Все мы в той или иной мере знакомы с голливудскими фильмами ужасов. Фабула фильма может быть какой угодно, но все подобные фильмы типичны в одном: там наличествует чудовище. Причём, многие чудовища, особенно 1980-х и 90-х годов, совершенно надуманны. Так, это могут быть инопланетные монстры, вроде Чужого, зомби, как в фильмах Д.А. Ромеро «Ночь живых мертвецов», «Рассвет мертвецов», «Земля мёртвых» и т. д., колдуны, как «Чернокнижник», и так далее. Сильнее всего нас обычно пугают так называемые «лицемерные чудища», то есть те, что чем-то похожи на людей, владеют речью, но при этом остаются безжалостными кровожадными созданиями. Их образы часто цепляют наше сознание и остаются с нами с раннего детства до зрелости, когда мы сталкиваемся с чудовищами за пределами телеэкрана. К таким монстрам, которые с детства преследуют наше воображение относятся как «отечественная» Баба Яга, так и голливудский Фредди Крюгер. Что роднит эти типажи? Почему они так похожи? На эту тему написано много литературы, от бессмертных трудов Карла Густава Юнга до «Пляски смерти» Стивена Кинга. Но это всё-таки не научная статья, потому я попробую изложить свою концепцию вне рамок, накладываемых на публикацию требованиями научных изданий. Так, на миг мы забудем о большинстве корифеев психологии, и я буду ссылаться только на свои измышления.
Итак, как мы уже отметили, «лицемерных чудищ» от Бабы Яги до Фредди Крюгера что-то объединяет. Так как они – детища фантазии не одного режиссёра или писателя, то зададимся вопросом, почему их что-то роднит. Ведь фантазия русского простонародья старых времён никак не может пересекаться с мыслями Роберта Шея (режиссёра и продюсера «Кошмара на улице Вязов») и Стива Майнора (режиссёра и продюсера «Пятницы 13-го»). Почему эти чудовища имеют ряд столь схожих черт, что они даже конвертируются в разных культурах. Русский телезритель в корне отличается от своего американского или британского коллеги, но он без труда проводит параллели между Крюгером и Бабой Ягой, Джейсоном Вурхисом («Пятница 13-е») и Лешим, хотя сам об этом часто не догадывается. Карл Густав Юнг сказал бы об архетипах, дремлющих в коллективном бессознательном с самой древности, но здесь и сейчас говорю я. И Юнга мы пока слушать не будем. Я полагаю, что все эти чудовища русских народных и голливудских сказок страшны своей параллелью с банальностью. То есть они не являются плодом фантазии сказочника или режиссёра. Если бы монстры являлись результатом воображения одного человека, то они были бы так же уникальны, как положительные герои. А ответ прост: автор не придумывает своего злодея, а «подбирает» его из окружающей действительности, из того мира, который пугает телезрителя по-настоящему. Подобранный образ максимально утрируется, чтобы вызывать шок. Как гласит итальянская пословица, даже в самом страшном сне есть что-то прекрасное. Так и в каждом «лицемерном чудовище» есть что-то человеческое. «Лицемерные чудовища» сейчас в очень большой моде (те же вампиры) ещё потому, что в наши дни страх диких животных фактически изжит. Драконы и гидры сейчас уже никого не напугают. Так вот, подтверждаю свою точку зрения о том, что чудища страшны именно своим сходством с человеком. Разберём этот тезис на двух наиболее известных, прошедших проверку временем голливудских чудовищах, Фредди Крюгере («Кошмар на улице Вязов») и Джейсоне Вурхисе («Пятница 13-е»).
Фредди Крюгер - антигерой восьмисерийного фильма «Кошмар на улице вязов». Кто не знает этого детоубийцу в красно-зелёном свитере и идиотской шляпе, с чудовищной перчаткой, пальцы которой заканчиваются опасными бритвами? Обожжённый, фактически неуязвимый мерзавец, преследует подростков во снах. Если ему удаётся убить их в их снах, то они умирают на самом деле, так и не проснувшись. Крюгер выступает как хозяин сна, так как все случайности играют ему на руку. Пока жертва спит и видит его во сне, она в его полной и безраздельной власти. И тут вырисовывается первая странность. Если Крюгер может сделать с жертвой всё, что угодно, то почему бы ему банально не зарезать её? Так нет, Фредди гоняется за ней по каким-то заброшенным домам и котельным, распевая детские стишки и сыпля шутками-прибаутками, принимает облик дорогих ей людей, чтобы обмануть её доверие; в общем, издевается дико. Потом, разумеется, финал один: бритвой по горлу или нечто более мучительное. Это настораживает: обнаруживается какой-то неизвестный зрителю мотив. Далее, особенно в шестой серии, режиссёр позволяет нам разобраться, откуда взялся Крюгер. Если отбросить надуманные детали, то получается вовсе нефантастическая картина. Фредди Крюгер – внебрачный и, соответственно, тайный ребёнок католической монахини, отданный на усыновление какому-то алкоголику. Это было в 50-е годы, так что никакого Средневековья с теологическими тонкостями, непонятными современному зрителю. Крюгер живёт в том же городке, где потом всё и происходит, заканчивает школу, где его не очень любят, потому что он незаконнорожденный. Он женится, работает кочегаром на городской теплосети. В фильме мастерски приводятся фрагменты из «человеческой» жизни Крюгера, когда он поливает цветы у себя в саду или играет в пятнашки со своей маленькой дочуркой. Вовсе не чудовище, а ещё не старый мужик с добродушным лицом. Но выясняется, что уже тогда он был маньяком-детоубийцей. Суд не смог доказать его вину, и тогда толпа линчевала его, забросав дом садиста бутылками с бензином. Потом, каким-то непостижимым образом (оставим это на совести режиссёра), Крюгер, уже в виде обожжённого чудовища переселяется в сны детей и подростков, своей любимой аудитории. При жизни он резал самых маленьких, а теперь может добраться до кого угодно, лишь бы тот боялся кошмарных сновидений. Как в одной из серий сказал Крюгер: «В каждом городе должна быть своя детская площадка». Это намёк на его особое пристрастие к детоубийствам. А теперь зададимся вопросом: как много в этом персонаже надуманного? Отбросим такие детали, как тот факт, что он вроде бы после смерти орудует, что он обожжённый и так далее. Есть бритвы, есть мужчина, охотящийся за малолетками и люто издевающийся над ними, прежде чем убить. Разве это фантастика? Одинцовский маньяк Сергей Головкин по кличке Удав, охотящийся за мальчиками и часами терзавший их в подвалах своего гаража, очень похож на Крюгера. Что это? Педофилия. Просто Крюгер педофил не открытый, а латентный. Известно, что педофил (даже латентный) во многом сам является ребёнком. Не хочу никого обидеть, но многие школьные учителя и воспитатели детских садов являются латентными педофилами. Это не значит, что они совращают своих детей. Просто, будучи в душе вечными малышами (не путать с инфантилизмом!), они отлично понимают вверенный им контингент. Но Фредди Крюгер – не воспитатель детского сада (там он был бы на высоте). Его профессия не связана с детьми: он кочегар. Пропахав, швыряя уголь в топку, ночную смену, он приходит домой, отсыпается, пьёт водку и идёт на работу снова. Орудуя лопатой, он мечтает о детях. Крюгер хочет снова бегать по детской площадке и кричать дразнилки в след толстому однокласснику. Но американские законы очень нехорошо относятся к взрослым дядям, отирающимся возле чужих детей. И странный кочегар отлавливает малышей, тащит их в котельную и подолгу гоняется за ними, пугая детей жуткой перчаткой. Если об этом кто-то узнает, то в самом лучшем случае Фредди потеряет работу и будет вынужден уехать из родной деревни, а в худшем – окажется за решёткой лет на двадцать, где уголовники всегда рады таким, как он. Потому для попавших в его руки детей есть лишь один финал: смерть. Не имевший полноценного детства Крюгер глумится над жертвами, пытаясь таким образом отомстить миру за то, что у него не было мамы. И в то же время он остаётся ребёнком, капризным и своенравным. Отсюда берутся все его шуточки, над которыми смеётся только он. Добираясь до своих жертв, Крюгер нередко мешает с грязью их мечты. Так, девушку, мечтавшую похудеть, он насильно кормит, парня, обожавшего компьютерные игры, он делает персонажем одной из них и всласть играет в него и постоянно проигрывает…примеры можно приводить почти до бесконечности. Внутренний мир его жертв преломляется о внутреннее содержание кочегара с травмированной психикой. Это то же самое, как несколько пьяных заводских рабочих ловят в тёмном переулке аспиранта. Но Крюгер ещё и педофил, так что дело не ограничивается простыми побоями. Жестокая ненависть к миру, где кочегар не самая престижная профессия, а отчим-алкоголик – не самый лучший отец, соединяется с детской тягой к шалостям. Получается обычный маньяк, вроде Удава. Что же здесь фантастического? Я полагаю, что ничего. Просто Роберт Шей облёк своего маньяка в сказочный облик, равно как старорусские сказочники превращали деревенских педофилов-детоубийц в Бабу Ягу.
Иной персонаж Джейсон Вурхис – главный антигерой восьмисерийного фильма «Пятница 13-е», так называемый «Призрак Хрустального озера». Режиссёр Стив Майнор дал этот образ очень расплывчато, но кое-что всё-таки можно выделить как основные черты. Внешне Джейсон здоровенный детина в хоккейной маске, одетый либо в армейский камуфляж, либо в фермерский комбинезон (в зависимости от серии). Он мастерски владеет холодным оружием, но не имеет «табельного» оружия, вроде перчатки Крюгера. Джейсон метко мечет ножи, убивает своих жертв вилами, топором, ножом, отвёрткой, молотком и прочими орудиями домашнего обихода. Никаких мечей или рапир, ни штриха романтики! Джейсон неуязвим для пуль и прочего хлама, что пускают против него в ход, лихо дерётся в рукопашную (никакого каратэ или бокса), просто звериная сила неуклюжего медведя. Обычно в конце каждой серии Джейсона удаётся вернуть туда, откуда он взялся – на дно Хрустального озера (Crystal Lake). История этого чудища проста и запутана одновременно. Жил-был в скаутском лагере одноимённый мальчишка, очень любил свою маму, у которой, судя по первой серии, было не всё в порядке с головой. И этот парнишка имел очень отталкивающую внешность (что-то с левым глазом, который оставался младенческих размеров). Другие дети над Джейсоном посмеивались, не дружили с ним. Однажды он купался и утонул. Мать его окончательно сошла с ума и заявила, что все вожатые – ротозеи и очень неплохо было бы их поубивать. В первой серии именно этим она и занялась, пока главная героиня не отрубила ей голову мачете. И во второй серии появляется тот самый Джейсон, которого мы без труда узнаём по хоккейной маске. Непонятно, почему он такой здоровяк и что движет им, когда он режет отдыхающую на Хрустальном озере молодёжь. Сам он за все восемь серий не проронил ни слова. Но всплывает со дна он только в пятницу, 13 числа неизвестного месяца, так как это его день рождения. О мотивах его можно говорить много, но важен факт, что у него есть непреложное правило: никогда не поднимать руку на детей и животных. В шестой серии есть эпизод, когда Джейсон с охотничьим ножом в руке идёт через корпус пионерлагеря, между кроватей со спящими детьми. Бедный хомячок в колесе едва не умер со страха, но Джейсон не причинил вреда ни детям, ни зверьку. Он искал воспитательниц, которые в это время развратничали с физруком. Джейсон излишне немногословен, но по наклону его головы и позе всегда можно определить, в каком он прибывает настроении. И чаще всего это настроение – мечтательная задумчивость! Это совершенно другой типаж убийцы. Это даже не маньяк, а неуравновешенный тихоня. Когда автор этой статьи изучал общую психологию на первом курсе университета, то преподаватель говорил: «Флегматика очень трудно вывести из себя, но ещё труднее туда загнать». Медлительный, флегматичный мечтатель-утопленник Джейсон раздражается на проказы молодых людей, терпит, а потом разом убирает раздражитель. Он из тех людей, что десять лет живут по соседству с буяном и не жалуются. Но в один прекрасный вечер они берут в руки топор или охотничье ружьё и освобождают себя от окончательно надоевшего соседа. Потом они регулярно не могут вспомнить, что толкнуло их на этот шаг и даже порой не помнят, что именно они сделали, хотя свидетели утверждают, будто они вели себя в момент убийства словно демоны из преисподней. Во время службы в студенческом оперативном отряде (аналог добровольной народной дружины) автор иногда сталкивался с такими типами.
Теперь давайте на миг отвлечёмся и представим себе обоих чудищ вовсе не убийцами, а просто обычными людьми, живущими в одной коммунальной квартире. В комнате Крюгера вечно орёт музыка, на жалобы соседей он отвечает трёхэтажным матом, если соседи собрались пообедать на общей кухне, то он на зло займёт её и будет едва ли не до полуночи пить там водку и орать блатные песни. Если его попросить не курить в подъезде, то он не только продолжит это занятие, но и примется справлять там же малую нужду. Если же его попросить накурить в коридоре от комаров, то он неизменно бросит курить вообще. Если Вы готовите на общей кухне обед для своей семьи, а ему край приспичило поесть, то Крюгер устроит скандал с шумным выяснением отношений, плюнет в Вашу кастрюлю или даже наденет Вам её на голову. Если Вы приложитесь за это к его физиономии, то он лишь озлобится, решив, что пострадал незаслуженно. Жить рядом с таким типом – сущий ад. Иное дело оказаться в одной коммуналке с Джейсоном. Это будет сосед, о котором Вы никогда не услышите и будете видеть его лишь мельком. Он ест у себя в комнате, в туалет ходит тайком, моется поздно ночью, если соседи слушают громкую музыку, он не протестует. Но однажды, когда его терпение истощится, Джейсон совершит нечто жуткое. Например, он уже пару часов назад пришёл с работы и сидит голодный в своей комнате потому, что Вы варите на общей кухне борщ. Вы не знаете, что он дома и хочет есть. Так продолжается изо дня в день, он стесняется Вам сказать, а Вы просто не знаете, что делаете что-то не так. И вот, однажды он входит на кухню, берёт в руку в мясницкий нож и всаживает его Вам в горло с таким видом и грацией, будто всю жизнь только и занимался тем, что убивал людей. Потом, уже через пару минут, он сам вызовет милицию, будет трястись и, заливаясь слезами раскаяния и соплями ужаса, твердить, что не понимает, как такое могло выйти. Но Вам от этого будет уже не жарко и не холодно.
А теперь давайте зададимся вопросом: разве такого не бывает? Если откровенно, я полагаю, что «лицемерное чудовище» - это мы сами. Просто чтобы увидеть это, приходится рисовать рядовых людей в облике фантастических чудовищ. Однако из-под жутких шкур выглядывают обычные человеческие черты.