Леший
авантюрный роман
ГЛАВА 8
Солнечный диск неумолимо скатывался за горизонт, лаская биосферу Земли угасающими огненно-рыжими всполохами. Вечер упрямо стремился перейти в ночь. Воздух, пропитанный ароматами сена, навоза и молодой браги недвижимо стоял в безветренной атмосфере деревни.
На пыльной ухабистой дороге возле поваленного плетня гордо и одиноко стоял бездыханный «Запорожец». Верёвка, одним концом привязанная к его передку, устало покоилась на грунте. Члены экспедиции стояли рядом, провожая печальным взглядом удаляющийся «Уазик».
Провинция равнодушно приняла путешественников в свои патриархальные объятия.
- Надо как-то устраиваться на ночлег, - первым нарушил поэтическую тишину технический директор.
- Я могу спать и в машине, - непритязательно заявил протрезвевший Игнат, жадно смоля папироску.
Он был единственным членом экспедиции, чьё настроение заметно улучшилось за последние часы путешествия. Оставленный без присмотра на заднем сидении «Запорожца» Игнат дорвался-таки до сумки с провизией и полностью уничтожил все съестные запасы коллектива. Впрочем, коллектив об этой потере ещё не знал.
- Надо было ехать с охотниками дальше, - пожаловался бортмеханик.
- Нужны мы им! – фыркнул Марат. – Да мы бы всё равно через лес на «Запоре» не прошли бы… Кстати, Егор, вы не приметили случайно название этой деревушки? Неплохо бы сориентироваться на местности…
- Кажется, Будаевщина.
- Впервые слышу, - признался командор. - Достаньте карту. Поглядим, в каких это широтах…
- А где карта?
- В сумке с продуктами.
- А чего вам в карте этой хреновой смотреть-то? – подал голос Игнат, не желавший приближать час неминуемой расплаты. – Я эти места не хуже карты знаю. Вон туда ежели пойти, утопнем на хрен - болото потому… А там Сватковщина, мы её проезжали. Народишко там всё пустой: дураки и подраться любят. А если в курятник к кому залезешь – насмерть убить могут! Я туда больше не ходок.
- Мы по курятникам лазать не собираемся, - просветил бомжа Фукс. – И тебе, Игнат, не позволим. Еда у нас пока есть, папиросы ты у охотников стрельнул. До утра хватит. А завтра пополним запасы в магазине. Есть тут, в Будаевщине магазин?
Упоминание о запасе провианта бросило жертву снежного человека в лёгкую дрожь. Игнат не любил физических наказаний, и всякий раз, когда его били, испытывал мучительные страдания. Памятуя о тяжёлой руке технического директора, он с содроганием в сердце представил себе степень негодования Фукса, когда тот обнаружит пропажу провизии.
- А зачем магазин-то? Я могу наворовать у местных, - с сахарной улыбкой предложил Игнат.
- Никакой уголовщины! – отрезал Марат Арнольдович. – Это приказ. Неповиновение будет строго караться!
Игнат лишь пожал плечами: мол, не хотите, - как хотите.
- Зря мы с ним связались, - тихо проворчал Егор.
- А я и не просил меня сюда тащить! – с вызовом бросил бомж. – Мне у Правдина лучше было: сытно, пьяно и в тепле. Опять же общество приятное…
- Ага, а наше общество, значит, тебе – так, дерьмо? - возмутился бортмеханик.
- Тише! – шикнул на спорщиков командор. – Кто-то идёт…
Фукс не ошибся. По ухабистой деревенской улице, кряхтя и хромая, ковыляла ссутуленная старушка в старом тулупе, сером вязаном платке и валенках на резиновом ходу.
- Бабка. Наверно, местная, - предположил Мензуркин.
- Типичная деревенская краля, - прокомментировал Марат. - Красотка первой половины прошлого века. Чудом сохранившийся экземпляр!.. Надо познакомиться. Её воспитывали в эпоху ударных комсомольских строек. Сердце этого дитя комсомольской любви должно ещё хранить тепло былой отзывчивости…
С этими словами Фукс решительно направился навстречу аборигенке.
Марат Арнольдович в силу своих уникальных личностных качеств мог легко сходиться с людьми различного пола, возраста и социальной принадлежности. Чтобы договориться с бабкой о ночлеге ему понадобилось не более минуты.
- Забирайте вещи, - крикнул он членам экспедиции, - заночуем у Антонины Прокопьевны.
Повторять своё распоряжение Фуксу не пришлось. Игнат быстро вытащил из машины облегчённый продовольственный баул, а Егор взял портфель с вещами Марата. Другим снаряжением экспедиция не располагала.
Дом Антонины Прокопьевны, гостеприимно распахнувший перед путешественниками свою скрипучую дверь, находился примерно посередине единственной в деревне улицы. Это была добротная русская изба-пятистенка, старая, но ещё не ветхая. Громоздкая русская печь занимала значительное пространство внутри помещения, но зато обеспечивала тепло и уют в доме. В сенях проживали четверо розовобоких поросят, двухмесячный ягнёнок и два серых кота. Старая полуслепая лайка обитала на дворе. Свиноматка, коза и куры коротали свой век в яслях с покосившимися стенами и требующей ремонта крышей. По местным меркам Антонина Прокопьевна жила если не богато, то, по крайней мере, зажиточно.
Алчный взор Игната мигом оценил положительные стороны ночлега в доме одинокой старушки, но, поймав на себе упреждающий взгляд технического директора, с мародёрством решил повременить.
- Ну-с, где ваши дрова, барышня? – приложив озябшие руки к теплой поверхности печки, спросил Марат.
- В сарае, мил человек, - прошамкала беззубая старушка. – Да вы сначала отогрейтесь, перекусите. А дровишки и с утра переколите. Чего сейчас-то, впотьмах…
Антонина Прокопьевна договорилась с Фуксом, что вместо платы за ночлег «охотники», как представил свою команду Марат, наколют ей дрова. Технический директор, в распоряжении которого имелся довольно скудный запас свободной наличности, счёл такое предложение чрезвычайно заманчивым.
- Ну что ж, мысль здравая, - согласился с хозяйкой Фукс. – Коллектив действительно проголодался. Егор, выкладывай провизию на стол. Игнат, отдай Егору сумку. Что ты в неё вцепился, как телёнок в мамкино вымя?
Игнат нехотя отдал сумку и инстинктивно попятился к выходу, лихорадочно строя в пропитом мозгу план спасения.
- Чего-то лёгкая такая… - удивленно заметил Мензуркин, приняв у бомжа пустой баул.
Игнат ускорил шаг.
- Стоять! – громогласно скомандовал Фукс, быстро и точно оценив ситуацию.
Первой повиновалась Антонина Прокопьевна, словно статуя застывшая с кувшином козьего молока в руках. Бортмеханик, для которого причина неожиданного недовольства командора была ещё не ясна, также обездвижил своё тело. И только непосредственный виновник назревшего скандала проявил тягу к злостному неповиновению.
Игнат находился уже на пороге распахнутой настежь двери, когда башмак командора, пущенный его могучей рукой, настиг беглеца. Удар пришёлся точно в основание черепа, и нарушитель дисциплины грузно рухнул с крыльца.
- Господи помилуй! – запричитала хозяйка. – Ребятушки, родненькие мои! Да что же это деется-то!..
- Не беспокойтесь, мамаша, бесчинства я не допущу, - заверил Антонину Прокопьевну Марат. – Это так, воспитательная мера… Порядок в доме гарантирую.
Старушка понимающе кивнула, но на всякий случай обратилась к висевшим в углу образам и истово перекрестилась. Фукс подобрал ботинок и пинком спустил Игната с крыльца, после чего запер дверь на засов.
- Сбежит ведь подлец! – обеспокоено воскликнул Егор.
- Не исключаю. Однако, вряд ли. В любом случае мы не можем удерживать человека силой. На языке юристов такое деяние называется «незаконным лишением свободы». Это серьёзное уголовное преступление, коллега. А мы с вами не уголовники. Осмелюсь напомнить, мы занимаемся научно-изыскательной деятельностью, понимаете? И никакой уголовщины…
- Но как же мы найдём без него снежного человека?
- Никуда он от нас не убежит, - уверенно заявил Марат, - по крайней мере, этой ночью. Просто поверьте моей интуиции. Вот увидите, не пройдёт и получаса, как эта бестия заскулит под дверью и попросится на ночлег. Он слишком теплолюбив, наш неблагодарный питомец…
Errare humanum est. Человеку свойственно ошибаться. Эту аксиому Мензуркин выучил ещё в детстве, но впервые выпал случай вспомнить о ней применительно к Марату Арнольдовичу. Дальнейшие события ясно показали, что Фукс недооценил тягу «теплолюбивого питомца» к независимости. Свободолюбивый нрав бомжа вкупе с необузданной строптивостью чуть было не привёл к ужасной трагедии.
Не ошибся технический директор лишь в оценке времени. Спокойствие в деревне длилось ровно тридцать минут с момента выдворения Игната. За эти полчаса с большим трудом удалось успокоить Антонину Прокопьевну и убедить её не ходить за участковым.
Первой почуяла неладное хозяйская Жучка, сначала жалобно заскулившая на дворе, а затем и вовсе зашедшаяся буйным лаем. Обеспокоенная старушка раздвинула занавески в крохотном оконце и уставилась старческими глазами в вечернюю мглу, силясь понять причину волнения собаки. Но это был напрасный труд. План ГОЭЛРО обошёл Будаевщину стороной, не коснулась здешних мест и животворящая длань Чубайса. Как и в былые века Будаевщина освещалась ночью лишь киловаттами лунного и звёздного света, которого сегодня по причине низкой облачности не было и в помине.
Тревога, охватившая Антонину Прокопьевну, передалась и гостям. Предчувствуя неладное, Фукс нахмурился и тоже подошёл к окну. Егор остался сидеть за пустым столом, борясь с дрожью в коленях, вызванной жутким Жучкиным воем. Несколько секунд спустя на улице прогрохотали выстрелы.
- Шестнадцатый калибр, - быстро определил Марат. – Двустволка. Возможно, обрез…
- Господи помилуй! – взвыла Антонина Прокопьевна и, крестясь, кинулась к образам.
Теперь брехали уже все деревенские собаки.
Егору сделалось по-настоящему страшно. Ему как в детстве захотелось вдруг спрятаться с головой под одеялом и, крепко зажмурив глаза, считать в уме слоников, пока крепкий сон не опустит тяжёлый занавес между ним и нарисованными воспалённым воображением чудовищами. Но одеяла под рукой не оказалось, и бортмеханик инстинктивно придвинул к себе керосиновую лампу, тёплый свет которой, впрочем, ничуть не уменьшил его тревоги.
Выстрелы, меж тем, повторились. На этот раз стреляли уже совсем близко. Послышались и человеческие голоса, точнее, отборная мужицкая ругань. Топот быстро бегущих ног и визг поросёнка дополнили скандальную какофонию звуков.
Фукс отошёл от окна.
- Не попасть бы под шальную пулю, - с беспокойством произнёс он. – Вот было бы некстати…
Упоминание о шальной пуле подействовало на Мензуркина угнетающе. Потеряв остатки самообладания, бортмеханик влез под стол и в панике принялся повторять отдельные фразы из непрерывно читаемой Антониной Прокопьевной молитвы. В такой лихой переделке будущий сантехник оказался впервые.
Марат Арнольдович, хотя и не стремился пасть от пули неизвестного стрелка, под стол не полез, а, наоборот, накинул на плечи пальто и мужественно вышел на двор.
- Кто-то же должен остановить негодяя, - проворчал он, переступая порог избы.
Мензуркин, отчетливо расслышавший прощальную реплику командора, задрожал всем телом. Наивный лицеист подумал, будто Фукс решил голыми руками обезоружить утроившего пальбу незнакомца. Бортмеханик ошибся. Под «негодяем» технический директор подразумевал отнюдь не разъярённого стрелка, а того, в кого было нацелено смертоносное оружие. Фукс был убеждён, что облава устроена местными жителями именно на Игната. В справедливости этой акции командор не сомневался.
Игнат отчаянно мчался по грязной деревенской улице, унося в охапке чужую собственность. При этом собственность визжала, хрюкала и брыкалась, норовя выскользнуть из незнакомых рук. Стоптанные ботинки без шнурков не способствовали установлению мирового рекорда, и погоня постепенно настигала похитителя. Попасть в руки преследователей Игнату очень не хотелось, а теперь, когда заряды картечи со свистом резали атмосферу в опасной близости от его головы, беглец готов был с раскаянием упасть в объятия Фукса, лишь бы избежать прямого контакта с разгневанным собственником поросёнка. Мысль о том, что можно спастись, бросив похищенную живность, ни разу не посетила жертву снежного человека.
Выйдя из избы, Марат стремительно направился к изгороди. Он двигался быстрым бесшумным шагом, пригнувшись, и на полусогнутых ногах – так, как учили в советской армии. Он шёл на перехват преступнику, чьё тяжёлое, с присвистом, дыхание, смешанное с истерическим воплем поросёнка, было слышно всё отчетливее.
Очередная пара выстрелов прозвучала совсем близко и вынудила обезумевшего воришку грязно и злобно выругаться, обнаружив тем самым свои координаты. Фукс протянул руку через плетень и схватил беглеца за бороду. От неожиданности преступник панически завизжал и выпустил из рук добычу. Поросёнок немедленно воспользовался случаем и шумно бросился наутёк.
Могучая рука технического директора легко вознесла Игната над изгородью и опустила на землю, принадлежащую Антонине Прокопьевне.
- Хочешь жить – ни звука! – шёпотом предупредил командор и на всякий случай зажал рот питомца ладонью.
Погоня, состоящая из нескольких деревенских верзил, вооруженных вилами, лопатой и охотничьей двустволкой, отборно матерясь, пронеслась мимо - вслед за ускользнувшим детёнышем свиньи. Зато Жучка, давно мечтавшая о встрече с проштрафившимся гостем, дорвалась-таки до сладкого. Подпрыгнув на коротких лапках, собака вонзила острые клыки в ягодицу Игната и повисла на ней словно бельевая прищепка. Глаза преступника вспыхнули в кромешной темноте как два прожектора. Проглотив рвущийся наружу вопль, Игнат с силой освобождённой пружины вырвался из цепких рук командора и покатился по картофельной грядке, тихо, по-звериному сопя от боли и отчаяния.
Таким образом, участники конфликта разделились на группы по интересам. Стрелок и его товарищи, свернув с дороги, огородами ушли догонять порося, а Жучка основательно взялась за перевоспитание жертвы снежного человека.
Игнат боролся с напастью молча, крепко стиснув зубы, понимая, что лишний шум не пойдёт ему на пользу. Той же тактики придерживалась и старая мудрая лайка. Вцепившись зубами в филейную часть злоумышленника, она старательно и беззвучно жевала плоть, подавляя в себе инстинктивное желание громко и грозно зарычать. Привлекать к конфликту посторонних лиц Жучка не хотела.
Фукс решил не вмешиваться в этот процесс, посчитав, что, с одной стороны, Игнат нуждается в показательной трёпке, а, с другой стороны, Жучка имеет право на получение маленького удовольствия. В конце концов, Игнату удалось заползти в собачью будку и забаррикадировать узкий лаз собственным тулупом. В ответ на это Жучка вновь продемонстрировала эталон житейской мудрости и тихо залегла в засаде – на расстоянии вытянутой лапы от занятой преступником конуры.
- Ну вот, - сказал сам себе Марат Арнольдович, - теперь можно спокойно идти ложиться спать. Такому сторожу можно доверять…
24 марта2003 года, понедельник
- Нет, мамаша, без электричества – это не жизнь! – убеждённо заявил Фукс. – В двадцать первом веке терпеть такое свинство непозволительно.
- Так ведь всё время так жили, и ничего, - словно оправдываясь, сказала старушка, ловко вытягивая ухватом горшок из горячей печи. – Может, работника вашего позвать-то?
- Обойдётся, - твёрдо сказал Марат Арнольдович. – Егор, сколько он дров наколол?
- Почти половину.
- Вот видите, ещё и половины своей повинности не отработал. Пусть трудится.
Деревенские щи, приготовленные без помощи электричества, показались путешественникам воплощением идеального питания. Проголодавшиеся «охотники» опустошили свои тарелки почти мгновенно.
- Как вкусно! – восхищённо заметил Егор, начисто облизав ложку.
- Божественно! – согласился с ним технический директор.
- Ещё подлить? – предложила Антонина Прокопьевна.
- Если можно, - смущённо произнёс бортмеханик.
- И мне, пожалуйста, - попросил Фукс. – А насчёт электричества надо будет подумать… Где у вас, мамаша, располагаются районные власти?
- Сельсовет, что ли?
- Можно сказать и так.
- Нет у нас в Будаевщине сельсовета, и никогда не было. В Алексино исполком раньше был. А сейчас и не знаю. С района начальство уж лет пятнадцать к нам не наведывалось. Да оно и понятно – на кого тут смотреть? Одни старухи и остались…
- Да? – с сомнением произнёс Марат. – А из ружья вчера тоже старухи палили?
- Это Маруськи Епифановой зятья шалопутные, - махнула рукой Антонина Прокопьевна, - браконьерничать приезжают. Тоже охотнички, вроде вас…
- А скажите-ка мне, хозяюшка, от вас как до Алексино добраться можно? – усердно работая ложкой, поинтересовался Фукс.
- А очень просто. На автобусе.
- У вас автобусы ходят? – удивился Мензуркин.
- Да что ты, сынок, отродясь не ходили! Но в Пенчино остановка есть, а оттуда до Алексино каждые три часа автобусы ходят.
- А до Пенчино как добраться? – спросил Марат.
- А пешочком.
- Далеко ли, бабуля?
- Километра четыре будет.
- Приемлемо, - удовлетворённо кивнул Фукс.
Егор внимательно посмотрел на командора и по его вдохновлённому лицу догадался, что в голове технического директора созрел какой-то смелый план.
Закончив трапезу, Марат Арнольдович сходил в сарай, проверил, как идёт процесс «трудотерапии» и, удовлетворённый поведением Игната, вернулся в избу.
- Егор, где мой портфель?
- Вот он.
- Давай сюда… Пора начать подготовку к операции под кодовым названием «сеятель добра». В роли главного положительного героя намерен выступить ваш покорный слуга. Аплодисменты и овации прошу приберечь для финальной сцены.
- Что за операция такая? – полюбопытствовал Мензуркин.
- Исключительно благое дело, коллега. Приобщение села к достижениям прогрессивной цивилизации! Почётная миссия…
С этими словами Марат Арнольдович извлёк из портфеля пухлую папку с наклеенным ярлыком: «Схема газификации Ленинградской области». Открыв означенную папку на последней странице, Фукс внимательно изучил оглавление.
- Вот! – торжественно сообщил он. – Нас интересует район, который талантливые инженеры Газпрома обозначили мудрёными символами «Т12-59». Откроем соответствующую карту…
Марат расстелил на столе многократно сложенный лист.
- Ага! Вот и Алексино. Чудненько! Я так и думал… А вот здесь мы проложим магистральный газопровод. Так, давайте-ка прикинем…
Фукс приложил к карте небольшую целлулоидную линейку, быстро произвёл в уме какие-то вычисления и удовлетворённо объявил:
- Пять километров! Такое расстояние отныне отделяет коммунальщиков Алексино от их голубой мечты. Сущий пустяк для Газпрома. Но, в то же время, непреодолимая финансовая пропасть для карликового муниципального образования... Блистательная перспектива для спонсоров! Просто мечта филантропа!
Хотя Егор ровным счётом ничего не понял из сказанного шефом, энтузиазм технического директора передался и ему.
- Что вы собираетесь делать? – с надеждой спросил он.
- Необходимо обеспечить нашей экспедиции финансовую независимость от недружественных обстоятельств. Вы согласны с этим мнением?
Егор был согласен.
- Вот именно эту задачу я и обозначил как приоритетную. Вы останетесь здесь. Будете следить, чтобы наш питомец не сбежал и вообще не натворил каких-нибудь глупостей. Жучка вам поможет. А я немедленно отправляюсь в Алексино. Сегодня понедельник – прекрасный день для оказания спонсорской помощи! Чиновники всех уровней вышли на службу с больными головами. Они не в силах будут отказаться от очевидных преимуществ моего предложения.
- Какого предложения?
- Детали сообщу по возвращении. Ждите меня к вечеру. Всё. Пожелайте мне ни пуха, ни пера.
- Ни пуха, ни пера, - послушно произнёс Егор.
- К чёрту! – послал бортмеханика Фукс и, убрав папку в портфель, направился к выходу.
Серые стены казённого здания несли на себе следы времени. К числу таковых можно было отнести грязную облупившуюся штукатурку со светлыми строчными проплешинами, оставшимися от сколотых бронзовых лозунгов советской эпохи. Окна здания были мутны от сезонных слоёв сельской пыли. Стёкла в рассохшихся рамах уныло дребезжали от малейшего прикосновения ветра; от шагов прохожих они голосисто позвякивали, а при проезде по улице гружёных самосвалов – вылетали вместе со штапиками.
В день визита господина Фукса с конька крыши оплота сельской демократии свисала угрожающего размера сосулька, с метрономной точностью капавшая на широкую потрескавшуюся лестницу, в основании которой лежал жирный деревенский кот и лениво глядел в пространство. Перешагнув через кота, Марат Арнольдович чинно взошёл по лестнице и, отворив высокую дверь, проник в самое сердце муниципального образования.
Небольшой вестибюль был украшен кумачовыми портьерами и гипсовым бюстом Ленина, водружённым на кубический постамент. Имя вождя мирового пролетариата, набранное когда-то выпуклыми бронзовыми буквами, было снесено с постамента, по-видимому, той же твёрдой рукой, что отправила в переплавку лозунги с фасада здания. Бронзовое имя кто-то вульгарно заменил веским эпитетом, выведя его на гипсе толстым жалом синего фломастера. Тем же инструментом слово было для верности продублировано на высоком умном лбу гипсовой фигуры. Чёрной краской были акцентированы усы Ильича. Рука неизвестного мастера сделала их редкими как пучок проволоки и длинными – от уха до уха, - что придавало лику вождя сходство с лестничным котом, однако не оправдывало хулительной надписи на лбу и постаменте.
Марат, хорошо знакомый с типичной для такого рода зданий планировкой, без задержек поднялся на второй этаж, свернул по коридору направо и легко нашёл двустворчатую дверь с латунной, тщательно отполированной табличкой: «Хопров Поликарп Поликарпович. Глава Алексинского муниципального образования». Ниже была прилажена ещё одна дощечка, похуже качеством: «Приём граждан по личным вопросам – последний ЧТ месяца, с 10 до 11 ч».
С энергией шаровой молнии Фукс вошёл в приёмную и сурово провозгласил:
- Безобразие!
Острое замечание внезапного посетителя не произвело на секретаршу – даму средних лет, густо и безвкусно покрытую дешёвой косметикой, - значительного впечатления.
- Мужчина, вам чего? – неприветливо поинтересовалась хозяйка приёмной.
Марат обернулся на голос и, демонстрируя внезапный прилив положительных эмоций, с чувством произнёс:
- Хм! – после чего добавил: - Где я мог вас раньше видеть? Стойте! Ничего не говорите! Я сейчас вспомню… Вы, случайно, прошлым летом не принимали участие в финале конкурса «мисс Северо-запад»? Я был председателем жюри. Впрочем, что я говорю? Разумеется, нет! Если бы вы там были, я назначил бы вас победительницей. Как ваше имя?
- Маруся, - смущённо представилась секретарша, совершенно опешившая под стремительным натиском посетителя.
- Ма-ру-ся, - смакуя каждый слог, повторил Марат и тут же пообещал: - Я запомню это имя!
Обнадёженная этой клятвой секретарша глупо хлопнула накрашенными ресницами.
- Обычно секретаршам принято дарить шоколад, - без передышки продолжил Фукс. – Лично я считаю эту традицию пошлой и вредной для фигуры. Вы не находите?
Кивком головы Маруся утвердила выдвинутый посетителем тезис. Быстрым движением руки Марат Арнольдович выдернул из портфеля некий предмет и, вложив его в послушную ладошку секретарши, пояснил:
- Лавандовое масло. Лондон-Париж-Нью-Йорк. Эксклюзивная конверсионная разработка секретной парфюмерной лаборатории НАТО. Только вчера из Парижа!
- Ой, мерси, - глупо улыбаясь, по-французски ответила Маруся, исчерпав тем самым весь свой запас иностранных слов.
- Хопров у себя? – резко спросил Фукс.
- Да, - испуганно призналась секретарша.
- Доложите. Марат Арнольдович Фукс. Из министерства. Срочно.
Маруся взволнованно кинулась к двери.
- Поликарп Поликарпыч, к вам товарищ из министерства, - севшим голосом доложила секретарша. – Марат Арнольдович Фукс…
Не дожидаясь приглашения, Марат вошёл в кабинет главы муниципального образования и тренированным шагом столичного чиновника сразу проследовал к окну. Отдёрнув занавеску, он утвердил портфель на подоконнике и, заложив руки за спину, устремил недовольный взгляд на скучную панораму посёлка.
- Отвратительный вид, - угрюмо произнёс посетитель, раскачиваясь на каблуках. – Полнейшее свинство!
Хозяин кабинета, видя нешуточный настрой столичного гостя, шикнул на секретаршу, заставив её испариться из кабинета.
Поликарп Поликарпович Хопров был опытным сельским администратором. Свою карьеру в этом кабинете он начинал ещё, будучи председателем исполкома. Времена с тех пор изменились. Исполком переименовали сначала в «администрацию», затем и вовсе в «муниципальный совет», но манеры столичных чиновников не претерпели каких-либо видимых изменений. Поликарп Поликарпыч не без оснований считал себя знатоком жизни, и частенько говаривал Марусе в интимной обстановке обеденного перерыва: «Столичных бонз, душечка, выделяет фасон! Такого фасона кроме как в столице не может держать ни один чиновник, ты уж мне поверь».
В Марате Арнольдовиче Хопров немедленно обнаружил пугающий каждого здравомыслящего провинциала министерский фасон.
- Чёрт знает, что за день! – по столичному деликатно выругался Фукс и, отойдя от окна, сел на один из стульев в конце длинного стола заседаний, одним концом примыкавшем к персональному столу главы муниципального совета.
Хопров уважительно отметил этот жест. Просители обыкновенно старались занять место, ближайшее к председателю. Министерский же чин вёл себя породисто, пренебрегая провинциальными порядками.
- Вы, очевидно, у нас проездом? – пугаясь густоты собственного голоса, произнёс Хопров.
Марат Арнольдович поднял взгляд на голос и только тут, казалось, обратил внимание на хозяина кабинета. Председатель имел сложение и осанку армейского полковника в отставке. Вот и сейчас стоял он, вытянув руки по швам, точно под портретом президента в золочёной деревянной раме. Президент, писаный по холсту маслом, взирал на блестящую потную лысину Хопрова доброжелательно и строго. Марат попытался скопировать взгляд главы государства, сочтя его наиболее соответствующим моменту.
- Я вижу, вы человек цивилизованный, - великодушно произнёс Фукс, быстро оценив ладный покрой дорогого заграничного костюма председателя.
Хопров покладисто улыбнулся.
- Чем могу быть полезен дорогому гостю?
- Я к вам тут не в гости пожаловал, - сердито сказал Марат Арнольдович, нервно вскочил со стула и зашагал по кабинету. – У меня целый ворох неподписанных бумаг в Москве, а я вынужден торчать в этом захолустье! Безобразие…
В чрезвычайном расстройстве Хопров вышел из-под рамы с президентом и суетливо засеменил следом за широко шагающим гостем.
- Может быть, кофейку или чаю откушаете? – на ходу предложил он.
- Жуткие времена! – продолжал заводиться Фукс, игнорируя предложение главы муниципального совета. – Если самолёты ещё худо-бедно летают, то автомобили совершенно разучились ездить! Даже «Вольво» из гаража мэрии не в состоянии преодолеть пары сотен километров без серьёзной поломки!
- Кошмар! – проникся горестью посетителя председатель.
- На что они тратят фонды?! Я вас хочу спросить?
- Воруют, подлецы, - обличительно доложил чиновник.
- Завтра же направлю запрос в Счётную палату! Пускай Степашин потрясёт своих земляков…
- И правильно сделаете, уважаемый Марат Арнольдович. Может, всё же чайку? Или изволите чего покрепче?..
- На службе не пью, - строго заметил Фукс. – И вам не рекомендую.
- Упаси бог! – испугался Хопров. – Двадцать семь лет непорочной службы. Ни разу замечен не был…
Марат Арнольдович остановился у окна, положил руку на портфель и раздражённо произнёс:
- Да-а-а, бардак! – после чего неожиданно спросил председателя: - И много у вас в районе котельных?
- Десять, - отзывчиво доложил председатель.
- И все, видимо, в аварийном состоянии, - сочувственно предположил Фукс.
- Ну, отчего же, - воспротивился было Поликарп Поликарпович, но осёкся от навалившегося чувства полной правоты оппонента.
Котельные в районе, действительно, все до единой пребывали в состоянии, которое можно было описать лишь путём демонстрации взрыва пиротехнического устройства. Основным топливом для них служили мазут и уголь, которые, во-первых, были непомерно дороги, во-вторых, требовали условий хранения, а в-третьих, безжалостно расхищались как самими служащими котельных, так и остальным населением. Масштабы хищений не поддавались учёту.
- Состояние, в самом деле, неважное, - сдался Поликарп Поликарпович, виновато склонив голову. – Сущая ваша правда, дорогой Марат Арнольдович, кругом разруха!
- В соседних районах, я слышал, дела обстоят ещё хуже…
- Да уж! – горячо и быстро согласился Хопров. – Мы ещё как-то поддерживаем ситуацию, стараемся изо всех своих скудных силёнок… А у соседей сущий бардак! Хуже – только что в аду.
- Да, да, - закивал головой «министерский чин», - вот оттого мы и решили в плане эксперимента оказать помощь Хваловскому району, как самому отстающему.
- Что за эксперимент такой, позвольте поинтересоваться? – заискивающе спросил Хопров, память которого за двадцать семь лет «непорочной службы» не зафиксировала ни одного случая помощи из столицы, за исключением, пожалуй, планового нагоняя и даже заведения уголовных дел.
- Эксперимент-то дельный! – вдохновился «столичный чин», хватаясь за свой портфель. – Сейчас я вам покажу… Этот эксперимент – часть программы, разработанной нашей комиссией.
Сообщив эту внушительную новость, Фукс заглянул в глаза председателя и, очевидно, не найдя в них достаточного отклика, дал весомое пояснение:
- Я являюсь секретарём топливно-энергетической комиссии при… - вместо завершения фразы Марат поднял глаза к портрету в золочёной раме.
Проследив за взглядом «секретаря», Поликарп Поликарпович ахнул и молодцевато вытянулся во фрунт. Меж тем, Фукс положил на стол заседаний пухлый скоросшиватель с оттиснутым синей краской заголовком: «Схема газификации Ленинградской области. Том 12. Карты 56-61». Папка содержала шесть листов чертёжного формата со снятыми на ротационной машине копиями схем газовых сетей. По сути своей это были маршрутные карты аварийных бригад «Леноблгаза», которые в своё время из-за содержания устаревших данных были выкинуты на свалку, где их и подобрал предусмотрительный путешественник. Раскрывать тайну происхождения папки не входило в намерения Фукса.
- Вот, глядите, - распорядился Марат Арнольдович, развернув на столе одну из схем. – Это Подпорожский район. Вот Алексино, а вот - отстающее Хвалово. Узнаёте?
- Разумеется, - заинтересованно подтвердил Хопров.
- Вот здесь пройдёт магистральный газопровод. Позвольте карандаш…
Поликарп Поликарпович с готовностью передал Марату «Паркер» с золотым пером. Марат хладнокровно прочертил синими чернилами линию предполагаемой закладки трубы на бледно-серой схеме района.
- Видите? – строго спросил он Хопрова. – Труба пройдёт в каких-нибудь восьми километрах от Хвалово.
- Вижу, - кивнул глава Алексинского муниципального образования, начавший осознавать грандиозность замысла топливно-энергетической комиссии Фукса.
- Мы кинем к ним боковую ветку. Для министерства, сами понимаете, это пустяк…
- Понимаю, - сглотнул слюну председатель.
- И в плане эксперимента предложим хваловским властям переключить свои котельные с твёрдого и жидкого топлива на газ. Уверен, это выведет хозяйства района на передовые позиции!
- Легко сказать: «переключить на газ», - сомнительно произнёс Хопров. – Переоборудование котельных влетит в такую «копеечку»! Где ж им взять такие деньги? Кто даст такой кредит?
- Это вопрос решённый, - небрежно бросил Фукс. – Правительство совместно с Газпромом учредили благотворительный фонд «Газпром – селу!». Фонд полностью профинансирует все работы по переоборудованию котельных.
Поликарп Поликарпович схватился за сердце.
- А кто будет выбирать подрядчика работ? – не своим, от волнения, голосом вопросил Хопров.
- Ну, это дело десятое, - безалаберно махнул рукой «секретарь комиссии». – Подрядчика пусть выберут местные власти. Считаю, на это-то они способны. Кто там у них во главе администрации, я что-то запамятовал?..
- Не способны! Не способны! – панически возопил Поликарп Поликарпыч. – Самохвалов у них в районе глава. Бездарный, коррумпированный руководитель! Не справится, честное слово, загубит благое дело!
Хопрову нестерпимо захотелось пасть на колени и униженно молить высокого министерского чина о благоразумии. Однако из боязни оскорбить этим жестом столичного гостя, Поликарп Поликарпович поборол своё стремление и остался на ногах. С трудом сдерживая слёзы обиды, он жалостливо запричитал:
- Товарищ министр, заклинаю вас, не сделайте роковой ошибки! Я двадцать семь лет… боже мой!.. непорочной службы… Товарищ министр, это чудовищное недоразумение! Восемь километров трубы – коту под хвост! До Алексино от вашего газопровода – не больше пяти километров, глядите же…
- Полноте, голубчик мой, что с вами? – обеспокоенно произнёс Фукс.
- Не дайте району погибнуть, я вас умоляю! – воскликнул Поликарп Поликарпович и всё-таки бухнулся на колени.
- Встаньте сейчас же! – приказал Марат Арнольдович. – Не позорьте район! Да что с вами, в самом деле?
- Виноват, господин министр, покорнейше прошу простить старика, - взмолился Хопров, поднимаясь с колен. – Христом богом молю, выслушайте…
Двойные двери кабинета имели толстую ватную обивку и были абсолютно звуконепроницаемы. В противном случае многоопытной секретарше Марусе довелось бы стать свидетельницей небывалого унижения шефа. Так слезливо и просительно Поликарпу Поликарповичу не приходилось общаться ни с одним из своих посетителей за все двадцать семь лет нахождения на руководящем посту.
В то время как Хопров убеждал «столичного гостя» в ошибочности его благотворительного выбора, Маруся самозабвенно наслаждалась бесценным даром Фукса. Трепещущей рукой она вскрыла флакончик с лавандовым маслом, на котором почему-то было нанесено заграничное слово «ROSE», и тонким пластмассовым стержнем, вмурованным в крохотную крышечку, нанесла два экономных мазка на увядающую от беспощадного возраста кожу шеи. Лавандовое масло почему-то обильно пахло розами, но, несмотря на это, аромат секретной натовской парфюмерии показался Марусе божественным и бесподобным.
Увещевания Поликарпа Поликарповича подкреплялись убедительными доводами и цифрами. По его мнению, лучшего поля для задуманного эксперимента, чем Алексинский район, не было на всём земном шаре. Среди прочих преимуществ были и три километра сэкономленных для государства труб, и кристальная честность руководства района, и вообще крайняя нужда перманентно замерзающего в зимний период населения.
Однако уговорить секретаря топливно-энергетической комиссии оказалось непросто. Марат Арнольдович продемонстрировал Хопрову целый пакет уже подписанных бумаг, сообщив попутно, что проект согласован во всех инстанциях. Оставалось лишь получить подпись Самохвалова, после чего договор немедленно вступал в силу.
- Нет! – горько взвыл Хопров, готовый съесть представленный пакет документов. – Марат Арнольдович, одумайтесь, заклинаю вас! Дайте мне шанс…
- Ничего не могу обещать, - развёл руками Фукс. – Разве что под каким-нибудь предлогом отсрочить дело…
- Да, да! Под предлогом! Непременно отсрочить! – хватая ртом воздух, словно тонущий курортник, всхлипнул Хопров. – А уж я, а уж мы… докажем! Только Алексино… Больше никто не достоин!.. Расхитят, подлецы, растащат фонды по частным строениям. Не дайте погибнуть, милостивый государь!..
- Да ведь и машина за мной уж скоро придёт. Я звонил в Хвалово как раз перед тем, как зайти к вам. Обещали за полчаса подать «Уазик»…
- Врут! Не уложатся, подлецы. Да и «Уазик» у них – дрянь. Разве можно такую персону и – на «Уазике»? Никак нельзя! Я вам «Волгу» свою дам с шофёром. Отвезёт, куда прикажете, хоть в Москву. Только намекнуть извольте, ваше благородие…
- Ну что ж, я вижу, хозяйственник вы опытный…
- Опытный, господин министр, этого не отнять – как на духу говорю, уж не подведу вас!
- Подумаем, - весомо пообещал Марат Арнольдович и направился к выходу. – Так распорядитесь насчёт машины…
- Сию минуту всё улажу! – обрадовался председатель и, забежав вперёд, с лакейским поклоном распахнул перед гостем дверь. – Всё улажу, не извольте беспокоиться… Машка, машину господину министру – к подъезду!
Секретарша пулей кинулась к телефону.
- Я, кажется, портфель свой забыл в вашем кабинете, - спохватился Фукс, со значением глядя прямо в глаза Хопрову.
Поликарп Поликарпович не даром отдал двадцать семь лет своей жизни служению народу. Мысль «министерского чина» он ухватил на лету и принял решение, не потратив на раздумья ни единой секунды.
- Не извольте беспокоиться, Марат Арнольдович, сейчас принесу, - сообщил он с поклоном и исчез за ватными дверями своего кабинета.
«Сколько дать, чтобы не обиделся?» – мучительно подумал Хопров, и решил, что для начала хватит и пятидесяти тысяч. «Если будет мало, найдёт способ намекнуть», - утешил он себя и быстро сунул в «министерский» портфель пачку пятисоток в банковской упаковке.
- Куда поедем? – спросил водитель, когда Марат устроился на заднем сидении автомобиля.
- Сначала заскочим в промтоварный магазин, а там видно будет, - распорядился Фукс и, открыв портфель, с надеждой заглянул внутрь.
Водитель дал газу и так резко взял с места, что из-под колёс полетели фонтаны ледяных брызг. От вибрации в первом этаже административного здания выпали два оконных стекла, а с конька сорвалась сосулька и разбилась о ступени лестницы, до полусмерти напугав кота.
Поликарп Поликарпович проводил довольным взглядом отъезжающую «Волгу» и радостно потёр ладоши. На устах председателя лежала алчная улыбка. Он уже прикинул, что фирма «Конкурент», руководимая его зятем и выполнявшая все муниципальные подряды, заработает на переоборудовании котельных никак не меньше десяти миллионов, и на душе Хопрова стало как-то по-небесному ясно и спокойно.
Фукс вернулся из командировки около шести часов вечера. Игнат, запертый в сарае, скулил громче Жучки. Ему хотелось есть, пить и курить.
- Ну как? – с надеждой спросил бортмеханик, встретивший командора у калитки.
- Егор, освободите заключённого, - распорядился Фукс. – По случаю удачного завершения моей сегодняшней миссии объявляю амнистию. Держите пакет – там провизия. Дайте Игнату «краковской» колбасы, пусть поест, а то опять начнёт кидаться на домашних животных… Да, скажите ему, чтоб дальше сеней не вздумал и шагу ступить. Не хочу, чтобы он портил воздух в избе.
- Ага, понял, - кивнул Мензуркин и бросился выполнять указания шефа.
Марат прошёл в дом. Сняв пальто и ботинки, он первым делом вручил Антонине Прокопьевне электрический фонарик и комплект запасных батареек.
- Это вам, мамаша. В благодарность за оказанное гостеприимство. В каждом доме должно быть электричество, хотя бы карманное. Об этом мечтал ещё вождь мировой революции. Примите наш дар в память об усопшем вожде…
- И на кой ляд мне оно? – пожала плечами старушка. – Всю жизнь без него прожила. Ну да всё равно, спасибочки, мил человек, уважил старуху. Соседям скажу, чтоб в могилку со мной положили. Авось, на том свете светлей будет…
Марат доброжелательно улыбнулся. Ему импонировала провинциальная непосредственность деревенской долгожительницы. Он даже по-белому завидовал независимости такого рода людей от веяний технического прогресса.
Вошёл Мензуркин с пакетом. Выставив провианАт на стол, бортмеханик сел на лавку подле командора, очевидно, ожидая от того рассказа о поездке в райцентр. Вместо рассказа технический директор открыл портфель и выложил на стол толстую пачку денег.
- Пятьдесят тысяч рублей ноль-ноль копеек, - объявил Фукс. – Можете не пересчитывать…
- Мама родная! – слетело с уст ошеломлённого бортмеханика. – Ну и деньжищи!.. Откуда они у вас?
- Получил взятку от главы муниципального образования, - важно сообщил Марат, пряча деньги во внутреннем кармане пиджака.
- Вы от него – взятку? – изумился Егор. – Ну и дела! За что же он вам отвалил столько «капусты»?
- За подписание этих бумаг… - Марат Арнольдович вынул из своего сказочного портфеля несколько документов. – Можете ознакомиться.
Дрожащими руками Мензуркин взял у командора бумаги и осторожно, словно разминировал взрывное устройство, начал ознакомление.
- Соглашение о намерениях… Договор о сотрудничестве… Договор об оказании спонсорской помощи… Договор о проведении работ по составлению проектно-сметной документации и технико-экономического обоснования… - читал вслух Егор. – Честно сказать, я в этих делах полный профан…
- Ладно, объясню популярно, - снисходительно сказал Фукс. – Вам знаком термин «жилищно-коммунальное хозяйство»?
Егор кивнул.
- Прекрасно. Так вот, основа основ ЖКХ – это энергосистема. В Алексинском районе работает с десяток котельных. Работают они на угле. Уголь привозной, стоит дорого, а КПД – довольно низкий. В этом отношении газ выгоднее на порядок. Однако в Алексино газа нет. Зато газ есть в трубе, а труба проходит в пяти километрах к юго-востоку. Вот, смотрите… - Марат развернул перед Егором схему газификации района. – Если в этом месте сделать врезку и проложить ветку до Алексино, то ЖКХ района в одночасье попадёт прямиком в коммунизм! Понимаете?
- Понимаю.
- Не хуже вас это понимает и глава муниципального образования, - заверил бортмеханика Фукс. – Но между пониманием и собственно «коммунизмом» лежит финансовая пропасть размером в десятки миллионов рублей. Такую сумму сельской администрации не скопить и за сотню лет. Я же от лица благотворительного фонда «Газпром – селу!» предложил бесплатную прокладку заветного газопровода и замену оборудования котельных.
- Я и не слышал, что существует такой забавный фонд…
- Я тоже, - признался Марат Арнольдович. – Но это незначительные детали. Я же предлагаю вам уяснить суть. А суть в том, что я предложил провинциалам прямую дорогу в светлое газифицированное будущее. Естественно, как у спонсора, у меня был выбор – кого именно облагодетельствовать бесплатным газопроводом. Чтобы склонить мои симпатии в сторону своего района, глава муниципального образования и предложил мне взятку. Заметьте, сам предложил! Я у него ничего не просил. Естественно, я не в силах был отказаться от чистосердечного предложения. Вот так, мой юный друг, бюджет нашей экспедиции пополнился пятьюдесятью тысячами российских рублей…
- Обалдеть! – восхитился Мензуркин. – Но…
- Что?
- А как же газопровод?
- Какой газопровод?
- Ну, который вы обещали построить, - смущённо произнёс будущий сантехник. – Вы ведь его обманули, да?
- А вам жаль этого жадного до халявных благ чиновника?
- Ну, он же для народа хотел как лучше…
- Святая наивность! – воскликнул Фукс. – Покажите мне чиновника, который бы пёкся о благе народа больше, чем о собственной выгоде, и я немедленно уйду в монастырь, ибо разочаруюсь в этом мире! Юноша, да этот самый чиновник, что всучил мне взятку, надеется на переоборудовании котельных сорвать куш, в десятки раз превышающий тот пустяк, что осел в моём кармане. И потом, откуда у чиновника такие деньги? Вы представляете, какая зарплата у главы сельской администрации? Нет? Так я вам скажу, что её едва хватит на то, чтобы раз в три года купить новый галстук к тому итальянскому костюмчику, в котором он щеголяет по зданию администрации!
- Может быть, - смущённо произнёс Егор. – Но всё равно, вы подписали эти документы… Это же преступление…
- Чушь! – отмахнулся Фукс. – Ничего я не подписывал. И деньги он мне тайком сунул. Так что моё деяние даже на взятку не тянет, и под уголовную ответственность, соответственно, не подпадает.
- Здорово! – похвалил шефа бортмеханик, облизывая пересохшие от волнения губы. – И что вы будете делать с этими деньгами?
- Деньги пойдут в фонд поддержки экспедиции. Ни одно серьёзное научное открытие со времён падения яблока на голову Ньютона не совершалось на основе голого энтузиазма. Скорость и качество научного исследования прямо пропорционально вложенному в него капиталу. Просто поверьте мне на слово… ик!.. Поймете потом. А сейчас… ик!.. давайте ужинать… Ик!
- Кто-то вас вспоминает, - сочувственно заметил Мензуркин.
- Да уж… Ик! И, надо сказать, ик!.. здорово вспоминает! Знал бы кто – задницу бы надрал! Ик!
Если бы Марат Арнольдович мог знать, кто его в эту минуту вспоминает, ему пришлось бы надрать сразу восемь задниц. Потому что ровно восемь обитателей знакомой читателю питерской коммуналки в этот час собрались на кухне для обсуждения давно волнующего всех вопроса: «Кто же он на самом деле, этот таинственный гость Егора Мензуркина, и с какой целью он появился в этой квартире?»
- Второй день обоих нету! – обличительно прошипела Пелагея Анисимовна. – Ни того, ни другого – во как!
- Такого ещё не было, чтоб Егорка дома не ночевал, - кивнула Дуська, сожительница инженера Помидоркина.
- Ну и что такого? – наивно спросил Степан – старший из братьев Семёновых.
- Да что ты понимаешь! – набросилась на него Ксения Филипповна. – Вон, гляди, Борька твой молчит себе, и ты помалкивай, раз уж бестолочью родился…
- А чего звали-то тогда? – недовольно проворчал Степан. – Мы можем и пойти, раз так.
- Сядь, не рыпайся, - приказала Ксения Филипповна. – Позвали, значит, надо! Собрание у нас. Коллективное.
Степан послушно уселся рядом с заснувшим за столом братом.
- Мы обязаны узнать, кто он такой – ради нашего же спокойствия, - объявила Ксения Филипповна. – Не знаю, как вы все, но я не могу больше жить в полном неведении… Блюдоедов! Хватит в окно пялиться! – прикрикнула она на мужа. – Ты слушаешь, или нет?!
- Слушаю, котик мой, - верноподданнически подтвердил токарь-карусельщик.
- Что будем делать? – строго спросила Ксения Филипповна и поочерёдно пронзила каждого из присутствующих колючим требовательным взглядом своего единственного ока.
- Может, в милицию заявить? – осторожно предложил Помидоркин.
- Ты, Рома, хоть и инженер, а всё равно – существо безмозглое, - беспощадно заявила Блюдоедова. – На каком основании ты собираешься на него заяву писать? И вообще, может, он тайный агент какой-нибудь секретной спецслужбы…
- Да, вылитый Джеймс Бонд… - мечтательно произнесла Дуська.
- Как хоть его зовут-то? – спросил Степан.
- Я слышала, как Егорка его Маратом называл, Арнольдовичем, кажется, - шёпотом поделилась инженерская сожительница.
- Немец, что ли? – предположила Пелагея Анисимовна.
- Ага, сын Шварценеггера, - презрительно хмыкнул Блюдоедов.
- А что, похож, - согласился Помидоркин. – И здоровый такой же…
- Шварц поздоровее будет, - убеждённо заявил токарь-карусельщик.
- Зато наш симпатичней! – с вызовом изрекла Дуська.
- Надо, пока их нет дома, аккуратно проникнуть в Егоркину комнату и осторожно осмотреть его вещи, - несмело предложила Ксения Филипповна.
- Кошмар! – испугалась Пелагея Анисимовна.
- А если застукают? – нагнал страху Помидоркин.
- А ты на стрёме в подъезде постоишь. Если что, подашь сигнал.
- Профессорская дочка дома, - напомнил Иван Блюдоедов. - Увидит – продаст! Зуб даю.
- А мы ей дверь шваброй подопрём, - предложила старушка-диверсантка.
- Молодец, Анисимовна! – похвалила соседку одноглазая командорша. – Степан, сможешь аккуратно вскрыть Егоркину дверь?
- А стакан нальёте?
- Нальём, - пообещала Блюдоедова.
- Замётано!
К операции приступили немедленно. Инженер отправился стоять на шухере, Пелагея Анисимовна пристроила швабру к дверям комнаты Любы Лиховцевой, а Степан, подкреплённый стаканом водки, вооружился привычным инструментом и занялся замком Егоркиной двери.
Не прошло и двух минут, как коллектив вошёл в помещение.
- Что будем искать? – спросила Дуська.
- Его вещи, - распорядилась Ксения Филипповна.
- Да вот чемодан евоный, - прошамкала Пелагея Анисимовна, - за тахтой, гляди-кось упрятал, ирод…
- Блюдоедов, давай его сюда, клади на стол, - приказала мужу командорша.
- Замочки-то кодовые, - сообщил Иван Блюдоедов, склонившись над кейсом. – Ого! Тяжесть-то какая… Степан, подсоби.
Кряхтя от натуги, мужики выволокли чемодан на середину комнаты.
- Всё! – устало заявил Блюдоедов. – На стол не поднять – тяжесть жуткая.
- Что у него там напихано? – удивлённо произнёс Степан. – Кирпичи меньше весят…
- Иван, глянь на замочки, - попросила мужа Ксения Филипповна, - сможешь вскрыть аккуратно?
Токарь-карусельщик встал на четвереньки и приложил ухо к кейсу.
- Чего ты там слушаешь, Иван?
- Я вот думаю, а вдруг там бомба? Я замочки вскрою, а оно как бабахнет… Тяжесть-то какая! Хиросима новогодней хлопушкой покажется!
- Мама дорогая! – вскинула к небу старческие руки Пелагея Анисимовна. – Бомба!..
- Не может быть! – ужаснулась Ксения Филипповна. – Ну что, тикает?
- Тихо! Дайте прислушаться…
Коллектив испуганно затаил дыхание.
- Ну что? – не выдержала напряжения Дуська. – Тикает?
- Не пойму что-то, - неуверенно произнёс токарь-карусельщик. – Если и тикает, то тихонько-тихонько…
- Точно, бомба! - севшим голосом взвыла Пелагея Анисимовна.
- Сначала Москва, Волгодонск, теперь и до Питера добрались, - подлила масла в огонь сожительница бывшего инженера.
- Думаешь, сепаратисты? – тревожно спросила подругу Ксения Филипповна.
- А кто же ещё!
- Не похож он на чечена, - заметил Степан.
- Наёмник! – догадалась Дуська. – Чечены вокруг себя взрывчатку кушачком обматывают, и вместе с собой – бабах! Аллах Акбар! Банзай! И сразу в рай свой мусульманский поступают без вступительных экзаменов. А этот - типичный наёмник: бомбу заложил и смылся от греха подальше, душегуб!
- Всё! Эвакуируемся! – не выдержав нервного напряжения, приказала Ксения Филипповна. – Я вызываю милицию…
Из дневника Любы Лиховцевой:
«Сегодняшний день можно смело назвать самым содержательным днём в моей жизни! Такого я не видела даже в цирке. Началось всё с того, что я не смогла выйти из своей комнаты. Дверь была заперта снаружи! Как потом выяснилось, эта свора любопытных дебилов во главе с Блюдоедовой решила пошарить в вещах Фукса, а чтобы я не застукала их за этим занятием, они заперли мою дверь шваброй. Позже я узнала, что они нашли чемодан Марата Арнольдовича, но не смогли его открыть, и решили, что там бомба. Какое тут началось светопреставление! Это надо было видеть… Хорошо, что папочка задержался на работе: его слабое сердце могло не выдержать таких переживаний.
Понаехали менты. Кого тут только не было! И ФСБ и МЧС, взрывотехники, кинологи с собаками, даже какой-то генерал прикатил на чёрной «Волге». А телевизионщиков-то сколько понаехало! Заполонили весь двор. А тут ещё придурки-соседи с огромными тюками шмоток – эвакуировались уроды моральные! В общем, «апокалипсис сегодня»!
Четыре клоуна, одетые так, словно собрались высадится на Марсе, по-видимому, сапёры, поднялись в квартиру и вынесли чемодан Фукса во двор. Меня никто и не подумал освобождать из заточения. Всю эту комедию я наблюдала в окно. Потом всех зевак прогнали со двора и направили к чемодану какой-то механизм на колёсиках, похожий на мультяшного трансформера. Этот механический урод в щепки расстрелял чемодан Марата, а в нём оказались две огромные гантели! Надо было видеть лица этих дебилов-соседей! Я хохотала как умалишённая.
Сейчас их всех собрали на кухне, и участковый требует от каждого писать объяснительную. Многое бы я дала, чтобы почитать их опусы!»
- Выступаем завтра на рассвете, - объявил Фукс остальным участникам экспедиции. – Так что предлагаю сегодня лечь пораньше, чтобы как следует выспаться. Путь предстоит неблизкий.
- А где я буду спать? – капризно вопросил Игнат, окинув сени придирчивым взглядом. – Тут даже кровати нет.
- А в собачьей конуре удобней было? – ехидно произнёс Марат.
- У меня, между прочим, до сих пор жопа кровоточит, - обиженно сказал бомж. – Здесь бы хоть соломки постелить…
- Попрошу у хозяйки матрац, - пообещал технический директор.
- А на чём мы завтра поедем? – спросил Егор. – Машина-то сломана.
- Вопрос справедливый, - согласился Фукс. – Однако об экспедиционном транспорте я уже побеспокоился. В полутора километрах отсюда, в Сватковщине проживает народный умелец Тихон. «Запорожец» я сдал ему в ремонт. На время ремонта он обещал дать нам напрокат мотоцикл с коляской. «Урал» - престижная модель, советский «Харлей Дэвидсон». За техническую исправность агрегата Тихон ручается головой. Я ему верю.
- Мотоцикл это хорошо, - задумчиво произнёс Мензуркин. – Всё же лучше чем идти пешком… А до куда мы поедем?
- Об этом надо спросить нашего друга, - Фукс кивнул в сторону Игната.
- А чего сразу я? – ощетинился бомж.
- А зачем, по-твоему, мы тебя с собой таскаем, деньги тратим на жратву и выпивку? Ты не задумывался? – неожиданно рассердился Егор. – Говори, дурень, где прячется снежный человек!
- Шеф, успокой этого сопляка, он действует мне на нервы, - попросил Марата Арнольдовича Игнат.
- Ты лучше ответь на поставленный вопрос. Мы ведь и впрямь не ради удовольствия тебя в поход взяли. Ты единственный, кто знает, где живёт это лесное чудище. Ты ведь не выдумал всю эту историю про лесного мохнатого человека?
- Выдумаешь такое! – фыркнул Игнат. – До конца дней своих не забуду эту сволочь. Я уж счёт дням потерял, сколько он меня в своей яме промурыжил. Одними кедровыми шишками два месяца питался, и ни капли спиртного…
- Кедровыми шишками? – удивился Фукс. – Откуда же они взялись? В этих лесах кедры не растут.
- А там растут! – упрямо заявил бомж. – Целая роща кедровая, а посреди неё яма, где эта тварь и живёт. Сам видел!
- Аномалия какая-то… Но всё же хоть какая-то особая примета. А на карте место сможешь показать?
- Я в картах не разбираюсь, - отрезал Игнат. – Помню, что болота кругом. Как не утоп – сам удивляюсь. А к людям я в Пёлдушах вышел – это я накрепко запомнил, народ там добрый: самогонки сразу целый стакан налили, спасли от смертушки лютой…
- В Пёлдушах вышел? – удивился Марат. – А как же лесник?
- Какой лесник?
- Твой же друг Правдин в газете написал, что тебя лесник подобрал полумёртвого.
- Врёт Правдин, - равнодушно произнёс Игнат. – Не было никакого лесника. На кой хрен я б леснику понадобился?
- Понятно, - разочарованно вздохнул Фукс. – Очередной литературный приём… Что ж, в лице вымышленного лесника наука утратила единственного вменяемого свидетеля.
- А я вам что, не свидетель? – обиделся Игнат.
- Нет. Ты – жертва. Вот только чья? В этом предстоит разобраться возглавляемой мной экспедиции…