- Куда же мне сначала-то бежать? – Федька сдвинул шапку на затылок и задумался. Он выбирал между мусорным баком около шестнадцатиэтажки и аптекой.
Задача была не из простых – дом и аптека находились совсем не по соседству друг с другом, а успеть Федьке требовалось позарез и туда, и туда. Неожиданно заболевшая Любаня и Петрович, который почти не мог ходить, пропадут без еды и хоть какого-нибудь лекарства.
- Э-эх, доля моя-доля! - Федька поправил когда-то тёплую, а теперь вконец износившуюся шапку, натянув её поглубже на лоб. Мысли о Любане, которая сегодня даже не смогла подняться, чтобы идти с ним, не оставляли Федьку. Совсем ослабла бедная Любаня. Прежде она никогда не залёживалась.
Одному тяжело везде управиться. Вдвоём-то сподручнее! По три бака за утро разгребали! А теперь хоть бы к одному успеть, пока его чужие к рукам не прибрали. И в аптеку – тоже не задержишься. Охранник поменяется – на сутки злыдень заступит, на порог Федьку не пустит. Попробуй, докажи ему, что не за боярышником пришёл. Какой сейчас Федьке боярышник, когда его Любаня заболела? Да и не пьёт он боярышник этот! Кто сказал, что его все бомжи пьют вместо водки? Федька вот, к примеру, не пьёт. И Петрович не пьёт. Не все бомжи опустились!
Федька вздохнул. Эх, хорошо бы купить Любане самое сильное лекарство, такое, чтоб она сразу выздоровела! На что вот только? Заработать-то не дают. Он всю ночь на разгрузке жилы рвал, а его потом – пинками:
- Какие тебе деньги, урод? Скажи спасибо, что живым отпускаем.
Федька снова вздохнул. Только и хватит у него на анальгин да аспирин. А Любаня-то совсем разболелась! Хоть бы поднялась. Как он без неё?
Ещё недолго потоптавшись, Федька решительно направился к шестнадцатиэтажке. Главное, опередить тех, кто, как и он, торопится к баку, в котором после праздника полно еды. Может, повезёт ему набрать чего повкуснее для Любани. Она сладкое любит. Вдруг да разживётся он тортиком недоеденным! Случилось же такое на ноябрьские – добрые люди целый кусок в коробке выбросили. Вот Любаня-то радовалась! Щебетала, как птичка. А Петровичу бы колбаски раздобыть. С сальцем чтобы. Очень он такую уважает. В прошлые времена, когда ещё хорошо жил, не отказывал себе Петрович во вкусной колбаске.
Федька уже почти бежал к заветному контейнеру – так ему хотелось порадовать разболевшихся Любаню и Петровича.
- Ну, слава Богу – первым успел. У-у, сколько здесь пакетов навалено! - Федьку разбирала радость от того, что добрался сюда раньше других.
Счастье-то какое - праздники! Федька их очень любил - еды выбрасывают много, сразу видно - от пуза люди наедаются.
Он заглянул в пакеты, лежавшие сверху. Перебрать бы всё в баке основательно да ведь ещё в аптеку торопиться надо. Пришлось Федьке думать, как лучше сделать, чтобы не задержаться здесь надолго и побольше набрать. Решение пришло быстро - повытаскивать всё из бака на снег да перетрясти пакеты. Он начал быстро разгребать содержимое мусорного бака.
- Эй, бомжара! Ты чего тут творишь? Для тебя, что ли, люди в контейнер выносят? Чтобы ты потом гадил? А ну, быстро всё сложил назад!
Федька втянул голову в плечи. Ссориться с решительным парнем не было никакого резона. Он бы всё равно не поверил Федьке, который вовсе не собирался оставлять мусор неубранным. Просто так быстрее найти то, что он очень хотел принести Любане и Петровичу. Не повезло-то как! И откуда он только взялся с утра пораньше? Выходной же день. Спал бы себе да спал.
Скидывая пакеты обратно в бак, Федька не пропускал ни одного и почти из каждого доставал что-нибудь, перекладывая в свой собственный пакет, которым очень гордился. Пакет этот был без единой дырки и с целыми ручками. С таким не стыдно и в аптеку зайти. Вообще, Федька всегда стеснялся своего вида. И пакет этот – почти новый – по-настоящему грел ему душу.
Еды всякой-разной набралось прилично. Федька не переставал удивляться - как удобно стало еду собирать! Почти вся – по баночкам или в плотных пакетах. Красота! Вот – кубики, из которых варят суп. Их выбросили целой упаковкой. Видно, срок годности вышел. Ну, это он для приличных людей вышел, а ему, Любане и Петровичу очень даже подойдёт. А вот - сыра плавленого полбаночки. И чего выбросили? Подумаешь, подсох чуток по краям. Ну-у, хлебом они нынче богаты! И ржаной, и бородинский, и даже батон с маком - в целлофане, целый совсем! И зачем столько набирают, если всё равно не съедят? Ох, ты-ы! Шпроты! Удачно здесь крышка загнулась - не выпали рыбёшки. Будет, чем Любаню покормить, чтоб быстрее поднялась. Полезные они, шпроты-то. А вот и колбаска для Петровича. Правда, немного - самый хвостик - ну, да и то радость. Вон, и сальце есть.
Всякого накидал Федька в свой пакет, только вот тортика для Любани так и не добыл. И совсем уж загоревал, как вдруг, в предпоследнем из неразобранных пакетов, увидел красивую коробку. Очень красивую! У него аж дух захватило. Торт «Наполеон»?!
Федька боялся поверить собственным глазам. Перечитал снова. Потом, почти не дыша, открыл коробку, а там… - у него закружилась от радости голова – там лежал самый красивейший, самый вкуснейший торт.
- Ох, ты-ы! Это кто ж на тебя, такого красавца, рассердился? За что же тебя-то - на помойку? - Федька покачал головой и аккуратно, как только мог, положил коробку с тортом в свой пакет. А счастливая всё же у него Любаня! Разве ждал бы несчастливую сам «Наполеон»?
Приплясывая от радости, он ещё недолго поковырялся в баке и потрусил к аптеке. До того, как на дежурство заступит злющий охранник, оставалось времени всего ничего.
Добравшись до аптеки и робко потянув на себя дверь, Федька заглянул внутрь – охранник пока не сменился. Теперь главное, чтобы никто другой возмущаться не начал. Федька встал в очередь, опасливо поглядывая перед собой, но никто не закричал, чтобы он выметался, куда подальше, и не обозвал паршивой пьянью. Федька глубоко вздохнул - с чего его обзывать-то? У него Любаня с Петровичем болеют. Когда ему пить? И из пакета у него не пахнет. И от него не пахнет. Почти не пахнет. В общем, если сильно не принюхиваться, то и совсем не пахнет. Эх, в ванной бы ему помыться… Да где её взять, ванну-то? Хорошо хоть, пока зима, руки да лицо можно снегом оттереть.
- Вам чего? – совсем молоденькая аптекарша смотрела на Федьку.
- Мне бы чего-нибудь от сильной простуды и ещё от ног – ну, чтобы не ломило. Только не очень дорого. Если есть.
- Недорого – это сколько?
Федька выгреб из кармана всё, что у него было, и выложил на тарелочку перед кассой.
- На аспирин и анальгин хватает?
- Хватает.
Забрав лекарства, он уже подошёл к аптечной двери, как вдруг сзади кто-то окликнул:
- Дяденька!
Засомневавшись – кому он может быть нужен? – Федька всё же обернулся и почти налетел на мальчонку в смешно нахлобученной шапке.
- Ты чего, пацан? Зачем звал?
- Дяденька, ты хорошие витаминки купил?
Федька удивился:
- Витаминки? Не брал я витаминок. Я таблетки покупал.
- А они хорошие, эти таблетки?
- Хорошие. А тебе зачем?
- У меня мама болеет. Совсем. Мы тут рядом – во-он там, – мальчишка махнул куда-то за дверь, – одни с моей мамой живём. Раньше мы здесь мне витаминки покупали – я их ел и даже не болел. А потом у нас не стало денежек на витаминки. Только на хлебушек. А я всё равно хочу моей маме витаминки принести. Она тогда перестанет болеть.
- Эх, малец. Хорошее ты дело затеял – маме своей помочь. Да не к тому ты обратился. У меня самого – больных двое. И денег не осталось. Видишь – таблетки купил.
- А можно ты мне дашь такие таблетки? Ну и пусть, что не витаминки! Ты сказал, они хорошие. Они помогут моей маме.
- Вон, как ты придумал… Давай-ка, выйдем отсюда, пока нас не выгнали.
Федька и мальчик вышли из аптеки.
- Ты у других-то просил? Просил, чтобы помогли тебе и маме твоей?
- Я только у тебя попросил. Ты потому что добрый. Я на тебя сначала смотрел.
Федька вдруг смутился, а потом почувствовал, как на глаза наворачиваются слёзы. Что за чудной парнишка! Смотрел он сначала, видите ли. Эх, нелегко видать пацану.
- А зовут-то тебя как?
- Ванюшка.
- Иван, значит?
- Не-ет, это я потом буду Иван. А сейчас я ещё Ванюшка.
- А чем мама твоя болеет?
- У неё гриб!!! Его в лесу надо искать, а мама прямо на улице около дома нашла. Она сказала, этот гриб куда-то уйдёт. Просто надо подождать. А ещё надо потерпеть и есть понемножку – у нас еды мало. Я про еду терплю. Почти совсем есть не хочу. Маму вот только жалко! Не хочу у неё этот гриб.
Ванюшка почти захлюпал носом. У Федьки сжалось сердце.
- Ох, ты-ы… Горемычный ты мой. Терпишь, значит? А врача к маме чего ж не вызовете?
- Не-ет, мама врача не хочет. Вдруг её в больницу увезут? Ей же меня некуда девать! Баба Лида совсем старенькая. Ей со мной тяжело. Мама сказала, гриб сам уйдёт.
- Не уйдёт, а пройдёт, Ванюша. Не гриб это из леса, а грипп, - Федька даже придохнул на этих «-пп». – Это у болезни название такое.
- Как имя, да? – мальчонка перестал всхлипывать и заинтересованно посмотрел на Федьку.
- Точно. Как имя. А что же, дома совсем лекарства никакого нет?
- Ты что-о!!! – Ванюшка округлил глаза. – Нет, конечно! Нам же некогда болеть - так всегда мама говорит. Зачем нам лекарства?
- Вот тебе и некогда… - Федька вздохнул. – Небогато вы, я вижу, живёте. Не задалось маленько у мамы твоей в жизни. Ну ладно, парень. Ты скоро вырастешь, станешь твоей маме доброй опорой. Это уже сейчас ясно-понятно. А таблетками я с тобой поделюсь. Только ты их сразу маме отдай, сам не вздумай есть. Тебе они только хуже сделают. Эти таблетки не для детей.
Отдав Ванюшке драгоценные упаковки, Федька подтолкнул пацанёнка:
- Ну, беги скорей к твоей маме. Да передай ей, чтоб выздоравливала. Дверь-то дома сам откроешь?
- Открою! Я это уже давно умею. У нас знаешь, какой замок лёгкий! Мне и нетрудно совсем.
Ванюшка бежал к старенькой пятиэтажке, а Федька смотрел ему вслед и думал – что-то неправильно, не так. Скребло на душе. И вдруг он понял!
- Эй, подожди! Па-арень! Ваню-юшка!
Федька бросился за ним. Мальчонка обернулся и встал, как вкопанный. Запыхавшийся Федька, торопясь, достал из своего пакета батон с маком. Целый совсем. Нетронутый. Его можно ребёнку есть.
- На вот тебе. Он вкусный, хоть и подсох немного.
Ванюшка крепко прижал батон к курточке.
- Спасибо, дяденька. Ты добрый.
Федька снова полез в пакет и вытащил красивую коробку. Ту, где лежало сокровище. «Наполеон»!
- А это маме твоей отдай. Слышишь, Ванюша? Здесь торт. Женщины – они ведь очень сладкое любят. И выздоравливают быстрее, когда сладкое едят.
Он прижал к себе мальчонку, потом повернулся и быстро-быстро пошёл туда, где его ждали Любаня и Петрович.
Он шёл и думал - это ничего, что сегодня его Любаня осталась без торта. Праздники же ещё не закончились. Завтра с утра пораньше он снова пойдёт к шестнадцатиэтажке. Может, оставит какая-нибудь добрая душа сладкий кусочек для Любани…