Обжигая заднюю стенку моего пищевода, красное сухое вино, становясь все горечее и горечее, слабым, но жгучим водопадом, спадает мне в желудок. Сыр, который должен служить в качестве закуски, на самом деле имеет другое предназначение: он утоляет мне голод, по-крайней мере пытается, потому что я с утра ничего не ела. Иначе, мое платье на мне не сидело бы вот так – очаровательно-сногсшибательно. Плоский живот – голодный живот, но это главное достоинство моего платья. Маленькие жемчужно-белые бусинки расшитые по всему бюсту черного платья обретают смысл, только когда держишь спину прямо. Прямая спина - залог красивой груди, да и бусинкам так больше нравится.
Он в темно синем костюме от Какой-то Турецкой Текстильной Фабрики. Сидит передо мной, о чем-то говорит. Слышу обрывчатые - деньги… касса… шеф… касса… Я пытаюсь слушать его громче, чтобы он даже тихо не услышал, как бурчит мой желудок. Предательски бурчит.
-Может потанцуем?
Он приглашает меня на танец. Я встаю, а платье сидит. Хорошо сидит. Оно обнимает меня за талию, за спину, за плечи, за бедра... Теперь - он. Он - только за почки. Как неромантично…
Мы садимся. Поздравляем друг друга с 10-ой годовщиной брака.
Вспоминаю современную афоризму. "Хорошее дело -браком не назовешь". Улыбаюсь. Знаю, что люблю его.
Допиваем вино... Он расплачивается. Встаем, уходим.
Приходим домой. Он чмокает меня в щечку, бормoча: устал… ревизия… шеф… завтра… Ложится, храпит.
Я аккуратно снимаю платье, вешаю куда-надо. Надеваю майечку из хлопка. Ложусь. Я лежу, а платье висит.
А ведь так красиво сидело…