Смотрины

Дядя Вадя
 Обычно в старину смотрины-поглядины устраивали невесте. Жених, настропаленный свахой, приходил в родительский дом невесты и смотрел: подходящая девка, али как…
 Есть свидетельства, что иногда отец невесты выводил её голяком, дабы не было ни малейших сомнений в искренности намерений. Товар – лицом. Опять же, чтоб никаких претензий опосля. Да, и жениху отступать, ежели что, позор. В общем, свои резоны.

 Настины родные устраивали смотрины жениху.
 - Настёна, ты девка видная! За лишь бы кого не отдадим, - говорила мать. А отец добавлял: « Бабушке жених понравится – смело отдадим».
 Мать отца была женщина с норовом, характером строга. Жизнь знала не понаслышке, аж с тринадцатого года. В гражданскую девчонкой бегала, хлебом раненых кормила. Потом рабфак, Вторчермет, Ростсельмаш, потом ВОВ*. Медсестрой в действующей армии, окружение, партизанский отряд, любовь.
 Сам Ковпак её приветил, он же научил трубку курить, а после войны у молодых на свадьбе гулял. Разруха, голод, холод, дети малые, заботы большие – всё нипочём. Раскурит трубочку ритуально - и вперёд. С почётом на пенсию ушла, а привычка осталась.
 «Трубку курит бабушка моя-я-я.», - частенько поёт Сукачов. Любимая песня Настиной бабушки.
 - Вот такого бы жениха тебе, Настёна, - приговаривала она, - как поёт… и бедовый! Сразу видно.
 Да только где их таких взять нынче? Так и порешили: бабушка выберет жениха внученьке.

 С одного взгляда она их рассекречивала. А если возникали разногласия, следовал самый коронный приём определения качества. Этот ритуал мог бы поразить многих, но не Настину бабушку. Он был придуман ею для наглядности, чтоб всем всё становилось ясно. "Момент истины", как один мудрый писатель изрёк.
 Ритуал готовился обстоятельно. Сначала отец тащил тазик с тёплой водой. Мать несла ножницы и полотенце. Настёна садилась и мыла бабушке ноги, стригла ногти и затем… просила жениха помочь «остричь ноготь с большого пальца ноги». О как!

 Способ необычен, согласитесь. Если жених кривился и ретировался – всё ясно. Если не мог подступиться с ножницами, - а, надо признаться, ноготь именно на большом пальце бабушкиной ноги был как базальт, - значит, не дорос ещё до женитьбы.

 С очередными претендентами не спешили, ждали, когда ноготь отрастёт. Бывало, ноготь обламывали кое-как или ранили даже неуклюжие. Отец возмущался, но бабушка была непреклонна.
 И действительно, если жених роднёй брезгует, какой он на фиг жених? Сказано ведь: «и в болезни, и в старости почитайте…». Бабушка, хоть в церковь не ходила, но библию почитывала. Раскурит трубочку, в креслице дедовском пристроится и читает Книгу книг.

 Так шел уже третий год, как невестилась Настя, а подходящего жениха не находилось. Правда, она после эдакой процедуры и сама видела: женихи менялись на глазах. И, кстати, молчали потом, как рыбы.

 Настя сразу, как педучилище закончила, воспитательницей пошла работать в детсад. Коллектив дружный, незамужних девок достаточно, так что знакомиться друг другу помогали. Вот и ей рассказали про одного парня из области: толковый, мол, на инженера учится. И «совершенно случайно» на одной вечеринке они встретились. Понравились друг другу, закрутили отношения.
 Он - высокий, жилистый, с добродушной улыбкой, и она - стройная, бойкая, кареглазая. И всё так быстро у них до поцелуйчиков и дальше пошло. Его не смутило, что она не девушкой ему досталась. Слава Богу, времена другие на дворе, не заостряют пристального внимания на таком факте.

 Тут он сам напрашиваться стал в гости, серьёзные, видимо, намерения имел. А Настя всё оттягивает, не хочет парня терять.
 - Бабушка хворает, - говорит.
 Дима, его так звали, никак не мог понять: причем тут бабушка. Но виду не подавал: мало ли, стесненные жизненные условия и вообще - гигиена.

 Но когда он стал намекать, что надо, мол, определяться нам, всё-таки четвертый курс заканчивается электротехнического факультета, Настя решилась.
 - Бабушка выздоровела? – спросил Дима.
 - Да здоровая она, не волнуйся, - почему-то недовольно ответила Настя.
 - Тогда завтра в шесть, лады?
 - Давай, только ты… - она хотела предупредить, но не подобрала нужных слов, - не удивляйся, хорошо?
 - Чему?
 - Просто. Приходи и не удивляйся.


 Целый день Настя уговаривала отца отказаться от этих привычных смотрин.
 - Придёт мальчик, мы встречаемся уже третий месяц. Посидит и уйдёт, всё! Зачем эти проверки? Унизительно просто…
 Отец отослал её к своей матери. Та выслушала внучку, хитро улыбнулась и молвила:
 - Ничего Настёна, потом ещё спасибо мне скажешь. Жизнь она всё расставит…
 - Ты только посмотри, ладно… А ноготь… не надо! Я не хочу, слышишь, - беспокоилась Настя.
 - Пусть приходит. Там видно будет, - пообещала бабушка.

 И вот настал вечер. Стол накрыли к чаю.
 Звонок в дверь. Дима пришел с букетом белых гвоздик и тортиком. Настя засуетилась, раскраснелась, никогда её такой не видели.
 Обычные формальности знакомства, привычные осведомительные расспросы. Пригласили к столу. Время первого ритуала «Взгляд бабушки» настал.
 Отец пошёл в комнату матери, заикнулся было о дочкиной просьбе … Та оборвала его взглядом, которого даже он выдержать не смог.

 - А вот и наша бабушка! – сообщил отец, пропуская старушку вперёд. Она не спеша, но твердо подошла к столу и села с краю. Подняла веки и посмотрела на жениха.

 Дима увидел перед собой не больше ни меньше Чингачгука Большого Змея, фильм о котором на так давно смотрел на старой пиратской кассете у друга. Как ни странно, взгляд её буравил гостя так же молодо и задорно, как взгляд Гойко Митича**. Диму поразил облик бабушки: одета она была в ковбойку и юбку. Волосы с сильной проседью собраны сзади в хвост. Щёки впалые, нос орлиный, губы – ниткой. На шее наушники, проводки от которых уходили в карман.
 «Продвинутая старушка» - отметил Дима и опустил взгляд. Бабушка улыбнулась, это был хороший знак. Второй раз за время жениховства она сделала это. Мать тем временем разлила зелёный чай. Настя подала разрезанный торт.

 Дима по рассказам Насти кое-что о родителях знал. Умолчала она лишь о бабушке. Отвечая односложно на застольные реплики, Дима вдруг обратился к бабушке:
 - С выздоровлением Вас.
 Та подняла удивленно бровь.
 - Да всё уже прошло давно, - затараторила Настя, краснея.
 - Что прошло? – недоумевала старушка, - я не болела последние…э-э–э тридцать лет.
 «А старушка себе на уме, - подумал Дима, - что поделаешь - возраст. Себя не помнит».
 - Я помню всё отлично, - как бы читая мысли, ответила бабушка. - Я помню, как этот пятнистый послал академика Сахарова с трибуны. Никогда ему этого не прощу. Да он и сам, наверное, себе не прощает.
 - Мама, так это когда было… В конце прошлого века, - нашёлся отец.
 - Вот именно! А я помню, – гордо заявила она и аккуратно отпила чай из чашки праздничного китайского сервиза.

 После чая Дима опять был поражен: теперь - курением трубки!!
 Задумчиво пуская кольца дыма, старушка ждала, по всей видимости, коронного ритуала. Когда она вопросительно посмотрела на сына, тот встал и молча пошёл за тазиком. Неся его на вытянутых руках, он обратился к Диме:
 - Вы нас извините, молодой человек, мы люди простые… У нас сейчас ритуал… подготовка бабушки ко сну. Если вам неприятно можете пройти… на кухню…
 - Что вы, не беспокойтесь. Я посижу… и не буду вам мешать.

 Он помог отодвинуть стол и сел в кресло у окна. Настя сунула ему «Esquire» - любимый журнал отца.
 Мать как обычно принесла ножницы и полотенце. Настя устроилась на табуреточке и стала мыть бабушке ступни. Вытерла их тщательно, отодвинула тазик, поставила ногу на специальную скамеечку, обернутую полотенцем. Как ей не хотелось делать это сейчас! Она раскраснелась, решительно схватила ножницы и стала стричь ногти. Дима краем глаза поглядывал на манипуляции вокруг бабушки, не догадываясь об истинном их значении.

 Старушка безмолвно сидела с достоинством вождя племени. Настя схватила большой палец и попыталась его остричь. И так и эдак – не получается. Она тяжело вздохнула...
 - Настя, - вдруг отозвался гость, - это не так делается, можно я попробую.
 Он решительно встал и подошел: " А ну -ка..." - и присел деловито. Настя опомнится не успела, как Дима достал из кармана «бокорезы» - специальные кусачки для электропроводки. Он их последнее время носил с собой - мало ли, пробки всегда вылетают в тот момент, когда его совсем не ждёшь.
 Ловко подцепив кусачками ноготь, он легко прокусил его у вершины пальца. Потом ещё и ещё раз. Затем взял ножницы и отчекрыжил ноготь. И даже поправил ножницами края. Хотел было взять вторую ногу, но Настя не дала - знала, что тот был сначала подпорчен другим претендентом её руки и впоследствии острижен отцом.
 - Спасибо, внучек, - сказала бабушка, одела тапки и удалилась.

 Отец пошел за ней. А она обернулась и так чтобы никто не видел, показала внучке большой палец руки, лихо задранный кверху.

• * - Великая Отечественная война.
** - Югославский киноактёр