Осень

Соколов Александр Владимирович
      ...В маленькое, подслеповатое окошко мастерской, виднелась унылая стена пакгауза со стоящими возле неё длинными фурами.
      Далее простиралась типичная для городской окраины захламлённая пустошь, огороженная развалившимся забором. Там, на чёрной от солярки и мазута земле, валялись какие-то искорёженные металлоконструкции, насквозь проржавевшие остовы машин, деформированные помоечные контейнеры, разбитые бетонные плиты и груды бытового мусора, сваленные, куда попало.
      Над промзоной мрачно нависало целое скопище гигантских высоковольтных опор, опутанных толстыми электрическими проводами с тяжёлыми гроздьями изоляторов.
      На фоне этого безрадостного индустриального пейзажа медленно двигался непрерывный поток забрызганных грязью машин. Это МКАД – московская кольцевая автодорога, вечно ревущая и окутанная сизым смогом. За МКАДом немилосердно чадили высокие дымовые трубы ТЭЦ. Лишь иногда сквозь исполинские клубы выбросов на короткое время показывались клочки пасмурного неба с мчащимися куда-то вдаль рваными облаками...
      ...В мастерской звучал хрипловато-надрывный голос Владимира Высоцкого:
      «Что-то воздуху мне мало, ветер пью, туман глотаю,
      Чую, с гибельным восторгом, пропадаю! Пропадаю!»
      – Не возражаете, если я немного громкость прибавлю? – спрашивает меня Сашка, мой напарник и тёзка.
      Сашке нравятся песни Высоцкого, мне тоже.
      – Прибавь… – соглашаюсь я.
      Нас троих удивительным образом связывает далёкий июль олимпийского 1980 года: 18-го числа я женился, 25-го родился Сашка, и в тот же день умер Высоцкий. Вот такие совпадения.
      Родился, женился, умер… Ключевые вехи человеческой жизни...
      Почему-то вспомнился мой дедушка, Василий Никифорович, который часто говаривал:
      – Вот, как женю тебя, сынок, так и помру.
      Такую судьбу ему ещё в молодости предсказала старая цыганка на Минаевском рынке. И ведь не обманула: дедушка погулял на моей свадьбе, да и умер через 45 дней...
      ...За окном вдруг потемнело, в железную крышу громко ударили увесистые капли дождя.
      – Ну, и где же ты пропадал, бродяга? – укоризненно спросил я у него. – Я напрасно прождал тебя всё лето.
      Дождик немного смутился и от этого ещё торопливее застучал по крыше:
      – Извини, летом было много работы, поэтому я не успел…
      – Ладно, не стоит оправдываться, я тоже многое не успел в этой жизни.
      – Тогда скорее выходи на улицу, и мы нагоним всё упущенное! – радостно и нетерпеливо забарабанил дождик, и в его шуме мне почудился чей-то звонкий смех.
      – Хорошо, иду...
      Я спустился вниз и вышел во двор. На сыром асфальте, среди пузырящихся от проливного дождя луж, стояла незнакомая рыжеволосая девушка в ярко-жёлтой косынке и пёстрой накидке, похожей на блестящие мокрые листья, разбросанные по аллее парка.
      – Приветик! – тихо сказала она и мило улыбнулась. – Меня зовут Осень...

21.11.2007 г.