Я досадливо смахнула со щеки мелкую зеленую тварь (комар-то он везде комар, но полосатые лапки – добивали), перешагнула (точнее, попыталась) через синий пенек, торчавший из фиолетовой травы, зацепилась, не сказать чтобы мягко приземлилась на колено, чертыхнулась и в который раз подумала: «Как, ну как же меня угораздило так вляпаться?!»
Вздохнула и зажмурилась. Признаться, была еще наивная надежда избавиться от наваждения… Но, увы, ничегошеньки не изменилось.
Белое маленькое солнце насмешливо подмигнув, скрылось за деревьями. Небо тускнело, постепенно принимая все более густой шоколадный оттенок.
Лес все не кончался. Скоро ночь, а это во всех мирах значит одно и то же. Под покровом темноты можно провернуть любое темное дельце, например, перекусить заблудившимся путником. Вроде меня. Но ни одного мало-мальски крупного живого существа так и не встретилось.
И это меня совсем не радовало…
Внутренне содрогаясь от внезапно нахлынувшего чувства тревоги, я остановилась и принялась озираться по сторонам. И в мгновение ока оказалась в окружении целого отряда странных карликов, закутанных по глаза в темно-фиолетовые плащи. Карлики, выставив пики, взяли меня в кольцо так быстро, что я даже не успела толком испугаться, и уж тем более – закричать.
Только обреченно зажмурилась.
Карлики медлили с расправой. Потому, рассудив, что сейчас меня убивать не будут, я приосанилась, подняла правую руку в индейском приветствии и громко, стараясь унять предательскую дрожь в голосе, произнесла ритуальную фразу:
– Я пришла с миром!
Карлики о чем-то пошептались, покивали друг другу и, подхватив пленницу, то бишь меня, под белы рученьки, куда-то поволокли.
Сопротивляться я не стала – мало ли что взбредет в голову недоросткам с огромными пиками под мышкой?
Карлики привели пленницу в небольшую деревеньку, огороженную покосившимся от постоянных латаний частоколом. Грозившая вот-вот рухнуть конструкция выглядела весьма устрашающе.
Меня протиснули в щель между синими бревнами в два обхвата (представив, как ближайшее бревно, скособочившись, падает, я попыталась сделаться как можно уже) и повели к самой большой избушке.
Всей гурьбой ввалившись в сени вслед за мной, предварительно для острастки слегка потыканной пиками в спину, карлики отрядили того, что повыше, сообщить о своем прибытии с «трофеем» начальству.
Довольный главарь гномьей шайки появился в дверях меньше минуты спустя. Он широко распахнул дверь, кстати, вполне нормального размера, впустив всех в большую горницу. Дощатый пол, естественно, синий, длинный деревянный стол с лавками вдоль стены напротив входа, большая свежепобеленная печь в углу.
И дородный усатый хозяин гренадерского роста и типично славянской наружности.
– Проходи, девка, не стесняйся. Вижу, напугали тебя сорванцы наши? Ну да не серчай, малы еще, в партизанов играются, – мужик буквально лучился гостеприимством, чуть приобнимая меня за плечи и усаживая за стол. – Посидим, побалакаем. Я староста тутошний, Никодим. А ты кто такая будешь?
Из-за пестрой ситцевой занавески выскользнула пухленькая бабенка, похоже, старостина жена. Выставив на стол огромный чугунок с дымящейся картошкой и попутно пересчитав по головам «гномов», она унеслась обратно. Детишки с радостным писком расселись по лавкам.
Староста тем временем терпеливо ждал, когда свежепойманная гостья обретет способность говорить. Меньше всего я ожидала увидеть в этом сумасшедшем мире, поросшем сиреневыми вениками, нормальных людей. «Карликов» в плащах восприняла вполне спокойно, но этого совершенно обыкновенного мужика, вместе со всем семейством, измученный буйством непривычных красок мозг признать реальным категорически отказался.
Наконец, ценой данного себе заведомо невыполнимого обещания подумать над этим всем позже, я выдавила:
– Ксения.
– Ксения, – задумчиво повторил староста, словно проверяя мое имя на вкус. – Новенькая, значит. Ну да это ничего, привыкнешь. Ты кушай, кушай, – он сунул мне в руку ложку, пододвинул ближе чугунок с картошкой.
Голод, до того момента не дававший о себе знать, не иначе от шока, принялся нещадно скрестись, пробудившись от аппетитного запаха. Потому ломаться я не стала.
После ужина детишки разбрелись по домам, старшего же, оказавшегося сыном старосты и, по совместительству, главарем банды «лесных разбойников», мать отправила на печь. Меня, несмотря на яростное сопротивление, устроили здесь же, на широкой лавке, клятвенно пообещав объяснить, куда я умудрилась вляпаться, утром. Дескать, оно вечера мудренее.
Больше всего хотелось удариться в тихую панику. Но долгожданное истерическое помрачение рассудка все не приходило. Возможно, я уже сошла с ума? Тогда терять нечего. На этой оптимистической ноте мои размышления закончились.
Перевернувшись на другой бок, я со спокойной совестью уснула.
На следующее утро я долго не могла собраться с духом и открыть глаза. Лежа на жесткой лавке, все ждала, когда наваждение пройдет. Под затекшим боком мягко спружинит матрас любимого диванчика, тихо скрипнет дверь и в комнату, неслышно ступая по пушистому ковру, войдет моя бабушка. Я зажмурилась как можно крепче. Вот она склоняется надо мной, осторожно опускает руку на плечо и тихо зовет: «Ксюша»...
Ненавижу петухов!
Я и с первого раза тебя услышала, мерзкая птица!!!
Вчерашний сон оказался до неприличия реальным...
Староста, как полноправный представитель местной власти и радетель о благополучии вверенной его попечению деревни, устроил «новенькой» краткий экскурс в историю Сиреневого мира.
Оказалось, что не столь далекие предки здешних обитателей – такие же «счастливчики», как и я. В самое разное время в самых неожиданных местах открывались некие, по выражению старосты, «дверцы», и незадачливый землянин попадал в сиреневый лес, или на фиолетовый луг, или еще куда похлеще. Таким вот нехитрым способом здесь появились люди. Понемногу обустроились, обжились. Образовались деревеньки, потом города, целые государства по образу и подобию некогда покинутых. «Дверцы» не выбирали, кого и куда перемещать, потому здешнее общество являло собой гремучую смесь из представителей самых различных народностей и культур. Правда, окончательного взаимопроникновения не получилось. Например, эта деревенька, Синелесье, состояла в основном из бывших подданных Российской Империи, тогда еще существовавшей. Теперь же люди жили в основном заботами своего нового мира, вспоминая прежний как волшебную сказку.
Пришельцы из других миров появлялись нечасто, но воспринимались вполне адекватно, и помочь им адаптироваться к новым условиям было неписанным законом. Несоблюдение, конечно, не каралось, но считалось дурным поступком в глазах окружающих. Тем более, что «гости» в благодарность за гостеприимство рассказывали о том, что произошло на Земле за последнее время, и обычно оказывались весьма полезны в плане научно-технического или культурного прогресса.
Потом Никодим попросил меня рассказать о том, кто я такая и каким образом сюда попала.
Я рассказала ему все без утайки, какой смысл врать человеку, искренне желающему помочь?
Как, возвращаясь после экскурсии домой, предварительно проводив группу на пароход, заглянула в антикварный на центральной улице. Просто так, без особой цели, разве что спрятаться от палящего июньского солнца и немного поглазеть на всякие старинные штучки – книги, столовое серебро, украшения... Вышла из магазина я с покупкой, потемневшим от времени позолоченным медальоном размером с дореволюционный пятак, купленным в подарок бабуле по смешной цене в 200 рублей. Собственно, цена-то в нем меня и привлекла. В нескольких гнездах не хватало камней, но я была намерена отдать его знакомому ювелиру, близкому бабушкиному другу, на предмет заполнения пустот стразами. Повесила не желавший помещаться в ридикюль медальон на шею.
И закашлялась, вдохнув облачко неизвестно откуда взявшегося кислотно-розового газа. Кое-как разлепив слезящиеся глаза, увидела вокруг сиреневый лес, и рыжеватое небо над головой...
Староста слушал с интересом, не перебивая. Только покосился недоверчиво на все так же висевший у меня на шее медальон, покачал головой.
Когда я замолчала, он медленно, тщательно подбирая слова, проговорил:
– Триста с небольшим лет тому назад был издан королевский указ. Всех новоприбывших, после знакомства с нашими законами и правилами, местные власти были обязаны отправлять в столицу, Блютон. Там они обычно и приживались, занимали должности придворных изобретателей или преподавателей в университете. Говорят, за это хорошо платили. Бывало, и в провинции селились, возвращались туда, где объявились в первый раз. Некоторые титулы получали, с именьями.
Его тон, вкрадчиво-непреклонный, видимо, должен был донести до моего все еще немного затуманенного сознания простую мысль: никому из моих товарищей по несчастью так и не удалось вернуться домой. И мне не удастся. Потому что я, всего лишь, одна из многих. Но смириться с существованием в этом жутком мире было выше моих сил. Да я с ума сойду от одной только расцветки! Бр-р-р…
Отчего он так уверен? Деревенский староста не может все знать... А вдруг?!
Что ж, вариант только один – попроситься в столицу.
Реакция почтенного старосты меня удивила. Никодим удрученно покачал головой и непререкаемым тоном заявил:
– Нельзя нынче в столицу.
Что значит – нельзя?!
– Почему? Вы же сами только что сказали, что по закону меня обязаны отправить туда.
Староста развел руками:
– Так-то оно так, только война у нас. Опасно очень.
– Война? – да, попала… – И давно?
– Давненько. Как последний король умер, не оставив наследника, так и тянется. Каждый мало-мальский господин пытается во дворце устроиться. Только их так много, что ни один больше недели не продержался. Полтора века без малого глотки друг другу рвут…
– Кто же тогда правит королевством? – меня разобрало любопытство. Полторы сотни лет! Вот как сейчас выяснится, что у них теперь не монархия?
Но староста не оправдал моих чаяний.
– А никто не правит, – повесил голову он. – Война у нас.
Что-то долго они без верховной власти. Интересно...
– И с чего же все началось? – знаю все про Варвару, но удержаться сил никаких.
И Никодим начал колоться. Сначала словно бы нехотя, а потом с заметным воодушевлением рассказал мне прелюбопытнейшую историю.
Где-то около ста сорока с хвостиком лет тому назад скончался последний король династии Брауберг, Карл VI, и не оставил наследника. Тело старика еще не успело остыть, как в Блютон понабежали многочисленные родственники и начали делить корону. Так началась эта война – все против всех. В междоусобицу мало помалу втянулись даже те, кто не имел с прервавшейся династией никаких родственных связей. Таковые просто-напросто придумывались. А после и в фальсификации необходимость отпала.
В стороне оставались лишь немногие новички, успевшие получить титул от усопшего монарха, и крестьяне, ни в чем ни бывало продолжившие работать.
Вскоре после начала заварушки поползли странные слухи. Дескать, прямой наследник престола, сын Карла VI Яков, жив-здоров, только погружен в волшебный сон.
Мало кто тогда поверил этим слухам. Потому что вся столица видела, как хоронили мальчика, погибшего менее чем за год до смерти короля Карла от страшного проклятия, насланного что-то не поделившей с последним из Браубергов старой ведьмой.
Тем не менее слухи день ото дня множились и крепли. Появлялись все новые «подробности». Говорили, что Карл успел найти какого-то сильного мага, и он отсрочил проклятье, усыпив королевича на сотню лет. Объяснил он это тем, что когда колдунья умрет, заклятие развеется само собой, и Якову ничто больше не будет угрожать. Тело мальчика тайком вывезли из дворца и спрятали в пещере в горах. Маг запечатал эту пещеру так, что открыть ее сможет только он сам либо его ученик особым ключом.
«Наследники» заволновались. И вскрыли могилу принца. То, что они там обнаружили принесло новую волну слухов. В маленьком саркофаге в фамильном склепе лежала набитая опилками кукла с гипсовой маской вместо лица.
Лорды в панике обшарили Северные горы сверху донизу, но так и не нашли и следа зачарованной пещеры.
Шли годы. Но ни маг, ни его ученик все не появлялись. И предание потихоньку начало забываться.
– Теперь уж немногие верят, что Яков I Брауберг когда-нибудь вернется и займет свое место. Но дворец все еще охраняет от посягательств «наследников» рота гвардейцев.
Я недоверчиво подняла брови:
– И никто их до сих пор оттуда не выбил?
Староста отрицательно покачал головой:
– Кишка тонка. В государстве нашем жителей – всего ничего. Ни у кого из знати не наберется и пары сотен человек. А если и наберется, то с пятью десятками отлично выученных вояк они нипочем не справятся. Потому и живем без признанного короля. Есть временный управляющий, назначенный теми же гвардейцами, и все.
– Как же вы живете-то?
– Так и живем...