Где Толик познакомился с Люсей - неизвестно. Может в винном магазине, может в столовой. Но не в филармонии точно. Привел. Постирал вещички. И Люся пришвартовалась у нас на полгода. Иногда приходил ее сын - мальчик лет восьми, звонил в нашу дверь и спрашивал: «а мама дома?»
Жили Люся с Толиком, чередуя работу с пьянкой. Временами Толик распускал руки, в результате Люся ходила с синим лицом. Кстати сказать, у Толика было в порядке вещей любить женщин и время от времени их избивать. Позже в его жизни появилась официантка Нина. Как только он на нее замахнулся, Нина точным ударом слева сломала ему челюсть.
Еще у нас была соседка – бабка Наташа. Старуха была жутко вредная. Ее муж дед Платон говорил о ней - цэ не бабка – цэ овчарка. О моем отце, кстати, он говорил - цэ не мужик – цэ дворняга. Эти определения в полной мере отражали сущность людей, о которых шла речь.
Когда у деда Платона случился инсульт, врачи строго настрого запретили его сажать. Лежать и только лежать! В первое же утро бабка Наташа его посадила. Очень скоро он умер.
С раннего детства я не любила кукол. До сих пор никто толком не знает почему. Когда мне в руки попадала кукла, первое что я делала – выворачивала ей конечности и голову таким образом, что бы все это болталось на веревочках. Мне нравилось таскать кукол за волосы. Я вовсе не была агрессивным ребенком! Просто… Как можно было любить пластмассовые изделия с одинаково глупыми лицами, ножками-столбиками и с немыслимой паклей на голове?! Расчесать эти резиново-пластмассовые волосы не удавалось никому. Вот я и выражала свой протест, таская кукол по полу исключительно за их прически.
Муж бабки Наташи умер, сын навещал ее редко, и она стала чаще заходить к нам. Заходила она ни за чем-то серьезным, а просто так - поболтать о том, о сём. Ее жизнь стала скучной.
Пришла как-то и стала рассказывать, что белья у нее собралось… что надо бы все перестирать… Мимо шла я, волоча за собой куклу.
-Наденька! Что ж ты с куклой-то так? Она ж такая дОрОгая!
-Иди, стирай.
Вскоре скука бабки Наташи переросла в желание покончить с собой. Жить было не для кого, ее никто не любил, да и она никого не любила. Под рукой оказался демидрол. Наглотавшись таблеток, она легла на кровать и стала ждать. Но как только, таблетки начали действовать, ей стало страшно. Она выползла в коридор и потребовала вызвать врачей. В разговоре с пациенткой, врач проявил верх цинизма:
-Ба, жить надоело?
-Надоееело – заплетающимся языком отвечала старушка.
-Помереть хотела?
-Дааа…
-Так нужно было больше таблеток глотать!
Вернусь к Толику и Люсе. Как-то на майские праздники наша семья уехала на дачу. Толик и Люся решили отпраздновать праздник весны и труда, как «белые люди», т.е. накрыли стол на кухне. Только было собрались «дернуть» за трудящихся, как услышали странный звук, доносившейся из комнаты бабки Наташи.
-Что это там? Бабка гвозди, что ли забивает?
-Да пусть забивает. Поехали!
За стеной послышалась возня. Рюмки пришлось поставить.
-Пошли, посмотрим, что там стряслось.
Толик постучал. Тишина. Приоткрыл дверь… а там! Бабка Наташа висит на собственном чулке с вывалившимся языком!
-Люсь, бегом на кухню! Нож тащи!
Чулок перерезали, старушку уложили на кровать. Пока укладывали, она издала горловой звук, и Толик решил, что бабуля жива. На самом деле, просто западал язык.
Вызвали «скорую».
Разговаривая по телефону с милицией, врач сказал: «Да бабка тут повесилась. Может сама, может соседи удавили».
Толик побледнел.
Бабку Наташу похоронили. И забыли о ней навсегда. Толик еще какое-то врем жил с Люсей. Но в один прекрасный день она ему надоела и была выселена.
Продолжение следует…