Андрей Константинов (даром, что русский человек) всегда слыл отъявленным трудоголиком. Когда било шесть часов пополудни, все его коллеги дружными стайками, как рыбины на нерест, уплывали в далеком от карьеры направлении – кто в лоно семьи, кто в противоположное лоно, а кто и просто отращивать пивное пузико, оседлав диван – мало ли дел у работающего человека? А Андрей не спешил. Спешить ему было некуда – алкоголем наш славный юноша гнушался, да и сердечной подруги не имел. И не желал иметь. Куда приятнее медленно и вдумчиво заниматься делами второстепенной важности в стенах вымершей до утра конторы и мечтать о плавном, но неотвратимом продвижении.
Однако в последние дни случилось нечто, и раньше столь горячо любимая служба в миг опостылела Андрею. Он продолжал по стародавней привычке усердно изображать служебный зуд, но – увы! – к своему ужасу чувствовал, что прежний интерес уже не вернуть. Серьезные бумаги уныло ждали своей очереди, удивленно взирая на свет божий буквенными глазками, недокуренная эффектная сигарета «Парламент» дымилась в уголке забавной пепельницы с отломанной ножкой, быстрорастворимый, позабытый и брошенный кофе на глазах превращался в омерзительные помои…Андрей и не думал обращать свой взор к этим некогда столь милым сердцу мелочам. Он сидел, сжавшись в сплошной комок нервов, на краешке стула, обхватывал голову, сплошь покрытую буйными кудрями медного цвета, зажмуривался и упорно гнал от себя сладостные, но вместе с тем и опасные мысли.
Они были, как отравленный мед, про который знаешь, что он отравлен, но ведь все равно хочется вкусить. Порой Андрею казалось, что победа над темной стороной своей ничем еще особо не опороченной личности вот-вот будет одержана, а чаще он чувствовал, что совсем скоро уже не сможет сдержать свое Эго и демон вырвется наружу. Вот и сейчас он уже был почти готов выбросить белый флаг (но разве можно считать это поражением? Ведь так долго боролся…).
«Нет сил терпеть!» – беззвучно вопил в самое ухо Андрею портрет и поныне царствующего президента. «А попытка – не пытка» - подмигивала пустая пивная бутылка из мусорного ведра. «Да-да, подумаешь, велика потеря – не повезет, так новую работу найдешь. Делов-то…» - вальяжным басом вторил дырокол. «Но я же не хочу новую работу! Мне нравится эта!» - взбунтовался было Андрей, но тут его урезонили – кто бы вы думали? Скрепки! Эти маленькие полезные штучки в возбужденном сознании Андрея тихо промурлыкали, что в случае неудачи его просто не смогут вычислить. И дело было сделано – молодой человек сдался. Даже истерический визг уже лет пять как стоящих стенных часов («Одумайся!!!») не смог ничего изменить. Ибо с предметами в тот вечер Андрей больше не общался.
Он выудил из ящика стола пухленькую и кокетливую записную книжку, чувствуя, как огонь пылает на без того румяных щеках и раскрыл ее на вожделенной странице. Она была чиста – за исключением некоего набора латинских букв, который принято именовать электронным адресом. Не в силах бороться с искушением, Андрей облобызал заветную страницу, после чего набрал в окошке Яndex`а свой никому не известный на работе, тайный, заманчивый код. Ввел и пароль – lyagushka, сложно забыть, в то же время мало кто догадается. В строке адресата медленно набрал заветные знаки, слушая, как кровь барабанит в висках. Так, начало положено. Что же дальше? Внезапно в голову пришел отрывок из сочинения великого поэта, в чьих жилах текла кровь могучих африканцев. С «письмом Татьяны к Онегину» Андрею довелось ознакомиться еще в прекрасные школьные годы. Признаться, тогда оно его не вдохновило, зато сейчас показалось весьма уместным.
« Я к Вам пишу – набрал Андрей – чего же боле, что я могу еще сказать…» Хм, что там дальше-то было накарябано? В прочем, неважно. Кажется, так: «Теперь, я вижу, в вашей воле меня сомненьем наказать…». Андрей не мог больше продолжать. Он нуждался в перерыве. Откинувшись на спинку стула, молодой человек расстегнул ширинку и сделал себе великолепный расслабляющий массаж, известный еще со времен грешного царя Онана. Отдохнул немного, потом стремглав бросился в круглосуточный магазинчик на углу, буркнув что-то нечленораздельное ночному сторожу. Андрей в первый раз в жизни приобретал бутылку «огненной воды», как данное зелье именовали нанайцы – игривый народец - и при этом краснел, как подросток, в 23-то года!
Вернувшись под кров родной организации, насквозь пропахшей канцелярщиной, Андрей распечатал бутылку, и, периодически к ней прикладываясь, продолжил свое лирическое послание. В процессе написания выпитое Андреем дважды показывалось на свет, но он не заострял на этом внимания – отвлекаться было нельзя. Письмо было завершено уже утром, в пять часов. Там говорилось много о безумной любви и таком же страстном желании, что перечитывать свое творение Андрей не решился. Он нажал «отправить», кое-как вылез из-за стола и, шатаясь, наконец-то отправился восвояси. Думать ни о чем он уже не мог.
А зря! Когда Андрей очнулся в родной кроватке, его начальник, Виктор Степанович, терзаемый противоречивыми чувствами, уже в десятый раз изучал полученное с утра пораньше чрезвычайно романтичное любовное письмо. Босс понял, отчего так изменился прежде прилежный сотрудник – стал таким задумчивым и невнимательным, и вот, пожалуйста, не вышел на работу.
– Уволю! – наконец вслух и довольно громко высказался Виктор Степанович и ударил кулаком по столу так, что пепельница соскочила вниз и с мелодичным звоном разбилась. – А хотя… Все в жизни стоит попробовать…
17/09/2007