Куры-то переехали на дачу, а вот мы продолжали жить в арбатской коммуналке. Отношения родителей были более, чем сложные. Отец понимал, что без матери «пропадет» и это выражалось, в уверениях, что вот если ни сегодня, то завтра он изменится, только «не бросай меня!», либо в жестоких побоях после, которых мать долго восстанавливалась. Но прекратить все это было не возможно потому, как ни нам с мамой, ни отцу квартир все не давали и не давали…
На курах нажиться не удалось, а работать отцу в принципе никогда не нравилось. Так и жили на деньги, которые с раннего утра и до поздней ночи зарабатывала мама.
По отношению ко мне отец агрессивным не был. Не бил, не издевался. По пьяной лаве даже гордился перед окружающими тем, что я на него похожа. Но в целом, я никогда не была ему нужна. Его устраивало, что я расту, учусь в школе, не болею. Но в процесс всего этого вникать не считал нужным.
В воскресенье утром отец сказал, что мы поедем с ним гулять в Измайловский парк. Вот это да! Он никогда меня не брал гулять, а тут на тебе - Измайловский парк! Нет, один раз брал. В Пушкинский музей. Он там тогда работал, поэтому мы и зашли с «черного хода». Походили по залам… Отец показал мне на огромную картину с изображением обнаженной дамы сидящей… уже и не помню на чем она сидела… и сказал – на маму нашу похожа. Но парк – не музей! Там можно кормить белок! И мы поехали.
Когда мы входили на птичий рынок, я на всякий случай спросила:
-Пап, это и есть парк?
-Нет, это «птичка». Но матери нельзя было говорить, что мы едем сюда. Пошли кроликов смотреть.
Когда мы ехали домой с тремя крольчатами в коробке, мне хотелось плакать. Они были хорошенькие! Пушистые… Но я знала, что маме эта покупка не понравится, а отец опять разозлится и кто его знает, чем дело кончится. Отец же тем временем рассказывал о кроличьих шубах, в которые оденет нас с мамой, о том, что мясо кролика почти, как куриное… и в дальнейшем у нас будет ясное дело не три кролика, а значительно больше! На даче конечно, не в квартире же их разводить!
Кролики жили в той же клетке, что была сконструирована когда-то для цыплят. Запах от них шел ТАКОЙ, что находиться с ними в одном помещении было почти не возможно.
Клетка стояла в «маленькой» комнате. Комната была почему-то очень холодная. Так вот лежа перед телевизором, в то время как мама сидела за швейной машиной, зарабатывая деньги, отец распорядился открыть дверь «маленькой» комнаты, - "а то кроликам там холодно". Мама просила не открывать… она и так не разгибаясь работает… а тут этот запах…
Избил. Жестоко. Из-за кроликов.
Потом опять отъезд на дачу... И конечно опять запой. А кроликов нужно кормить. И грести за ними тоже нужно. И вдруг один начинает кричать. Он кричит не переставая. Крик почти детский! Задние лапы отнялись… Мама плачет. Я плачу. Сделать ничего не можем. Сосед Серега дает маме совет его добить.
-Вот ты и добей! – огрызается мама.
-Ты что?! Я не могу! Он же живой!
-А я смогу???!!! – плача отвечает мама.
Вернулся отец. О том, что заболел кролик, сказала ему я. Мать бы он опять начал избивать.
-Пап, там кролик все время кричит. И лапы у него отнялись…
-Мать отравила!
-Пап, она бы не стала одного травить, если бы надумала…
Мы с мамой почти уснули, когда отец прошел мимо нас на кухню. Что-то грохнуло. Я вскочила. У нас с мамой в тот год были тревожные ночи: мы всегда прислушивались и если что, вскакивали.
-Не бойся. У папы что-то упало.
И мы уснули.
А утром в клетке было всего два кролика. Отец сказал, что ночью тот, что болел, умер.
Только через несколько лет, когда мы жили уже отдельно от отца, мама сказала, что тогда ночью, он просто ударил кролика головой об стену.
Продолжение следует...