Как я топил щенка

Северин Волкодлак
Было мне тогда восемь или девять лет, уже не помню. Отправили нас (меня, сестренку и двоюродного брата) к бабушке на все лето, чтобы мы отдохнули от северного сурового климата. Везла нас как раз наша бабушка. Я был самым старшим. Сестра на год младше, а кузен – всего на пару месяцев. Отдыхали всегда в деревне, где у нас находился участок, на котором стояло два дома. Несколько раз мы приглашали к себе друзей, занимавших второй дом. Места было в избытке. Так даже веселее. Но на этот раз мы приехали одни. Жили у бабушки, всего в километре от наших домов. Всего месяц успели повздорить с местной ребятней и также быстро помириться. Дети - они и есть дети. Время летело незаметно, вроде ничего такого и припомнить не могу, но одно событие до сих пор впечаталось в память. Да так, что никак не сотрешь. И, надо сказать, воспоминание не из счастливых.
С животными в деревне обращаются довольно плохо. Коровы, кормилицы, и те часто биты, а что уж говорить про котов или собак, мяса годами не видевшие. Кинут картофельных очисток или заплесневевший хлеб, и будет с них. Немытые, нечесаные, не видевшие практически ничего дальше длины своей цепи. Коты вороваты и никогда не упускают возможности что-нибудь стащить со стола, за что их тоже не кормят.
- Пущай кротов давят,- говорят.
Огород – это их все. Поэтому со всеми, кто повадится вредить – истребляется самым безжалостным образом.
И вот забрела как то к нам собачка. Небольшого такого роста, почти щенок. Ну, может месяцев восемь-девять. Повадилась она играть у нас на огороде. То по укропу поскачет, то по картошке, то погрызет стебли. А дед, не родной, что живет вместе с нашей бабушкой, хотел его отловить – да куда уж там. Тогда наказали нам с братом двоюродным поймать щенка и отвести к реке, что была буквально в нескольких сотнях метров, а там утопить. Еще помню, что сердце екнуло, не мог поверить. Как утопить?! Утопить, и все тут. Нечего ему в огороде делать. Для деревенских это было не в новинку. Любой не нужный выводок либо бросался, либо топился. И поэтому нас нарекали неженками. А из-за чего? Что я не могу утопить животное без сожаления?! Но дед не шутил. Перечить ему не могли. Пришлось поймать щенка и идти к реке.
А он такой игривый был, подлаивал, скакал вокруг, сам бежал. А мы с братом ничего не говорили. Залезли в воду и взяли щенка. Тот язык высунул, плывет к берегу…
- Давай… - дрожащим голосом сказал Сергей.
- Давай…- мой голос тоже дрожал.
Мы схватили щенка за туловище и потянули вниз. Мордочка скрылась с поверхности воды. Чувствовалось, как он сопротивляется, пытается выплыть наружу. Было сложно удержать его там. Мы боялись, поэтому не смогли цепко схватиться. Бедное животное, глотнув воздуха, забилось еще отчаяннее. Но его снова потянуло под воду. На этот раз ему было не вырваться. Я взглянул на Сергея – тот зажмуривал глаза. Казалось, он готов был заплакать. У меня состояние не лучше. Мы переглянулись и поняли, не можем. Не можем и все. Как по команде отпустили собачонку. Выплыв на поверхность, щенок так жалобно вздохнул, тяжело, с хрипотцой, что удержать слезы было невозможно. Он доплыл до берега и, пошатываясь и хрипя, поплелся прочь от нас. Мы так и остались стоять по пояс в воде, растирая слезы по лицу. Щенка больше не видели, а перед дедом промолчали, поэтому все сочли, что собака утоплена. Нам было плохо еще несколько дней, но потом все стало забываться. Но, вспоминая прошлое, я неизменно натыкаюсь на это воспоминание. И мне снова становится плохо.