Леший
авантюрный роман
ГЛАВА 9.
25 марта 2003 года, вторник
Распрощавшись с гостеприимной хозяйкой, экспедиция отправилась в путь.
Погода в это утро выдалась замечательная. Чистое ясное небо, оранжевый диск солнца над горизонтом и свежий южный ветерок, несущий пьянящие букеты сельских ароматов, наполняли широкую душу командора зарядами необоснованного оптимизма. Он шёл к цели широким молодецким шагом, но вынужден был поминутно останавливаться в ожидании остальных участников экспедиции, каждый из которых, в силу различных причин, не разделял восторженных чувств технического директора.
Егор Мензуркин выглядел мрачнее обычного, но, если бы его спросили о причине дурного настроения, то он не смог бы дать исчерпывающего ответа. Егор нёс в руках пакет с провизией, а на сердце – камень труднообъяснимого происхождения. Совсем не так представлялся будущему сантехнику процесс поимки снежного человека. Изначально Егор был уверен, что вся затея отнимет максимум один день: быстро доехали, обнаружили, поймали, отвезли в город. Всё. Деньги, слава, лавры первооткрывателя! А ещё - и это самое главное – долгожданная взаимность со стороны Любы Лиховцевой. Восторг и нежность в её чарующих очах. Любовь до гроба… Этот красивый миф был безжалостно развеян суровой прозой жизни. Экспедиция работала уже третий день, но была столь же далека от цели, как и в воскресенье.
У Игната причин для веселья было ещё меньше, чем у Егора. Во-первых, его продолжало мучить боевое ранение, полученное в неравной схватке с Жучкой, а, во-вторых, ему совсем не хотелось вновь оказаться в сыром болотистом лесу. Сени в тёплой избе Антонины Прокопьевны, наполненные домашней живностью, казались Игнату если не раем, то, по крайней мере, местом, почти не уступающим по комфорту квартире Правдина. В конце концов, Игнат не выдержал и, поравнявшись в очередной раз с командором, заныл:
- Не понимаю, какого лешего мы куда-то тащимся…
- Вас что-то не устраивает, сударь? – спросил Марат.
Фукс впервые обратился к Игнату на «вы», но тот не оценил этот великодушный жест по достоинству.
- У нас есть пулемёт? – спросил он.
- Пулемёт? – удивился Марат. – Насколько мне известно, нет.
- Это просто смешно! – нервно заметил Игнат. – У нас даже нет пулемёта! Может, у нас есть автоматы? Или хотя бы гранаты?
- Трезвый образ жизни оказал на психику пациента неизвестный науке эффект, - саркастично изрёк Марат Арнольдович.
- Смейтесь, смейтесь, - ядовито промолвил бомж. – Потом я посмеюсь, когда вы встретитесь с этим ублюдком без оружия…
- В самом деле, - присоединился к беседе Егор. – Что мы будем делать, когда найдём снежного человека? Как мы его захватим?
- Это он вас захватит, дурачьё! – презрительно хмыкнул Игнат. – И в яму бросит! И будете вы по утрам орешки жрать, а по ночам пердёж этой обезьяны слушать…
Столь интимные детали придали пророчеству Игната вполне реальные очертания. Мензуркину стало не по себе.
- Марат Арнольдович, мне страшно, - безвольно произнёс бортмеханик.
Фукс остановился. Взгляд командора поочерёдно коснулся лиц бунтарей и устало вознёсся в небо, как бы ища поддержки у обитателей небесных сфер.
- Хорошо, - произнёс Марат с тяжёлым вздохом, - начнём всё сначала. Во-первых, напомню, что все мы решились на этот поход добровольно…
- Нет! – протестующее взвизгнул Игнат. – Меня никто не спрашивал! Меня сюда завлекли вином и обманом!
- Вношу ясность, - терпеливо сказал Фукс. – Поскольку в момент принятия решения вы, сударь, были невменяемы, за вас дал согласие журналист Стрикоробов-Правдин. При этом он клятвенно заверил меня в общности ваших с ним мнений на любой счёт, в том числе и на этот. Таким образом, я имею ваше согласие, полученное от вашего же доверенного лица…
Игнат наконец заметил, что к нему обращаются на «вы», и это ему польстило.
- Правдину я доверяю, - важно произнёс он.
- Отлично. С первым пунктом, будем считать, мы разобрались. Переходим ко второму. Всем известна конечная цель нашего предприятия. Эта цель имеет научно-практический характер. Исходя из предположения, что научная часть интересует вас в гораздо меньшей степени, чем практическая, сразу перейду к обсуждению последней. Не секрет, что на идею поимки йети меня вдохновила возможность получения гранта Королевского общества. По крайней мере, вы, Егор, должны быть в курсе… Это большие деньги. Не буду вдаваться в детали распределения возможной прибыли, ибо не люблю делить шкуру неубитого медведя, но считаю своим долгом заявить, что каждый из участников нашей экспедиции при благополучном её завершении вправе рассчитывать на определённую долю. А посему попрошу вас, господа, относиться к нашему общему делу максимально ответственно. Я ясно изложил свою мысль?
- Марат Арнольдович, - смущённо обратился к командору Мензуркин, - вот вы сказали «на определённую долю»… А это сколько будет в долларах? Ну, хотя бы примерно…
- Думаю, что размер вашей доли вас не разочарует, - убеждённо сказал Фукс.
- А на мотоцикл хватит? – робко поинтересовался Егор. – Или хотя бы на мокик?
- Думаю, хватит на отдельную квартиру.
- Не может быть! – ахнул бортмеханик. – Игнат, ты слышал? На квартиру хватит! Представляешь, и ты сможешь купить квартиру, перестанешь бомжевать!..
- А мне квартира не нужна, - неожиданно признался Игнат.
- Как так «не нужна»? – изумился Мензуркин.
- Что, в самом деле? – растерянно произнёс Фукс, которого заявление строптивого «питомца» привело в некоторое замешательство.
- Была у меня квартира, так я её пропил, - поведал спутникам Игнат. – Пропью и новую. На хрена мне эта морока?
- Ладно, - компромиссно сказал Марат. - Не хочешь квартиру – получишь цистерну вина. Будешь всю жизнь поить своего Правдина, а он будет строчить про твои подвиги в газетах. Это тебе подходит?
Игнат задумался и после некоторой паузы сообщил:
- На всю жизнь цистерны не хватит. Но я всё равно согласен. Вот только где я её хранить буду?..
- Было бы что хранить, а где – найдётся! – подмигнул Игнату внезапно повеселевший Егор.
– Ну, всё, хватит стоять. Пошли потихоньку, - скомандовал Фукс.
Экспедиция вновь пришла в поступательное движение. Разъяснения командора относительно «практической» части предприятия оказали на его команду тонизирующее воздействие. Перспектива обладания отдельной квартирой обрушила на будущего сантехника настолько мощный груз приятных переживаний, что он на время даже позабыл о своих неудачах на любовном фронте. Игнат же с головой погрузился в решение задачи о месте хранения заветной цистерны.
- А насчёт пулемёта ты зря беспокоишься, - сказал Игнату Фукс. – Оружие нам сегодня не понадобится. И вообще я сомневаюсь, что нам так сразу посчастливится встретиться с твоим обидчиком. Насколько я понимаю, это очень осторожная и нелюдимая тварь, в противном случае его уже давно бы отловили и посадили в клетку.
- И получили бы наши денежки! – добавил бортмеханик, в душе согласившийся с доводами технического директора.
- Тогда зачем мы туда едем? – спросил Игнат.
- Нам нужно более-менее точно установить ареал его обитания. Определить квадрат поиска. Ты ведь не можешь показать нам место на карте…
- Я же говорил: в картах не разбираюсь, - насупившись, произнёс бомж.
- Вот именно. Потому и едем, - терпеливо объяснил Фукс. – А вот, кстати, и Сватковщина на горизонте. Видите?.. О! Глядите! Вот и наш добрый гений Тихон – точный как атомные часы в Гринвиче.
На обочине действительно стоял мотоцикл с коляской, подле которого вальяжно расхаживал мужичок в сером ватнике, таких же серых штанах, небрежно заправленных в кирзовые сапоги. Голову Тихона покрывал подшлемник строительной каски.
- Тоже мне «гений», - презрительно фыркнул Игнат. – Натуральный бродяга.
- Одет наш друг, конечно, не от кутюр, - согласился Марат Арнольдович, - но дело своё знает и в данных географических широтах пользуется заслуженным уважением. Ты вот, Игнат, между прочим, тоже не во фраке, однако являешься активным участником научной экспедиции. Я даже возьму на себя смелость возвести тебя в ранг младшего научного сотрудника. Так что не суди о людях по одёжке…
- И сам не судим будешь, - подхватил Егор мысль командора.
Новое назначение Игнату понравилось. Единственное, с чем он не мог согласиться, так это с приставкой «младший». По возрасту он был старше не только бортмеханика, но даже и самого технического директора. Однако высказывать вслух эти свои соображения Игнат счёл преждевременным.
Тихон оказался мужиком доброжелательным и общительным. Его отличала редкая быстрота речи. Чрезвычайное многословие местного Кулибина было обусловлено не то чтобы богатым словарным запасом, а скорее преобладанием в речи нецензурных выражений, произносимых не от злобы, а так – по привычке. Отдельные лексические обороты Тихона были столь крепки и заковыристы, что даже отъявленный матершинник Игнат немедленно проникся к хозяину мотоцикла глубочайшим уважением.
Между тем, в процессе передачи транспортного средства возникла небольшая заминка, связанная с недокомплектом шлемов. Новый экипаж «Урала» насчитывал трёх человек, а шлемов было всего два. Фукс заявил, что это – непринципиальные детали, но Тихон проявил характер и убедил технического директора доукомплектовать снаряжение экипажа немецкой каской времён первой мировой, которую тут же нашёл в своём сарае. Доказывая необходимость наличия полного комплекта шлемов, хозяин мотоцикла дал такое ёмкое определение сотрудникам ГАИ, что Игнат в приступе безудержного смеха даже повалился на землю.
- Как там дела у нашего «Запорожца»? – поинтересовался Фукс.
Тихон в присущей ему манере красочно описал характер поломки автомобиля. Марат внимательно выслушал мастера и мысленно очистил его доклад от непечатных выражений. После такой фильтрации осталось лишь два цензурных термина: карбюратор и катушка зажигания. Из дальнейших объяснений Тихона Фукс вывел следующее: неполадки в карбюраторе удалось устранить на месте, а вот катушка зажигания сгорела намертво, и её теперь необходимо менять на новую.
- А где ближайший магазин автозапчастей? – спросил технический директор.
В десяти словах Тихон сообщил, что искомый магазин находится в Сясьстрое. Марат пообещал непременно купить катушку и привезти её по возвращении. Ещё в двух десятках ёмких эпитетов Тихон намекнул, что в таком случае неплохо бы купить и новые свечи. Фукс пообещал и свечи.
- Ну, пора ехать, - взглянув на часы, произнёс командор.
Марат Арнольдович занял место за рулём, бортмеханик – позади шефа, а Игнат, страшно гордый тем, что ему досталась немецкая каска, залез в «люльку». Младшему научному сотруднику было поручено следить за сохранностью багажа экспедиции. Такое доверие ещё больше возвысило Игната в собственных глазах, и он твёрдо решил, что с приставкой «младший» к своему званию покончит в ближайший подходящий момент.
Бензобак был заправлен под самую горловину, колёса накачены, а двигатель прогрет до рабочей температуры. Марат Арнольдович подогнул полы пальто и заправил их под кушак. В последний раз сверившись с картой, командор дёрнул стартер.
- Экипаж, по местам! – скомандовал он. – До скорого, Тихон!
- Езжайте, гаврики. Попутный хрен вам в затылок! – добродушно отозвался Тихон, к великому удивлению Фукса обойдясь без матерных эпитетов.
Марат дал газу, и «советский Харлей Дэвидсон» бодро запрыгал по ухабам.
Через пять минут экспедиционный корпус Фукса миновал Пенчино и вышел на шоссе. До Сясьстроя ближайший путь лежал через Алексино, но Марат предпочёл сделать крюк и повернул в противоположную сторону – на Иссад. Это увеличивало расстояние до цели на пять-шесть километров, но зато гарантировало от нежелательных встреч с чиновниками алексинской администрации.
За Иссадом лежало уже знакомое путешественникам Мурманское шоссе. Фукс повернул направо и взял курс на Сясьстрой, где планировал сделать первую остановку. На ровном асфальте трассы Марат позволил двухцилиндровому движку «Урала» показать свой норов. Стрелка спидометра быстро достигла отметки «100 км/ч». Встречные потоки воздуха безжалостно хлестали по лицам пассажиров, затрудняя дыхание и заставляя слезиться прищуренные глаза. Тяжелее всего приходилось Мензуркину, сидевшему позади командора, ибо согласно мудрёным законам аэродинамики именно на долю сидящего за спиной водителя мотоцикла приходился основной удар турбулентных сил. Игнату встречный ветер доставлял одно только удовольствие. Удерживая каску рукой, младший научный сотрудник во всю глотку орал неизвестно откуда взятое двустишье:
- Ветер в харю, а я шпарю!..
Этот куплет Игнат напевал на все лады, то и дело меняя мотив, но полностью сохраняя содержательную часть песни. Слова ему нравились, и он жалел лишь о том, что сильный встречный ветер не позволял товарищам насладиться его пением.
Через десять минут бешеной гонки впереди показалась река Сясь. «Урал» пулей влетел на мост, неожиданно попав под сильный порыв бокового ветра. Марату пришлось приложить значительное усилие, чтобы удержать руль. И хотя мотоцикл остался управляемым, ветер всё-таки сумел напроказничать: полы пальто технического директора выбились из-под кушака и с двух сторон больно хлестнули Егора по щекам.
Это событие переполнило чашу терпения бортмеханика, и он нервно взмахнул правой рукой, пытаясь вырваться из плена добротной пальтовой ткани. При этом он нечаянно ударил Игната по голове. Антикварная каска соскользнула с головы младшего научного сотрудника и, несколько раз ударившись об асфальт, слетела с моста прямо в реку Сясь.
- Караул! – что есть мочи заорал Игнат, хватая командора за штанину. – Моя каска!.. Останови ты этот чёртов мотоцикл!
Марат Арнольдович не расслышал ни слова, но сердцем почувствовал, что стряслось нечто непоправимое, и немедленно остановил «Урал».
- Что такое? – тревожно спросил он Игната.
- Каска! Моя каска! – истерично прокричал расстроенный «научный сотрудник» и в сильном смятении покинул коляску.
- Егор, что произошло? – спросил Фукс бортмеханика. – Куда он бежит?
- Наверно, каску потерял, - догадался Егор. – Чего он о ней так горюет? Не бросился бы с моста…
- Погода не самая подходящая для купания, - заметил Фукс. - Пойду к нашему питомцу. Как бы и вправду дел не натворил…
Трагическая гибель немецкой каски в холодных водах реки Сясь невообразимо расстроила младшего научного сотрудника экспедиции. Когда к нему подошёл Марат, осунувшийся, полный переживаний Игнат стоял у парапета и безучастно глядел вниз. Марат Арнольдович встал рядом и в молчаливом участии также направил взор к бурлящим водам древнерусской реки. Минуту спустя, он сказал:
- Пойдем, дружище. До Сясьстроя – рукой подать. Я куплю тебе папирос.
Игнат не заставил себя уговаривать и послушно направился вслед за командором. Петь песни ему больше не хотелось.
В Сясьстрое путешественники сделали необходимые покупки. Игнат получил обещанную пачку «Беломора», Егор – мороженое, а Фукс – свечи и катушку зажигания для «Запорожца».
До Лодейного Поля добрались за полтора часа. При этом мотоцикл был дважды остановлен гаишниками, которые с удовольствием оштрафовали Фукса за отсутствие шлема у пассажира. Игнат обвинил во всех этих бедах бортмеханика и потребовал, чтобы стоимость каски и сумма штрафов были впоследствии удержаны из его гонорара. В ответ Егор обозвал бомжа «недобитым фашистом».
Далее путь экспедиционного корпуса лежал на Алёховщину. Пришлось свернуть с комфортной мурманской трассы. Дорога на Алёховщину, хотя номинально и считалась асфальтовой, но, по сути, являлась типичным российским бездорожьем. Ямы и выбоины составляли более пятидесяти процентов дорожного покрытия, в результате чего езда на мотоцикле превратилась для путешественников в сплошную муку.
В Алёховщине измотанные путники решили сделать привал. Лёгкий походный завтрак прошёл в усталой тишине. Марат Арнольдович в очередной раз раскинул на коленях крупномасштабную карту местности и с помощью курвиметра измерил какое-то расстояние.
- Дальше поедем на восток, - сказал технический директор, - вдоль правого берега реки Оять. Нам осталось преодолеть восемнадцать километров «асфальтового рая». Дальше - грунтовка, примерно двадцать восемь километров. После этого, придётся ехать по плохой грунтовке. Возможно, это не дорога, а просто место, очищенное от пней. Не знаю. Будем надеяться на лучшее, однако готовиться надо к тяжёлым испытаниям.
Егор, у которого от тряски уже болела задница, сообщение о «тяжёлых испытаниях» воспринял без энтузиазма.
- Может, есть другая дорога, поровнее? – спросил он, впрочем, без особой надежды.
- Другой дороги нет, - сказал Фукс, ещё раз сверившись с картой. – Игнат, ты не помнишь, хорошая ли в Пёлдушах дорога?
- Не знаю, - угрюмо ответил младший научный сотрудник, продолжавший горевать о своей утрате. – Зима была. Снегу – по копчик. На санях меня везли оттуда.
- На санях, говоришь? – задумчиво произнёс технический директор. – А в сани кто запряжён был: лошадь или собаки?
- Пропеллер был запряжён, - хмуро бросил Игнат.
- Ха! – нервно хохотнул Мензуркин. – Чё ты мелешь, трепло?
- Сам ты трепло! – огрызнулся бомж.
- По-видимому, речь идёт об аэросанях, - догадался Фукс. – Верно, Игнат?
- Не знаю, как эта хрень по-научному называется. Похожа на мотоцикл, только на лыжах, а за спиной вентилятор двухметровый. Дует, зараза, так, что ухи закладывает!..
- Да, - завистливо протянул бортмеханик. – Вот бы нам такую штуковину вместо этого драндулета…
- Ага. Только лыжи по асфальту хреново катятся, - ехидно заметил Игнат.
- Можно колёсики приделать, - возразил Егор.
- Всё это разговоры в пользу бедных, - подвёл итог дискуссии Фукс. – А нам пора ехать. Экипаж, по местам!
Подчиняясь железной воле командора, участники экспедиции нехотя заняли свои места. Марат дёрнул стартер и дал газу. Экспедиционный корпус продолжил свой нелёгкий путь.
Первые восемнадцать километров преодолели относительно спокойно. Но вот «Урал» въехал на то, что в атласе было обозначено как «шоссейная дорога с грунтовым покрытием», и началась такая невообразимая трясучка, что Игнат вынужден был даже отказаться от попыток прикурить папиросу.
Эта пытка продолжалась больше часа. Наконец, переехав Оять через ветхий мост, Марат остановил мотоцикл и заглушил двигатель.
- Всё, шоссейная дорога закончилась, - веско произнёс он. – Дальше по моим сведениям должна идти так называемая «грунтовая дорога». По крайней мере, на карте она обозначена. Осталось обнаружить её следы на местности…
Простая, на первый взгляд, задача на практике оказалась совершенно неразрешимой. Как метко подметил один известный писатель-сатирик, в России не дороги, а направления. Так вот, в том направлении, где, по мнению картографов, должна была пролегать «грунтовая дорога» не существовало ни единого признака её наличия. Вместо неё окрест простирался смешанный лес, обильно залитый паводком. Вода была везде. Возможно, под ней где-то и скрывалось то, что искали понурые взгляды путешественников, но оно было недоступно.
- Что же теперь делать? – растерянно спросил Мензуркин.
- Я пешком не пойду, - хмуро заявил Игнат. – Здесь кругом воды по колено. Не хватало ещё воспаление лёгких подхватить в расцвете лет…
Егору тоже не хотелось мочить ноги в ледяной воде, и он с надеждой смотрел в спину командора, веря в его мудрость и находчивость.
Марат Арнольдович молчал. Его мозг сосредоточенно работал, перебирая все возможные варианты действий. Вариантов было около дюжины. Фукс рассматривал каждый в отдельности и, один за другим, отбрасывал их как неприемлемые. В конце концов, варианты иссякли, так и оставив проблему без рационального решения.
Не произнёся ни слова, Фукс завёл мотор, развернул мотоцикл и помчал в обратный путь. Понимая душевное состояние командора, младшие чины экспедиционного корпуса не докучали ему вопросами. Всё было ясно и без слов.
В Алёховщине Марат остановился у магазина, где купил ящик тушёнки и коробку сгущённого молока. Младший научный состав экспедиции удивился, но промолчал. Игнат покорно принял новый груз в коляску, и хотя после этого сидеть в ней стало ещё неудобней, канючить не стал, радуясь уже тому, что не пришлось шляться пешком по затопленному лесу.
В половине четвертого экспедиция прибыла обратно в Сватковщину. Тихон, заслышав знакомое урчание своего «Урала», вышел встречать путешественников.
Марат вручил Тихону свечи и катушку зажигания, спросив попутно, надолго ли затянется процесс их замены. Тихон обещал уложиться в пять минут.
- Перегружаем багаж! – коротко распорядился Фукс.
Младший научный состав быстро перетащил груз из коляски «Урала» в «Запорожец».
- Принимай дрексель! – громко, стараясь перекричать грохот непрогретого двигателя, прокричал Тихон и вполне дружелюбно прибавил ещё с десяток непечатных слов.
Марат Арнольдович поблагодарил мастера за его работу, заплатил по уговору за аренду мотоцикла и быстро попрощался. Экипаж уже сидел в «Запорожце», и командор, заняв место за рулём, спешно покинул мастерскую Тихона.
Не доехав сотни метров до Будаевщины, Фукс остановил машину и значительно произнёс:
- Общее собрание концессионеров объявляю открытым. Повестка дня: текущее положение дел и методы выхода из кризисной ситуации. Возражения есть?
Возражений не было. Концессионеры взирали на командора взглядом покорным и полным надежд. Тщательно прокашлявшись, Марат Арнольдович начал вступительную речь:
- Итак, для начала подведём итоги наших последних трудовых свершений. Как ни горько, но приходится признать, что итоги-то самые неутешительные. И беда даже не в том, что мы не достигли главной цели, а скорее в том, что мы ни на йоту не приблизились к её достижению. Основную проблему я вижу в неверном концептуальном подходе к решению нашей задачи, и здесь я целиком признаю свою вину, ибо изначально возложил на себя ответственность за планирование операции. Но это лишь общие слова. Перейдём к конкретике. Что мы имеем на сегодняшний день? Я спрашиваю не только себя, но и вас, господа…
Егор стыдливо опустил взор, а Игнат нерешительно, но дерзко заметил:
- Имеем тушёнку, сгущёнку, ржавый «Запор» и пустые карманы.
Последняя фраза задела бортмеханика, и он уже собрался было поведать Игнату о договоре Фукса с алексинской администрацией, но, встретив строгий взгляд командора, одумался и благоразумно промолчал.
- Задавая свой вопрос, я имел в виду не материальное положение экспедиции, а результаты наших изысканий, - терпеливо пояснил Марат. – Отвечу за вас. Экспедиция временно зашла в тупик. Сегодня стало очевидно, что до места предполагаемого обитания искомого существа можно добраться не иначе как на аэросанях. И здесь мы имеем две проблемы. Первая: у нас нет аэросаней. И вторая: аэросани не плавают по воде. Какой вывод мы можем сделать из этих вводных данных?
- Надо достать где-то аэросани и подождать зимы, - быстро предложил Егор.
- Рассуждение здравое, - похвалил бортмеханика командор. – Но я бы предложил рассмотреть проблему шире.
- Я выйду, покурю? – попросился заскучавший младший научный сотрудник.
- Сидеть! – строго приказал Фукс. – Собрание, между прочим, общее, и оно ещё не закончено.
Игнат обиженно поджал губы и демонстративно повернул голову к окну. Марат Арнольдович продолжил свою мысль:
- Прежде всего, мы пересмотрим концепцию нашей операции. События минувших дней ясно показали, что экспедиция такого масштаба требует более серьёзной подготовки. Нам нужно запастись необходимыми материально-техническими ресурсами. Возможно, придётся расширить штат участников экспедиции, пополнив его профессионалами. Это также потребует дополнительных усилий. Вы согласны со мной, коллеги?
- Я, конечно, согласен, - поспешил заверить шефа Мензуркин. – А сколько всё это может занять времени? Каникулы скоро кончатся. Потом начнётся последний семестр…
- Хочу, чтобы вы как следует уяснили, что подготовка требуется очень серьёзная. Точно не могу сказать, сколько на это уйдёт времени, - возможно, месяц, возможно два, три, а, может, и полгода… Чинить препятствия в получении вами сантехнического образования я не намерен. И вообще, участие в экспедиции – дело сугубо добровольное. Так что решать вам. Однако мне потребуются помощники, и я готов предложить вам занять свободные вакансии. Разумеется, каждый из вас будет получать зарплату. Я не правительство, задержек не будет…
Упоминание о заработной плате заинтересовало Игната. Повернув голову к техническому директору, он спросил:
- А сколько будете платить?
- Обычно претендент на вакансию задаёт работодателю вопрос о круге своих будущих обязанностей, а уж потом о размере вознаграждения, - назидательно заметил Марат Арнольдович.
- Ладно, - смиренно произнёс претендент. – Чего это за круг такой?
- Круг обязанностей прост. До момента выдвижения экспедиции непосредственно в район поиска делать тебе ничего не придётся. Будешь лежать на печи и курить «Беломор». Вот только с пьянкой придётся завязать.
- На какой такой печи?
- Я намерен пристроить тебя к Антонине Прокопьевне. Продукты и папиросы буду привозить регулярно. От тебя же потребуется не бузить, не воровать и по необходимости помогать старушке по хозяйству. Справишься?
- А какая зарплата? – настойчиво поинтересовался Игнат.
- Две тысячи в месяц – пока лежишь на печке, и пять тысяч, когда отправимся в поход.
- Согласен, - быстро решил младший научный сотрудник.
- Егор, о вашей зарплате мы поговорим отдельно.
- Да я чего… Я ведь так… - смущённо пробормотал бортмеханик, у которого от открывшихся перспектив чуть не закружилась голова. Порядок цифр, которыми оперировал Фукс, на фоне студенческой стипендии казался Мензуркину фантастическим.
- Итак, на этой мажорной ноте общее собрание концессионеров позволю себе считать закрытым! – торжественно объявил Марат. – А теперь к Антонине Прокопьевне. Переночуем у неё, а завтра с утра мы с бортмехаником отправимся в город. Ты, Игнат, как я сказал, останешься в деревне. Тушёнка и сгущёнка – для тебя. На первое время хватит. На хлеб и папиросы я оставлю деньги старушке. Всё, поехали…