ПОСМОТРИ НА НЕБО
Рассказ, Ч. 1
Старый дед Иван сидел на лавочке, прислонённой к вековому клёну, и в открытую дверь дворового забора наблюдал, как сын Антон копается с машиной на площадке у гаража: то под днище лезет, то в чреве перебирает-продувает трубочки – гаечки. Гараж был с хитринкой: с двумя воротами – с внешними, для выезда-въезда, и с внутренними, выходящими во двор на площадку для ремонта машины. Место было специально оборудовано навесом, настилом из досок, чтобы не на земле под днищем лежать.
Посмотрел, посмотрел дед Иван, не выдержал, подошел ближе, сел на пенёк.
– Что, не получается, Антоша?
Антон распрямился, оглянулся на отца.
– Да вот не пойму, в чём загвоздка. Не ладится и всё тут.
– А ты передохни. Не гони телегу впереди лошади. Обмозгуй всё, а потом уж разбирай по частям. Сядь вот рядком, – дед Иван показал на небольшой берёзовый кругляш. Он не любил суеты, а придерживался твёрдого порядка, потому и во дворе, и вокруг дома у них было убрано, как у молодицы перед сватаньем жениха.
Антон, не спеша, вразвалочку подошел и сел. Его натруженные руки, как притомившиеся дети, спокойно улеглись на колени. Большие, сильные ладони говорили о его внутренней силе.
– Антоша, а ты в какие края собрался ехать? А то может и не в моторе дело, а? Ты подумай, вечером мотор как часы работал, а ночь постояла машина и он не фурычит.
– Да вот с детьми в Дубровку к знахарке съездить надо. Еле уломал их, – по лицу Антона чёрной тучкой пробежала озабоченность.
– А зря ты их ломал. Ежели душа не лежит, толку не будет ни от какого лечения. Вы, молодые, не желаете слушать стариков.
– Да какой ты старик, отец? – возразил Антон. – Это болезнь тебя скрутила.
– Небось, скрутит…. Ты думаешь, легко было хоронить твоих братьев, сестрёнок? Ты же одиннадцатый у нас. Оттого и мать раньше времени ушла.
– Как это – одиннадцатый? – Антон удивлённо смотрел на отца.
– А ты что, ни разу не слышал, что у тебя были братья-сёстры?– в свою очередь удивился дед Иван. – Надо же, живёте как полуслепые, дальше своего носа не видите, и слышать не слышите. Да и откуда: раньше за столом носами в книжку, а теперь на ушах катушки, на глазах тёмные очки, а человека перед тобой нет. Что у вас в памяти останется от прожитой жизни? Что красивое вспоминать будете, когда предпоследний час прозвенит?
А я вот сижу на зорьке, любуюсь природой, восходом Солнца. И каждый день всё вновь, ничего не повторяется. Да ты хотя бы раз видел, как облака играют друг с другом? А у меня однажды душа аж замерла, когда заметил, как одно облако догнало другое, коснулось его и вперёд побежало. А ты думаешь, первое-то облачко успокоилось? Не тут-то было – оно вдогонку пустилось, посалило то облачко и вперёд. Я так засмотрелся, что чуть удочку не потерял: сомище зацепился за крючок и поволок её за собой. Еле успел ухватиться за конец удилища. Ох, уж и поводил он меня в тот раз! Но перехитрил я его, подсёк удачно.
А о нашей родословной я много думал. Вот когда дети стали один за другим уходить, призадумался. А дед мой жив ещё был и всё повторял: «На небо чаще смотри, на небо!» Чего, думаю, там я увижу? Потом стал расспрашивать всю родню – и ближнюю, и дальнюю, стариков сельских. И понял смысл слов деда Кузьмы, которого к тому моменту уже в живых не было. А смысл таков, что за грехи земные наказывает нас небесный Вседержитель, Творец мира земного. Вот и надо чаще смотреть на небо и просить прощение за содеянное. Тогда и наказание будет меньшим.
– Отец, так ведь я могу просить только за себя. А за предков как просить? Да и что просить, когда они мертвы. Им всё равно.
– А души? Души-то страдают, очищения просят. А, очистившись, за нас, грешных, просить будут. И ты проси прощение за всех, чай язык не отвалится
Вот мы с матерью сколько просили, и у тебя двое в живых было, ни одного выкидыша, ни один ребёнок в младенчестве не умер, зато жена твоя разлюбезная взяла и два аборта под конец сделала. И всё нарушила. Поэтому Олег с Любашей не могут семьями обзавестись. И если хочешь, чтобы им помогло, завтра чуть свет вставайте и идите пешочком к Катерине. Тут всего-то рукой подать, каких-то двадцать километров.
Антон с улыбкой посмотрел на разволновавшегося отца.
– Хорошо, батя, завтра пойдём пешком.
Люба к утру не появилась и они вдвоём с Олегом на самом деле пошли пешком. Вернулись около полуночи, уставшие, но с просветлёнными лицами, радуясь всему окружающему их. Пришли, попили молока и никому ничего не рассказывая, улеглись спать, чтобы не расплескать приобретённое. А утром началась новая жизнь.