— И что же там такое стряслось? — в который раз терпеливо спросил усатый добрый следователь. — Почему вы так спешно собирались ретироваться?
— Понятия не имею, — снова упорно прошамкал престарелый Иннокентий Абрамович, протирая желтый слезящийся глаз несвежим коричневым платком. — Вы же следователь, вы и расследуйте.
— Поддерживаю, — не без легкого заикания, но твердо поддержал его студент Окочурин, потирая ушибленное колено.
— А ты, очкастый, — с нажимом прошипел плешивый злой следователь, — вообще тут не при делах. Молчал бы в тряпочку. А?!
— Я мимо шел. Упал, кстати… — немного обиженно добавил Окочурин, поправляя кругленькие очки. — И вот…
— Что вот? — спросил добрый следователь, внимательно почему-то разглядывая обгрызенные окочуринские ногти.
— Как видите, — развел руками студент Окочурин.
— Все понятно… — нехорошо побагровел злой следователь, комкая окружающее пространство мощными выбросами гнева.
— А я все… все видела! — внезапно запыхтела Авдотья Никитична. — Я сейчас… сейчас все расскажу!.. Как на духу. Я… я…
— По-моему, даме плохо, — констатировал добрый следователь, с интересом заглядывая в открытый перекошенный рот Авдотьи Никитичны, и принялся раскуривать трубку.
— Оклема-ается, — процедил злой следователь, сплевывая кусочек вареной моркови, который еще утром застрял у него между зубами. — Стерва… — почти неслышно добавил он.
— Я… я… — пыхтела Авдотья Никитична. — Это…
— Довели, — как-то ржаво проскрипел Иннокентий Абрамович. — Христопродавцы…
— Что?!.. — вдруг взревел добрый следователь, мгновенно становясь недобрым, — что ты сказал, еврейская твоя душонка?! — и плеснул в Иннокентия Абрамовича чаем из казенного граненого стакана.
— Я!.. — неестественно взвилась вверх Авдотья Никитична, вращая в разные стороны мутными рыбьими глазами. — Жжж… жжжж…
— Я вас … сейчас… — начал было Иннокентий Абрамович, — по мордасам!..
— Поддерживаю! — сугубо морально поддержал его студент Окочурин, на всякий случай снимая очки.
— А что ты на это скажешь, мудрец сионский? — едко проронил злой следователь, доставая огромный черный маузер и начиная ритмично помахивать дулом перед самым носом Иннокентия Абрамовича.
— Вот-вот, — одобрительно поглядел на действия злого следователя уже недобрый и выпустил из-под усов целую тучу серого дыма.
— Я! Я!..
— Господа!.. Товарищи! — ошалело вскричал студент Окочурин, словно белым флагом, размахивая своими очками перед противоборствующими сторонами. — Эта тетенька хочет нам что-то сказать…
— Я… — булькнула Авдотья Никитична и вдруг отчетливо выкрикнула:
— Это я Журбина убила!..
И в комнате стало очень-очень тихо.
2007