Пакетная фея.
С понедельника по пятницу утро начинается в электричке метро. Каждую неделю, каждый месяц - нескончаемо. Каждодневное выживание. Путь на работу - начало естественного отбора.
Мне удалось занять свободное место, и переполненная электричка перестала быть частью меня. Люди представлялись отдельными молекулами странного вещества. Под воздействием внешних факторов их движение ускорялось или замедлялось вовсе, лица заменялись застывшими масками. Я наблюдала за движениями людей-молекул, выводя новые законы физики.
Закон безграничного объема.
Коэффициент сжатия тел – зависит от силы давления поступающей массы тела. Данный коэффициент выводится тогда, когда большому количеству людей, непременно, в одно и тоже время нужно добраться из пункта «А» в пункт «Б». Не бывает ограничений заполняемого объема. Бывает низкий коэффициент сжатия поступающих тел.
Отсюда выводится следующий закон.
Сила давления массы тела прямо пропорциональна силе этого тела и его массе. Чем больше, и мускулистее тело, тем у него больше шансов увеличить коэффициент сжатия тел. Таким образом, если за нулевую составляющую возьмется бесконечное множество больших, мускулистых тел, то появляется возможность не только увеличить коэффициент сжатия, но и довести до безграничного объема один вагон метро.
Потом проходит день, который убегает закипевшим молоком, а чаще тянется липкой кашей. В зависимости от обстоятельств диктуемых людьми-молекулами из какой-нибудь другой электрички, или троллейбуса, или трамвая.
Я знаю, что все изменится, и скоро я стану хозяйкой своего времени, нужно чуть-чуть потерпеть. Растает в мареве ожиданий электричка метро. Время будет подчиняться движениям рук и идей, правда, пока ждешь перемен, появляется страх, что твое желание останется невыполнимым.
Случается, что желания, которые кажутся невыполнимыми - в действительности, совсем пустяковые желания.
Как у одного человека, которому нужен был обычный пакет. Раньше у него был пакет, набитый продуктами из магазина, но оторвались ручки. Просыпались банки с консервами. Он бы мог оставить свои банки, не придавать им значения, продолжить путь в теплый уют квартиры. Но, наверное, они были слишком важны для него. Чтобы приготовить ужин для тех кто ждал его дома. Он сидел на корточках с опущенной головой и складывал из банок пирамидки, в стороне от людского потока, устремленного вверх по эскалатору метро.
Что может быть проще, чем громко обратиться к проходящим людям с просьбой? Попросить пакет, может быть у кого-то есть - ненужный, валяется без дела в сумке. И кто-то посторонний с радостью бы оказал необременительную услугу. Скорее всего, услышав такую просьбу, откликнулось бы несколько человек, возможно, что вся плотная очередь к эскалатору обратила бы внимание на его беду. Равнодушные маски сменились бы участливыми улыбками. Ему бы предложили много разных пакетов. Он был слишком смущен сложившейся ситуацией, чтобы об этом догадаться. Мне пришлось спускаться, потому что пока я думала о человеке с порванным пакетом, ступенька эскалатора везла меня наверх. Немного трудно идти против течения людского потока. Всегда трудно – против течения, принести пакет, когда он нужен кому-то, чтобы сложить консервные банки.
«Пакетная фея» - произнес ты, выслушав непримечательную историю из метро.
«Да», - подумала я, убаюканная твоим дыханием.
«Всего-навсего…» И я уснула, подарив иллюзию, будто у тебя есть своя собственная пакетная фея.
Какой же фее хочется на всю жизнь оставаться пакетной феей? Ей нужно стать настоящей волшебницей.
Есть непременное условие - если пакетная фея видит, что на улице плачет ребенок, так, как он может плакать только от страха или отчаяния, она должна остановить время. Вырваться из потока машин, даже если придется пересечь двойную сплошную и отменить важную встречу. Иначе, на деревьях чернеют листья, взрываются планеты, а на стопе у пакетной феи образуется дырка. Твоя пакетная фея пока не умеет останавливать время. И теперь - больно наступать на ногу.
Я знала одного волшебника, который умел останавливать время. Он был самый настоящий волшебник. Он понимал, что ребенку нельзя окунаться заплаканным лицом в сгущающиеся сумерки улицы. Нельзя, когда страшно, когда до утра – целая вечность, а у мамы мутные глаза и она не помнит, что у нее есть сын.
Зато у волшебника был теплый дом и ужин. И я тогда спросила: «Папа, он теперь всегда будет у нас жить, этот ребенок?»
А волшебник сказал: «Нет, скоро его мама все вспомнит, и он вернется к ней».
Волшебника давно нет, он не живет среди звезд, он просто умер. Совсем не обязательно, что если волшебник, то бессмертный. Я очень похожа на того волшебника – у нас одинаковые нос и губы. Мне нужно только научиться задерживать время, чтобы не остаться навсегда пакетной феей.