Пещеры. Бездна. Океаны.
Без берегов. Леса-титаны.
Где кто-то росной мглой укрыт,
Сам незрим, на вас глядит.
Эдгар По «Страна сновидений».
Колдовская летняя ночь зарастила небо тьмой, глядя вниз хитрыми зраками звезд, мерно дыша нежным холодком. Лес спал. Меж стоящих навытяжку многолетних мудрых деревьев в белесой дымке, неслышные, незримые, бродили феи-сны. Земля под могутными корнями леса чуть подрагивала, из глубин шел неразборчивый гул словно сотен далеких-далеких голосов. Казалось, вибрируют горы, каменным горбом выпирающие из лесного тела. Порой слышался грохот от падения, удара, чей-то глухой залихватский выкрик. И тревожно ворочались дети эльфов, укрывшиеся одним широким одеялом, в своих полых холмах. Единороги в неспокойной дреме на Круглой поляне стригали ушами, трясли белоснежным шелком грив. Вильде меннер поднимали головы от муравейников, которые пользовали на вроде подушек, непонимающе и недовольно озирались, и к ним скорее торопились феи пленительных грез, чтоб разбушевавшиеся со сна громадины сами не перебудили всех своим неразборчивым гневом. А вообще (то есть ежели дело не по весне обстоит), спешу заверить, вильде меннер милые и добродушные, хоть и недалекие существа… Русалки в Чародейственном пруду вообще не могли уснуть, нервно кружили в сияюще-прозрачной воде, перешептывались, строя догадки и распуская вереницы сплетен. Пытались разбудить деда Водяного, хватая его за зеленые колыхающиеся концы огромной тинистой бороды и усов, но тот не думал просыпаться, не шевелился даже, плотно укутавшись в водоросли. Только приоткрывал иногда широкий свой рот, и тогда на поверхность пруда всплывал его безмятежный булькающий храп…
Впрочем, к утру подземный гул понемногу стих, и жители леса смогли благополучно выбросить его из мыслей, забывшись утекающими остатками сновидений.