Глава 2
Бессмертное Братство
- Приветствую вас, мистер Кейн, - вежливо пробормотал лакей у двери особняка на улице Гримсон Вэй, 28.
Тихо растворились резные вычурные двери, и в глаза ударил яркий электрический свет огромной люстры. Холл поражал аляповатой безвкусицей, гнетущей роскошью и напыщенным великолепие. Тяжелый, расписной алый ковер заглушал шаги, ведя к гигантской мраморной лестнице. Не знаю, для кого это все было куплено, но некто явно перестарался. Прошел на второй этаж. Красная дорожка продолжалась и тут, проходя под тончайшим батистовым занавесом, колыхающимся на еле ощутимом свежем ветерке. Ткань нежно прошлась по лицу, будучи сметена в сторону; я оказался в чуть меньшем зале…Прислушался. Где-то тихо играла музыка. Это что-то новенькое. Я прошел в боковую комнату, и обнаружил источник звука. Скрипки мерзко подвывали тягучим басам контрабаса, а виолончели и альты дружно мяукали, вызывая острую зубную боль. Какого рожна здесь делает чертов музыкальный ящик?!.. Пару дней назад, я был неприятно удивлен, услышав и увидев сие новомодное изобретение, «на приеме» у одного богача-коллекционера на Вермильон Роуд. Граммофон, так называют этот очаровательный ящик. И, спрашивается, какого он стоит в нашем уютном особнячке? Удержавшись от зверской расправы, я стиснул зубы и решительно хлопнул небольшой дверцей, выходя обратно.
Бильярд, игральный стол, картинная галерея, наполированный, аж блестящий, паркет. Это окончательно ввело бы в ступор невесть как оказавшегося здесь горожанина. Ведь назревал один маленький-маленький вопрос. Почему при таком великолепии здесь пусто? Всегда. Ответа не нашел бы ни один самый умный-преумный профессор из Университетского двора. Да хотя бы потому, что его никто сюда бы не пустил.
На каменном балкончике, что на фасаде дома, было свежо и прохладно. Вечером, яркие огни самой богатой улицы города яростно пробиваются сквозь клубы сизого тумана. Это им иногда удается. Во всяком случае, приветливо светящиеся окна особняка мистера Франклина были видны. Это предводитель движения мод Таранта, портной и по совместительству изрядный ловкач. Шьет костюмы, красит цилиндры, начищает башмаки… Подчищает чужие карманы, подкрашивает беличьи шубы…ему начищают морду.
Усмехнувшись, я поежился. Опять этот холод. Прошел в зал, остановился перед большим гобеленом, на котором был изображен ночной пейзаж (весьма бездарно, кстати). Полную луну забрызгивала бордовая кровь. Видимо, художника на мертвечинку потянуло. Впрочем, сейчас не до живописи. Найдя краешек, я грубо дернул тяжелый холст, и гобелен упал вниз, толстым рулоном расстелившись у ног. А за ним обнаружился небольшой темный коридорчик. В конце был еще один проход. Маленькая, абсолютно пустая, круглая комнатка. Серые и грязные стенки. Однако если провести по правой стене рукой, можно обнаружить нечто любопытное… Зеркало. Если можно это так назвать. Для маскировки прикрытое толстым слоем чего-то-там.
Я уныло посмотрел на очистившуюся «зеркальную гладь». М-да. Нечто подобное я увидел, заглянув в стакан с водой, любезно предложенный неким владельцем одного бойловского притона. Мутно и грязно. Несколько секунд, довольно долго протянувшихся здесь, я продолжал тупо взирать в этот омут, пока, наконец, он не прояснился. Мало-помалу, тусклый иней сходил с зеркала…и в нем начали проступать контуры огромного седого волка… Грозный оскал, красноватая пена, длинный острые клыки. И огненного цвета глаза, один раз блеснувшие алым пламенем. Возможно, это перестарался оркестр в соседнем зале, но мне послышался волчий вой… Сердце глухо забилось, я взглянул в глаза волку…
Медленно растаяло зеркало, как растаивает глыба льда на дневном солнце. Осталось только шагнуть, вперед, туда, где седой волк смотрел на полную луну…
Большие ступени, ведущие вниз, назывались красными. Кажется, кровь навсегда осталась на холодном камне, словно в знак тому давнему случаю, когда в помещение тайной школы технологов ворвались оборотни. Много оборотней, все жаждущие крови. И получившие ее. Прежде чем кто-либо опомнился, была зверски убита половина учеников. Как сейчас слышатся слабые револьверные выстрелы, хриплый рев обезумевших оборотней и слабые крики умирающих… Но ослепленные беззащитностью многочисленных жертв, оборотни никак не рассчитывали, что найдутся те, кто сумеет им противостоять. Пятнадцатилетний Салазар, собрав всех уцелевших, отчаянно сражался… бился во имя погибших друзей, не обращая внимания на свою кровоточащую рану…
Я мрачно вздохнул, вспомнив, как маленький Кейн, сжимая в руках тяжеленный дробовик, отбивался от оборотней. Как серый, заляпанный кровью, монстр незаметно подбежал очень близко… Слишком близко. Дробовик слабо хлопнул только когда тело уже пронзила страшная боль. Вполне явственно помнится окровавленная пасть, горящие глаза, слепая боль. И ярость. Никто не вышел целым из той битвы. Всех укусили оборотни…
Медленно пошел вниз. В тишине все время казалось, что вот-вот из-за угла послышится сиплый вой, а вслед за ним тихий всхлип, полный боли и отчаяния. Дьявол! Не заметил последней ступеньки. Кровь на полу уже исчезла, передо мной была довольно большая грубая дверь. Не знающий уже бы радостно подкладывал под вход динамит, поскольку открыть дверь не представлялось никакой возможности. Однако я был здесь не в первый раз, и потому знал, что достаточно всего лишь капли крови. Поморщился, уколов себя ножом, кровь слабо брызнула, орошая светлое дерево. Может быть, как говорят некоторые, кровь на красных ступеньках появилась именно из-за этих многолетних жертвоприношений. Никаких громов и молний не случилось, я просто открыл дверь.
Холод. Здесь всегда холодно. Не очень большое помещение было почти пустым. На каменных стенах нарисован тот же самый пейзаж что и на гобелене. Вот только под луной картина продолжалась. Гигантский, как медведь, волк. Он стоял на ковре из трупов, на клыках блестела свежая кровь, а глаза были устремлены прямо на меня. Это всегда так. Любой сюда входящий ощущал на себе Его взгляд. Может, все дело в разыгравшемся воображении, но это так. И сейчас, я встретился взглядом с холодными горящими глазами, стало не по себе. Появилось муторное ощущение, предчувствие адской боли, когда ногти разрывают кожу, когда тело покрывается густой шерстью, а из груди рвется нечеловеческий вой… Голова закружилась, я раскрыл глаза и увидел, что тонкая рубашка начинает рваться от огромного напряжения мускулов… Превращаюсь.
Я упал на колени, прислонился к ледяному камню, почувствовал, как бешено бьется сердце. Огромными усилиями я заставил себя успокоиться. Потом поднялся, тяжело дыша и покачиваясь. Такого еще никогда не случалось… Много раз глядя на эту картину, я не начинал превращаться. Но все как обычно; тот же пейзаж, тот же взгляд, и тот же одинокий вой.
Когда дыхание выровнялось, а сердце прекратило бешеную пляску, я, по-прежнему стараясь не смотреть на волка, прошел в главный ход, расположенный прямо напротив двери. Он шел вниз; могильный холодок подземелья чувствовался все больше. Послышалось бряцанье оружия. Кузнечный зал. Наши знания Технологии не сравнимыми с людскими, и вещи делаемые здесь никогда не попадают им в руки.
Братство. Так мы называем наше общество оборотней. Уродов. Не таких как все. Возможно, я горжусь этим. А может, я хотел бы сдохнуть, лишь бы излечиться. Не знаю. Но мы живем здесь. Не в силах умереть. Оборотни – бессмертные воины. Днем это хладнокровные убийцы, ночью же…звери, обуянные жаждой крови, способные убивать без перерыва. Умеющие это лучше чем кто-либо.
- Привет, Кейн, - поздоровался один из кузнецов, когда я вошел в Зал.
- Привет.
Я кивнул в ответ, окидывая взглядом работающих. Здесь было около двенадцати наковален, возле каждой был целый арсенал мечей, топоров, кинжалов. Некогда я освоил принципы кузнечного дела. И пришел к выводу, что более нудной и монотонной работы не сыскать. Оттачивать один меч целые сутки? Спасибо!
- И что сегодня? – поинтересовался я у друга.
Мерик откинул темные пряди со лба. Глаза у него были ярко-зеленые, в тон изумрудным прожилкам на изящном костюме.
- Сбалансированный меч, слыхал о таком?
- Нет, - честно ответил я.
- Ну вот, скоро доделаю, узнаешь, - ухмыльнулся Мерик. – Отличная штуковина.
- Быстрый?
- Не то слово, - гордо произнес он, - не механик*, конечно, но не это главное. Точность – вот почему он называется сбалансированным. Думаю, более точного оружия ты не найдешь.
- Даже зеркальная винтовка*? – шутливо поддел я его.
- Ну, если ты собираешься прицеливаться пол часа, а потом столько же ее перезаряжать… - хмыкнул Мерик.
Во время нашего разговора, он старательно втирал в короткое лезвие темно-малиновую жидкость. При этом от усердия он высунул кончик языка, что-то иногда шепча, неизвестно к кому обращаясь.
- Я к Салазару, - негромко произнес я.
- Что-то серьезное? – на секунду прервался тот.
- Нет, - покачал я головой, - думаю, нет.
- Ну, бывай тогда.
- Ага.
Я покинул Кузнечный зал, оставив за собой звон молотов и визг стали. Свернул налево, прошел мимо Лабораторий, и попал в узкий коридорчик. Здесь было более нарядно. Каменная плитка на полу еще не истерлась, а панели на стенах не поцарапались. Здесь также было светлее, поскольку на стенах ровным рядом были прикреплены светящиеся нити – света они давали намного больше, чем обычные электрические лампы. Остановился у высокой металлической двери. Нажал на звонок; до меня долетел чуть слышный, словно комариный, писк. Повернул ручку, и открыл дверь.
Салазар. Тот самый, кто спас нас, а может и проклял, поведя на битву. Всегда замкнутый в себе, суровый и молчаливый. Я ни разу не видел улыбки на его, испещренном шрамами лице. Он - владелец особняка наверху. Говорят, давным-давно он был сыном богача, обладающего чуть ли не половиной террасы Десайе, и вот этим милым домиком. Старик умер, домик перешел к нему. По странным стечениям обстоятельств, он был расположен именно над Братством. Раньше мы спускались в подвал по небольшой лесенке, скрытой за гобеленом. Но потом Салазар сделал зеркало, пропускающие лишь оборотней, и ту дверь, открывающуюся тому, в чьих жилах течет волчья кровь. Ходят слухи, что здесь не обошлось без магии… но я не верю. Просто не верю.
- Можно? – скорее для приличия спросил я.
Салазар сидел за небольшим столиком, и что-то писал.
- Да, конечно, - мрачно произнес он, откладывая авторучку.
Я зашел. Кабинет главы Братства почти не отличался от прочих помещений здесь. Небольшая комната, письменный стол, странный сейф, несколько шкафчиков, а также масса загадочных приборов, грудой лежащих на расстеленной ткани в углу.
- Прости, что побеспокоил… - начал я, опять же соблюдая формальности.
Салазар недовольно прервал меня и указал на стул. Я присел.
- Ну, что скажешь?
- Да так, ты, наверное, все знаешь, впрочем, расскажу, - хмыкнул я. – Итак, поиски того самого товара, о котором ты мне говорил, привели меня на Аллею Муллиган-Бойл. Я наведал одного полуогра и обнаружил у него кое-что любопытное.
Я вынул письмо и положил его на стол. Салазар молчал, ни одним движением не показывая, что слушает. Тем не менее, я продолжил.
- Говорилось в этом письме о том, что товар был передан Вэйну, наемному убийце из Руки Молоха. Также прилагалась фотография, - я указал на конверт, резко контрастирующий с угольно-черной поверхностью стола, - Ее просили отдать Поллоку.
Салазар скользнул взглядом по письму, не сделав ни единого движения.
- Я наведал его. Поллок ничего не знал ни о фотографии, ни о товаре. Но кое-что я таки у него узнал. Этот самый Вэйн скрывается в старом метро… Хотя я никогда не слышал о нем.
Я замолчал, ожидая хоть какой-то реакции. Пару минут висела тишина, а потом Салазар вымолвил:
- Старое метро… О нем никто и не вспоминает. Где-то лет пятьдесят назад, когда метро только строилось, произошел один неприятный случай. В одном из тоннелей было зверски убито одиннадцать рабочих. Как говорят некоторые, у всех были перегрызены шеи…
Я напрягся.
- Это дело постарались замять, хотя кое-что все же просочилось в прессу. Слухи о страшных чудовищах, обитающих в метро явно не улучшили настроение горожан. В результате постройку прекратили, все входы завалили, а метро стали делать гораздо выше. И дальше.
Порой, его лицо становилось очень хищным. Как у волка, в засаде.
- Так значит, - начал я, - метро таки существует.
- Да, - невозмутимо согласился Салазар.
Я решил оставить намеки.
- И как туда попасть?
- Над этим вопросом многие долго ломали голову.
Салазар встал из-за стола, и подошел к одному из шкафчиков. Легкая кольчужная рубашка отозвалось тихим серебристым звоном. Да, у Салазара были хорошие вещи. ОЧЕНЬ. Немного покопавшись в бумагах, он вынул истрепанный блокнот, весь забрызганный чем-то темным. Можно было только догадываться, что это. Глава Братства уселся обратно в кресло.
Я молчал. Не стоит торопиться, особенно при разговоре с ним. После довольно долгой тишины, во время которой Салазар, казалось, о чем-то раздумывал, он заговорил:
- Этот блокнот был найден на теле одного из воров. Труп лежал в запечатанной части Канализации.
Кажется, я начинал догадываться…
- В блокноте, - Салазар положил его на стол, - не только бессвязные заметки. Там также есть некие наброски. Карты. Многое, конечно, испорчено кровью, но, думаю, нужное тебе там есть.
Я было протянул руку к блокноту, как тот вновь заговорил:
- Вполне вероятно, вору удалось задуманное. Он проник в Старое метро и даже вернулся. Вот только не зря ту часть Канализации запечатали. Милые твари отменно полакомились свежатинкой.
Я ухмыльнулся, ни чуть ни сожалея о воре. Не люблю эту грязную падаль.
- А насчет товара… Что ж, Кейн, я пока не знаю, что это.
Будь я проклят, но мне показалось, что при этих словах он явственно усмехнулся. Во всяком случае, губы его дрогнули, но темные глаза по-прежнему были ледяными. Как и маска безучастности на лице.
Я взял блокнот, пару минут повертел его в руках, и поднялся.
- Я могу идти?
Вместо ответа Салазар, уже взявшийся писать, только сухо кивнул. Забрав письмо вместе с блокнотом, я быстро вышел, чувствуя на себе холодный взгляд.
Я вновь зашагал по каменным коридорам, изредка останавливаясь, прислушиваясь к непонятному шепоту, который частенько тревожил здешнюю глухую тишину. Подземелья бывшей Школы Технологов простираются глубоко. В самом низу – жилой «ярус», выше – Кузнечный зал, Лаборатории, Мастерские, Оружейный зал, и кое-какие помещение, в которые я заходил очень редко.
Свет брызнул в глаза, ослепив на пару секунд. Здесь постоянно что-то взрывалось, шипело, булькало. Признаться, химия – не мое признание, но следует отдать ей должное – порой склянка с какой-нибудь болотного цвета бурдой полезнее знаменитой слоновьей пушки. Я подошел к огненно-рыжему, низенькому химику, который аж скорчившись от напряжения что-то переливал – как мне кажется, из пустого в порожнее… Я взял галлюцинат*, анастезатор*, «звериный аромат»* и «маску Джо»*. Уже собрался уходить, как меня вежливо предупредили, что в пузырьке с малиновой жидкостью – «зверином аромате» - новый состав. Мол, если что – мы не виноваты. Ладно. Они, что ли, мочи хамелеона туда добавили?! Покачав головой, я отправился оттуда восвояси, ибо густые пары дурманили, а тягучая землистая жидкость рядом так и норовила высвободиться из прозрачной стеклянной колбы.
Теперь я устремился в самый низ, спустившись по небольшой металлической лестничке. Направо, налево, снова направо. Здесь было еще холоднее. Стены на ощупь ледяные, а пол явно нуждается в хорошем плевке огнемета, или паре-тройке «поцелуев Торга»*. Зашел в маленький коридорчик, открыл знакомую темную дверь, вошел к себе. Убранство, надо признать небогатое, но, если учесть, что я тут бываю пару раз в месяц, сойдет. Следует хорошенько выспаться перед предстоящей милой прогулкой.
Когда я, проснувшись, побрел по холодным коридорам, настроение стало скверным. По дороге назад встретил Крэйга, знакомого полуэльфа, тот осторожно попытался выведать, что я здесь делаю. На столь бестактный вопрос я ответил так же невежливо и резко, поэтому Крэйг нахмурился, и, накинув капюшон, зашагал в другую сторону. Дело, вероятно, в том, что я редко здесь появляюсь. Соответственно, многие удивляются. И даже кое-кто за спиной перешептывается. Наверное, обсуждают мои новые сапоги. Поднялся по лесенке. Стало теплее, но все равно противное холодное ощущение осталось. Будто кто-то обнял ледяными лапами и не отпускает.
Сквозь зеркало вышел на второй этаж особняка. Промозглый ветер свободно гулял по комнате, поскольку балкон был открыт. Как всегда. Интересно, он вообще когда-нибудь закрывается?
Лакея не было – рань еще жуткая. Застегнул до конца тяжелую куртку. Хоть она и обладает чудесными свойствами излечивать своего обладателя – с помощью электрических импульсов – согревает она погано, если честно. А если еще честнее, то вообще никак. Можно считать, я вышел на осеннюю улицу, в зверский холод, в тонкой шелковой рубашке. Шикарно.
Гримсон Вэй с утра то еще зрелище. Вдоль улицы неровным строем вытянулись особняки разной степени роскошности, а их обитатели, естественно, еще сладко спят в своих теплых постельках. В самом деле – кто будет выходить в такую рань на улицу? Разве что тот, кому совершенно плевать на свое здоровье, настроение и кошелек. Ворья сейчас развелось предостаточно; а уж при наличии уютных местечек в густом тумане для них вообще наступила благодать. Я не то чтобы часто появляюсь в Девонширском квартале, но почему-то каждый раз, когда я тут бываю, улицы загадочным образом пустеют, а случайные тени в плащах поспешно уносят свою задницу.
Выйдя на Вермильон Роуд, я наткнулся на высокого сухопарого эльфа. Был он одет по последней тарантсткой моде, в черном фраке, накрахмаленной рубашке и лакированных башмаках. В руке, на которой надета белая перчатка, сжимает легкую тросточку. На лице ледяное презрение, подчеркнутая высокомерность и неприкрытая спесь. Видно, спешит так рано в Джентльменский клуб Веллингтона. Сборище высокородных болванов так и ждет своего не менее горделивого завсегдатая.
А вот мне надо было в несколько иное место. Скажем, не такое чистое. И более оживленное... Там постоянно бегают всякие дружелюбные зверушки, и слоняются все кому не лень. Там мокро, грязно и отменно мерзко. Превосходное местечко! Я бы там поселился, но, боюсь, там слишком воняет…
Одарив очаровательной улыбкой хозяйку гостиницы Брайдсдэйла, я прошел в заднюю комнату, отодвинул мешки с сахаром сторону. За ними – о, чудо! – оказался (вроде бы запечатанный Тарантским Водохранилищем) люк, ведущий в Канализацию. Эх! Открыв его, зажав нос, я спустился вниз по гнилой железной лесенке…