На ветке сидела ворона. Она была очень старой и голодной. Ей не хотелось двигаться. Мороз всё крепчал, и не было ни какой надежды, что зимнее солнце пробьется сквозь серую пелену облаков и отогреет её замерзающее тело. Она уже перестала чувствовать заиндевевшую кожу, а её собственное оперение стало казаться ей чем-то чуждым и бесполезным. Она уже не могла вспомнить, что когда-то эти перья помогали ей летать... Она даже забыла, что такое «летать»; и это не потому, что она была старой и умирала, и не потому, что у вороны плохая память – просто она никогда об этом не задумывалась. Она просто летала.
А сейчас, она уже не могла пошевелиться. Мороз всё глубже и глубже проникал в её тело. Жизнь отступала. Медленно сдавая одну позицию за другой, она двигалась к центру, пытаясь спасти самое ценное – воронье сердце... В нем было тепло, и жизнь всё ещё была хозяином положения.
Если бы ворона не была такой старой и "разочарованной в жизни", если бы в этот момент её можно было бы взять и положить на тёплую печку, а затем, в тёплой комнате напоить тёплым молоком, то возможно она бы и выжила…. Но, ничего подобного с этой вороной произойти не могло. Её «незамерзающие» лапы ещё продолжали цепко сжимать ветку, на которой она сидела, но мозг уже не контролировал ситуацию. Внешний мир исчезал….
Её глаза были полузакрыты, но смотреть через них уже было некому... Организм прекратил свою деятельность. Остатки незамерзающей крови стали сворачиваться. Сердце остановилось. Лапы разжались и ворона упала. Труп окалел. Больше в этом теле Жизнь не могла существовать. И она ушла. Ушла навсегда, унося с собой весь «жизненный опыт», прожитый в теле вороны…
Как и куда ушла Жизнь, не знает никто, но возможно когда-нибудь, обретя новую форму, она сумеет вспомнить и этот эпизод своих бесконечных странствий!