куртки и комбинезона, потирал окоченевшие и затекшие руки.
Пилотам до слез было жалко молоденького авиатехника, пролежавшего на снегу около 30 минут. Да что тут поделаешь, накладочка вышла. Хорошо хоть морозец слабенький, да одет тепло, а то точно бы что-нибудь себе отморозил.
Утром из роддома сообщили, что роды у жительницы чума прошли нормально, на свет появились два симпатичных звонкоголосых младенца. Для местных жителей двойня – большая редкость и большая радость.
Техник на следующий день вышел на работу, лежание на снегу никак не отразилось на его здоровье, даже легкого насморка не подхватил. А строгого «Чапаева» на посту мы больше не видели.