Телефонный звонок застал Андрея Валерьяновича врасплох. Задремав на заднем сиденье служебной «Волги», он лихорадочно хлопал по карманам, пытаясь найти мобильник, но мелодичная трель через равные промежутки времени все никак не давала себя обнаружить.
Да он, кажется, у Вас в портфеле, подсказал водитель, видя, что шеф никак не найдет свой телефон.
И то правда, пробормотал Андрей Валерьянович окончательно придя в себя и расстегнув портфель.
Трель звонка заполнила все пространство машины, и Андрей Валерьянович проговорил:
– Вот ты где, милый! И как я тебя здесь оставил? И откинув наконец крышку мобильника, хрипло ответил: Я Вас слушаю!
Привет, Валерьяныч, услышал он в трубке напористый голос заведующего.
Здравствуй.
Ты где сейчас?
По дороге в Лычково.
Отлично! Слушай, у меня к тебе просьба. Заедь в Мытино, это чуть в сторону, но все равно в том же направлении. Там из участковой больницы врач сбежал. Надо выяснить что и как. Вопрос на контроле у губернатора, надо к вечеру докладывать, а у меня кто в разъездах, кто в отпуске. Так что больше некому поручить. Понял задачу?
Понял, Вадим Юрьевич.
Ну и хорошо.
А как фамилия доктора?
Да соответствующая – Ерохин, Виктор Николаевич.
Ясно.
В общем, до связи. К вечеру доложи!
Постараюсь.
Ну, Валерьяныч, не подведи! Сходи на всякий случай в администрацию, там заручись поддержкой главы. Чтобы с его стороны особых претензий не было. Сам понимаешь: с губернатором шутки плохи! Да что тебя учить?! Смотри по обстоятельствам.
Хорошо, постараюсь, повторил Андрей Валерьянович.
Отключив телефон, он еще несколько минут молчал, глядя как за стеклом машины мелькают пожелтевшие перелески и придорожные столбы, мокрые от сырого утреннего воздуха. «Осень нынче что-то рано», подумалось Андрею Валерьяновичу, но мысли тут же переключились на другое. «Кто этот Ерохин? Чего чудит? Надо бы у кого-то узнать, а то приедешь, начнешь выяснять, и окажется, что у каждого своя правда. Поди разберись тогда!»
Саша, сворачивай с трассы. Едем не в Лычково, а на Каменку, заедем в нашу бывшую больницу, заодно и чайку с Натальей Сергеевной попьем. Не возражаешь?
Ну что Вы! Можно сказать, еду к себе на родину. Какие возражения, Андрей Валерьянович?
– весело загомонил водитель, уставший от долгого молчания.
Шеф не любил лишних разговоров с водителями, и тем более не любил, когда они включают радиоприемник или магнитолу. Он считал, что все это отвлекает водителя от дела, а пассажирам не дает сосредоточиться на главном, на работе…
***
Свернув на Каменку, проехав около десяти километров по проселочной, но вполне сносной дороге, машина остановилась в небольшом больничном городке - с десяток обшарпанных зданий, разбросанных на пригорках среди соснового леса. Это была знаменитая больница «Шершуны» для больных хроническим туберкулезом. Раньше здесь был центр хирургического лечения этих больных, где все было приспособлено для послеоперационного выхаживания.
Больница процветала и получила большую известность. Но со временем отпала необходимость в таком количестве операций, появились другие более эффективные методы лечения без операционного вмешательства. Больница захирела, и теперь влачила жалкое существование: здания обносились и обветшали, внутри давно не делался ремонт. И больные были подстать больнице и представляли собой грустное зрелище: небритые, в рваных халатах, от которых попахивало спиртным. Все пришло в упадок, и лечились здесь больные, которым больше некуда было деться.
Главный врач так же под стать больнице – немолодая женщина с опечаленным взглядом встретила Андрея Валерьевича радушно.
Здравствуйте! Давненько Вы в наши края не заворачивали. Даже не знаю, что подумать.
Здравствуйте, здравствуйте, Анна Сергеевна, обнял и троекратно поцеловал Андрей Валерьянович эту немолодую, постаревшую вместе с больницей женщину…
Когда-то больше тридцати лет назад они вместе окончили один и тот же медицинский институт в Ленинграде и были направлены по распределению в N-скую область. Андрей Валерьянович медленно, но верно, шел по служебной лестнице вверх. Защитил сначала кандидатскую, а затем и докторскую диссертацию, стал профессором, главным специалистом по легочным заболеваниям. Он объездил весь свет и благодаря современным средствам коммуникации чувствовал себя вполне комфортно в своем городке. Благо была возможность заниматься наукой, участвовать в международных конгрессах. Его статьи и научные труды были хорошо известны не только узким специалистам, но и широкой общественности.
Другое дело – Анна Сергеевна. Молодая, симпатичная девушка, коренная ленинградка, приехала в эту тьму-таракань отработать три обязательных года. Но судьба распорядилась так, что осталась она здесь на всю жизнь. Нашла свою вторую половину, родила двух детей. И так за работой и заботами пролетели эти годы как один миг. Со временем Анна Сергеевна «обабилась» и стала одеваться как сельская интеллигенция: добротно, но немодно.
Анна Сергеевна уважала своего сокурсника Андрея Валерьяновича за профессионализм и умение служить людям. На собраниях, где ей приходилось бывать, Андрей Валерьянович почти не выступал, сидел где-нибудь скромно в уголке, что-нибудь читал и писал. Все эти сборища он считал ненужными и даже вредными. По его глубокому убеждению, на них ничего не решалось, лишь выпускали пар, дав возможность с трибуны высказать все, что наболело на душе. Начальство сидело в президиуме согласно кивая головами, что-то записывая в блокноты. Потом отвечали на вопросы, но… Ничего так и не было сделано. Так было при коммунистах, так осталось и при новой власти.
Андрей Валерьянович выступал только тогда, когда присутствовало большое начальство, первые лица руководства области или работники министерства. По крайней мере, он был один из немногих, кто мог себе позволить запросто не согласиться с высоким мнением или же наоборот, поспорить и перейти в атаку, защищая интересы своих пациентов. На местном телевидении его не любили за прямоту и точность ответов, что называется «не в бровь, а в глаз», поэтому и приглашали редко. Однако с мнением Андрея Валерьяновича приходилось считаться: его статьи часто печатали в республиканских газетах и журналах и вызывали интерес многих читателей.
Анна Сергеевна очень уважала за эти качества Андрея Валерьяновича, и когда он позвонил ей из машины и сказал, что хочет заехать, чтобы повидаться с ней, обрадовалась. Она попросила накрыть стол с чаем в административном здании и пошла встречать дорогого гостя…
***
Идя рядом с Анной Сергеевной и слушая ее неторопливый рассказ о больнице, Андрей Валерьянович поймал себя на мысли, что больница для Анны Сергеевны стала третьим ребенком. Двое сыновей у нее есть, и любимая дочка – больница. Естественно, как и у любого родителя, самым любимым ребенком в семье становится наименее удачливый, кому меньше остальных повезло со здоровьем, в жизни, или со счастьем.
Да ладно тебе, Анна Сергеевна, все о работе да о работе. Лучше расскажи как дети, как Алексей Нестерович? Здоров ли? Все так же оперирует во сне?
Дело в том, что после закрытия хирургических коек Алексей, муж Анны Сергеевны, классный хирург, остался без дела. Терапевтическая работа его угнетала, стал прикладываться к бутылке, постепенно втянулся и запил. И в состоянии запоя по ночам ему все виделся операционный блок, и он – молодой и бравый Лешка Хомицевич – делает свои любимые «распашонки», когда за одну операцию через разрез на груди оперирует на обоих легких. За этот знаменитый разрез, прозванный «распашонкой», Хомицевич Алексей Нестерович получил широкую известность среди торакальщиков. Учиться к нему приезжали чуть ли не со всего бывшего Союза. И вот так в один миг закончилась его хирургическая судьба. Тогда он кричал и плакал во сне, все просил старшую операционную сестру, Александру Федоровну: «Шура, Шура, подай мне кетгут, кровотечение… Где кетгут? Шура, что ты все медлишь? Кетгут подавай!»
Андрей Валерьянович много раз пытался хоть чем-то помочь Алексею, приглашал к себе в клинику, договаривался с другими больницами, где требовались торакальные хирурги, но Алексей упорно отказывался. «Не в моем возрасте привычки менять, как-нибудь доживу здесь». На предложение почитать лекции на кафедре Андрея Валерьяновича Алексей радостно согласился, но каждый раз не доезжал до города, напиваясь в пути.
Да нет, сейчас немного успокоился. То ли возраст, то ли внуков стыдно, только не пьет все лето, ответила Анна Сергеевна на вопрос. – Сегодня поехал в Лычково, пригласили в администрацию района, будут вручать звание «Почетного гражданина Лычково». Вот, тревожусь, не сорвался бы. А узнает, что Вы у нас были, и с ним не встретились – разгорюется.
Анна Сергеевна, что ты все «Вы», да «Вы»? Мы что с тобой, не за одной студенческой скамьей сидели?
Ты не обижайся, Андрей, мало ли кто, где, когда и вместе с кем был. Вон, нынешний глава администрации у меня завхозом работал, а теперь не знаешь, с какой стороны к нему и подъехать.
Это кто же? Захарыч, что ли? Так, кажется, твоего завхоза звали.
Был Захарыч, да сплыл. Теперь он Дмитрий Захарович, уважаемый человек, первое лицо района!
И что же, ничем не помогает?
Ничем! Попросила нынче зимой привезти дров для котельной. Уголь купить не на что было. Думаю, выручит по старой памяти. А он мне такую цену заломил, что лучше уж угля купить. Как говорит мой Алексей: «В лесу живем, а подпорок не имеем».
Да, согласился Андрей Валерьянович. – В жизни оно так часто и бывает. Кажется был хороший человек, вместе жили, одну армейскую лямку тянули, помогали друг другу. А как только в начальство выбился или, не дай Бог, деньги появились – пропал человек! Нет, внешне вроде бы все такой же: примет, чаем-кофе в приемной напоит. Но если что-то попросишь – все, потерял навсегда своего бывшего друга.
А Митя он другом никогда и не был, тихо проронила Анна Сергеевна подходя к одноэтажному кирпичному домику, где размещалась администрация больницы. Вот, пришли. Проходите, она показала рукой вперед.
На крылечке их уже встречала старшая медсестра больницы, и еще кто-то незнакомый Андрею Валерьяновичу.
Проходите, Андрей Валерьянович, гостем нашим будете, радушно ворковала женщина, пропуская его и Анну Сергеевну внутрь.
За чаем Андрей Валерьянович рассказал зачем он приехал в «Шершуны».
Решил с тобой, Анна, посоветоваться. Ты же всех тут знаешь. Кто такой этот Ерохин? Что за фрукт?
Да как же не знать Витьку Ерохина?! Наш он, лычковский. Мать его в администрации, не знаю кем, но давно работает. У меня несколько раз лечилась. Да и сам Витька здесь не раз бывал. То руку вывихнет – Алексей выправляет, то порежется – опять у нас зашивают.
Ну а что он за человек? Почему из врачей ушел?
Что за человек? Обычный сельский парень. Мать-то его когда прознала, что он направление от района в наш мединститут дают, чтобы без экзаменов зачислили, сразу же смикитила: за здорово живешь высшее образование получить можно, да еще врачом стать. Тут же заявление подала, еще прежнему главе. Тот мужик головастый был, говорят, у вас в N-ске крутой фирмой заправляет. Так вот, когда врачей в районе не осталось, он и решил послать учиться в мединститут за счет района, заключив договор, что после окончания будет работать у него. Дело получило огласку в области, почин одобрил губернатор, и процесс пошел. Стали заключать договоры с институтом: мы, мол, деньги и абитуриентов, а вы нам через шесть лет врачей. Ударили по рукам и набрали тогда из нашего района троих человек. В их число попал и Ерохин Витёк. Экзамен для них в институте был чисто символический. Но, говорят, что учился Ерохин неплохо: упорством брал и спокойствием. Сидит незаметно, тихо, не опаздывает, не спорит, никого не трогает, нигде не участвует. Таких преподаватели любят, если ты даже и «двойку» за ответ заработал – «тройку» обязательно поставят. Вот и шесть лет пролетели. Витька интернатуру в областной больнице проходил по терапии, потом в Лычково приехал. Стал участковым работать. С полгода, наверное, и проработал. А тут новая мода: давай вместо участковых семейных врачей готовить, их еще как-то обзывают, забыла.
Врачи общей практики, подсказал Андрей Валерьянович.
Вот-вот, общей практики. Витьку-то Ерохина и направили к вам в город. Там, говорят, в институте-то вашем, кафедру такую открыли, чтобы учить.
Есть такая, подтвердил Андрей Валерьянович. – Терапевт области возглавляет, профессор Рыбкина Марина Егоровна. Я ее давно знаю. Специалист она хороший, знающий…
Ну, не знаю какой она специалист, возразила Анна Сергеевна, только отучившись шесть месяцев наш Витюша приехал и снова терапевтом стал работать. Как-то я повезла одного больного проконсультировать к нему, а он ни «бэ», ни «мэ», ни «кукареку». Так ни с чем и вернулась. Сама учебник полистала, да и диагноз поставила.
Это бывает у всех начинающих врачей, заступился за коллегу Андрей Валерьянович.
Может и так, согласилась Анна Сергеевна, передавая чай гостю. – Да ты пирожки-то бери, они с пылу, с жару, только что испечены. Таких в городе нет.
Спасибо, Анна. Ты, право, закормить меня решила? С удовольствием съем еще один, и все. Ты не обижайся, но теперь я на диете. Мучного нельзя. Дожили!
А ты не обращай внимания. Ешь пока естся, пей пока пьется. Потом ничего не надо будет,
философски заметила Анна Сергеевна.
Так я хочу все уяснить, перевел разговор в нужное русло Андрей Валерьянович. – Почему все же доктор сбежал? Что подтолкнуло его к этому?
А это все наш бардак, ответила не задумываясь Анна Сергеевна. Сам посуди. Человек на халяву окончил институт по специальности, которую не любит, ему дали работу, которую он делать не умеет. Что ж такому человеку остается делать?
А бардак-то здесь при чем? – не понял сначала собеседницу Андрей Валерьянович.
А он при том и есть, что основа всему последующему. Отменили конкурсные экзамены, ввели какие-то ЕГЭ. Вали в институт комар и муха! Или же эти направления по договорам, или платное обучение: кто заплатил денежки, того никогда не выгонят, будь он хоть трижды дурак. Вот и наш Витька Ерохин врачом стал не потому, что захотел, а так обстоятельства для него сложились. Но одно дело выучиться на врача, а другое – им работать. А работать он и не сумел.
Расскажи подробнее, попросил Андрей Валерьянович Анну Сергеевну. – Как так – не сумел? Что, все так плохо у него получается?
Я не знаю. Только люди к нему на прием перестали ходить. Говорят бесполезно. Одно и то же всем прописывает. Тогда-то и решил главный врач от него отделаться. Как только открыли в Мытино офис врачей общей практики, так его туда сразу и отправили. Он-то туда никак не хотел, а приехала ваш главный терапевт и уговорила. Представляешь, зарплату 27 тысяч назначила, мобильный телефон бесплатно, дом – коттедж под ключ только что сдали, и еще машину для разъездов, правда без водителя, дали. Гуляй, Вася, не хочу. А Ерохин-то сначала уперся: «Ни в какую не поеду».
Почему, как ты думаешь? – спросил Андрей Валерьянович.
Да боялся он, работать самостоятельно страшно. В Мытино когда-то участковая больница была со стационаром на 50 коек. Работали три врача: терапевт, педиатр и инфекционист. Населения правда поубавилось, народ-то вымирает от пьянства и безработицы. Но все же где-то более двух тысяч там живет. Сам поселок на полторы тысячи, да в деревнях еще с тысячу наберется. Да, так и есть, где-то около двух с половиной тысяч, подытожила свои подсчеты Анна Сергеевна. – До самой дальней деревни от поселка километров 30, и все по бездорожью. Ни зимой, ни осенью туда не проехать. Вот он отработал там несколько месяцев и понял, что этот сук не по нему. Первое время, когда он привыкал, его прикрывала «Скорая» из Лычково. Чуть трудный случай – «Скорую» посылали. Раза два я и Алексей выезжали. Но кто за него бесплатно работать будет? У меня, главного врача больницы, со стажем больше тридцати лет, зарплата в два раза меньше, чем у него. А у рядовых врачей и того меньше. Вот они и договорились в ЦРБ, что работать за него не будут. Ерохин оставшись один на один запсиховал. Все на него замкнулось: прием детей и взрослых, прививки, вызовы на дом, профилактические осмотры. Тут и опытный врач растерялся бы, а не то что он. Стал Витек прятаться.
Это как? – не понял Андрей Валерьянович.
А так. Придет на работу, медсестру посадит на прием, а сам под видом срочного вызова садится в машину и уезжает. Мобильник отключит и ищи-свищи. Сначала местные возмущались, а потом привыкли. Стали ездить в районную больницу или в соседний район. Благо, по железной дороге ближе, чем в Лычково. Кто откажет пациенту с острой болью? Никто. Пошли скандалы между главными врачами соседних районов. Ерохина стали вызывать к начальству, пугать. А он взвесил все «за» и «против» и написал заявление: мол так и так, работать врачом больше не хочу, прошу меня уволить по собственному желанию. Его тут же стали пугать выплатой компенсации за учебу, мол, согласно договора с администрацией района. Ерохин тогда поехал в Санкт-Петербург, к хорошему адвокату. Заплатил деньги, а тот ему заявление составил по всей форме о расторжении договора и разъяснил, что доплатить ему придется не больше 15-17 тысяч рублей. Цены за семь лет пока-то он учился и работал стали смехотворные, а инфляция в договоре не заложена. Прохлопало районное начальство. Вот так он и уволился. Заплатил семнадцать с половиной тысяч рублей неустойку и ушел из врачей. Забрал, говорят, только трудовую книжку, а диплом и не стал. Говорит – оставьте себе на память.
Да… Вот тебе и престижная работа, большая зарплата – ничего не нужно иногда человеку, подытожил разговор Андрей Валерьянович. Спасибо, что все рассказала, Анна, как есть. А то получилось бы у меня гадание на кофейной гуще: что да как. А где он сейчас? Работает?
Да там же в Мытино, крановщиком в леспромхозе устроился. Вагоны лесом загружает. Пять часов отработает – конец смены, иди домой. Два выходных и двадцать тысяч зарплата. Народ судачит, что рад-радешенек, что ушел из больницы. А семья-то как рада! У него двое детей, отец в дом вернулся. А то его и не видели круглыми сутками. «Где папа?» «На работе». А теперь с детьми гуляет, домом новым занимается. Коттедж-то от него отсудили, вернули больнице. А он купил какой-то домик на окраине, взял ссуду, говорят, целый дворец строит. Руки-то у него на месте оказались. Да как оказывается, и с головой у него все в порядке.
Ладно, спасибо Анна Сергеевна, вставая из-за стола поблагодарил Андрей Валерьянович хозяйку. – Поеду на место. Хочу посмотреть на этого бывшего врача. Поговорю. Может, что полезное узнаю еще.
Поезжай, поезжай, Андрей Валерьянович. Тут недалеко, километров около двадцати. Сверните с трассы направо, там теперь новую дорогу сделали, асфальт: катись до самого Мытина, напутствовала Анна Сергеевна гостя…
***
Распрощавшись, Андрей Валерьянович сел в машину, и дав указание шоферу как ехать, снова погрузился в свои мысли. Вот ведь до чего дожили: врачи в рабочие уходят! И раньше такие фокусы бывали, но тогда уходили из-за денег. Андрей Валерьянович вспомнил Вальку Шестакова, который ушел в матросы дальнего плавания когда не смогу строиться судовым врачом. Но тому нужны были деньги и шмотки. Он этого и не скрывал еще в институте. А тут – особый случай. Уйти не ради денег и привилегий, а наоборот. Значит что-то в нашем царстве-государстве не так.
В думах пролетела незаметно дорога, и вот машина плавно вкатывается в поселок лесозаготовителей Мытино. Андрей Валерьянович сразу и не узнал, куда попал. Отличный асфальт, деревья и кусты подстрижены, чистота на улицах. Дома на центральной улице все привели в порядок и выкрасили в непривычные для сельской местности розовые и лимонные цвета.
Вот тебе и Мытино! Клондайк да и только, воскликнул Андрей Валерьянович.
– Не ожидал такого, подтвердил водитель. – Я сюда за лесом сколько раз ездил, когда в шараге работал. Кроме ухабов на дорогах да грязной столовой ничего не было. А тут, смотри-ка – все тип-топ. Наверное, нашелся хороший хозяин. Понял, что лес валить и на продажу гнать – это одно, а переработать их на ту же доску – это совсем другое. Продать можно в десять раз дороже, а затрат в десять раз меньше.
Да ты, я смотрю, у меня экономист, отреагировал на реплику водителя Андрей Валерьянович.
Куда ехать? – заулыбавшись во весь рот от похвал спросил шефа водитель.
В леспромхоз, к конторе. Ты же здесь, говоришь, бывал.
А то! Сейчас будем на месте.
Водитель лихо свернул в переулок и петляя по улочкам среди деревенских домиков выехал за поселок прямо к леспромхозу.
Охрана встретила приехавшего неприветливо.
Зачем? Кого надо? – спросил старший в полуармейской форме молодой розовощекий мужик лет под сорок.
Мне бы с Ерохиным встретиться, поговорить, ответил вежливо Андрей Валерьянович.
Оставили бы парня в покое, не то посоветовал, не то пристрастил охранник. – Чего привязались? Работает он сейчас. А Вы кто будете? По какому делу? Наверное, корреспондент?
Да нет, мне с ним по личному делу переговорить срочно нужно уклончиво ответил на вопрос охранника Андрей Валерьянович, по ходу импровизируя. – Я издалека, а дело срочное…
Ладно, охранник взглянул на часы. – Сейчас обед, через 5-10 минут начнется. Я передам Витьке, он подойдет. Подождите. Хотите в конторе у нас, или в машине.
Лучше в машине, поблагодарил Андрей Валерьянович.
Охранник ушел и минут через десять появился вместе с молодым высоким парнем в рабочей опрятной спецовке. Андрей Валерьянович вышел из машины и сразу узнал в парне своего бывшего выпускника.
Здравствуйте, Андрей Валерьянович. А я-то думаю: кто меня домогается опять.
Здравствуйте, Ерохин! – подал руку Андрей Валерьянович. – Я тоже узнал Вас. Да я не домогаюсь, просто поговорить нужно. Решил заехать, узнать. Все же ученик мой, начал он как можно тактичнее.
– Если бы это был кто-то другой, я бы не только говорить, но встречаться не захотел. Вас я уважаю, Андрей Валерьянович. Вы же сами первый зародили во мне сомнение. Тем ли делом занимаюсь? – со смехом ответил Ерохин.
Это когда же? – не понял Андрей Валерьянович.
А Вы как-то на своем занятии, когда я не смог ответить на какой-то вопрос, так и сказали: «Вы, молодой человек, на пятом курсе, а ответить на простой вопрос не можете. Может, Вы зря во врачи пошли?» Я тогда обиделся. А вот когда вся эта катавасия вокруг меня завертелась, понял: Вы были правы. Не может человек без любви к своему делу специалистом стать.
Ерохин опять весело засмеялся:
Андрей Валерьянович! Да Вы не огорчайтесь! Все правильно. Каждый за себя сам должен отвечать, а не дядя, папа, мама… Сам, понимаете? Сам. Работа, которую я сейчас делаю, это мой выбор. Может надоест когда. А пока я доволен. Понимаете? Доволен! И счастлив как никогда. Андрей Валерьянович, Вы преподавателям скажите, что прошу у них извинения. Напрасно свой труд на меня потратили. Пусть простят, если смогут, посерьезнев лицом попросил Ерохин.
Андрей Валерьянович молча кивнул и добавил вслух:
Обязательно передам.
Вы меня извините, мне пора. Перерыв 30 минут, а еще перекусить надо...
Ерохин открыто посмотрел в лицо Андрея Валерьяновича, и увидев в ответ такой же открытый и добрый взгляд учителя опять улыбнулся.
Тогда прощайте, и подал руку.
Прощайте, Виктор Николаевич, ответил Андрей Валерьянович, пожимая крепкую руку Ерохина…
***
«Вот так оно и бывает. Любить насильно не заставишь», рассуждал про себя Андрей Валерьянович сидя в машине, стремительно летящей обратно в N-ск. «Кажется, простое дело, поменять работу, если она не твоя. Ан нет. То, да сё. Тысяча причин, чтобы не сделать: тепло, сытно, привычка… Нет, нет. Ерохин оказался на высоте. Молодец! Поступок совершил! Сам, без нажима. Редкое явление в наше время».
Мелодичный звонок телефона уже не застал Андрея Валерьяновича врасплох, как утром. На этот раз он ответил быстро и сухо:
Слушаю.
Что молчишь, не звонишь? – голос у шефа был сердитый. – Мне к губернатору с докладом через полчаса идти, а от тебя ни слуху, ни духу, отчитал Андрея Валерьяновича шеф. – Что говорить по этому Ерохину?
Андрей Валерьянович спокойно ответил:
А скажи, что все в порядке. Человек этот, Ерохин, поступил правильно, по совести, а иначе бы дров наворотил, если бы остался.
Ты что, Валерьяныч, белены объелся? Отвечаешь за свои слова? Или так, лишь бы я отвязался? – переспросил сердито начальник.
Отвечаю, на сто процентов. Сошлись на меня, твердо сказал Андрей Валерьянович.
Хорошо, так и доложу, уже как-то успокоился шеф. Ну, до встречи. Пока!
Голос в телефоне умолк, раздались короткие гудки. Но Андрей Валерьянович все не мог отделаться от мысли, что боязнь ответственности и перестраховка мешают нормально жить многим. Он вздохнул, отключил телефон от связи и поудобнее устроился на сиденье, наклонив голову на плечо, чтобы отдохнуть, как хочет отдохнуть человек, сделавший большую и полезную работу.
Что-то ждет его впереди? Но об этом Андрей Валерьянович уже не задумывался. Он безмятежно спал…
***
Андрей Валерьянович получил очередной выговор за плохую воспитательную работу с молодыми специалистами. Его шеф вскоре пошел на повышение и уехал в Москву. А Виктор Ерохин через пять лет стал директором Мытинского леспромхоза.
Вот так счастливо закончилась эта история.