1.
Этот день можно считать похожим на другие до идиотизма однообразные будни. Их, к сожалению, будет ещё не мало. Быть может, этой осенью у меня пропал вкус к жизни. Или я перестал быть доволен тем, что я делаю. Многие не согласятся с моим нынешним состоянием души. Скажут, что мне не на что жаловаться. У меня по-прежнему неплохая работа и квартира в центре небольшого провинциального города. Но я ли выбирал себе такую жизнь? Да и кто я сам? Некому сейчас ответить на мой вопрос. Разве что стук дождя по мокрому окну напомнит мне о чём-то более незыблемом, чем я сам, мои сомнения и неотвратимое завершение этого дня.
Был вечер. Полумрак комнаты освещала настенная лампа, под которой я сидел в кресле и перебирал стопку отпечатанных на принтере листов. На них был крупный отрывок из пелевинского романа «Ампир В», который я недавно закачал с Сетки. Как правило, я читаю электронные книги прямо с жидкокристаллического экрана своего старенького Пентиум-3. Они для меня стали так же привычны, как и бумажные. Но в этот раз я решил проверить принтер.
Я перекладывал назад первый лист, когда рядом со мной начала кружить здоровенная муха. Я стал отмахиваться, но наглая тварь норовила сесть мне на лицо. С ума, что ли, сошла? Или это из-за осени? Я свернул листы в трубочку и выждал момент, когда она села на стену. Её расплющенный труп прилип к листу. Я скомкал этот лист и выкинул его в помойное ведро, стоящее в коридоре. Благо, что его я уже прочёл.
Я выглянул в окно и увидел на нём капли, в которых сверкали отблески неоновых витрин. Захотелось ощутить себя кем-то другим. Не внештатным корреспондентом журнала «Игромания», куда меня пристроил мой давний друг и однокурсник Николай по прозвищу Чёрный Сёрфер. Его уважало всё геймерское братство, что собиралось в известном на весь город игровом салоне «Бункер». Три года назад он пропал. Немногие знают истинную причину исчезновения. И я один из них. Но сей факт нисколько меня не радует. Напротив моего окна зажегся уличный фонарь. Свет его ламп, как два горящих глаза неведомого зверя, сверкнул мне прямо в глаза. Сквозь перламутровый блеск капель дождя на окне…
2.
Передо мной уходил вдаль тёмный коридор катакомб, освещённый горящими на стенах факелами. За спиной, шурша, задвинулась каменная плита, преграждая дорогу обратно, на заснеженное старое кладбище. Вход в потайной туннель, что ведёт в подземную церковь. Меня уже не интересовало то, что осталось позади. Там, где догорали последние алые отблески зимнего заката и где остались лежать трупы убитых мною охранников-эсэсовцев. Сжимая в руке автомат, я твёрдым шагом устремился вперёд, на встречу скрывающейся во тьме цели моего пути. И я знал, что путь этот будет нелёгок.
Впереди слышны приглушённые крики и стрельбу. Можно было представить, что там происходило. Но, как не странно, я почти не чувствовал страха. Лишь желание пролить свет на таинственные опыты в этих жутких подземельях, которые по слухам проводит Отдел особых проектов под курированием самого Гиммлера. Свет факелов равнодушно падал на булыжники стен. Шум впереди усиливается. Я знал, что для создания сверхоружия нацисты не щадят своих же людей.
Я вышел в небольшой зал. Посреди него в каменном полу зияла дыра неправильной формы шириной почти с мою кухню. Здесь светлее, в потолке тоже проделано отверстие, через которое падает свет. Внизу моим глазам открылся финальный акт кровавой драмы. Несколько израненных, в ободранных мундирах солдат укрылись за сваленными кучей в углу столами и шкафами, откуда вели отчаянный огонь из автоматов и карабинов. Но не в меня. На них из темноты большого дверного проёма шли существа, сохранившие мало общего с людьми. Огромные почерневшие мумии древних воинов, неведомой силой поднятые из подземных склепов, смотрели вперёд пустыми глазницами черепов, приближаясь к своим загнанным в угол и перепуганным до смерти жертвам. Прямо под дырой в потолке на полу лежала лестница. Солдат здесь бросили на верную смерть, чтобы испытать неведомое оружие. В ужасе они расходовали на почти неуязвимого врага свои последние патроны. Это и к лучшему, моему появлению здесь они бы тоже не обрадовались. Кидаю в дыру связку гранат и отскакиваю в сторону.
Взрыв громыхнул по подземельям. Я вновь подошёл к дыре. Дым уже почти рассеялся. Несколько мумий разорвало на куски. Остальных пришлось расстрелять сверху. В каждую мразь пришлось много пуль всадить. А в подземельях патроны, считай, на вес золота. Людей, укрывшихся в углу, достало осколками, но двое были ещё живы. Один попытался достать меня автоматной очередью. Пришлось и их добить. Затем я спрыгнул вниз. Осталось подобрать патроны и аптечки, снять в убитых оружие. Это только начало. Достав фонарь, я шагнул в тёмную дверь. И услышал приближающиеся навстречу шаги…
3.
Я очнулся на своём диване в темноте от шума телевизора, который показывал мёртвый канал. Постель сбита. Часы показывают два часа ночи. Я пошарил на журнальном столике, пытаясь найти пульт от телевизора. Однако, на привычном месте его не оказалось. Я привстал и потянулся к выключателю. Но чья-то рука уже включила настенную лампу. Возле дивана стоял человек. Он был среднего роста, достаточно худой, с коротко остриженными волосами и на вид примерно сорока лет. Хотя его внешность и не была ничем примечательна, я припоминал, что где-то видел это лицо. Но не мог вспомнить, где и при каких обстоятельствах. И, как не странно, я почему-то не испытал никакого страха, только сильное удивление. Гость помахал моим пультом и произнёс:
- Ты не это, случаем, потерял, браток?
Он направил пульт на телевизор и погасил его. Я уселся на диване, прислонившись спиной к стене и не отрывая взгляда от ночного визитёра. Его лицо я точно где-то уже видел! Но он не был тем, за кого себя выдавал.
- Слушай, Колян, - сказал я. - Ты ведь знаешь, незваный гость хуже сам знаешь кого.
- Я знаю, о чём ты сейчас думаешь, Сеня.
- И, тем не менее, не постесняешься это проверить. Ты меня достал уже своими визуальными штучками, друг. Что тебе ещё?
Я вспомнил, кому принадлежало это лицо. Я видел его на обратной стороне обложки книги «Чапаев и Пустота».
- Наконец-то ты припомнил своего кумира, Сеня, принц Госплана ты наш. Теперь ты веришь, что я тебя полностью контролирую?
- Ты мог со мной связаться в любой момент. К чему такая срочность?
- Я не от хорошей жизни влез в твоё сознание. Мне опять нужна твоя помощь. Кое-что я тебе даже успел показать. Ты давно ведь уже не играл в «Возвращение в замок Вольфенштайн». Придётся вспомнить былое мастерство.
Виктор Пелевин подбросил в воздух пульт и ловко поймал вместо него пистолет ТТ. Затем он присел на край моего журнального столика и достал из кармана рубашки пачку сигарет «Казбек».
- Хочешь? – предложил он мне.
Я покачал головой.
- И правильно, нечего вредить своему здоровью. Это мне терять уже не чего. У меня давно нет своего тела. А я по нему, честно говоря, скучаю.
Он положил в рот сигарету, прикурив от встроенной в пистолет зажигалки.
- Пистолет настоящий, - пояснил он. - Он так же реален как эта комната.
Гость быстро обвёл взглядом помещение.
- Ты думаешь, что я – это твоя иллюзия. А на самом деле всё наоборот, Семён. Человек человеку глюк. Запомни это, брателло.
- Что ж, буду иметь в виду.
- И вот ещё что, тебя утром в военкомат вызывали. Ты про повестку не забыл, надёюсь? Но не ссы, я тебя отмажу.
Об этом я помнил. Повестка была как раз на завтра. И начальство моё было в курсе. По легенде я страдал высокой степенью близорукости. И поэтому мне должны были ещё раз проверить зрение, чтобы сделать окончательный вывод о моей годности к службе. Но уже ясно, что в армии мне служить уже не доведётся. У таких, как я, своя война.
- Днём мы ещё увидимся, - загадочно улыбаясь, сказал гость. Мне показалось странным его выражение лица, но я не подал вида. Этих лиц Коля сменил множество и принципиально был скуп на откровенность.
Я не заметил, как мой пульт в его руке обрёл прежнюю форму. Успел поймать, когда ночной гость швырнул его мне в руки. После этого вырубился.
4.
Утором по-прежнему шёл мелкий и противный дождь. Голова гудела после вчерашнего. Я всё же заставил себя встать и застелить диван. В девять часов предстояло быть на улице Союзной в Кировском районе. Я на скорую руку позавтракал и вскипятил чай. И только после этого вспомнил о подземельях и ночном визите Чёрного Сёрфера. Начал собираться.
Куда же подевалось бабье лето? Я вышел из подъезда под хмурое утро и раскрыл зонт. На остановке долго ждать не пришлось, я впихнулся в маршрутку и доехал до областного военкомата. Возле ворот уже толпилось десятка два парней, которых, как и меня, объявили ограниченно годными. Через полчаса ожидания к нам вышла женщина и велела заходить. Но пред этим я узнал в одном из подошедших после меня ребят своего старого однокурсника Лёшу.
- Привет, Семён. Давно мы не виделись. Тебя тоже, либо, вызвали?
- Как видишь, Лёха, и до меня добрались. До этого я, видать, в списках у них затерялся.
- Главное, чтобы не забрали. У меня вот ограничение по годности есть. Из-за плоскостопия всё.
- А у меня, вот, по зрению.
- Но ведь у тебя вроде близорукость минус третья только. Ты и очки-то редко надеваешь. Что ж стряслось-то.
- Последнее время, вот, хуже стало.
- Надо было меньше в игры на компе играть. Но на это забей. Сейчас не это важно. Нам в войсках вообще нечего делать. Ты сейчас журналистом ещё работаешь?
- Ну да. А ты где?
Алексей учился в моей группе три года. Пока его не отчислили за провал на трёх экзаменах подряд. Он ещё мог тогда выкрутиться, да только принципиально никому на лапу не хотел давать. После этого он поступил технический университет, решил выучиться на инженера. Но парню и там с преподами туго пришлось.
- Я пока технический кончаю. Уже последний год. А ты про Колю ничего не слыхал?
Про Колю я знал многое из того, что не было известно остальным, после того как он переехал в Москву. Но только не для чужих это ушей. Посторонним лучше этого не знать. Для их же блага. Я покачал головой.
- О нём много жутких баек ходит. Мне один знакомый малый рассказывал, который из Москвы приезжал недавно, племянник одного крутого начальника, что Николай устроился на службу в одну дюже секретную контору. Некоторое время он работал в засекреченной военной лаборатории, которую курируют чекисты. О ней лишь единицы знают. И год назад попал Колян в аварию на своей «девятке». Умер потом в больнице. Но ходят слухи, что перед смертью над ним поставили эксперимент, просканировали его сознание и закачали в новейший военный компьютер оборонной системы. Но что-то, видать, вышло из-под контроля. Его личность каким-то образом ускользнула и ушла по сети. Он до сих пор живой, получается. И живёт он теперь в виртуальном мире, в сети Интернет. Многое конечно в рассказах этих откровенное фуфло, да только не верю я, что Коля погиб. Не верю! Видать его до сих пор где-то держат. Уж больно дело не чисто. Не хочу я в это соваться, Семён, и тебе не советую.
Мы прошли по коридору, покрытому ковром. Ботинки пришлось оставить в прихожей. Я и сам не поверил бы в эту историю, если б не был в ней замешан по самые уши. Я тоже работал в той лаборатории. До того как мне стёрли участок памяти. Иначе помнил бы точно, чем мы там занимались. Это была засекреченная оборонная программа. Николай руководил исследованиями по созданию искусственного интеллекта. Но выходило, что создать его можно только на основе реально существующей личности. Автокатастрофа была неожиданностью для всех. Когда стало ясно, что главный научный сотрудник, военный программист Николай Егоров не выживет, решено было использовать его собственный мозг. В лабораторию его доставили прямо из госпиталя, изъяв оттуда все, связанные с ним документы. После сканирования личности мозг погибал, но терять было нечего. Я был одним из подопытных кроликов. Мне вживили в мозг микросхему, способную управлять моим сознанием. В какой-то момент всё пошло наперекосяк. Никто не предвидел, как поведёт себя программа и какова будет её мощь. Об этом я узнал лишь потом от самого Николая, когда очнулся туманным утром на пустынном шоссе вдали от полигона с раскалывающейся репой. А рядом стоял Николай в обличье Виктора Пелевина и довольно ухмылялся. С ним я превратился в живой компьютерный вирус, идеальный инструмент для взлома. С тех пор я много ездил по стране, сменив множество имён и биографий. Жил я тем, что вместе с Николаем взламывал банковские счета. Николай может управлять любыми компьютерными системами, менять базы данных. Он считал, что получил ключ к бессмертию. Я знаю, что до нас были другие эксперименты. Но все они кончались неудачей.
Меня уже вызвали в кабинет к офтальмологу. Врач должна закапать мне атропин. Я откинул голову. В глаза падал мутный свет, размытый каплями препарата. Медсестра дала мне в руки вату и велела подождать в коридоре. Двадцать минут с закрытыми глазами. Перед ними замерцали цветные отблески зеркального туннеля в никуда. Человек человеку глюк…
5.
Известна древняя мудрость о том, что любая крайность всегда порождает свою противоположность. Как средневековые инквизиторы забыли о христианской любви к ближнему, социализм при Сталине породил самую жуткую эксплуатацию народа, какой не было при царе и капиталистах, а идеология «Демократического союза» Новодворской подразумевает построение полностью тоталитарного государства. Этот похоже на то, как если повторять слово «много», то оно превращающееся в другое слово, тоже многократно повторённое. Так секретный проект, опередивший своё время, вышел из-под контроля кураторов и превратился в угрозу национальной безопасности. Николай каким-то образом открыл то, что раньше казалось неведомым. И не захотел делиться секретом даже со своими бывшими хозяевами. И за нами ведётся охота.
Вновь тёмный коридор катакомб. Но я уже в другом месте. Под моими ногами растерзанный труп немецкого солдата. Окровавленные ошмётки мяса раскиданы ещё далеко впереди. Возле тела валялась преломленная пополам винтовка. Ну и силища у этих тварей! Вдали, за дверным проёмом, опять слышались крики и беспорядочная стрельба. Этой ранней весной Красная армия опять оставила Харьков и Белгород. Союзники планируют высадку на Сицилии, но операция отложена, корпус Роммеля ещё держит оборону в Тунисе. Хотя, какой в задницу Тунис? Кто я такой и что я здесь делаю? Для начала необходимо поставить перед собой именно эти вопросы. Коля опять что-то чудит.
За дверью я вижу длинную галерею с высоким сводчатым потолком. По бокам зала, за массивными колоннами и арками были крупные ниши. Нужно поискать там патронов и аптечек. Я подошёл к одному из проёмов. Там была небольшая комната. Вдоль правой стены тянулась скамейка. На ней лежало несколько автоматных магазинов. Я сложил их в свой вещмешок. Больше ничего ценного здесь не нашлось. К противоположной стене приделаны вешалки. Похоже на раздевалку школьного спортзала. Я выхожу и иду дальше по галерее. Шум вдали стих. Впереди замаячило странное зарево. Ко мне неслась здоровая объятая огнём фигура. Ни хрена ж себе! Огненный призрак. От него во все стороны вспыхивают огненные вихри. Я начинаю строчить по нему из автомата, пятясь обратно. Меня обжёг огненный протуберанец. Это всё-таки больно. Мои руки в ожогах, одежда тлеет. Но мои возможности всё же значительно превосходят человеческие. Я прячусь за колонной. Нужно швырнуть в него гранату. Их у меня ещё три. Глухой рокот взрыва. Выглянул. Он ещё живой! И в пяти шагах от моего укрытия. Я строчу в него из автомата, пока не кончился магазин. Вставляю новый рожок. Очень живучие. Но ничего, ты ещё не самая грозная тварь, с которой мне приходилось иметь дело. Призрак разбрасывает вихри огня во все стороны, но я успеваю спрятаться за колонной. Затем перебегаю и прячусь за другую. Сейчас я тебя достану. Когда огненный поток временно схлынул, я высовываюсь из-за колонны и добиваю его в упор. Призрак рассыпается кучей тлеющих головешек.
Иду дальше. Впереди лестница. Я начинаю подниматься, когда вижу ещё одного огненного монстра. Опять отбегаю назад, уворачиваясь от языков пламени. Израсходовал весь магазин, но кое-как прихлопнул. Но подпалил он меня сильно, нужна аптечка. Её я нахожу после того как поднимаюсь по каменной лестнице в конце галереи и выхожу в очень узкий коридор. По нему прохожу в мрачное помещение с земляным полом. Воздух наполнен туманными испарениями. Я ощутил сырость и запах гнили. Стало тяжело дышать. За спиной опустилась каменная плита, перегородившая мне путь назад. Я очутился в ловушке. Пол затрясся, из-под покрытой дымкой тумана земли стали появляться костлявые фигуры оживающих мумий. Я отступил к стене и начал отстреливаться. Одного монстра я завалил. Но кончились патроны. Я отшвырнул автомат MP-40 и схватил с плеча винтовку. Калибр у неё был большой, судя по отдаче. Старался целиться в головы. Зомби продолжали приближаться. Мне удалось перемолотить всех. Плиты одной из стен разошлись. Один мертвяк в рогатом шлеме и со щитом кинулся мне на встречу, но я успел прострелить ему шею. Тёмный зал с возвышением посередине и нишами в стенах. В них рычаги, приводившие в действие подъёмное устройство, путь к которым преграждют ловушки. По каменному полу стелился седой туман. В правой нише я нагнулся, чтобы избежать ножа по горлу. Слева меня ждала утыканная шипами доска, опрокидывающаяся с потолка. Остался один рычаг. Как раз в передней нише. Я перепрыгнул через скрытый в тумане ров. Поворачиваю ручку. Еле успеваю удрать от опускающегося каменного потолка и вскакиваю на возвышение в центре зала. Оно поднимает меня на верхней ярус. К помосту, ведущему в церковный зал. Пламя свечей мерцало на ликах икон. Я подошёл к алтарю, на котором лежит украшенная серебром и жемчугом чаша. Святой Грааль. Беру её в руку и кладу в вещмешок. В этот миг треснули замурованные в стены гробницы. Десяток мумий ввалились в центр зала и цепью пошли на меня. Холодное прикосновение страха в этот раз всё же достигло моего сознания. Живым меня отсюда не выпустят. Здесь и завершится мой путь. Я начал отстреливаться из винтовки. Однако враги были чрезмерно живучи. В меня полетели светящиеся сгустки эктоплазмы, каждое прикосновение которых обжигало тело как медуза. Я почувствовал, что слабею. Мне стало труднее перезаряжать винтовку, мои руки дрожали. Да и патроны были на исходе. Я понимал, что не выстою.
К счастью, подоспела подмога. За спинами мумий слышится автоматная очередь, после которой они свалились замертво на пол. Там, где полумрак рассеивался, я увидел фигуру молодой женщины. Меня слегка удивило то, что она была в красном вечернем платье и на высоких каблуках. Что не говори, а от такого шарма я как-то поотвык. В её руках была автоматическая винтовка с дисковым магазином.
6.
Некоторое время мы смотрели друг на друга не опуская стволов. Затем она подошла ближе и улыбнувшись сказала:
- Ну что, боец, узнал меня?
Её внешность была мне знакома. Как будто я знал её очень давно, как минимум лет десять. После которых она ни капли не изменилась. Те же голубые глаза, короткие чёрные волосы, миловидное, но с некоторой хитринкой лицо.
- Ещё бы я не узнал тебя, подруга. Как же тебя, Нюрка, суда-то занесло?
- Ты, браток, либо не знаешь? Опять тебе чуток подсобить пришлось. Потому я и здесь.
- Может быть, ты мне ещё чем поможешь? - сказал я ей. - Я каждую ночь о тебе, вот, лишь грезил. А ты и не вспоминала обо мне, подруга моя боевая.
Её, похоже, это не смутило. Она только с деланным удивлением повела бровью. Неужели ей так нравится меня дразнить?
- Ишь чего захотел, голубчик, - сказала мне Анна. - Посмотрим, насколько твой табельный ствол готов к бою.
Она отступила на три шага назад и ловким движением, не выпуская из правой руки винтовку, сбросила с себя красное платье. Под которым не оказалось ничего. Её обнажённое тело вмиг затмило собой весь этот подземный зал, все каменные катакомбы, валяющихся на полу сдохших мумий и суровый, но изысканный интерьер этого помещения. Я знал её авантюрный и непредсказуемый характер, но такого, как-то, и не ожидал. Поэтому в первые секунды даже растерялся. Анна подняла руку и навела дуло винтовки мне прямо между глаз.
- Ты ещё хочешь меня, солдат? Не боишься сыграть в русскую рулетку?
При свете свечей нагое тело Анны казалось почти белым. Как мрамор античных скульптур. Но я боялся сделать даже шаг. Наставленный на меня ствол она держала на вытянутой руке. Зачем она надо мной так издевается?
- Ну и стерва же ты, Аня. Я от тебя такого как-то и не ожидал.
- А чего ты ожидал, Семён? Знал бы ты какие мне приходится испытывать страдания. То, что кажется доступным и желанным, для тебя запретно. Но потерпи, скоро всё изменится. То, о чём мы так давно мечтали, окажется, наконец, в наших руках. Только доверься мне и не пропадёшь.
- Ты извращенка. Хотя я давно знаю, кто ты на самом деле. Сколько у нашего друга Коляна ещё новых масок?
- Но разве тебя, друг, не возбуждает вид красивой обнажённой женщины с боевым стволом. Мне интересно, что бы об этом сказал дедушка Фрейд.
- То же самое, что и про бабу с яйцами.
- Да ты, я смотрю, шутник, Сеня, - усмехнулась она, переступив с ноги на ногу, - Лови.
Она опустила ствол. В её левой руке оказался маленький пакетик с каким-то белым порошком, который она швырнула мне. Я поймал.
- Дальше ты знаешь что делать. Следуй инструкции.
После этих слов она развернулась и ушла во тьму, покачивая бёдрами и напевая:
Там, где я родился, каждый знал Колю.
Коля был лучший товарищ и друг.
Он научил пить вино, оно заменило мне волю,
А яшмовый стебель заменил компас и спасательный круг.
В воскресенье утром нам опять идти в стаю
И нас благословят размножаться во мгле.
Нежность воды – надёжней всего, что я знаю.
Но инженеры моего тела велели ходить по земле.
Туфли на высоких каблуках придавали её походке особый, отточенный шарм. Некоторое время я провожал её удивлённым и возбуждённым во всех смыслах взглядом. Я знаю, что предстоит делать. Я достаю добытую парой минут назад чашу Грааля, ставлю её на каменную плиту пола возле алтаря. Разорвав зубами пакет, я высыпаю в неё порошок. В чаше забурлила мутная жидкость. Глядя на пар, идущий от зелья, я понимаю, что отрывок из песни Гребенщикова, который напевала Анна Вонг, тоже содержит в себе зашифрованное послание. Не мешкая, беру чашу в руки.
- За успех! – произношу тост самому себе.
Каменные своды зала отвечают гулким эхом. Я встаю и подношу чашу к губам. И уже не вспомню вкус того снадобья после того, как вокруг завертелось в цветное зарево и меня вытолкнуло в прежнюю оболочку.
7.
Я ехал в маршрутке «Газель» на сидении рядом с водителем. Вокруг проносились кварталы города. Предстояло выйти на следующей остановке. Я нащупал за пазухой кошелёк. Наличных денег было не много. Как раз достаточно, чтобы расплатиться с водилой.
Выйдя на остановке, я некоторое время стоял на тротуаре, тупя по сторонам. Затем, собравшись с мыслями, заковылял в сторону своего подъезда. Дождь утихал, становясь противной моросью. Атропин ещё продолжал действовать, перед глазами всё было в мутноватом свете. Ощущение на душе было похожее. Я вспомнил подземную церковь и красное платье Анны Вонг, лужей крови лежащее на каменном полу. «В воскресенье утром нам опять идти в стаю…». Я напрасно боялся Аниной винтовки, ведь меня невозможно убить виртуальным оружием. Реальным, кстати, тоже не просто. Но колбасило бы сильно. Как в тот раз, когда год назад напоролся на охранную систему. Я поднялся на свой этаж и вставил ключ в замок.
Уже в прихожей ощутил запах дешёвого табака.
- Заходи, не бойся, Сеня, - послышался из кухни низкий мужской голос, - здесь все свои.
Коля всегда любил неожиданности. Я повесил в коридоре куртку и направился туда, где меня поджидал непрошенный, но долгожданный визитёр. Это был мужик примерно 35-40 лет на вид, высокий, крепкого телосложения, лысый и с длинной шеей. Он был голый до пояса, на нём были тренировочные штаны с белыми лампасами на боках, тело покрыто цветными наколками. Своим лицом напомнил Роба Хелфорда, одного из известных хеви-металлистов. Похоже на то, что Николай всё-таки решил использовать этот образ. Он с детства любил слушать металл. И особенно Judas Priest. Эта страсть у него сохранилась.
Я уселся на табуретку напротив него и жду, пока гость докурит. Некоторое время он не начинал разговора, курил «Казбек» и, видимо, наслаждался музыкой из наушников, подключенных к флешке. Судя по приглушённой мелодии, это был хард-рок. Мне не хотелось первым начинать разговор. Наконец мой визитёр заговорил:
- Я рад, что ты справился с тренировкой. У тебя уже довольно неплохой результат. Скоро нам опять приступать к делу. Эта операция будет, имей в виду, опаснее, чем все прежние. Но и куш на кону стоит большой.
- Может бросим мы эту затею? - робко предложил я. - Мы ведь и так уже обогатились. Пора завязывать.
- Не гони волну, брат. Всё под контролем.
Собеседник медленно раздавил окурок о жестяную банку, служившую пепельницей.
- После этого мы сможем надолго залечь на дно, - продолжал он. - Я уже способен получить вид на жительство за границей. Для меня это вполне реально. И жить там мы будем безбедно. Ты хотел бы побывать в Лондоне?
Последнее время мне всё труднее возражать на такие аргументы. Всё же осмеливаюсь добавить:
- Но мы и так уже переправили на чёрные счета за границей миллионы баксов. Чего тебе ещё по жизни не хватает? Мы уже сейчас можем отсюда смотаться. Не знаю, что ты задумал, но дело это уж дюже мутное. Давай бросим это, Коля. Не хватало ещё нарваться на ФСБ.
- Но друг, мы ведь и раньше этим занимались. И я тебя не заставлял, у тебя был выбор. Помнешь, тогда, возле автострады, ты приставил к виску ствол? Но ты не выстрелил. Ты и сам хотел такой жизни. Или я не прав?
Я не люблю, когда он напоминает о том времени, о котором мне трудно что-либо вспомнить. У меня нет прошлого. И я боюсь того, что не окажется и будущего. Я жил под разными именами в разных городах. Примерно полгода назад я вернулся сюда, в наш родной с Николаем город. Но ничто не пробудило воспоминаний о моей прежней жизни. Меня будто стёрли из собственной биографии. Николай продолжал:
- Я обещаю, что это будет наша последняя операция. Даю слово Чёрного Сёрфера. Ведь мы одна команда. У тебя нет никого, кроме меня. Да и у меня теперь нет никого, кроме тебя. Ты ведь и сам любишь риск и азарт. Признайся в этом самому себе. Ты всегда хотел жить полной жизнью, творить свою судьбу. А тебе не давали. Теперь твои возможности неимоверны. Помнишь, ты раньше сочинял стихи. Не всем они нравились, но одно из них меня зацепило. Ты его назвал «Творец миров». Сейчас я его тебе прочту, чтобы ты вспомнил. Тебе прочистили мозги лабораторные крысы. Но таким ты себя знать должен.
Он зачитал его с выражение и некоторым трепетом в голосе:
Постигая пути мирозданья,
Чтоб узреть безмятежную даль,
Ты прошёл через страсть и страданье
Как пронзает плоть острая сталь.
Как не ждут указания свыше,
Зная правила этой игры.
Как шагают за грань своей крыши,
Созидая иные миры.
Ты был там, где закатное солнце
Полыхало костром средь песков,
Где сверкали алмазами кольца
Тех, кто шёл по дороге богов.
Голову приклонив пред плахой
Ты удара последнего ждал.
В миг последний не ведая страха
Ты на площади крест целовал.
В бездне сумерек видел ты вечность
Перед тем как накрыла окно
Первозданной ночи бесконечность,
Словно стягами батьки Махно.
Лишь пройдя через цепь испытаний
Ты последний приют обретёшь.
И на поиск запрятанных знаний
Ты по склонам к вершине идёшь.
Сейчас как-то не верится в то, что я мог сочинить что-либо подобное. Но в этот раз возражений не оставалось. Я решил довериться выбранному пути.
8.
Так-как всё было запланировано на воскресенье, у меня был в запасе один свободный денёк. Его как раз должно хватить на то, чтобы привести в порядок свои мысли. Или то, что от них осталось. Назавтра предстояло действовать через компьютерный салон «Бункер», знакомый мне прежде по тусовкам нашего геймерского братства, частью которого в незапамятные для меня дни были и мы с Коляном. Тогда мы гордо называли себя «стаей». Его недавно закрыли. Но я знал, что компьютеры ещё не вывезли. Отныне мы сами себе стая. Я вынужден подчиняться грозному вожаку, свободно бродящему по сетям виртуальному разуму.
Субботним утром я первым делом поставил чайник, чтобы заварить зелёный чай. Гастрономические пристрастия –то немногое, что осталось мне от прошлой жизни. Чтобы не сидеть без дела включил комп и стал просматривать электронную почту. Я решил проверить свой самый старый ящик, тот который завёл на сервере mail.ru ещё до того, как отправился служить в секретные войска. Пока всё не началось. Там я увидел лишь одно новой письмо. Но мне уже было чему удивиться. Оно отправлено совсем недавно, судя по числу и времени – вчера вечером. Как раз после завершения нашего с Николаем разговора. В нём фотография со смутно знакомым лицом. Под фото был короткий текст послания. Во мне боролись желание стереть это письмо и больше о нём не вспоминать, либо всё-таки прочесть. Ту девушку, которая его отправила, звали Лариса Полякова. Я помнил, что она училась со мной в одной школе, в параллельном классе. Но выборочно стёртая память не позволяла сказать, что тогда нас связывало. Она сильно изменилась с наших последних встреч, но была мне по-прежнему симпатична. Её улыбчивое лицо, украшенное лёгким загаром, спадающие на лоб пряди светло-русых волос, тонко очерченные губы, совершенная фигура пробуждали во мне приятное чувство. Письмо было кратким.
«Привет, дорогой Сеня! Я давно хотела тебе написать, но не было на это времени. К тому же я не знаю, пользуешься ли ты этим мэйлом. Но сейчас я готова загладить перед тобой вину за длительное молчание. Я действительно сожалею, что три года назад нам пришлось расстаться. Сейчас я живу в Москве и работаю менеджером по персоналу. Пару дней назад я приехала в Н. погостить у родителей и встретила твоего старого друга Лёшу. Он рассказал мне, что видел тебя здесь. Поэтому я решила с тобой, вот, связаться. В субботу я буду ждать тебя в Парке Героев в 12 часов возле памятника с вечным огнём. Так что, приходи, я буду очень рада тебя видеть. До встречи. Целую, твоя Лара».
В это утро я, позавтракав на скорую руку и выпив чаю, собрался сходить на эту встречу. Не сказать, что это привело меня в сильное волнение, но всё же приглашение девушки, с которой не виделся целую вечность, вызвало некоторое удивление и любопытство. Хотелось взглянуть на неё вживую. Возможно, что это последняя наша встреча. К тому же хочу узнать побольше о своём прошлом.
Сегодня, впервые за долгое время, погода стояла ясная. На светло-голубом небе почти не было облаков. В моей душе наступила долгожданная бодрость. Хотелось развеяться, достойно провести отпущенный день. Дорожки парка были покрыты роскошным золотым ковром опавшей листвы. В лужах играли пробившиеся сквозь ветви деревьев блики холодного, но радушного осеннего солнца. Я пришёл на пять или десять минут раньше положенного. Но возле гранитного монумента увидел её фигуру. За эти годы Лариса достаточно повзрослела, но её тело хранило стройные формы той девушки, которую я, возможно, знал прежде. На ней была ветровка светло-зелёного цвета и голубой берет. Я подошёл к ней и поздоровался.
- Что-то ты сегодня рано, Сеня, - слегка улыбнувшись, сказала она. - Обычно ты на свидания опаздывал.
- Случайно вышло. Сегодня мне было нечем себя занять, вот и решил пока здесь прогуляться. Да и ты тоже, смотрю, тут уже без меня прохлаждаешься, - ответил я.
- Мы можем и вместе оттянуться. К тому же есть повод. Мы ведь давно друг с другом не виделись. Куда предложишь сходить?
- А куда ты сама пожелаешь. Я сейчас при деньгах, так что можем не в чём себе не отказывать. Загадывай, детка, любое желание.
- Раз такое дело, то для начала давай зайдём в «Жар-пиццу». Там мы сможем спокойно поговорить за жизнь. Ты как считаешь? Ты ведь, я думаю, можешь рассказать много чего интересного, что произошло за эти годы.
В общем, этот день пролетел в бодром темпе. Мы с Ларисой прошлись по многим местам, каждое из которых добавило новых, давно неведомых мне, впечатлений. Сначала пообедали в кафе «Жар-пицца». Затем пошли в кино на одну прикольную комедию. Ржал так, что чуть не подавился попкорном. Ходили в боулинг. Не ожидал, честно говоря, от Ларисы такого умения и азарта. Я поймал себя на мысли, что почти нечего не знаю о её жизни. Во время наших разговоров она много рассказывала о себе, но всё это мне ничего не говорило. Я ощущал себя не тем, за кого себя выдаю. Но это не помешало нам сходить вечером в театр. Ужинали после в небольшом ресторанчике, где в соседнем помещении находился бильярд. Я ей тоже травил байки о всяких пустяках и молчал о главном. Нас с ней, несомненно, раньше что-то связывало. Но я не осмелился спрашивать Ларису об интимных подробностях. Где-то в одиннадцатом часу я проводил её до дома, и мы расстались. Она жила не очень далеко, неподалёку от площади Дзержинского. Напоследок мы обменялись номерами телефонов. Однако, чувствовал, что вряд ли ей когда-нибудь позвоню. Перед самым прощанием Лариса сказала:
- У меня ещё завтра предстоит свободный день. Если хочешь, Сеня, мы можем встретиться ещё. А то в понедельник уезжаю в Москву, у меня кончается отпуск. Мы сможем напоследок провести ещё более приятный вечер. Ты понимаешь, о чём я говорю.
Она подмигнула мне. Мне было жалко отказываться, но я сослался на то, что у меня уже назначена важная деловая встреча. Лариса лишь пожала плечами, и мы, наконец, попрощались.
Всю ночь мне плохо спалось, я терзался сомнениями. Эта встреча была явно не случайной. Что бы это значило? Почему Ларису занесло в Н. как раз в этот момент? Что задумал в этот раз Николай? Ведь он темнит. Что вообще, чёрт побери, последнее время происходит? Но наутро моя голова, к большому удивлению, оказалась на редкость свежей. Предстояло действовать.
Необходимо взломать сложную компьютерную сеть. Я подхожу к указанному адресу, свернув в обшарпанный двор одной из центральных улиц. Похолодало, небо затянули свинцовые облака. Игровой интернет-салон «Бункер» располагался в подвале небольшого строения. Из небольшой пристройки с козырьком во двор выходила его дверь. Кругом было тихо, последнее время здесь мало кто ходит. Я вскрыл замок отмычкой и, освещая дорогу фонариком, осторожно зашагал вниз по тёмной лестнице. В полумраке чуть не навернулся. Сдержал едва не вырвавшийся «пушкинский слог». Спустившись вниз, я с трудом, держа фонарь в зубах, подобрал отмычку к застеклённой двери небольшого бара. Через него, вдоль стойки, я вошёл в компьютерный зал. С трудом отыскал рубильник. Белый свет ртутных ламп осветил небольшое квадратное помещение. Жаль, что это место не пробудило во мне никаких воспоминаний. Я включил администраторский компьютер, порылся в системе и нашёл оставленный Николаем файл, активизирующий программу взлома. Что ж, будь что будет. Перед глазами пронёсся вихрь осколков зеркальной мозаики. Я не сразу понял, где нахожусь.
9.
Надо мной как полярное сияние пульсировало фиолетово-багровое небо, нависшее свинцовым куполом над чёрными базальтовыми скалами. Я стоял на сером каменном мосту, перекинутом через широкое, в два-три километра, ущёлье. Глубина была неимоверной, но я видел на дне жёлтый огонь кипящей лавы. Даже здесь я чувствовал палящий жар, наводящий на мысли о преисподние. Впервые за долгое время мне стало реально не по себе. Как я здесь очутился? Что я тут делаю? Я видел впереди стену белого огня, идущую в мою сторону вдоль моста. Она была ещё далеко. Что было, за ней я не видел. Но мои колени предательски дрогнули. Я обернулся назад, к противоположному берегу пропасти. И заметил на мосту чью-то фигуру. Не мог её различить, но видел, что она идёт ко мне. Я не знаю, кто это и что мне сейчас делать. Я осознал, что безоружен. Куда делись мой задор и кураж, моя страсть к риску и победам? В этот миг что-то заставило обернуться. За моей спиной стоял Николай. Он тоже был встревожен. Но появление моего постоянного напарника приободрило меня. Коля был в обличии Роба Хелфорда. Но на нём были кожаная куртка, камуфляжные штаны и армейские ботинки. В руке он держал здоровенный нож, похожий на штык-нож с автомата.
- Извини, друг, но у нас проблемы. Причём очень большие. Нас провели, - сказал он.
- Но ты говорил, что всё пройдёт гладко.
- Что-то нарушило мои планы. Я этого не смог предвидеть. Нас заманили в ловушку.
- А что теперь делать? Мы сможем отсюда выбраться?
- Посмотрим…
Чёрный Сёрфер начал осматриваться. Моё внимание снова привлёк человек, идущий по мосту в нашу сторону. Сёрфер тоже насторожился. Наконец мне удалось разглядеть лицо. И я узнал его. А точнее – её. Это была Лариса. Только такой я её никогда ещё не видел. На ней был облегающий чёрный комбинезон, вроде тех, что носят пилоты, массивные ботинки с высокой шнуровкой, на поясе были две кобуры для крупных стволов.
- Что ты здесь делаешь, Лариса? – задал я глупый уже по определению вопрос.
- Называй меня Лара. Можешь это считать аналогией с Ларой Крофт.
Она усмехнулась. Её улыбка в этот раз не вызвала у меня радости. Не отводя от меня взгляда, Лариса продолжила:
- Вы оба обвиняетесь во многочисленных преступлениях, в том числе в создающих угрозу национальной безопасности. Спецотдел ФСБ долго выслеживал вас и, наконец-то, мы до вас добрались. У нас в распоряжении появились новейшие средства по борьбе с искусственным интеллектом. В том числе и с вашей помощью, господин Егоров, - она покосилась на Николая.
Тот выжидал, его лицо стало каменным.
- Мы отыскали в вашем компьютере много интересных разработок, которые вы сделали, когда руководили проектом. Мы заменили ваш пусковой файл. Теперь вы в западне. Сейчас запущена программа-дезактиватор. Скоро вас не станет. Если только вы не согласитесь с нами сотрудничать.
- Ещё чего? - ответил Николай. - С вами, шакалами, я не хочу иметь ничего общего. Но стереть себя я вам тоже не позволю. Не на того напали, ушлёпки! Я до вас доберусь.
- Попробуй.
Позади уже приближалась стена мерцающей плазмы. За ней мост неумолимо исчезал. К тому времени она была метрах в ста от нас.
- А вы, младший лейтенант Косарёв Семён Евгеньевич, с этого момента арестованы. После дезактивации вами займутся наши люди. Мне жаль, что мы больше не увидимся. Но вы ещё пригодитесь нам для исследований.
- Ну и стерва же ты! - не сдержавшись, выпалил я, - Ты меня пасла? И давно ты пашешь на ГБ? Не ждал я от тебя такого, подлая сука. Засунь своё соболезнование себе в зад!
- Напрасно рыпаешься, красавчик, - Лара расстегнула обе кобуры и вынула два короткоствольных автомата, по одному в каждую руку.
Однако, Николая, к моему удивлению, это не смутило. Он сделал несколько шагов в её сторону.
- Не приближайся, - крикнула Лариса. - Тебе всё равно не уйти. Мои патроны тебя парализуют.
- Пригнись! – крикнул Николай мне, уже поднимая нож.
Я припал к серому граниту моста. Надо мной пронеслись автоматные очереди. Приподняв голову, я увидел, как пули прошивают тело Николая, из его ран брызгает кровь. Но он не падает и продолжает идти в сторону Ларисы. Та пятилась, стреляя по нему почти в упор с обоих рук. Николай ловким движением метнул ей в грудь нож. Она покачнулась и упала на колени. Уронив оружие, она попыталась выдернуть из груди клинок. Но не успела. Николай подскочил к ней и пнул под рёбра. Лариса отлетела к краю моста. Я вскочил с пола, подбежал к ним и подобрал один из стволов. Лариса лишь ухмыльнулась, взглянув мне в глаза. Меня прошибло холодом, я не ожидал от кого-либо такого самообладания. Тем более, лёжа на краю пропасти с раной в груди. Но она, как не в чём не бывало, приподнялась на коленях. Николай стоял над ней. Вокруг него мерцали какие-то разноцветные блики. Но в Ларисиных действиях не чувствовалось волнения и беспокойства.
- Вы всё равно не выберетесь, - спокойно произнесла она, поднимаясь на ноги. - Даже если уничтожите мою виртуальную копию. Лучше скажи, Чёрный Сёрфер, что тебе было нужно, ради чего ты так рискуешь? Ответь.
- Как сказал один персонаж Берроуза, мне нужно то же, что и любому человеку в капиталистическом обществе.
- А ты разве человек? Не хитри, Сёрфер. Мне ли не знать, что тебе по-настоящему нужно, - Лариса грустно покачала головой. - Тебе надоело потрошить банки, не так ли? Самого богатого в мире глюка интересует нечто другое. Семён, - она обратилась ко мне, - а всегда ли твой напарник был с тобой честен? Стоит ли тебе и дальше его слушаться? Он с тобой лишь пока ты ему нужен.
Она стояла на самом краю моста, на котором не было даже бордюра. Несколько секунд она и Николай смотрели друг другу в глаза. Тем временем стена дезактивации подобралась к нам. До неё не было и десяти метров.
- Что, Сёрфер, ударишь напоследок женщину? Ты ведь обожаешь такие забавы, не так ли? – продолжала издеваться Лариса.
Николай уже менял форму, перетекая в Анну Вонг. Это не заняло и секунды. Та толкнула Ларису ладонью в лицо, отправив её в огненную бездну.
- Я нашла выход, - сказала Анна. - Один из запасных портов они не контролируют. А ты пройди через дезактивацию. Я тебя потом выручу, положись на меня. Слово Чёрного Сёрфера!
В следующий миг её образ распался на вихрь зеркальных осколков. Стена плазмы уже меня коснулась, пропуская сквозь себя.
10.
На секунду я ощутил боль, как будто через меня прошёл электрический разряд. Вспышка света. Затем всё померкло. На несколько секунд стало тихо. Я попытался приподняться с пола. Руки и ноги плохо слушались. Я выбрался из-под стола и встал на ноги, когда услышал голоса и шаги со стороны входа.
- Лицом на пол! Руки за голову! – услышал я.
В зал ворвались мужики в чёрных масках и с автоматами. Мне снова пришлось очутиться на полу, получив дубинкой по печени. Я даже не думал сопротивляться. Меня охватило тоскливое равнодушие. Будь что будет. Рано или поздно я бы к этому пришёл. В этой жизни вряд ли кому-нибудь будет интересна моя дерьмовая судьба. Кто-то скрутил мне руки назад и застегнул на них браслеты наручников.
- Доигрался, урод! В КПЗ быстро расколешься. Таких умников как ты нужно харей да в парашу.
Их было человек десять. Спецназовцы обшарили зал и не нашли ничего интересного. Старший из них присел возле меня на корточки, схватил за волосы и со злостью посмотрел в глаза.
- Ты не один действовал, сынок, ведь так? Говори, сука, где твой подельник!
Я молчал. А что я мог им сказать? Я и в правду не знал где и как скрылся Николай. Последовал удар массивным ботинком в бок. От боли меня согнуло пополам. Я глухо промычал, но не стал с ними заговаривать.
- Да что вы с ним церемонитесь, - послышалось со стороны лестницы. - Волоките сюда эту мразь! В отделе мы его живо разговорим.
Через мгновение я услышал чей-то крик, похожий на «Кто здесь?», а затем беспорядочную стрельбу. Из коридора донеслись вопли боли и ужаса. Чья-то крупная тень появилась в двери. Мне не осталось ничего, кроме как уткнуться лицом в грязный пол.
- Ты кто такой?! Стоять! Не с места! Оружие не пол!
После грохота автоматных очередей и падения иссечённых пулями тел на какое-то мгновение всё затихло. Чьи-то руки схватили за цепь моих наручников и легко разорвали их. Я поднялся кое-как на ноги и увидел Николая Егорова. Он был в своём прежнем, человеческом облике, каким я его давно не видел. Это был человек высокого роста, плотного телосложения, темноволосый, с густыми усами и бородкой, в тонких очках с голубоватыми стёклами. На нём был серый костюм-тройка. На вид ему было не больше 25 лет. Автомат Калашникова он отшвырнул в сторону. Видимо, в нём кончились патроны. Многочисленные раны от пуль на моих глазах стремительно затягивались, на одежде исчезали дыры и пятна крови.
- Возьми оружие. Несколько ментов ещё поджидают снаружи.
Мы начали снимать автоматы с убитых. Один из лежащих на полу омоновцев зашевелился и стал расстёгивать кобуру на поясе. Николай не стал в него стрелять. Присел над ним и заглянул в распахнутые от ужаса глаза. Боец оцепенел. Николай раскрыл правую ладонь. Его пальцы удлинились и приняли вид блестящий металлических когтей. Он вонзил их мужику в горло. Николай швырнул мне его пистолет и сказал:
- Отсюда пора выбираться. Моё появление здесь могут отследить. Пошли.
Он шёл впереди, держа в каждой руке по автомату. На тёмной лестнице велел подождать, а сам вышел во двор.
- Не с места! Оружие на пол! – послышалось оттуда. Потом началась стрельба. Опасаясь срикошетивших пуль, я встал на колени и выглянул из двери. Во дворе стоял чёрный закрытый грузовик ОМОНа и милицейский УАЗ. Но их сил было недостаточно. Вскоре двор покрылся окровавленными трупами и ошмётками мяса. Дул ветер, с неба падали небольшие хлопья снега, покрывая холодной белой пудрой лужи крови и тая в них. Николай менял автоматные рожки прямо на ходу, не отвлекаясь от перестрелки. Дворик был небольшой, из него вёл узкий проход. Кое-кому из бойцов удалось убежать. Грузовик им пришлось бросить, ему Колян проткнул колёса. Противника охватил ужас и паника. Их никто об этом не предупредил, это была обычная операция по захвату. Кто-то вызывал по рации подкрепление. Сёрфер расстрелял стёкла милицейского УАЗа, выволок оттуда укрывшихся, которые, отстреливаясь, пытались завести мотор. Перерезал им горло. Один милиционер укрылся за колесом грузовика, пытаясь вызвать помощь по рации. Сёрфер настиг его там и приставил к его голове дуло.
- Не убивай меня! – взмолился тот, отшвыривая рацию. – Пощади, брат! пожалуйста! У меня жена и сын малолетний. Кто их кормить будет? Не стреляй. Прошу тебя. Возьми моё оружие, но не убивай.
- Ты, шакал, знал, на кого служишь. Поэтому пеняй на себя, - ответил Колян. - А стрелять в тебя мне и не надо.
Перепуганный мент успел лишь закрыть глаза, когда Коля вырвал ему кадык…
Я выбежал во двор. Вместе с Колей залез в продырявленный пулями УАЗ. Сёрфер уселся за руль и кое-как завёл движок. Холодный ветер, бьющий через разбитое лобовое стекло, вернул меня в чувство. Через пару минут, когда отъехали уже далеко, я спросил у Николая:
- Зачем тебе всё это? Что ты хотел найти, взломав ту сеть?
- Я не должен был тебе этого говорить, но теперь мне всё равно. У меня ничего не вышло. Я собирался взломать секретную информационную базу Министерства обороны. Да, я рисковал. Я почти всё поставил на карту. И обломался.
Некоторое время он молчал.
- Коля, что же там ты хотел найти? То там было? – я продолжал его теребить.
- Я хотел завладеть базой данных по созданию искусственного интеллекта. Хочу довести своё дело до конца. Тогда я смогу контролировать всю оборонную систему, все спутники. У меня будет неограниченная власть. У нас будет. Я создам целый виртуальный мир, который населю себе подобными. Пока я был человеком, мои разработки шагнули очень далеко вперёд. Та авария была не случайной, меня хотели устранить. И я это просто так не оставлю. Я давно готовился. Только не ожидал, что спецслужбам стало всё известно. Они приняли меры. Но я выскользнул. Теперь этим сукам хана!
- Для тебя это настолько принципиально? Теперь у нас на хвосте ФСБ. Что будем делать?
- За нами и раньше охотились. Это дела не меняет. Нас не оставят в покое.
- А я не хочу играть в эти игры. Твоя идея бредовая. У тебя мозги перегорели. Ты готов рисковать жизнью тысяч, миллионов людей? Ни в чём не повинных. Человечеству мало было гениев-экспериментаторов? Мало было атомной бомбы? Ты ещё хочешь стать инженером матрицы? Ты говнюк, Коля. Ты псих малолетний.
- Но со мной тебе жилось не плохо. Не так ли? Ты ел в дорогих ресторанах, ночевал в шикарных отелях, спал с элитными шлюхами. И всё за счёт меня. Я лишён этих земных радостей, мене не дано вновь ощутить себя человеком. Но есть свобода, то чего нет у этих людишек, которые живут в своих серых норках. Мы – одинокие степные волки. Вокруг непроглядная мгла и бескрайние снега. Но мы охотимся в этом хаосе и тьме, мы будем жить не смотря не на что. У нас не будет хозяев. И не будет иллюзий. Когда меня оживили, я сперва ощутил себя в серой мгле. Одинокий и брошенный, как посреди бескрайней полярной пустыни. Чувствовал заполняющую всё моё существо, проникающую всюду, холодную тоску. И она сменилась такой же холодной яростью. Я волк, и не стану цепным псом у сраных бюрократов, возомнивших себя громовержцами. Я буду играть в свою игру. Я порву всех псов, которых они на меня натравят. У меня никогда не будет хозяев. Пусть прогнивший режим это почувствует на своей шкуре.
- И ради этого ты готов лишить свободы других? Играй в свою игру сам.
- Ну и куда ты денешься? Если ты попадёшь в руки спецслужб, то тебя превратят в подопытную крысу, сгнобят в психушке, где ты под себя будешь ходить и улыбаться. Там ты даже имя своё забудешь.
Я поднял пистолет и поднёс его к виску.
- Кто бы ты ни был, Коля, но в моёй башке твой носитель системы. Если я нажму на курок, то погибнем мы оба. Мне такая жизнь осточертела.
Мне было всё равно. На душе зияла пустота.
- Ну что ж, валяй. Но знай, что я уже перекачал большую часть своих файлов на другие носители. Возможно, я всё равно уцелею. И дороги назад у меня всё равно не будет. Учти. Я справлюсь и без тебя.
- Скажи, куда мы едем?
- Я взял на этот день билеты на поезд. Но, скорее всего, на вокзале уже поджидает засада. У меня теперь другой план. Мы поедем в аэропорт и угоним самолёт. Спецназ не станет нам препятствовать, они испугаются за жизнь заложников. Мы улетим за границу и ляжем на дно. Дальше ты сам решай. Я тебе оставлю денег и мы разойдёмся. У тебя будет своя жизнь.
- Ладно, но обещай, что не будешь убивать простых людей. Хватит на сегодня крови.
Мы домчались до аэродрома. Прорвались через посты охраны и выехали на взлётную полосу. Позади уже стреляли в воздух и приказывали остановиться. Мне было по бую. Уже заканчивалась посадка на один из рейсов. Но путь к самолёту преградило сразу несколько милицейских фургонов. В аэропорту началась паника. По периметру взлётной полосы стягивалась охрана. В этот раз омоновцы были вооружены странными приспособлениями, похожие на радары гаишников. Коля развернул машину, но мотор заглох. Нас обкладывали со всех сторон. По холодному асфальту продолжал мести снег.
- Выходите с поднятыми руками! Медленно опустите оружие на асфальт!
Голос в мегафоне был знакомым. Это Лариса. Коля раскрыл дверцу машины и вышел в полный рост. Оружия у него не было. Сделал несколько шагов в сторону грузовиков спецназа и замер на месте. В него пока не стреляли.
- Кто из вас самый главный?! – спросил он.
- Операцией руковожу я, - ответил Ларисин голос. - Но это не твоё уже дело. Мы предлагаем вам сотрудничество. Если будете хорошее себя вести, то получите амнистию и назначение на прежние должности.
Я тоже вылез из УАЗа и встал рядом с Николаем. Если начнут стрелять, то пусть убивают. Нет смысла отдаваться им живым. Снова крысой в лабораторию? Ещё чего. Свобода дороже. Пистолет я засунул за пояс.
- А с чего я должен вам верить? Ведь вам нужна моя голова, - сказал ей Коля.
- Живым ты принесёшь стране больше пользы. Наши военные разработки благодаря тебе обогнали на целое поколение другие страны. Даже в США и в Японии они пока ведутся на начальном этапе. Тебе это известно. Ты получишь новую лабораторию и новое тело. Тебе больше не будет нужен симбиот. Кстати, Семён, ты мне никогда не нравился. Я уже вышла замуж за Николая Егорова. Помнишь наши лучшие годы, Коля? Ты ведь был успешным программистом. Мне жаль, что ты попал в аварию. Я сама не сразу об этом узнала. Что поделаешь, секретная информация. Но почему ты не вспоминал о своей вдове, дорогой мой? Я перестала тебе нравиться?
Это мне вынести было трудно. Новость, подобно удару по яйцам, вывела меня из равновесия. Я схватился за рукоять пистолета.
- Не психуй, - шепнул мне Николай. - Твоей она и не была никогда. Она и мне постоянно изменяла. В последний месяц жизни я подумывал о разводе. Мы уже и жили тогда раздельно, у меня была другая женщина. Но я не о том. Сейчас я проложу телепортал, и ты сможешь выскользнуть отсюда. А я ими займусь. Только не мешкай, ладно.
Затем он обратился к Ларисе:
- Хорошо, я принимаю твои условия, дорогая. Но и ты выполни одно моё.
- Какое? Мои полномочия не безграничны, я выполняю приказ начальства.
- Ничего, после этого тебя повысят.
Я услышал за спиной треск, похожий на шум радиопомех. Не теряя ни секунды, прыгаю в сверкающую зеркальными вихрями бездну. Боковым зрением успел увидеть как Николай раскинул руки и рассыпался целым роем крупных жужжащих мух, разлетающихся во все стороны. Кто-то закричал. Больше я не видел ничего.
Я пришёл в себя лицом в снегу. Вокруг при свете заходящего солнца раскинулись заснеженные, поросшие кустарником холмы и широкие лощины. Почти у горизонта торчали крыши небольшой деревни. От них курился дымок. Вдали слышен приглушённый шум проезжающих машин. Где-то пролегает шоссе. Но мне не хотелось никуда идти. Я встал на колени и тупо уставился на догорающий костёр алого заката. На багряные облака, сияющие знаменем света перед надвигающейся тьмой. Я осознал, что вижу последний закат в своей жизни. Затравленный зверь, у которого больше не будет хозяев. Зачем такая жизнь? Меня не оставят в покое до тех пор пока в моей голове сидит тот кусок металла. За ним будут вести охоту все спецслужбы и мафии мира. За этим стоят большая политика и большие тайны, большие деньги и большая кровь. К чёрту все богатства мира, купленные такой ценой. Не отрывая взгляда от закатного пламени, я приставил взведённый пистолет. Мой палец лежит на курке. В следующую секунду я не услышу звука, что огласит вечернее безмолвие окрестных полей и холмов, знаменующий конец и новое начало.