Бремя ответственности
(Намётки так и не ставшие рассказом…)
Фильму «Первый после Бога» посвящается!
Эпиграф:
"А если что не так - не наше дело:
как говорится, родина велела!
Как славно быть ни в чем не виноватым,
совсем простым солдатом, солдатом..."
Булат Окуджава
Я вот часто думаю: как тот человек, бывший летчик, сбросивший атомную бомбу на Хиросиму или Нагасаки, живет после того задания?
Ведь должно же у него быть бремя ответственности?
Ведь живет же он!
Или жил. Жил себе, жил - пиво-виски пил. Женился, небось. Детишек завел. Рассказывал им о своих боевых подвигах. Ведь бывшие военные, участвовавшие в войнах разных, любят потом в мирное время «о друзьях-товарищах, об огнях-пожарищах» вещать. И вещают… М-е-муары пишут, подрастающее поколение воспитывают-растлевают жаждой битв и геройств кровавых.
Так как он жил? Думал ли о тех сожженных в ядерной вспышке людях. Не являлись ли ему их призраки в кошмарных снах?.. Как он жил? Как он вообще мог жить после этого?!
Нет, понятно, что задание ему дал командир, не сам же он придумал везти эти килотонны в Японию. То есть – ему приказали, а как можно ослушаться приказа?.. Ну а командир тот, в свою очередь, получил распоряжение от другого, вышестоящего начальства, а то начальство еще откуда-нибудь, из самого «Белого дома», например. И все они тоже не могли ослушаться приказа. А может - и не хотели… Ну пусть будет конкретно: Не могли! И точка.
Да. Пожалуй и среди этих бесчисленных начальников в министерстве обороны, и в том самом «Доме белом» конечно же существовали злодеи, которым не терпелось испытать в реальных боевых условиях новейшее оружие…
Всё так, всё так… Так устроен мир: кто-то решает, а кто-то не в силах отказаться - исполняет. Летят армады бомбардировщиков на Дрезден, на Токио, чтобы испепелить дома и целые кварталы с жителями, с людьми, которым всего лишь не повезло населять в тот исторический момент эти города. Летят, хоть и боятся средств ПВО, но летят – так надо, так приказали. Скорбят, переживают, видя как сбитый зениткой или истребителем очередной крылатый бомбовоз горит, падает на землю, унося из земной жизни жизни их друзей… Оплакивают погибших… Своих друзей погибших! И уже даже желают убивать. Убивать, убивать и убивать! Чужих… Не своих людей соотечественников. Чужих…
Однако по статистике в налетах тех везунчики всё же оставались в большинстве. Везунчики добираются до цели. Везунчики сбрасывают и сбрасывают «зажигалки» на головы людей, на дома людей, на людей! На самых обычных людей, чья вина в том, что они живут в другой стране, говорят на другом языке, и что их правительства, так уж получилось, не поделили что-то с правительством той страны, которое сейчас направило самолеты, чтобы показать, кто на планете всех круче!
Думаю в этом случае летчику сбросившему свой смертельный груз легче… легче освободиться от груза смертельной ответственности. Так устроено человечье стадо: когда толпа закидывает камнями «неверного», когда растерзывает инакомыслящего, когда эскадрилья «утюжит» чужой город - всегда виноватых слишком много, чтобы в действительности быть кому-то виноватым. И всегда есть патриотически выверенные объяснения в необходимости происходящего!
И всё-таки странно: как можно есть, пить, заниматься сексом, производя себе подобных, после того как единолично (ну почти – ведь был еще и экипаж!) убил десятки тысяч живых, разумных существ?! Убил множество себе-подобных!
- Я выполнил свой долг! И ни о чем не жалею! – довелось мне как-то услышать по телевизору заявление того самого летчика, доставившего одну из атомных бомб. Растолстевший (чуть не сказал: «разДОБРевший»!), сытый и обеспеченный, он сидел в своем уютном домике, в своей не знающей войн стране, а на столике рядом с ним стояла фотокарточка его многочисленной семьи.
Живой герой. Ведь его, скорее всего, наградили за тот важный вылет, не без того! Герой…
Противно!
Возможно, чего-то не понимать в момент совершения этого адского преступления, по молодости безответственной, по неразумной юности задиристой, но по прошествии времени, повзрослев, помудрев, человек должен осознать весь ужас содеянного! И свою ответственность, в том числе тоже! Иначе как вообще можно называть себя ЧЕЛОВЕКОМ?!!
Когда говорят: «не мог поступить по-другому», я всегда отвечаю: Чушь!!
Всегда есть другой выход. Всегда! Можно ослушаться приказа. Можно!! Можно просто не сбросить эту самую бомбу. Можно промахнуться!.. можно инсценировать поломку и совершить аварийную посадку, наконец. Всегда есть другой выход.
Ах, за это тебя накажут?.. На гауптвахту посадят?.. Или в звании понизят?.. В зарплате урежут?.. Вы это читаете? Вы видите, какая это всё чушь?! С одной стороны тысячи жизней, а с другой твое благосостояние, благополучие твоей маленькой собственной судьбы… Что ценнее? Да пусть жертвой будет даже твоя жизнь, в единственном числе! Это ли не подвиг - спасти многих ценою собственной жизни?! Ни это ли и есть единственное, что можно назвать подвигом?!
Впрочем, что мне до этого американского летчика?.. Дался он мне?.. Ему во времена «холодной войны» итак, наверное, все косточки перемыли. Напишу-ка я рассказ про Маринеско. Правдивый рассказ, без перекосов в одну или другую сторону.
Жил-был подводник...
Нет! Не так.
Жил-был хулиган. Волею судьбы стал этот хулиган подводником. Да не просто подводником, а командиром субмарины. И пережил этот подводник, командир субмарины среднего класса, блокаду в Ленинграде. Впрочем, подводникам, не имевшим семей в городе на Неве, пережить её было не так уж и сложно. Кормили нормально, а походов боевых с сорок второго по конец сорок четвертого не было. Финский залив немцы блокировали противолодочными сетями и в море выйти не представлялось никакой возможности. Так что если кто своих родных, оставшихся в блокированном Ленинграде, украдкой не подкармливал, тот от голода не умирал. Ну да я отвлекся…
И вот, в финале войны, зимой сорок пятого (45-го!), в боевом походе командир подводной лодки С-13 увидал в перископ огромный корабль под флагом фашистской Германии. На носу и корме того транспорта стояло по зенитному орудию, и выкрашено то судно было в подобающий военным кораблям цвет.
Итак! Внимание! Боевая готовность!.. Торпедная атака и… пошел тот транспорт ко дну. А называлось то судно Вильгельм Густлофф. Про этот случай советская пресса писала, что, мол, де Гитлер назвал командира той лодки подводной, которая совершила эту атаку, своим личным врагом, и что утопила та лодка «цвет подводного флота Германии».
Ну и что? – спросите вы. – В чем тут вопрос-то?
А вот в чем:
Вильгельм Густлофф тот самый, в честь которого и назвали корабль, был фашистом и другом Гитлера и был убит он перед войной, и именно его убийцу (которого швейцарская полиция споймала и посадила за это преступление в тюрьму), а не подводника Александра Маринеско, Гитлер назвал своим личным врагом.
А еще известно, что лайнер «Вильгельм Густлофф» всю войну использовался прямо у пирса, без выходов в море, как госпиталь и плавказарма, в том числе и для подводников. Поэтому никто не удивился, когда объявили, что погибло на нем в тот его последний рейс «100 подготовленных экипажей для новейших подводных лодок, с помощью которых Германия все еще рассчитывала выиграть битву за Атлантику и изменить ход войны».
Да. Так вот получилось - советская пресса, что-то не так перевела с иностранного языка, что-то ещё вдобавок подкорректировала (не без того), и вот уже Маринеско оказывается чуть ли не самым главным врагом фюрера, а жертвы той роковой атаки и по сей день у нас считаются "злыми фашистами", настоящими подводниками. Ох уж эта мне историческая наука – продажная девка политиков…
Ну а как там всё случилось на самом деле? – вполне возможно опять спросите вы, видя мой саркастический тон повествования.
Продолжаю:
Сначала на судно это злосчастное, эвакуирующее беженцев (именно беженцев! У Германии к тому моменту просто не было «100 подготовленных экипажей для новейших подводных лодок»! да и лодок… новых!.. 100! не было!), так вот – сначала сажали на этот транспорт женщин, которые имели «на руках» не менее трех детей, потом тех, кто двух, а потом и остальных. Плюс погрузили около семисот опять же женщин - военнослужащих флота, потом еще раненных солдат, медперсонал, да недоучившихся матросов-подводников для (максимум!) восьми подлодок и всё… Никаких тебе эсэсовцев, никаких тебе гауйлятеров… Хотя, прошу прощения – насчет гауйлятеров возможно я и не прав - может кто-то и затесался. Ну да не в иерархии спасающихся собственно суть. Главное то, что спаслось в той ночной трагедии, после торпедной атаки советской субмарины, чуть меньше тысячи человек (немцев… врагов… наверное), а погибло около десяти тысяч… людей, но опять же - немцев… членов семей врагов… но людей! Людей!
И что теперь?
А теперь у нас в стране Маринеско – «подводник номер один»! потому что корабль был ого-го-го! Большущий, да еще и мифология удачненько так сложилась вокруг этой атаки и ее последствий…
Имел ли право хулиган и подводник Саша Маринеско торпедировать этот транспорт во время боевых действий на Балтике 30 января сорок пятого года? Имел… Несомненно. Корабль враждебной страны, под военным флагом, с зенитками… Точно – имел право! Но уже столько лет упорно делать акцент не на количество загубленных жизней, а на тоннаж судна потопленного… Тоннаж! который тут же вывел Маринеско в число подводников номер один в СССР!.. Но восхищаться до сих пор этой «победой»!.. Но награждать его звездой Героя не в сорок пятом, а в 1990-м!.. Извините…
Закидайте меня камнями, дорогие соотечественники, не желающие пробуждаться от "неведенья счастливого"! Растерзайте меня в клочья, граждане патриоты! Утопите меня в море малосольном Балтийском, товарищи подводники!
Это не подвиг убить одним залпом десять тысяч человек! Это и есть тот самый апофеоз войны! Да! Это всего лишь мировая трагедия, сравнимая с Хиросимой и Нагасаки! Да! Это сатанинская шутка над нами, над людьми! Это стыд человечества!..
Нет, знаете, я думаю, что Гитлер, как лидер нации, как руководитель государства немецкого (уж какой бы ни был, а на тот момент он был руководитель, глава Германии), мог, вполне мог после гибели такого количества соотечественников, приказать расстрелять офицеров опоздавшего конвоя, который не защитил «Вильгельма Густлоффа», и мог назвать того отчаянного парня – командира советской субмарины, своим личным врагом! Почему бы и нет?.. А что бы сделал любой, хоть бы и современный политик в подобном случае? И ведь объявляют террористов номерами один, полтора и так далее! И охотятся за ними, и награды объявляют.
Мне же интересно - как бы поступил Александр Маринеско – знай он, что корабль везет беженцев? Сыграло бы в нём чувство собственного сохранения? Ведь его судьба тогда висела на волоске: волею судьбы и благодаря характеру своему взбалмошному, он дослужился до того, что трибунал ему грозил, и «победа» была ох как нужна. Избежал бы искушения?
Вспоминаю, что существовал в те времена (да существует и поныне) лозунг вражьих подводников «Топи их всех!», и следовали ему не только «злые» немцы или американцы те же самые, а поступали так и наши соотечественники, и еще до Маринеско.
Интересно всё-таки, как бы этот импульсивный, непредсказуемый человек себя повел? Повел бы экипаж в ту атаку?.. Или нет?.. Ведь в своем последнем боевом походе, когда всем и каждому было ясно, что Германия ни сегодня – завтра капитулирует (с 20 апреля по 13 мая 45-го), Маринеско по мнению командира бригады подводных лодок, под началом которого ему пришлось служить: «имел много случаев обнаружения транспортов и конвоев противника, но в результате неправильного маневрирования и нерешительности, сблизиться для атаки не смог…»… или не захотел (почему-то хочется добавить мне). При том, что "от атаковавших его подводных лодок и самолетов Маринеско всё время умело уклонялся". Умело! Подчеркиваю. То есть получается - в профессионализме Маринеско начальство не усомнилось! Может тогда он действительно НЕ ЗАХОТЕЛ?! Мол: хватит жертв, война и так уже выиграна… Вопрос… Вот ведь какой вопрос!
Но этот вопрос теперь уже никому и в никуда.
А 30 января 1945 года в перископ Маринеско видел «Цель»! И он ее уничтожил. На войне как на войне…
Всё! Решено. Напишу-ка я рассказ с художественным вымыслом. Но сначала, для придания ощущения правдивости истории, расскажу про его одиночество и пьянство. Про пенсию в 35 рублёв. Про жизнь в угрюмой нищете. То есть поведаю читателям правду! Жестокую и омерзительную. Ну а потом… Потом вмешаюсь авторской волей в сюжет. Напишу: будто бы на самом деле мой герой всё-таки узнал после войны кого на самом деле перевозил тот транспорт! Узнал вдруг – кого погубил. Сколько… Ведь СКОЛЬКО было убитых, им убитых, он знал и раньше! Пусть этот, так и не ставший при жизни национальным героем, сухонький старичок не пускает пузыри в ленинградских пивных мол: «Я герой! Легенда!». Пусть он страдает совсем по-другому поводу. Я хочу, чтобы в моем рассказе, в моем художественном произведении, где я бог сюжета, где Маринеско почти прототип, хочу, чтобы он раскаялся!
В чём?! Может, спросите: почему? Почему это он должен был раскаяться?
Должен! Да! Он поймёт у меня в рассказе, что всегда, всегда можно поступить по-другому! Всегда! Можно!
Но человек не хочет думать об этом. Люди расстреливают дезертиров, презирают пацифистов. Люди гордятся и восхищаются теми, кто во время самой любимой забавы человечества - ВОЙНЕ, ловчее и больше убил врагов – других людей!
Точно! Пусть персонаж моего произведения не гордится войной сделавшей его героем. Пускай проклянет войну… какой бы освободительной и народной она ни была.
Да. Он вдруг поймёт, какими слепцами являются солдаты во всех без исключения, войнах. Поймет, что это пушечное мясо – слепо! Им велено убивать – и они убивают! Почти никто не осмеливается ослушаться приказа, совершить поступок, кажущийся нелогичным, а на самом деле, с точки зрения существования всего мира! всего человечества! всей цивилизации! единственно правильный!!
Почему же люди ставшие солдатами не понимают?! Стреляют, убивают. Почему?..
Потому что: Убей или убьют тебя!
Сложный выбор. Сложный…
Но у всех них был и другой выбор. Раньше. У них, еще не доведенных до этого дикого абсурда: ты или тебя! - был выбор. Точно был.
И, наконец, у не принявших в свое время правильного решения, у выживших везунчиков, наступает момент, когда, кажется, захлебнувшийся кровью, уже обожравшийся смертями, бог войны, провоцирует, подкидывает им, кому-нибудь из них, свою коварную приманку. Как поступит «герой»?! Увеличит личный счет? Или одумается?
Заманчиво… Ох как заманчиво раскрыть герою моего рассказа глаза. Да. Пусть на него ляжет неотвратимо бремя ответственности. Пусть поймёт, что есть выбор. Всегда есть и был! Был и у него… Например - не топить в конце войны большой, так не похожий на военный, корабль…
И ещё я напишу как когда-то, в конце ноября 1963 года, приснились моему герою разбухшие тела детишек, плавающие в Данцигской бухте. Тысячи тел в холодной январской воде… И вот тогда, как ни странно – только тогда, уже раскаявшийся старый подводник, по-настоящему ужаснулся и… попал в ад…