И вот спустя три года, государство уделило нашей семье внимание. Нежданно-негаданно на нас снизошла милость властей называемая «временное улучшение жилищных условий» - целых ДВЕ комнаты в коммуналке на Арбате! У родителей от счастья закружилась голова. Особенно, когда они увидели эту квартиру. Кухня представляла собой ну если не взлетную полосу, то футбольное поле точно. Впрочем, как и все остальные помещения, за исключением стенных шкафов, которые сосед Бориска нередко путал с туалетом.
Но первым впечатлением были даже не размеры нового жилища, а встретивший нас будущий сосед. Из глубины темного коридора, напевая пара-пара-парадуемся на своем векууууу, появился человек в семейных трусах и с лицом похожим на смятый пергаментный лист. Это был Бориска. Увидев его, мой дед (он тоже приехал с нами посмотреть на новое жилье) попятился со словами «это что за хмырь?!»
Картинку знакомства дополнила супруга Бориски – Наташа. Она вышла с наиглупейшей улыбкой и ни с того, ни с сего сообщила: «А у нас телевизор цветной!». Мой отец только и смог прошептать маме на ухо: «по-моему, она – ****ашка…».
И так! Мы переехали на улицу Вахтангова, д.13. Сейчас это какой-то там переулок…Дом располагался напротив Щукинского училища, что тоже наложило свой отпечаток на нашу жизнь. Например, когда отец избивал маму, можно было сбегать к училищу и попросить у студентов помощи. И они помогали! Один раз даже отволокли отца в отделение. Но ничего хорошего из этого не вышло… Мент, который принимал у моей избитой мамы заявление, оказался отцовским собутыльником.
Дом, в котором мы жили, был построен за долго до того, как человечество узнало о великой октябрьской революции. В нашем подъезде был лифт, который действовал еще при царе-Горохе и представлял собой нечто удивительное: неописуемой красоты резная из какого-то темного дерева кабина и ажурные чугунные двери-врата (на каждом этаже). Принцип работы лифта заключался в том, что на последнем (четвертом) этаже под потолком находилось колесо, на которое наматывался канат, а на первом стоял человек, который за определенную плату крутил лебедку и лифт соответственно поднимался/опускался. Все это чудо инженерной мысли находилось в подъезде больше ста лет. Пока там не появился мой отец. Понятно, что когда мы там поселились, лифт был уже не действующим. Так вот мой отец упер с одного из этажей те самые ажурные двери. Они были невероятно тяжелые. Но отца это не остановило! Резной чугун перекочивал на дачу – «пригодиться!»
Бориска оказался добрым дядькой, с которым можно было подолгу играть. Разумеется, при условии, что он трезв. Своих детей у них с женой не было, и я была отличной их заменой. Бориска с Наташей иногда просили мою маму разрешить мне с ними погулять… Лет в семь я узнала от Наташи, что трупы в морге вскрывают… и если проглотить волос, обязательно вырвет…
Продолжение следует...