Эту историю рассказал мне мой друг из Киева. Случилось это лет десять тому назад.
Он работал переводчиком в одной солидной фирме и был приставлен к региональному представителю фирмы г-ну Майку Форис, англичанину по происхождению, воспитанию и отношению к жизни.
Надо сказать, что фирму уже давно мучил вопрос, кого бы послать в дальнее, всеми забытое село с целью инвестирования денежных средств в экономику с/х комплекса, а также стоял вопрос о реконструкции местного НПЗ.
Генеральный директор в тот день был явно не в духе и решил, что в этот Бермудский треугольник поедут Майк Форис, его переводчик и менеджер инвестиционных проектов, отставной майор сухопутных войск Сиделко Николай Николаевич. Все были безмерно рады, особенно, последние трое.
Опустим рассказ о долгих поисках села, затерявшегося на просторах Киевской области, и приступим сразу к приему гостей местными жителями.
Представителей встречали радушно. Хлебом-солью. Их провели в клуб, где они с горем пополам подписали некоторые бумаги, а потом предложили экскурсию на местный НПЗ. Постройка поражала своей запущенностью и непригодностью к работе. Внимание Майка Фориса особенно привлек паровой котел, на котором крупными буквами было вытеснено «ДАЙМЛЕР-БЕНЦ, 1868г.» Майк ходил возле этого котла минут 15, он то снимал, то надевал очки, пригибался и приседал, не в силах оторваться от этой завораживающей надписи.
После осмотра этого динозавра нефтеперегонной промышленности, гостям предложили откушать в Главной Хате, так, по всей видимости, здесь называли местный клуб.
В Главной Хате стоял огромный стол, накрытый вышитой скатертью. На столе стоял огромный деревянный таз с соленьями. Огурцы и помидоры просто плавали в рассоле. Также тут стояла огромная кадка с квашеной капустой, еще один таз с картошкой и неисчислимое количество глиняных тарелок, наполненных доверху бужениной, домашней колбасой, кровянкой и салом. Был еще куриный бульон с галушками. Но всю эту живописную картину завершали четыре огромных бутыля с беловатой самогонкой. Когда все расселись по местам, оказалось, что есть они, будут из глиняных тарелок расписными деревянными ложками, а пить будут из граненых стаканов.
Официантками на пиру были четыре бабульки пенсионного возраста. Председатель агроправления взял на себя должность администратора Главной Хаты и тамады.
Сначала пир как-то вяло начался, но после парочки тостов, даже привычный к этикету Майк Форис закатив рукава пиджака до локтей и, перекинув галстук через плечо, уже без стеснения вылавливал помидоры из таза. Когда народ стал замечать, что гостям уже плохо, председатель объявил перекур, совмещенный с культурной программой.
Культурная программа состояла из одного пункта. Катания на лошадях. Переводчик стазу отказался от подобного веселья и стал издалека наблюдать, как радушные селяне пытаются затащить англичанина на рыжую лошадь. Все-таки, им удалось это сделать и теперь Майк, у которого рост был около двух метров, был похож на Дон Кихота, Рыцаря Печального Образа. Ноги рыцари почти волочились по земле, и вообще его сильно качало в седле. После нескольких кругов вокруг Главной Хаты, местный народ сжалился, и Майка сняли с лошади.
Подобное катание заинтересовало Сиделко Николая Николаевича. Как он – отставной майор сухопутных войск мог пропустить такое развлечение? Телосложением он очень отличался от Майка. Был маленького роста и очень упитан. Даже, я бы сказал, через чур упитан. Так как в стремя он уже не мог попасть ногой, то два здоровых мужика решили ему помочь. Надежно всунув его ногу в стремя на «раз-два-три» подбросили его тело. Все бы хорошо, но Сиделко и сам, набрав сил, оттолкнулся от земли. Перелетев через лошадь, он плюхнулся лицом в черную, пахнущую навозом лужу. Встать он уже не мог, так как стремя надежно держало его ногу. После нескольких попыток снять тело с лошади, мужики просто перекинули его обратно и освободили от стремени. Николай Николаевич был похож на Винни-Пуха, который хотел стать маленькой тучкой.
Гости резко стали собираться домой, но надо было выпить еще «на коня». Все это было проделано с кислыми лицами, и с облегченными вздохами представители фирмы упаковались в машину. Селяне долго махали руками вслед удаляющемуся автомобилю и пели песни.
На следующее утро из всей выездной компании на работе появился только переводчик, который, посидев полчаса на рабочем месте, заподозрил что-то неладное и отправился на квартиру к Майку, предварительно купив пива. Майк был разбит вдребезги, долго благодарил за пиво и потом стал петь какую-то украинскую песню.
Сиделко Николая Николаевича не оказалось на рабочем месте по причине огромного синяка на лице и дрожания рук и ног.