Дедушкино ружье

Северин Волкодлак
В то время у нашей семьи не было возможности выехать на юг, поэтому решили остаться на одно лето в родных краях. Надо сказать, что зимой на севере довольно сложно, но все быстро привыкают. Как говорил наш учитель по химии “Человек такое животное, которое ко всему привыкает”. Ну, допустим, не животное, но все равно верно. Что ни говори, но лето у нас уникальное: солнце не садится, гуляя по горизонту, отчего светло круглый день. На улице ни жарко, ни холодно, для северян самое подходящее. Небо ясное, без единых тучек. Так и тянет гулять, что мы, дети, и делали.
Помню, все было нормально, но иногда появлялись проблемы. Жили мы на окраине города, посему и проблемы наши решались не в первую очередь. Стаи бездомных собак. Именно стаи. По десятку, а то и больше. Бывало, окружали старушек (что так бездумно их подкармливали), лаяли, брызгая слюной, требуя от перепуганных людей еды. Так случалось, если не находилось ничего съестного. Собаки привыкали к подобным подкармливаниям и зверели, когда старушки ничего им не приносили, носились вокруг, рычали. Пугали стариков жутко. Мы с другом, Ярославом, часто отгоняли собак от визжащих и плачущих от страха пожилых людей. Но все это было после случая, о котором идет рассказ.
Это было лето, когда ни отец, ни мать не могли освободиться, проводя время на работе. По такому случаю к нам приехали мамины родители, чтобы быть ближе. Дедушка собирался поохотиться и порыбачить у нас на севере, он всегда об этом мечтал. Хотя “дедушкой” его можно было назвать с трудом. Ему было лет пятьдесят тогда, даже седина только-только прихватывала его волосы. Бороды он не носил, только усы щеточкой. Мне они казались немного смешными, отчего его лицо всегда было добродушным. Он любил посмеяться, и был охотлив до всякого рода рассказов, коих знал бесконечное множество.
Было нам с сестрой не так уж много лет – по девять-десять. Она на год младше, но нас часто называли двойняшками. Она играла на детской площадке, что находилась через несколько домов. Я что-то забыл дома, уже и не помню, но спустя минут десять направился к ней. Проходя мимо пятиэтажного здания, которых у нас в округе было не так много, я замер, увидав в метрах десяти от меня большую немецкую овчарку. Не знаю почему, но я испугался и, решив сделать крюк, нежели проходить мимо нее, развернулся. Только, было, зашагал оттуда прочь, как почувствовал острую боль в ноге, чуть выше колена. Оглянувшись, я увидел собаку, которая возвращалась к своему хозяину. Тот равнодушно посмотрел на меня и зашел в подъезд.
Домой вернулся весь в слезах и пыли. Никак толком не мог рассказать, что же случилось. Но кровоточащий след собачьего укуса говорил сам за себя. Меня все расспрашивали про этот случай, но, как оказалось, ничего подробного рассказать не мог, кроме как описания места. В тот же день родители нашли “собачника”, но добиться каких-либо объяснений не смогли. Ну, что тут поделаешь?! Наказали больше той тропой не ходить.
Шло время. От соседей до нас доходили “новости”, как говорят, по “сарафанному радио”. Поговаривали, что еще четыре ребенка было покусано за этот месяц. И никто правды добиться не смог, точно так же, как в нашем случае. Бабушка только охала, не в силах что-либо сделать. Мать за нас очень переживала, не разрешала гулять одним. Отец бродил чернее тучи. Но совсем скоро детвора перебралась на новую площадку, чуть поодаль, но намного безопаснее. Злосчастный дом обходили стороной. И, казалось, все стали забывать об этих неприятных случаях.
Мы шли с сестрой к друзьям поиграть в прятки и не заметили, как перед нами оказался тот самый мужчина. Справа от него сидела все та же немецкая овчарка. Спустя всего секунду она неслась на нас. Меня снова будто оглушили, стояли, как вкопанные. Не успели даже осознать происходящее, как клювообразная челюсть сомкнулась на ноге моей сестры. Та вскрикнула от неожиданности и боли и заплакала. Овчарка, будто выполнив свой долг, спокойно побрела к хозяину, безропотно наблюдавшего за этим. Мгновение, и он неспешно проходит мимо нас. Не помню как, но мы очутились дома. На пороге нас встретила бабушка и, сразу все поняв, стала повторять, как заклинание, сквозь слезы “Господи, да что же это твориться…”. Я сидел на лавке в коридоре, а на глазах наворачивались слезы. Отец с матерью отвели сестру в комнату, где начали обрабатывать рану. Бабушка стояла в проходе, что-то нашептывала и крестилась. Помню, дедушка долго стоял, раздумывая над чем-то, потом зашел в гостиную, а после на кухню. Там он достал прозрачную бутылку из холодильника и налил себе на донышко стакана. И только тогда я заметил, что он сжимал в руке ружье. На столе стояла картонная коробочка, из которой он что-то взял и засунул в карман. Дедушка заметил меня и улыбнулся.
- Ничего…ничего…- добродушно сказал он.
Одним глотком справившись с жидкостью, мамин отец направился к входной двери. Он провел ладонью по усам, подмигнул мне и исчез в проёме.
Вернулся лишь час спустя и, ничего не говоря, ушел на кухню, где сидел мой папа. Они долго молчали. Дедушка только вздыхал. А вечером за ним приехали.